- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«Счастье – такая трудная штука…» |
| А. АНДРЕЕВА, журналист, заслуженный работник культуры РФ |
| 21 Июня 2020 г. |
|
22 июня народная артистка России Светлана Николаевна Крючкова отмечает юбилей.
«Успешный человек»… Это о тех или о том, кто идёт по жизни – «всё у него получается». Успешных не любят, зачастую завидуют. По-чёрному. Сочиняют небылицы и пускают слухи. Грязные. Двусмысленные. Далёкие от правды и истины. Но подумать и ответить себе на вопрос: а почему у него так? – даже в голову не приходит. Лингвисты подсчитали, сколько синонимов у слова «успех». У одних нашлось одиннадцать. Другие оспаривают. Да вы что? Больше двадцати. И самые употребляемые из них: достижение, результат, счастье, лавры, фурор, триумф. Чем выше планка преодоления и градус, тем звучней синоним. Путь к градусу у всех разный. Для одних – скоростной автобан. Для других – шоссе с ямочным ремонтом, где рытвины и ухабы прикрыли асфальтом. Для третьих – лесная тропа: корни цепляются за ноги, сосна дорогу перегородила, бурелом остановил. А человек разгребает. Убирает – и идёт дальше. И доходит до своей удачи. Какая же из них человеку слаще, дороже, ценней? Наверное, каждому своё. Апраксин переулок1995 год. Осенний Петербург. С оператором иркутского ТВ Борисом Вакуленко ищем по Апраксину переулку (это самый центр – переулок соединяет Садовую с Набережной Фонтанки) дом 21. Нашли. Поднялись. Звоним. Дверь открывает хозяйка – Светлана Крючкова. При параде, готовая к съёмке, приглашает войти. – Только, ради бога, не снимайте мою квартиру. Она такая маленькая. Проходите в комнату сына, она у нас самая большая – 16 квадратов. У окна усаживаемся в два кресла, сидим, почти соприкасаясь коленями. Осматриваюсь. Украшение комнаты – детские рисунки на обоях, шторе, ковре. Гитара, Диски. Магнитофон. – Мир ребёнка? Он любит рисовать и музыку? – Он кино любит. Кинорежиссёром собирается стать. Вон видите на листках сценарии, на английском. Сыну всего 14 лет. Но она говорит о нём как о сформировавшемся в своём выборе взрослом человеке. Я её не останавливаю, ведь сейчас передо мной не актриса – мать, любящая своих детей. Своего старшего. И всё, что она рассказывала, – в превосходной степени. – Ему ещё и 12 лет не было, написал рассказ. Дивный. Мне он очень понравился. Знаете, вот такие бумажные ленты, ими окна оклеивают? Так вот, на этой узенькой полоске столбиком, по слову на каждой строке, 96 глаголов. – Смысл написанного? – Человеческая жизнь от рождения до смерти. Только глаголы. Необычно. Вот эту дивную вещь опубликовал «Вечерний Петербург». Там была такая рубрика «НОС» – неформальное объединение сатириков. Во всём, что он пишет, настоящая глубина и присутствие иронии. Очень талантливый мальчик. Его будущее, думаю, тоже будет талантливым. «Талантливый» стоит в дверях. Слушает. Всё, что говорит мама, ему приятно. Посмотрела на сына. Улыбнулась. Небольшая пауза. Наконец-то. Возможность перейти к другим вопросам. – Наверное, в детстве и вас вот так же родители вели, поддерживали? – Да что вы? Я была никому не нужной. Практически брошенным ребёнком. Никто никогда мною не занимался. Ни мной. Ни моей душой, что называется. И чувствовала я себя очень одинокой. Может, потому и застенчивой была. Неуверенной. Даже сейчас, когда недоброжелатели иногда говорят, что у меня нахальный вид, внутри всегда в себе не уверена… Вчера в Малом зале консерватории был мой литературный вечер, первый в жизни. Так случилось. Однажды Юрий Башмет услышал, как я читаю стихи. Его это так впечатлило. Он столько хороших слов мне наговорил! Я задумалась. И решила выйти однажды с поэзией, моей любимой, на широкую публику. Долго готовила программу. Выстраивала. И вот вечер – дебют. Вечер состоял из двух отделений. В первом: Баратынский, Пушкин, Лермонтов, Бродский, Тютчев, Бунин. Во втором – немного Ахматова, немного Цветаева. Но в основном читала Марию Петровых. Поэтесса удивительная, но для читателя она не раскрыта. Волновалась страшно. А за Петровых – особенно. Имя неизвестное, как примут? Но потом, как я и предполагала, именно её стихи, незнакомые, её поэзия – неизвестная, произвели на публику самое большое впечатление. Это потом. После. А до этого – напряжение страшное. Временами забывала от волнения текст. Да что там? Было ли залу заметно? Не знаю. Но мои друзья заметили. И сказали мне об этом потом.
Светлана Крючкова с сыновьями Камера перевела «глаз» на руки. Ухоженные. Красивый маникюр. Необычные пальцы. Но выдают её – волнуется. Одна рука всё время перебирает пальцы другой. – Отчего волнение? Да от неуверенности что-то сделать не так. Я себя в жизни и сейчас чувствую, чаще всего, человеком очень одиноким, непонятым… Счастье моё – вот они, дети. Здесь нахожу покой... Мите – четырнадцать лет, Саше – пять с половиной. – Послушные? – Да что вы! Гладко никогда не бывает. Настроение не то, возраст разный – вот и конфликты, размолвки. Но всё это неглубокое. Возрастное. Раз – и забыли. Они моё спасение. – Дом тянете вы или за вас?.. – Вы хотите спросить, не избалованная ли? (Смеётся.) Какая я женщина? Трое мужчин в доме. Трое. Представляете? Сложно. Правда, что касается Мити, вот в этой своей комнате всё убирает сам. Всё сделает, не хуже девочки. Надо – посуду на кухне помоет. И сварит. Бывает. Да и во всех поездках, когда беру его с собой, он первый помощник. И друг. Товарищ. На кинофестивали беру с собой. Не просто так – он там работает. То звукорежиссёру помогает, то переводчиком. Недавно вот канадскую ленту переводил с английского на русский. И представляете – картину не видел. Переводил только по монтажным листам. Справился! Если я его и критикую, то за язык, за русский – он говорит как американец, заторапливая слова, а наша русская речь – круглая, красивая, звучная. – Всё, чем он занимается, его выбор или ваш? – В чём предназначение родителей? Главное предназначение? Мы, считаю я, должны понять – для чего рожали на свет ребёнка. Для того, чтобы слепить из него то, что нам хочется, что мы придумали? Или суметь о-пре-де-лить, что в нём за-ло-же-но, понять и… Ведь Господь Бог не так просто благословил его появление на свет. Определить. И помогать развить… Мы с Митей пробовали рисовать. Рука у него поставлена от Бога. До восьми лет – всё в его рисунках было, рисовал на всём. Он сейчас мог бы быть оформителем витрин, буклеты рисовать. Но в восемь лет он неожиданно карандаш и кисти положил на стол – не хочу. Музыкой пробовали заняться: скрипка, фортепиано, гитара. Но способностей никаких в этом явно не проявил. А вот английский! У него талант к языкам, он как-то незаметно проявился. Смотрел детские программы на английском, запоминал слова, повторял, заучивал. Всё сам! И пошло! Слушая её, понимаю: передо мной раскрывается ещё одна грань таланта Светланы Николаевны – педагога. Как точно и чётко смогла определить для себя методы воспитания! Не давить, не заставлять, а искать, пробовать утвердиться. И какая правильная интонация в общении! С одной стороны – два раза не повторяю, с другой – всё это доверительно-мягко-требовательно-любя. При своей каторжной занятости (театр, кино, ТВ, репетиции, спектакли) – находит время на детей. Именно время, а не часы, минуты. Как у неё получается? Это же может стать хорошим советом для молодых родителей. Слушаю её, а слышу её песню, ну ту – из фильма «Большая перемена»: Счастье – такая трудная штука – То дальнозорко, то близоруко. Часто пpостое кажется вздорным, Черное – белым, белое – черным. «Кто ошибётся? Кто угадает?..» Мне кажется, она – угадала, разобралась, поняла. И выбрала – правильно. – Я помню вас в «Большой перемене». Вы сами себе понравились? – Да что вы! Увидев себя на экране, неделю с оператором не разговаривала. Почему? Да внутри себя, в душе, я-то представляла себя не такой. Более привлекательной, интересной. А там что? Не понравилось, очень. Сейчас-то я понимаю, что снял он меня божественно, прекрасно. (Засмеялась. Смеётся, видимо, над собой, той наивной, двадцатилетней.) Векслер Юрий Абрамович (1940–1991) был главным оператором этого сериала. Об операторах пишут мало, но успех любой кинокартины во многом зависит от оператора. Векслер же был оператором от Бога. Его советы и режиссёру, и актёрам всегда были очень точны. И это помогало актёру вжиться в образ, режиссёру – строить мизансцены. Отснятые им фильмы – гордость российской кинематографии: «Пацаны», «Зимняя вишня», «Ключ без права передачи», «Старший сын», «Женитьба», «Шерлок Холмс и доктор Ватсон»… Это неполный список его работ. Они познакомились на этих съёмках. Светлана влюбилась в него. Бросила МХАТ, Москву и вместе уехали в Питер. Митя – его сын. Четырнадцать лет вместе. Потом – развод. Кто знает, если бы не ранняя смерть Ю. Векслера (ушёл через полтора года после развода), может, они и вновь вернулись бы друг к другу? Мне кажется, она и сейчас его любит. Мои домыслы? Она же ничего не говорила о своей личной жизни. А я не спрашивала… После паузы продолжаем. – Мы же не видим сами себя. Это как на магнитофоне: услышит человек себя первый раз, удивляется – это не мой голос. С годами многое поняла, многому научилась. Когда за плечами более семидесяти фильмов, объективно вижу себя со стороны. Не по внешности, по сути: хороша или плоха та или иная роль. Это для меня главное. – Внимание раздражает? – Мне нравится, когда меня узнают, когда ко мне подходят люди – на улице, в магазине, в театре – говорят приятные слова. Потому что добрые слова мы слышим не так часто, как бы нам хотелось. Вот взять вчерашний вечер: подходили люди, говорили хорошие слова. Для меня это – лучший подарок. А одна женщина, представьте себе, подарила мне сборник стихов Марии Петровых. Совсем мне неизвестный. Её ведь мало печатали. Значит, зрительница шла на концерт, заранее думая обо мне. И это очень и очень трогательно… Актриса так часто обращалась к той поэтессе, что я посчитала нужным хоть в двух словах сказать, кто это. Мария Петровых (1908–1979). Родилась в Ярославской губернии. В 17 лет, окончив гимназию, поехала в столицу. Ей всегда хотелось писать. И решила этому учиться. Литературные курсы, литературный факультет университета. Легко. Успешно. Экстерном. Писать начала рано. Писала много. Но не печаталась. Застенчивая, неуверенная в себе. Боялась. Рядом – А. Ахматова, Б. Пастернак – это имена. Мандельштам, Тарковский – гении. А я что? Уровень не тот. Так рассуждала она. А на хлеб чем зарабатывала? Сотрудничала в газетах. И переводила. Переводила очень много. Болгарские и армянские, грузинские и еврейские, индийские и кабардинские, польские и казахские… поэты пришли к читателю, стали известны благодаря её переводам. Два небольших сборника вышли при жизни. Мизерным тиражом. И спасибо за это её друзьям – армянам. Их стараниями. – Я поняла, Петровых Мария близка вам по духу, по восприятию жизни – это в поэзии. А вот из тех, кто был с вами в кадре, кто приглашал на съёмки? Кто вам интересен, близок, понятен? – (Задумалась.) Знаете, сразу и не ответить. Односложно не ответить. Круг очень велик. Вот смотрите, я училась во МХАТе, школа-студия при театре. Понятно, все годы учёбы – в этом коллективе. Мы ходили на все спектакли и премьеры. Школа-студия МХАТ имени В. И. Немировича-Данченко при МХАТе имени А. П. Чехова. Так официально в документах значится это учебное заведение. «Кузница кадров для театральной сцены», – говорят о ней сегодня. Через молот и наковальню её аудиторий в разные годы прошли: Т. Доронина и О. Басилашвили, Л. Броневой и В. Гафт, В. Высоцкий и Л. Дуров, М. Козаков и О. Табаков, Е. Евстигнеев и Г. Волчек… Список бесконечен. И каждое имя – легенда, веха, история российской культуры. – Я училась в те годы, когда ещё преподавали Алексей Николаевич Грибов (1902–1977), Василий Осипович Топорков (1889–1970). У Топоркова я училась уже в последний год его жизни. Курсом руководил В. Марков, он и О. Табакова выпускал. О Грибове, и педагоге, и партнёре (позднее я играла с ним на сцене), говорить можно только с почтением, в превосходной степени и очень уважительно. Сейчас таких актёров, такого профессионализма – просто нет. Школа-студия МХАТ – её третья попытка поступить в театральный. Третья и успешная. А до этого… Родилась в 1950 году. В Молдавии, в Кишинёве. Окончила школу в 1967 году. И едет в Москву. В руках – аттестат. В сердце – мечта играть на сцене. Пошла в Щепкинское училище. Экзамены сдала успешно, но 240 претендентов на одно место! Но после третьего, финального, этапа – не взяли. Говорят, прошёл кандидат со связями. Вернулась домой. К радости отца – он не хотел, чтобы дочь стала актрисой. Для него, военного человека, правил строгих, это была чрезвычайно несерьёзная профессия. Год проработала в статуправлении. Через год – новая попытка, Щукинское училище. И снова после третьего этапа – отсев. Домой ехать не захотела. Устроилась слесарем-сборщиком на завод имени Лихачева (ЗИЛ). А жить где? Общежития не дают. Снимать жильё – не по карману. Помыкалась, помыкалась – и домой. На новое место работы – препаратора в сельхозинституте. Но мысли сдаться – не было. Третья попытка, в школе-студии МХАТа, удалась. Разглядели, взяли. Судьба! После паузы Светлана Николаевна продолжает: – Вы только представьте, МХАТ. От одних имён дух захватывает: Алла Тарасова, Михаил Яншин, Марк Прудкин, Виктор Станицын, Анатолий Кторов, Павел Массальский… Они же все актёры дореволюционные, школа, сами понимаете. Я работала с ними, общалась, на их спектаклях училась. Что это, как не подарок судьбы? И сейчас мне очень сложно давать оценку, когда меня спрашивают: «Ну, что тебе всё не нравится?» Мне есть с чем сравнивать. Я знаю, ЧТО было. Я знаю, что такое культура. Глубокая. Настоящая. А не бескультурье и непрофессионализм, которые сейчас процветают и культивируются… Это тяжело. Непереносимо. А режиссёры, с которыми я работала во МХАТе, – это Олег Ефремов и Роман Виктюк. Это сейчас Виктюк – мэтр, имя. А тогда – молодой, никому не известный режиссёр. Очень многие к нему относились иронично, недоверчиво. Но время показало. «Большая перемена» – её первая телевизионная работа. Фильм до сих пор востребован. Он сделал её знаменитой, стали приглашать другие режиссёры. Для неё эта работа в прямом смысле судьбоносная. – А после МХАТа? – После – Питер. Большой драматический театр (БДТ). Товстоногов Георгий Александрович. Одно имя! Я и представить не могла, что такое может быть. А партнёры по сцене! Я не берусь всех перечислять, лишь некоторых назову: Сергей Юрский, Олег Борисов, Владислав Стржельчик, Кирилл Лавров, Олег Басилашвили, Алиса Фрейндлих… Всех обожаю. С Басилашвили и сейчас работаю. Закончу беседу с вами и иду сразу в театр. Вечером спектакль по Островскому, и мы с ним снова на сцене… (Задумалась. Помолчала. Продолжила.) А Евгений Лебедев, Николай Трофимов, Юрий Богатырёв… Даже с Иннокентием Смоктуновским судьба однажды в кадре свела… – Мимоходом вы сказали: «Некоторые считают меня нахальной». Что имеется в виду? – Видите, я большая. Шумная. Напористая. Прямолинейная. И никогда не утруждала себя желанием кому-то понравиться. Я помню, Станислав Говорухин часто цитировал слова отца великого писателя Ивана Бунина: «Я не червонец, чтобы всем нравиться». По этому же правилу и я живу. Говорю что думаю. Моя прямота многим не по сердцу. – Какая вы в кадре – вас заботит? Молодая, старая, неприглядная, красивая? – Если это кого-то заботит – это не актрисы. Это просто женщины, причём закомплексованные. Ну почему надо бояться быть страшной? Вот посмотрите, как я сижу, какая я хорошенькая. Прихожу, и мои мальчики мне говорят: «Мама, ты у нас такая толстенькая, но очень красивая». Меня любят. Я это чувствую. Ну, а сцена, экран? На какое-то время ты становишься совершенно другой. В этом и есть актёрство.
Светлана Крючкова с семьей Слушая её, мысленно перебираю её роли в кино. И понимаю, определить её амплуа – невозможно. Мне кажется, она может всё… Вот только те фильмы, что на слуху: «Большая перемена» и «Старший сын», «Женитьба» и «Безымянная звезда», «Родня», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Чучело», «Курьер», «Выйти замуж за капитана» и «Жизнь Клима Самгина», «Царская охота» и «Старые клячи», «Утомлённые солнцем», «Ликвидация», «Похороните меня за плинтусом»… Фильмы разные по жанру и содержанию. И роли у неё там разные: главные и второго плана. Но нет ни одной, которая бы не запомнилась, стала проходной. Роль матери и бабушки в «Похороните меня за плинтусом» сыграла, по-моему, вообще за гранью возможного. – Внешность играет роль? – Конечно, красивому человеку легче и проще идти по жизни и добиваться успеха. К некрасивым относятся иначе. Здесь нет компромиссов. Смотрите, идёт молодая красивая девочка, женщина. И все ей улыбаются. Обаяние – великая сила. И всегда играло и играет большую роль: человек «так себе», «ну, вроде, ничего», а не дай бог ущербный – на себе не раз испытывает «приходите завтра». Совсем, совсем другое отношение. Иначе и слушают, и принимают. – Ваша служанка Мохова из фильма «Утомлённые солнцем» потрясает. Перевоплощение потрясающее. – Михалков – в кино мой любимый режиссёр. Он мне очень и очень многое дал. Только после его съёмок, после работы и общения с ним я начала понимать, что же такое на самом деле профессия киноактрисы. Профессия актрисы театра и актрисы кино – две разные профессии. То есть сознательно вошла в профессию только благодаря Никите Сергеевичу. Первый раз я работала с ним на фильме «Родня». А потом, так получилось, многие годы не встречалась с ним. И когда вдруг он приглашает меня на «Утомлённые солнцем», я не пошла, я побежала. С радостью. «Света, ты будешь играть девственницу». «Никита, ты с ума сошёл. Какая девственница? У меня уже двое детей. Такая богатая биография». «В тебе столько женственности и трепетности! Всё остальное найдём»… Прочла сценарий. Начали думать. Искать. Какая Мохова, как она могла жить, что любить? Создали ей биографию. Ей сорок лет. Девственница. Одевается – платье такое, фартук с крылышками. Высокий лоб? Вот так надвинем парик. Коса. Девушка же. Кудряшки – чёлку напустим на лоб. Позднее увидев всё это на экране, Олег Басилашвили мне говорит: «Знаешь, Света, от тебя идёт аромат той, дореволюционной, жизни. Сегодня такой типаж не мог бы существовать. Он мог быть только там, в те времена, в те годы». Она родилась в хозяйском доме. Прислуга. Но как член семьи. Почти родня. Для меня, актрисы, это было очень важно. Помогало. Тепличное растение. Знает французский. Исходя из всех придумок, я и создавала свою Мохову… Поднос помните в её руках? – Конечно, Мохова же везде с ним. – Это тоже придумка Никиты Сергеевича. С ним работать – божественно. Трудолюбивый, высокопрофессиональный, фонтанирующий. На ходу придумывает какие-то мизансцены, детали. – Условия работы комфортные? – Разное было. Один из эпизодов начали снимать летом. А заканчивать пришлось в ноябре. Холод. Пар изо рта. А герои – в маечках, дети – в трусиках, лето… Чтобы пар не шёл в кадре изо рта, полоскали его холодной водой. Снимаем очередной эпизод. Как обычно, первой выходит с хлопушкой помощник режиссёра. В тёплой куртке, шапочке, сапоги-дутыши на ногах. Вышла. Хлопнула. Объявила: кадр такой-то. И удаляется в вагончик. В тепло. Дальше – на работу выходят актёры. Для них – не ноябрь, а летний жаркий день. Душно. Нечем дышать. Выскакивает Надя Михалкова. Изображает удовольствие от летнего купанья… Ну и все остальные. Тогда многие заболели, простудились, но работа… Так что комфорт был не во всём. (После паузы.) Но знаете, что странно? Сразу после выхода картины – я не могла её смотреть. Потому что на душе лежал весь груз киносъёмок. Болезни. Какие-то разборки с администраторами. Всё помнилось. Было свежо. Давило. Но ушло время. И чем больше я отсматриваю эту работу, тем больше она меня волнует. Втягивает. Я вижу: фильм замечательный. Раз десять его смотрела. Хочется ещё и ещё… Правда странно? А я хочу вспомнить, когда же я впервые увидела эту работу. Наверное, самыми первыми в регионе её посмотрела съёмочная группа ИГТРК. 2 ноября 1994 года. Москва. Командировка. Везение. Узнала о премьерном показе. Позвонила Н. Михалкову – можно ли организовать киносъёмку на событии? Можно. Опять везение. Сижу сейчас, просматриваю ту видеозапись. Ей 25 лет. Что же кассета показывает? Кинотеатр «Россия». Фойе гудит. А публика? Вот по широкой лестнице спускается Э. Быстрицкая. В группе актёров Л. Гурченко – говорят оживлённо, видимо, давно не виделись. З. Соткилава с женой. Ю. Лужков и З. Церетели входят в фойе. А. Калягин с молодыми актёрами… Всё это гости. Приглашённые. Знаменитые. Известные. Признанные. Ориентируюсь. Приглядываюсь. У кого взять интервью. До и после показа. Я уже и забыла – кто. Столько лет прошло! Кассета напомнила. Один за другим на мои вопросы отвечали: М. Ульянов и В. Тихонов, П. Глебов и А. Михайлов, С. Соловьёв и А. Ромашин, Г. Боровик и А. Вознесенский… Звонок. Приглашение в зал для просмотра. Здесь камере было запрещено снимать. Но вот на экране «Конец фильма». Зажегся свет. Шквал аплодисментов. На сцену поднимаются Никита Михалков и все актёры, игравшие в ленте: Олег Меньшиков, Ингеборга Дапкунайте, Владимир Ильин, Вячеслав Тихонов, Светлана Крючкова, Надя Михалкова. И в этом цветнике – режиссёр. Счастливый. Радостный. А зал бурлит: браво, бис… Картина отмечена критикой, зрителями, жюри фестивалей. Наград множество. А самые высокие: Гран-при на Каннском кинофестивале (это было в 1994 году) и премия «Оскар» на международном фестивале. Вот такие воспоминания, яркие, трогательные, связаны у меня с этой картиной. – Светлана Николаевна, отснялись, а работы новой нет. От простоев страдаете? – Конечно. У меня сейчас и в театре немного работа. Несколько спектаклей. Вот идёт сейчас «Вишнёвый сад». Я – Раневская. Заняты Е. Лебедев, Н. Трофимов, О. Басилашвили. Спектакль русский. О русских людях. Их так хорошо и точно описал Антон Павлович Чехов. Русские души. А пресса, как только можно, обругала его. Не приняла. Обругала незаслуженно. А у меня к «Вишнёвому саду» своё отношение. Во-первых, ставил его Г. Товстоногов. Во-вторых, «…сад» для меня – это, как вроде, дом наш, театр наш. Уходят старики. Приходят молодые. Наглые, сильные, без совести. И они возьмут этот дом. И разрушат, как Лопахин из пьесы, сад. И построят свои дачки. Коттеджи на этом месте… Н. Трофимов играет в спектакле не очень заметную роль – Симеонова-Пищика. В одной из сцен в ответ на фразу Раневской: «Мы сегодня переезжаем в город, а завтра за границу», он произносит такой текст: Ну, ничего, ничего… всему на этом свете приходит конец… А если и мне придёт конец, то помните, что была такая «особь». Он целует мне руку. И уходит. Не в дверь. В шкаф. И знаете, это так пронзительно. И столько в этом одиночества. И так это перекликается с тем, что мы видим вокруг, с днём сегодняшним… И знаете, этот замечательный спектакль даже не сняли на плёнку. Не увековечили. Спасибо ТВ СССР: в своё время сняли на плёнку, увековечили Моссоветовский спектакль «А дальше – тишина» с Ф. Раневской и Р. Пляттом. Сняли и оставили будущему «Соло для часов с боем». Мхатовский спектакль с А. Грибовым, О. Андровской, М. Яншиным, М. Прудкиным. Сегодня каналы ТВ нет-нет да и возвращаются к этим шедеврам. И каждый раз смотришь уже не раз виденное, как первый. Талант всегда завораживает. И смотреть его можно бесконечно… Знаете, ведь часто как? Уходит актёр – уходит из репертуара спектакль. В. Стржельчика не стало – из репертуара исчез «На дне» М. Горького. Этого актёра никто не заменит. «Вишнёвый…» только в памяти останется. Не сохранили для истории. – Сегодняшнее состояние театра сильно вас печалит? Переживаете? – Обидно. Не за себя. Я ищу и нахожу выход. Как вот вчера, например. Повторяюсь. Я вышла на СВОЮ публику. Не унизилась до того, чтобы заниматься развлекательными капустниками. Нашла отдушину. А детей воспитывать? Это ведь тоже творчество. А в театре – всё меньше и меньше спектаклей, на которые ходила бы пуб-ли-ка. Театральная. Настоящая. Интеллигентная. А не просто коллективные выходы, выезды. Когда автобусами привозят людей, совершенно случайных, далёких от интересов к спектаклю. Ведь в театре не работают. Театру слу-жат. Все. Начиная от гардеробщицы. И это создаёт особую атмосферу. Так было. Но это уходит. Как бы не кануло в Лету, безвозвратно. А что происходит? Деньги… деньги. – Народную при Товстоногове получили? – Да. И документы он оформлял. Горжусь этим очень. Приятно было. – Это всё ваши призы, награды? – Да. Это хрустальная корона – за Екатерину II в «Царской охоте». Это «Ника». За лучшую роль второго плана. Видите, какая тяжёлая? А Митя шутит: «Ничего, мы ещё «Оскара» получим». Понимаю, подростковые амбиции. Но я их поддерживаю. Это – за «Утомлённые солнцем». Я понимаю, мы заканчиваем беседу. Что бы я хотела пожелать? Мамам и папам – чтобы наши дети никогда не знали «горячих точек». Достойными и благополучными были в жизни. И главное, чтоб о ДУШЕ никогда не забывали. Без души и гвоздя хорошо не забьёшь. Что уж о чём-то другом говорить. Я понимала, она торопилась на работу. Вечерний спектакль в театре. «На всякого мудреца довольно простоты» по А. Островскому. Но и у нас – работа. И мы её ещё не закончили. Нет точки. Прошу на камеру прочесть любимые стихи из вчерашнего выступления. – Стихи? Это самое сложное, что вы у меня попросили. В Иркутске будут слушать? Хорошо. Конечно же, Марию Петровых. Эту вещь Анна Ахматова назвала лучшим из лирических стихотворений. Помолчала. Сосредоточилась. Назначь мне свиданье на этом свете. Назначь мне свиданье в двадцатом столетье. Мне трудно дышать без твоей любви. Вспомни меня, оглянись, позови! ………… Назначь мне свиданье у нас на земле, В твоем потаенном сердечном тепле. Друг другу навстречу по-прежнему выйдем, Пока еще слышим, Пока еще видим, Пока еще дышим… …. Хотя бы в последний мой смертный час Назначь мне свиданье у синих глаз. Замолчала. Плачет. Вытирает слёзы. О ком они? О чём? Какие ассоциации вызвали эти строки? Только она знает. Её сердце. Её душа. …По-прежнему моросил дождь. Мы шли по Апраксину переулку. Потом по Набережной Фонтанки. Она – на сцену. Мы – продолжать работу. P. S. Почему дорога к успеху через лесные дебри дороже? Потому что знаешь, сколько за неё заплачено. Здоровья. Нервов. Души. Эмоций. Надежд. Терпения. Потерь. Разочарований. Приобретений. 22 июня ей исполнится 70 лет. И, конечно же, на ТВ начнутся соревнования по перетягиванию канатов. В разные шоу. Кто первый покажет. Расскажет. И оттуда вы узнаете, как сегодня ей живётся. Как и чего добились в жизни её сыновья. Это потом. А о том, что её радовало, волновало и тревожило 25 лет назад – я написала. Да, «счастье – такая трудная штука». Кто угадает?
Тэги: |
