ЖИЗНЬ НА ПЕНСИЮ
ПОДРОБНОСТИ
ДЛЯ ДУШИ
НА КАЛЕНДАРЕ
ОБЩЕНИЕ
ПАРТНЕРСТВО

Мужская работа
Елена ГУЩИНА   
12 Июля 2019 г.

В медицинский институт Анатолия Попова сосватала сестра. Она старше на шестнадцать лет, всю жизнь проработала гинекологом, муж у нее – терапевт, они за медицину и сагитировали. Сам Анатолий Владимирович Попов родился в Новосибирске, куда отца направили на учебу в высшую партийную школу, а после поручили колхоз в Боханском районе. Так что Анатолий в деревне вырос и сельским себя считает, по духу и по крови. И хоть живет в Иркутске уже много лет, никакие городские клетушки не заменят ему природы, простора и свежего воздуха.

Анатолий Попов

Первый шаг определяет все последующие.

Подчас случайности играют в жизни решающую роль, разворачивая человека в неожиданном направлении. После школы всерьез хотел стать летчиком. В летном училище посмотрели документы и сказали, чтобы приходил через год, когда восемнадцать исполнится. Но через год он уже был в армии. Отслужив, стал приглядываться к политехническому институту – любил с железками возиться. Но там рабфака не было, а без подготовки после армии в институт поступить сложно.

В медицинском же институте рабфак был – социальный лифт счастливых советских времен. Отец выбор сына одобрил, времена наступали трудные, а в городе верный кусок хлеба всегда заработать можно.

Тех, кто хорошо отучился на рабфаке, автоматом зачислили на первый курс мединститута, Анатолий был в их числе. На кого учиться, вопрос не стоял, в его понимании настоящая медицинская профессия – это хирург. Самая мужская работа. Все остальные варианты даже не рассматривались.

Во время учебы сначала осваивали общую хирургию, потом разделились по направлениям: Попов практиковался в областной больнице, где лечили все патологии брюшной полости, ходил на хирургические занятия к Серкиной Александре Васильевне в больницу на 8-й Советской. Учиться было у кого – Корнилов Николай Геннадьевич (в областной больнице), Евгений Георгиевич Григорьев, Котеев Сергей Павлович, настоящие светила.

Школа жизни и колыбель профессионала

Окончив ординатуру, Анатолий поехал на север, в Мамско-Чуйскую ЦРБ. Сначала в командировку, потом работать. Это был 1993 год, к тому времени система распределения перестала действовать, и каждый устраивался сам как мог. Главврач ЦРБ охотно взял молодого хирурга, посмотрев его в деле.

Хирургия – наука сложная и чрезвычайно разноплановая. В городе можно позволить роскошь специализации, но в ЦРБ, где хирургов двое на весь район, и то не всегда, они занимались практически всеми видами операций. Аппендицит удаляли, детские и женские заболевания оперировали, кесарево сечение делали. Травматологию всю освоили, начиная с гипсования, заканчивая остеосинтезом костей. Зубы удаляли, челюсти сшивали – переломанные в драке или в падении с мотоцикла. Легкие оперировали – чаще всего ножевые ранения. В брюшной полости все довелось исполнять – холециститы, язвы желудка, кишечную непроходимость. Сосудистые операции проводили, ампутации случались. Общая хирургия она и есть общая.

В одной палате могли лежать одновременно больные с отморожением, ожогом, с каким-нибудь инородным телом, воткнувшимся или проглоченным, словом, все виды повреждений, которые может причинить человек себе и другим.

В городе проще: всегда наготове современная техника и помощь коллег. А в районе, шутят медики, в лучшем случае – фонендоскоп и анализ мочи методом пробы на язык. За все остальное отвечают собственные мозги. Санавиация привозила нейрохирургов на спинальные травмы, прочие операции приходилось делать самим.

ЦРБ – школа жизни, воспитывает районного хирурга универсалом, опыт поневоле нарабатывается большой, разнообразный, и объективно профессионализм «районщиков» выше, чем у городских медиков. Если доктор поработал в районной больнице – это профессиональный знак качества. А тем, кто в районе по многу лет работает, вообще респект и поклон.

Да, было непросто, но природа лечила тоже: рыбалка, тайга, волшебный воздух – за это можно все отдать. Два года промелькнули как один миг. Потом настали трудные времена, началась перестройка, и все полетело в тартарары. Зарплату не платили месяцами, комбинат закрылся, люди выживали как могли, поселки пустели. Пришлось возвращаться в Иркутск.

Секрет притяжения

В поликлинике (МСЧ-2), куда Попов пришел работать, он тогда оказался единственным мужчиной; это ко многому обязывало. Но характер контактный, чувство юмора есть, сработался легко и быстро. Коллектив хороший, дружный, сохранил все лучшее, что было с советских времен, – качество работы, добросовестность отношения к людям, привычку выкладываться в полную силу, а не в размер зарплаты.

Люди идут в кабинет Анатолия Владимировича Попова, невзирая на расписание. Привыкли, что примет всех, даже если болячка не по его части. Как амбулаторный хирург проводит небольшие операции; обычно в плановом порядке, но бывают и экстренные случаи.

Спектр обращений – от «болит ухо» до «чего-то пятка беспокоит». К нему легче попасть, потому что к хирургу нет записи, прием по живой очереди. А к терапевту талончик дадут только через несколько дней. Больной смотрит, кто есть в наличии, к кому можно просочиться.

Поэтому в кабинет Попова стекаются пациенты с разнообразными проблемами, иногда вовсе далекими от хирургии. Половину из тех, что принял за смену, мог бы переадресовать к другим врачам. Но всех выслушает, посмотрит, расспросит, посоветует, что делать дальше, а они еще и обижаются, что ничего не отрезал.

Жизнь гладкой не бывает. И на Попова жалобы писали, всякое случалось. Главное, считает он, поступать по совести и быть уверенным в себе. Кстати, это качество хирургия тоже вырабатывает. Хирург – вообще непростая профессия и вторых ролей не терпит. Каким бы ни был опытным человек, там требуются силы, физическое самочувствие, твердость воли. Хирургом нельзя быть частично: навыки теряются, практика тускнеет. Даже за время отпуска уже успеваешь что-то забыть.

Что сильно достает, так это заполнение массы всяких бумаг. Причем когда без компьютеров жили, бумаг, как ни странно, было меньше. Иногда день напролет получается сидячая компьютерная работа.

Раньше инвалидность оформляли листком формата А4, сложенным пополам. Данные пациента, результаты анализов, описание диагноза, посыльный лист на ВТЭК. Сейчас с этой же целью нужно заполнить 12 листов А4.

Из военкомата часто направляют призывников за подтверждением диагноза. Такого пациента мало посмотреть, нужно заполнить большой вопросник под названием «Акт осмотра», вынести вердикт. Направление на стационарное лечение тоже требует времени, несмотря на компьютер. Считай, еще одну профессию приобрел – печатать не хуже секретарши научился.

И все равно свое дело ни на что не променяет. По многим причинам. Главная из них – чувство гордости за свою профессию: хирург – это знак качества.

– Ты должен быть уверен в себе, хирург дважды одну работу не переделывает. Если ты берешь скальпель и разрезаешь, то второй попытки не будет, если неправильно разрезал. У нас цена ошибки высока. Если прооперировали не так, как надо, то потом уже не догонишь нужный результат, – говорит Анатолий Владимирович. – Нужна постоянная уверенность: посмотрели, приняли четкое решение, разрезали, удалили, зашили, задренировали, полюбовались. Все. Уверенность, четкость, целеустремленность. Если ты начал делать, на середине не бросишь, останавливаться нельзя. Ошибка дорого обойдется.

Необходимость принимать решение, может быть, отпугивает от этой профессии. Терапевту проще, он может проконсультироваться, сменить сценарий лечения, попробовать несколько разных лекарств и успеть получить нужный результат до наступления непоправимых последствий.

А у хирурга способ только один – вскрывать проблему. До конца. Хороший или плохой больной, пьяный, с чесоткой, со СПИДом, путь только один – лезть внутрь и спасать его от смерти.

Они и с женой познакомились на работе, она была анестезиологом на его операциях. Тоже умеет быстро ориентироваться и принимать решения. Они понимают друг друга иногда вообще без слов, по выражению глаз. Потому и живут вместе четверть века, что профессия шлифовала личностные качества, сглаживала характеры. Недаром часто образуются «медицинские пары», потому что они друг друга понимают.

  • Еще новости здравоохранения на портале для пожилых — по ссылке.

Перемен требуют наши сердца

Что бы Попов в медицине поменял, так это экономику. Экономическую составляющую надо ломать всю и беспощадно, считает он. Особенно госзакупки, когда побеждает слабейший по цене товар, а, значит, и по качеству – хорошая вещь не может стоить дешево.

Простой пример – хирургам нужны перчатки, для их приобретения устраивается тендер. Всё делается по закону, не придерешься, но побеждает тот, кто предложит самую низкую цену. В итоге перчатки никуда не годятся, потому что забыли про главное: нужен качественный латекс, высокая прочность, удобный размер. Хирург, их надев, должен иметь возможность чувствовать пациента как самого себя. Как это сделаешь, если они грубые, непрочные и на два размера больше?

Даже если доктор всё сделал прекрасно и качественно, хороший шов плохими нитками загубит всю работу, а то и жизнь. И спрашивать будут с хирурга, никто не вспомнит про низкое качество расходных материалов. А ведь они угрожают не только здоровью пациента, но и самого хирурга – ему приходится оперировать и больных, и ВИЧ-инфицированных.

Еще нужно разогнать сегодняшнюю страховую медицину, считает Попов, эти захребетники паразитируют на врачах. Приходят и пальцем тыкают: ты тут не то сделал, там не так поступил. Страховщики же больного не видят, только бумажки читают, которые им пишут, их конечный эффект не интересует. Зачем они требуют отправлять больного каждые десять дней на анализ крови? Он стоит денег и совершенно не нужен лечащему врачу, которому картина ясна и так. «Ах, вы не соблюдаете методику!» У них установка – они должны содрать штрафные санкции, им важен процесс, а не выздоровевший пациент.

Образование нынче тоже оставляет желать лучшего, и в этом опять замешаны деньги. Один из самых высоких ценников за год обучения – в мединституте. Раньше он отвечал за ординатуру, его обязанностью было доводить профессионализм студентов до нужного уровня. С введением платного образования эта ответственность утрачена, сегодня студенты выходят из вуза с одинаково стерильными дипломами «Лечебное дело». Пять лет отучились, и дальнейшая их судьба никого не волнует. Хотят – пусть учатся специализации за свой счет. Институт охотно штампует выпускников, только они все – полуфабрикаты, и до специалистов им еще расти и расти. А с высоких трибун постоянно жалуются: стране не хватает врачей! А откуда им взяться? Хороший врач – профессионал штучной работы, ручной доводки требует.

Студенты теперь выбирают те специальности, которые обещают больше дохода и меньше проблем. Работают в платных клиниках, представителями разных медицинских компаний. А практикующих врачей остается все меньше и меньше...

У Анатолия Владимировича Попова в трудовой книжке только три записи: учеба в мединституте, работа в Мамско-Чуйской ЦРБ и иркутской МСЧ-2. Со времени, когда сделана последняя, прошло 24 года. На будущий год у него будет двойной юбилей – 25 лет работы в поликлинике и 55 лет, как родился.

  • Расскажите об этом своим друзьям!

Тэги:

У нас есть похожие статьи и новости: