НА КАЛЕНДАРЕ

«Мой любимый киномеханик». Из незабытого

Виталий КОМИН   
25 Мая 2024 г.

Как точно сказал об этом А. С. Пушкин: «Где стол был яств, – там гроб стоит».

Валентин Григорьевич Смолянюк

Известие о смерти Андрея Ивановича Дубинина в один из первомайских дней 1980 года потрясло тогда многих зиминцев: он скоропостижно скончался у себя дома. Еще не веря случившемуся, жена и дочь позвонили в больницу другу семьи хирургу Олегу Евгеньевичу Талалаеву. Он быстро приехал и, осмотрев «больного», только развел руками…

В тот же день в Москву ушла печальная телеграмма племяннику Жене – Евгению Александровичу Евтушенко – о смерти дяди, которого он безмерно любил. Да и было за что – во время войны дядя заменил ему отца и дал настоящее мужское воспитание.

Телеграмма ушла. Родные и друзья Дубининых стали готовиться к печальным дням, не совсем уверенные в том, застанет ли телеграмма адресата в Москве – «легкий на ногу» поэт мог оказаться не в столице.

А он появился уже на следующий день. Самолет за семь часов, с одной промежуточной посадкой, доставил Женю в Иркутск, а такси прямо из Иркутского аэропорта домчало его до Зимы – успел!..

Как всегда, модную заграничную куртку на этот раз «украшал» висевший на ремешке фотоаппарат «Никон», как бы подтверждая увлечение поэта еще и репортерскими съемками. Родственникам было не до расспросов прилетевшего Жени – это лишь я позволил себе узнать, по дружбе многих лет, как быстро он смог оказаться у гроба дяди, чтобы разделить общую скорбь. Из интервью поэта столичным газетам знал я и о том, что, путешествуя по стране или за рубежом, он не расстается с фотоаппаратом и уже выпустил первый альбом.

Как свидетель и участник траурной церемонии проводин «в последний путь» Андрея Ивановича Дубинина, не могу забыть, как загудели враз клаксоны машин у автобазы, которой он руководил еще с военной поры, – последние почести водителей. На лице Жени, снимавшего эти машины, была досада, что фотоаппарат не может запечатлеть прощальную какофонию. (Это только сегодня наши современные смартфоны могут снимать событие и писать звук.)

Траурная процессия, во главе которой был автомобиль с опущенными бортами, а в кузове на ковре стоял гроб с покойным «шофером всея Сибири», уже была на полпути к Старозиминскому кладбищу, когда все, кто шел за автомашиной, увидели, как навстречу, на другое кладбище, движется другая похоронная процессия. Женя сразу расчехлил свой «Никон» и стал снимать, то приседая, то поднимая фотоаппарат над головой. Я даже не сразу понял, зачем вообще он снимает незнакомых людей, идущих за гробом неизвестного ему человека… И только спустя несколько лет на его персональной фотовыставке в Иркутске «Мир глазами поэта» я увидел этот потрясший меня снимок – «Встречные похороны» назвал его поэт. А зрителям пояснил: «Две беды на одной дороге». Увидеть и запечатлеть встречу двух бед на одной дороге, мне подумалось, может далеко не каждый фоторепортер. Чуткому сердцем поэту это удалось!

Однако заголовок моих воспоминаний обязывает рассказать еще об одном эпизоде, который произошел чуть позже, когда все участники похорон вернулись в город, на улицу Карла Маркса, 21, в дом ушедшего в иной мир хозяина. Поминальный стол уже был готов. Он был накрыт умелыми руками женщин – друзей и родственников Дубининых и поражал сибирским колоритом, где было много даров тайги. Печальную тризну начал московский племянник, сказав немало добрых слов о своем дяде и предложив по традиции помянуть его киселем и напитками в стопках. Первым пригубил спиртное он сам. Напротив Жени за столом сидел уже немолодой мужчина, который решил сказать «свое слово» о покойном. Он помнил Андрея Дубинина еще со времени большой минувшей войны, когда тот, будучи водителем, перевозил прибывших раненых солдат с вокзала станции Зима до школ, где были устроены госпитали для них. А потом подвозил туда продукты, медикаменты и собранные жителями таежные деликатесы – все для скорейшего выздоровления бойцов.

Кто-то из сидевших за столом спросил:

– А ты, Валентин, что делал тогда?

– Я-то?.. Мне было 16 лет в 43-м, я крутил кино, был сначала помощником киномеханика. Рисовал названия фильмов на фанерных щитах. А через год меня взяли в армию. При упоминании киномеханика Евтушенко стал как-то пристально смотреть на него и вдруг сказал:

– Это вас мы звали дядя Валя! Это вы пускали нас в кино без билетов?

– Бывало такое… Я жалел пацанов, у кого не было денег на кино.

– А мне было тогда 11, и я помню, что и «Чапаева», и «Щорса» мы смотрели с обратной стороны экрана.

– Да, у меня был ключ от сцены. И как только гас свет, начиналось кино, я впускал ребят на сцену, с обратной стороны экрана…

– …и предупреждал, чтобы мы были тише мыши. Мы рассыпались, как горох, по сцене и лежа смотрели кино.

Вот такой была эта нечаянная встреча бывшего зиминского пацана Евгения Евтушенко и коренного зиминца Валентина Григорьевича Смолянюка, старше его всего на пять лет. После той встречи, когда они узнали друг друга за столом, было много других встреч. И каждый раз, приезжая в Зиму, поэт вопрошал: «А как поживает мой любимый киномеханик? Хочу его видеть».

А киномеханик, узнавая из газет и по радио о приезде Евтушенко в Зиму, сам стремился к нему на встречу, будь то перрон вокзала или встреча в Доме-музее поэзии, так с 2001 года стали называть дом Дубининых. Хотя местные жители чаще говорили, да и сегодня называют «Дом Евтушенко».

Евгений Александрович Евтушенко с женой Марией, сыном Евгением и Валентином Григорьевичем Смолянюком на открытии дома-музея поэзии в г. Зима в 2001 году

  • Евгений Александрович Евтушенко с женой Марией, сыном Евгением и Валентином Григорьевичем Смолянюком на открытии дома-музея поэзии в г. Зима в 2001 году

Друзья часто уединялись, чтобы поговорить, расспросить друг друга о жизни в послевоенные годы. Валентин Григорьевич рассказывал, как в 17 лет пошел в армию, отучился в полковой школе, стал младшим командиром в артиллерии. В 1945 году полк в составе Забайкальского фронта принимал участие в войне с Японией. В 1951 году вернулся в Зиму в звании капитана с боевыми наградами. В Зиме работал на разных должностях. По отцовской традиции (он был машинистом паровоза) стал железнодорожником, работал слесарем в депо. Учился в вечерней школе, в институте. Несколько лет был заместителем директора по кадрам и быту гидролизного завода. Он так полюбил это предприятие, что однажды попросил разрешение у Евгения Александровича, многие стихи которого о Зиме знал и читал, изменить только одну строчку. Поэт разрешил. Воодушевленный этим согласием, Валентин Григорьевич так читал:

«Зима – солидный град районный,

А никакое не село.

Здесь ресторанчик станционный

И даже местное ситро.

Есть шубы местного пошива

И лесопильный есть завод,

Заготзерно, заготпушнина

И наш гидролизный завод».

(И много всяческих «загот» – у поэта при создании поэмы завод только строился. – В. К.).

Он читал эти строчки о Зиме, а также другие стихи о его и своей малой родине в присутствии самого поэта. А когда его не стало в 2017 году, стал читать у его памятника на площади у ДК «Горизонт», у другого памятника в сквере возле городской библиотеки семейного чтения имени Н. Войновской. Однажды кто-то даже сказал о нем: «Да он сам поэт душою…». И был близок к истине.

Он жил в доме, стоящем на территории вблизи гидролизного завода. Окна квартиры выходили на площадь Победы, где был установлен мемориал зиминцам, павшим в годы Великой Отечественной войны. Здесь он садил голубые ели в память о них. Как член городского Совета ветеранов вместе с юнармейцами ухаживал за деревьями Сада памяти, рассказывал им о подвигах зиминцев. А дома у него на коленях то и дело качались правнуки – их было 15. Появление каждого радовало его всегда.

…Валентин Григорьевич Смолянюк скончался 24 апреля 2024 года. Почетного гражданина Зимы, последнего участника Великой Отечественной войны города зиминцы провожали до места упокоения из парка Победы 27 апреля – всего за несколько дней до очередной годовщины Великой Победы.

У могилы бывшего воина-офицера прозвучал трехкратный оружейный салют.

На обратной стороне памятника, на черном мраморе, легко читаются слова Евгения Евтушенко о Зиме, а чуть ниже его же строчки – о каждом из нас:

«Не люди умирают, а – миры!»

  • Из новой книги Виталия Комина «По ступеням лет». Хроника жизни и творчества Евгения Евтушенко. Книга 7, готовится к печати.

  • Расскажите об этом своим друзьям!