Новая осень художников |
Татьяна ЯСНИКОВА, искусствовед |
01 Ноября 2024 г. |
Об осенних областных выставках иркутских художников, признаться, я не писала давно. Обширный архивный список подсказал, что публикация «Осень художников» прошла в газете «Культура: вести, проблемы, судьбы» в ноябре 2005 года. Осень – время сбора плодов и увядания природы и, как символ, она подходит вновь. Тенденции идут в ту и другую сторону, новая выставка не является целостной. Заранее назначенные бенефициары затеняют стоящие произведения, а последние не обязательно должны звенеть громко, как медь; на выставке – кто что принес на выставком, кто во что горазд. Некоторых художников чуть ли вообще не пригласили, кто-то оказался забыт. В Иркутском региональном отделении Союза художников России 148 членов, на выставке представлены 84, плюс 20 из молодежи. Зал центральный (выставка будет работать по адресу: Ленина, 5, ИОХМ имени В. П. Сукачева по 17 ноября с. г.), но в уменьшенном формате. Выгородки, подсветка лампочками – это нынешний тренд. Но тогда надо было бы задрапировать окна: блики от лампочек падают хаотично, случайность снова преобладает над закономерностью. У каждого автора своя тенденция, но суть искусства – гармония, антиискусства – дисгармония, и это надо бы как-то разделять. Изобразительное искусство страны и города проседает давно, и трудно сказать, когда был пик «серьеза». Скорее, в 1990-е, эти года раскрепостили, но на основе былой крепкой базы. Перед входом в зал осенней выставки зрителя встретят чучелища девушек с козой и с косой, и с брюквой, и с пельменями, и с яичницей вместо платка, и большой вознесенный на подставках расписной червяк. Это для настроения. Шутовство, ирония помогают отстранять чувство ответственности за что бы то ни было. Экспозиция открывается лабиринтом перегородок, так, что содержательная разнородность (плюрализм) не бросается в глаза, для каждого оскорбленного чувства найдется свой уголок (Грибоедов, «Горе от ума»). Центральное место, где прежде были уместны портреты В. И. Ленина, позднее В. Г. Распутина и Владыки Вадима, занимает несколько экзальтированный портрет Р. М. Лобацкой кисти Дмитрия Лысякова. Его продолжает автопортрет; обе вещи написаны в одном ключе – модной серовато-грязноватой тональности. Себя художник изобразил нервозно курящим в клубах сизого дыма, с воспаленно-вопрошающими глазами. Это словно бы критический реализм. Центральное место задает тон всей выставке, вследствие чего глаз зрителя начинает искать другие портреты. В портрете девяностолетнего Льва Гимова, выполненного Анатолием Погребным, больше всего привлекает тщательно, до каждой ниточки прописанная рубашка и тончайшие седые волосинки. Это гиперреализм, создание иллюзии реальности через тонкий подбор третьестепенных деталей. А вот декоративный «Портрет Ольги» кисти Юрия Квасова. Рядом портрет протоиерея о. Каллиника Татьяны Ларевой. Если свойство произведения Ю. Квасова таково, что могло в силу условности исполнения писаться и не с натуры, то Т. Ларевой о. Каллиник позировал лично, приезжая на ее выставку в Доме художника год назад. Черты лица батюшки отражают служение возвышенной идее, из-за чего акцентируется ненаполненность образа Ольги Квасовой. Кажется, этим двум портретам не стоило располагаться рядом. Хочется отметить выполненные в дереве Львом Сериковым портреты Льва Толстого и Александра Блока. Служить идолами, тотемами – это изначальное предназначение деревянных скульптур, вызванное природными свойствами материала. Нашептывать таинственное, мистифицировать, служить игре духов – вот назначение чащ, из которых выделяются священные. И Лев Сериков, собственно, представил не реалистические портреты, а именно культурные тотемы, говорящие нам ровно столько, сколько африканцу его домашний деревянный божок. Голова Александра Блока преувеличенно вытянутая, намекает на возвышенный строй его поэзии, и одновременно вторит типичной удлиненности туземных образцов. Раскрашенный галстук-бабочка преувеличенных размеров дополняет портрет романтикой, ироничностью и сразу зловещей кровавостью блоковской эпохи революционных событий. Голова Льва Толстого зиждется на аккуратно нарезанных томах его сочинений, скрепленных объемом удлиненной подкрашенной бороды, словно бы чувственно пытающейся присвоить написанное. Толстой не слишком похож на себя, в нем что-то от дедушки-художника А. Ф. Рубцова, чье столетие иркутяне будут отмечать в 2025 году. В образе что-то цепко природное; и вместе с тем невозможно не согласиться, что перед зрителем Лев Толстой. Создавая портрет, мастер был наполнен опытом прочтения произведений классика. Если бы за дело взялся скульптор, создающий образ по фотографии, но едва знакомый с миром Льва Толстого, он, скорее, больше бы достиг формального сходства, но и не более того. Определенным образом создает силовой центр триптих «Фламенко» Сергея Казанцева. Произведение приняло участие, на моей памяти, уже в четырех-пяти выставках, и здесь оно наконец прозвучало. Есть проблема, когда самоуглубленный автор предъявляет свое произведение поверхностному взгляду публики. Основные цвета композиции – черный, красный и охра. Центральная часть триптиха создает музыкальный ритм. От ее квадрата – слева танцующая женская фигура «Танец с кастаньетами» и справа «Матадор». В его фигуре есть трагическое томление и, кажется, «Матадору» принадлежит смысловой акцент. Триптих в каком-то смысле является аллегорией игр и страстей, предшествовавших открытию областной осенней. Наконец взгляд обращается к тому произведению, мимо которого проходишь сначала в силу невозможности его обозреть. В этом видится какая-то насмешка и нарушение всех правил экспонирования, неуважение к зрителю и званию «художник». Это групповой портрет иркутских художников и деятелей культуры Геннадия Кузьмина, выполненный в масштабе 5 метров в длину и 1,6 в ширину, составленный из двух кусков для удобства транспортировки. Писался в течение двух с половиной лет, через позирование в мастерской прошло более четырех десятков человек, в композиции шестьдесят человек, в том числе министр культуры О. Н. Полунина. Часть художников ушедшие, это Евтей Симонов, Владимир Кузьмин, Валерий Мошкин, Борис Десяткин и др. Однако они в живой памяти автора картины и в целом все современники. Больше лиц в картине «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения» – 81 персона. Над ней под руководством 56-летнего Ильи Репина трудились двое младших коллег – Борис Кустодиев и Иван Куликов. В самой знаменитой в мировой живописи групповой картине «Ночной дозор» Рембрандта – 34 персонажа. Г. Ю. Кузьмин – опытный мастер групповых портретов. Ему 72 года. Ранее ИОХМ приобрел у него групповой портрет ветеранов войны и ФСБ, выполненный по заказу Фонда ветеранов. Художник создавал композиции, посвященные декабристам в Сибири, многим другим известным иркутским художникам. Трудно сказать о новом произведении кратко. Кажется, на его основе можно защитить диссертацию на тему единства живописи, композиции и рисунка. Содержательных акцентов, ритмов, культурологического аспекта. Но самое главное – это действенное выражение мощной школы иркутского изобразительного искусства, одним из ярких представителей которой является автор картины. Есть на областной осенней выставке находки и среди других жанров, пейзажа, натюрморта… многих авторов хотелось бы отметить. Но пусть на странице газеты прозвучит самое лучшее, по духу корпоративной этики – картина Геннадия Юрьевича Кузьмина. Фото С. МУРЗИНА
Тэги: |
|
|