НА КАЛЕНДАРЕ

Мой университет

Н. М. МОЖАРОВСКИЙ   
29 Ноября 2018 г.

igu

Посвящается памяти моего отца – Максима Степановича Можаровского и всех других преподавателей ИГУ, уже ушедших из жизни...

igu irk

Иркутский университет вошёл в мою жизнь с ранних лет. До трёх лет моё осознание территории Родины – России ограничивалось пространством университетского двора, что до сих пор находится по улице имени 25 Октября, номер 27.

Мною прожита большая жизнь, но мы, ныне «дети войны», не забыли своего детства. Пусть не изобилующего явствами и игрушками, но по-своему счастливого.

Вот 1948 – мой год. За общежитием двор площадью гектара на полтора. Входные ворота без одной створки. Вторая, висящая на одной петле, привалилась к забору усадьбы моего одноклассника, Юры Иванова. В глубине двора университетский гараж, машин на пятнадцать. Зимой гараж отапливался собственной угольной котельной. Во дворе – два одноэтажных деревянных барака с печным отоплением. В одном четырёхквартирном бараке жили в основном семьи технических работников университета: Камаевы, Игнатовы, Тимошины и Мазуренки. Наша семья, Можаровских, жила в другом бараке, в котором было три небольших двухкомнатных квартиры. В средней квартире жила комендант общежития Ольга Ивановна Вечер с сыном Колей. Во второй – женщина с дочерью Валей. В третьей – семья Петра Ивановича Ильина, преподавателя географического факультета. У них было двое детей, Борис и Наташа.

Страна развивалась после войны быстрыми темпами. Развивался и университет. На месте наших послевоенных огородов в старом дворе были построены для преподавателей два кирпичных двухэтажных восьмиквартирных дома. А наша детская кампания пополнилась детьми из университетских семей – Асхаевых, Мишариных, Москвитиных, Большаковых, Корзунов, Пластининых и других.

Общежитие университета было представлено одним корпусом. Из удобств в нём была только вода. В полуподвале с тыльной стороны здания – котельная. Из постоянного персонала – слесарь Афоня с лошадью, запряжённой в телегу или сани, в зависимости от времени года. Вся полезная территория двора. годная под возделывание овощей, была разработана и поделена между семьями. Границей между огородами служила узенькая межа и ряды подсолнухов. Семечки любили не только мы, но и птицы, которых мы дружно гоняли. Кроме картошки и других овощей наши матери сажали и мак. Летом он красиво цвёл, ну, а осенью его семена собирались для стряпни. И никто не приходил в ужас при виде посадок этого растения. Ибо наркоманов тогда, как мне казалось, не было...

Моя мама, Мария Ивановна Солдатенкова, была младшим ребёнком в многодетной крестьянской семье. Она родилась 18 июня 1918 года в Псковской губернии, недалеко от городка Кулье. В лихолетье Первой мировой, революций и гражданской войны в их семье выжило всего шесть детей. Из них у мамы осталось три сестры и два брата. Крестьяне жили хуторами, сказывалась близость Эстонии. Да и бабушка по матери была эстонкой, а дед русским. Всё тягло крестьянской жизни и воспитание детей лежало на бабушке. Дед, Иван Иванович, будучи грамотным человеком, служил в волости писарем и бывал дома наездами. После чего регулярно рождались дети – всё, как в одном из рассказов Тургенева. В 1920 году бабушка решилась на переезд в Сибирь, в Красноярский край. Советская власть предложила крестьянам землю, и бабушка использовала эту возможность. Из рассказов своей мамы и дяди Коли я помню, что они тепло вспоминали о новой Родине. Рыбная река Кан, богатая плодами и дичью тайга, плодородные пашни не дали моим родным умереть с голода в непростые двадцатые – тридцатые годы...

Мой отец, Максим Степанович Можаровский, родился 26 октября 1912 года в Хабаровске. Его отец, мой дед, Стефан Фёдоров Можаровский, – переселенец из Киевской губернии. Анна Сергеевна Можаровская (Мельникова) – моя бабушка и мать моего отца, тоже из переселенцев, только из Астраханской губернии.

Со второй половины девятнадцатого века иркутским губернатором графом Муравьёвым-Амурским проводилась колоссальная работа по заселению пустующих земель Дальнего Востока. Позднее поток переселенцев на Амур возобновился благодаря земельной реформе Столыпина.

Следы моего деда Стефана затерялись в горниле гражданской войны. Он был призван в 1916 году в действующую армию, воевал в составе Амурского полка. Со слов отца, последние весточки от деда приходили из Петрограда – Пскова в начале 1918 года. Поиски следов деда моим отцом через архивы в более поздние времена практически ничего не дали. Гражданская война перемолола судьбы и жизни миллионов людей, а архивами особо не обзаводилась. В основном сохранились расстрельные списки и приказы враждующих сторон. Единственное, что нашлось, – это статья о первых боях отрядов Красной армии с немцами на берегах реки Черёхи под Псковом, в которой фигурировала наша фамилия. Моя бабушка Анна Сергеевна осталась вдовой с тремя детьми на руках. А гражданская война на Дальнем Востоке длилась практически до 1923 года. Как мой отец в этих условиях нашёл правильный путь к учёбе, получил высшее образование, я не знаю. В разговорах он никогда не упоминал о каких-либо наставниках. Окончив рабфак, папа в феврале 1931 года поступил учиться в Дальневосточный политехнический институт по специальности «геолого-разведочные работы». В июне 1936-го он с отличием окончил курс и получил диплом инженера-геолога. По окончании института работал начальником партии и техруком Борщевочного кряжа в «Востсиболово».

В мае 1939 года отец устроился в шлиховую лабораторию Иркутского государственного университета им А. А. Жданова. Так началась работа и карьера моего отца в этом учебном заведении.

В октябре того же года папу перевели ассистентом на кафедру минералогии и петрографии. А в июне 1941 года папу, уже в должности геолога, отправили в экспедицию в Забайкальский военный округ. Началась Великая Отечественная война, и нашим союзникам – США и Англии, отсиживавшимся до времени на своих берегах, за помощь по лендлизу надо было платить золотом, тоннами золота!

Отец всю войну провёл в Читинской области, ища и добывая жёлтый металл. И что оказалось полезнее для родины, для победы, – поиски этого металла или если бы он с винтовкой ушёл на фронт? Я не знаю, не мне это решать. Вот его товарищ по работе, геолог Сергей Криволапов, был призван в действующую армию. Через несколько месяцев на Сергея пришла похоронка. И теперь его имя навечно вписано в мемориал у входа в первый корпус университета по Вузовской Набережной, 20 (ныне проспект Ю. Гагарина). На этой памятной чугунной доске высечены ещё не менее двух десятков фамилий работников и студентов университета, сложивших свои головы в боях за Родину.

Отец, пока был жив, всегда вспоминал и поминал своёго друга Сергея. Думается, что военком, размышляя кому вручить повестку из двух инженеров, всё же не случайно выбрал Сергея, ибо он был холост. А отец уже был женат и имел малолетнего сына, моего старшего брата Олега.

Только 1 сентября 1947 года отец вернулся в университет и приступил к работе старшим преподавателем на кафедре минералогии и петрографии. 16 октября 1953 года он защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата геолого-минералогических наук. И в должности доцента отработал на кафедре минералогии и петрографии до 1 сентября 1966 года. В этом же году отец поступил на кафедру физики и работал, занимаясь физикой твёрдых тел с использованием молекулярного микроскопа. Это был на тот момент – пик научной мысли в СССР.

Отец отработал в госуниверситете 35 лет. Я учился на геофаке с 1962 по 1967 год и поражался, как отец находит столько энергии для создания для студентов лаборатории спектрального анализа! Он хотел, чтобы люди учились не по плакатам, а осваивали новейшие приборы для изучения минералов и руд. К сожалению не все его мечты воплотились в жизнь. В СССР при бесплатном обучении студентов, при стоимости проживания в общежитии в 1 рубль! Учащимся ещё выплачивали стипендию, на которую можно было скромно пропитаться. А если в свободное от учёбы время находить приработок, то вообще жизнь студента не казалась тяжкой. Однако средств на оборудование часто не хватало, но деньги на покупку приборов отец всё же выбил.

В конце научной карьеры папа написал докторскую диссертацию по углям, но сил защищать её уже не было. Рак – тяжелейшая болезнь. В течение двух лет отец мужественно боролся с этим заболеванием. В ночь с первого на второе сентября 1991 года сердце отца перестало биться. Я лично считаю, что он ушёл из жизни победителем. Во-первых, пробился из беспризорников к научным знаниям и немало чего достиг и в науке. Во-вторых, передал свои знания тысячам молодых инженеров. В какой- то мере являясь их наставником, учителем, выпуская их в самостоятельное плавание по жизни. В- третьих, он достойно исполнил свой человеческий долг: построил дом, посадил множество деревьев и вырастил трёх сыновей. Но как ни трагично выглядит моя мысль, я всё же считаю: хорошо, что он не дожил до конца 1991 года, не увидел, как пришедший к власти Б. Ельцин с сотоварищами буквально в течение двух лет растоптал геологию как науку. В микрорайоне Университетский города Иркутска вся профессура академии наук, чтобы заработать на кусок хлеба, оказалась в дворниках. Да и на эту работу устраивались на конкурсной основе. Конечно, доктора наук имели некоторое преимущество в этом плане перед доцентами и кандидатами наук. Только члены-корреспонденты академии наук проигрывали двум вышеназванным категориям из-за возраста. Во всех геологических структурах города царил хаос и развал.

Лет десять назад я зашёл в родное здание Геологосъёмки по улице Российской. Его советская власть построила в конце семидесятых для нас, геологов. В те времена геологическая жизнь кипела в этом здании. В составе экспедиции действовало около сорока геологических партий, не менее четырёхсот инженерно-технических работников. Обычно в мае около здания толпились сотни желающих поработать сезон в поле. А в начале двухтысячных вся геологическая служба размещалась в двух комнатах на втором этаже. В них по углам сиротливо ютилось несколько человек. На мой вопрос о состоянии дел ответили, что в составе экспедиции осталось три партии, сидят без денег и без зарплаты. Попрощавшись, я пошёл на выход мимо комнат с табличками каких- то нотариусов, каких-то юридических фирм. А на стене у крыльца красовавалась огромная вывеска, извещавшая, что в этом здании находится областное министерство недр и сырьевых запасов. Кроме, как распродажей этих богатств, когда-то принадлежащих государству и народу, им, видимо. заниматься было нечем...

Совсем не радует сообщение премьера Д. Медведева, что после двадцатипятилетнего демократического правления минимальная зарплата для простого люда наконец-то сравнялась с прожиточным минимумом в одиннадцать тысяч рублей. А тысячи чиновников и «слуг народа» во всех ветвях власти живут на зарплаты, явно превышающие первую сотню тысяч рублей. Такие же они закладывают и пенсии себе. Да и в вузах зарплаты ректоров в десятки раз выше зарплаты рядовых преподавателей...

  • Расскажите об этом своим друзьям!