Для них он тоже был «папой»… |
Оксана ЗАПОЛЬСКАЯ (ХОДИЙ), журналист |
25 Октября 2024 г. |
Все-таки редко кому повезет пройти по жизни с родителями за ручку до самой своей пенсии, даже с учетом повышения возраста, как довелось мне, дочери иркутского журналиста Владимира Ходия. Но, видимо, сейчас судьба решила сделать паузу в дарах своих. И теперь если удивит или восхитит тебя новость какая и рука тянется к телефону («знает? если нет, надо ли это рассказать ему?»), обреченно понимаешь: все, теперь уже никогда! Не всегда у нас в отношениях было тихо да благостно, ведь он был очень взыскательным и требовательным, что касалось обязательств житейских, а уж профессиональных – особенно. Полностью испытала это на себе после ухода из жизни его соратника по ТАСС Александра Гайдая, когда «подхватила эстафету» как внештатник на полтора десятилетия. Полагаю, что с другими молодыми журналистами отношения складывались поспокойней. В эти скорбные дни его коллега по газете «Что почем», ныне известная бестселлером «Прощание с Ольхоном» писательница Светлана Бурдинская, как бы успокаивая меня, сказала, что Владимир Васильевич принадлежит не только своему кровному ребенку, но и остальным журналистам более позднего поколения, с которыми работал и общался. Потому что в какой-то период оказывался для них профессиональным наставником, «папой». И в секторе печати обкома партии, в котором трудился после окончания столичной ВПШ при ЦК в середине 70-х. И потом, и в 90-е, в администрации Ю. Ножикова, работая консультантом комитета по связям со СМИ и общественными организациями. Встретит, бывало, кого из коллег в коридорах «серого дома» и направляет: иди прямо сейчас к тому-то, у него в отделе тема интересная будет обсуждаться! А однажды, напротив, выставил всех журналистов с какого-то заседания – тема там обсуждалась какая-то неординарная и спорная, и преждевременные оценки журналистов были тогда ни к чему. И пошли мы, гонимые, по дороге рассказывая встречным коллегам, что идем жаловаться папе на… папу! Стук пишущей машинки, а потом и шорох клавиатуры были привычными звуками нашего дома. Сколько помню его, дома он постоянно с газетой, ручкой и листом, заполненным его непонятным мелким округлым почерком. И мама моя будущая его впервые увидела с теми же аксессуарами в руках в общежитии университета. Даже маленькие квадратики серой оберточной бумаги, пустые лишь с одной стороны, шли у него в ход. Потом поняла: это привычка к бережливости первоклассника после освобождения Херсона от фашистской оккупации в 1944 году, когда дети вместо прописей выводили буквы на пустых полях сохранившихся довоенных газет. Он был всегда старательным, целеустремленным, нацеленным на профессию. Все свои университетские годы публиковал материалы в иркутских газетах. И когда у него однажды украли стипендию и помочь было некому, его выручили гонорары. Мама вспоминает, как он, еще студентом, гордо вышагивал с ней по улице Карла Маркса, сиял и выглядел победителем, когда с ним здоровались и молодые и солидные люди. Тогда он для себя уже решил, что девушка Лиля, которая идет рядом с ним, – это на всю жизнь. Как и холодное Прибайкалье, в котором, как в любимой женщине, он каждый день открывал для себя (и для своего читателя) что-то новое и интересное. О его работоспособности в профессии можно складывать легенды. Причем она в нем – с юности. Еще студентом он стал автором первого в Иркутске справочника по хоккею с мячом, чуть позднее – книги «Адреса студенческого лета». Помню, как в 70–80-е годы, в пригородном ли поезде, в ожидании ли его на перроне, он без конца правил рукописи авторов «Восточки» – экономил время, чтобы освободить ценные часы для работы над собственными материалами. Даже в курортном городе в отпуске пойдет на футбольный матч, меня с собой возьмет маленькую, а потом напишет материал о матче и отнесет его в местную газету. В годы учебы в Москве, в ВПШ, постоянно публиковал материалы в «Правде». Темы искал сам – о Красной книге СССР, о новом советском паспорте 1975 года… Потом ему даже предложили работу в штате этой «главной газеты страны», да не сбылось – столичного жилья у него не было! Вернулись тогда в Иркутск – обком, «Восточка», 30 лет работы в ТАСС... В свои 75, уже на пенсии, он плавно вошел в «собирательство», издав свои очерковые книги: «На крутом повороте», «Память и судьбы», «Иркутские страницы»… И в очередной раз доказал возможности нашей профессии выпуском хроник родного Приангарья: «Время газетной строкой. Летопись Иркутской области. 1937–1981», «Время строкой ТАСС. Летопись Иркутской области, 1981–2011 годы», «1941–1945. Летопись Иркутской области»…. А в последние годы особенно плодотворно папа работал с газетой «Мои года», с редакторами которой у него исстари сложились дружественные и профессиональны отношения. Там публиковались его материалы о коллегах-журналистах времен его молодости к 100-летию любимой им газеты «Советская молодежь», об истории родного Иркутска и Приангарья. Они, эти материалы, идут в газете и сейчас, когда папы уже нет на этом свете. Но слово его живет. В этом, наверное, и есть великое предназначение настоящего журналиста…
Тэги: |
|
|