Измена

Первые двадцать пять лет супружества Елена считала счастливыми: смужем и сына вырастили, и дом большой благоустроенный построили… Машина, вещи, интим в удовольствие — всё было у них с Григорием полной мерой. Сама на видном месте работала, муж в своём частном предприятии — чего уж жаловаться! А затем супруга как подменили: запил по-чёрному, с матами, с руганью, с оскорблениями. В минуты просветления вроде всё было как прежде: и деньги приносил, и сына женили, внук появился — живи да радуйся. А как напьётся, так всё кувырком — и дура ты некрасивая, и мама твоя такая же, и вообще вся жизнь насмарку. А тут ещё и пенсия подоспела.

Муж жил словно по графику: с утра на работу, вечером — бутылка и концерт. Лет шесть она терпела, затем, разругавшись вдрызг, сняла квартиру и ушла.

Сначала она отдыхала душой и телом. Никто не материт, с пьяными соплями не пристаёт, недовольство обедом не выражает. Хочется — сходит к подружкам, хочется — по магазинам. Пенсии для одной хватало: Лена была женщиной аккуратной, расчётливой в хозяйственных делах, счёт копейкам вести умела. Выкраивала даже на посещение косметического салона, следила за собой. Да и потом, пятьдесят шесть — какой ещё возраст? Сын навещал, внука приводил — всё в шоколаде!

Муж вначале позванивал. То назад звал, то и грубостей наговаривал — в зависимости от состояния. А затем и звать перестал.

Слухи дошли до неё не сразу. Сердце-то чуяло, да любой женщине всегда хочется верить в то, что она всё равно самая лучшая, что кто-то страдает по ней. А тут — какой подлец — бабу себе завёл! Да ещё из числа общих знакомых, почти что друзей. Охамел! На курорт с ней поехал! Никогда Елена не думала, что ей будет так обидно. Вроде уж год не живут вместе, можно было бы и привыкнуть к мысли, что у него своя жизнь может начаться, а вот поди-ка! Обидно стало! До слёз, до переживаний. Будет ещё какая-то бабища жить в её доме, кататься в её машине!

Поплакав немного, Лена взяла и вернулась домой. Её дом? Её! Имеет полное право! Григорий отметил это очередной пьянкой. Разборки вспыхнули с новой силой:

— Да, и завёл бабу! А что мне делать? Ты ушла, а мне баба нужна. Я ж не пойду проституток снимать? Я на виду в городе, мне и баба видная нужна, с положением.

— Да заводи кого хочешь! Но прежде давай разведёмся нормально — поделим имущество, машину. В доме и сын прописан, и мама, и моя доля есть. Вот выставим на продажу дом, продадим и поделим на четверых. И за машину половину на стол положи. А пока официально ты мой муж, и выполняй свои обязанности!

— Ни фига себе! Ещё и мама твоя?

— А когда её дом продавали и на её деньги свой дом строить начинали, чём ты думал?

— Дурак был.

— А сейчас поумнел? Вот и буду здесь жить, пока всё не поделим.

Пассия Григория, уже мечтавшая прикарманить и мужика, и дом, и машину, развила бурную деятельность. Пустила волну слухов, что, мол, жена у него такая плохая, ушла от него, бросила дом, бросила мужика, голодного, холодного, неухоженного! Тот и предлагал мирное решение развода, да вот эта клуша на контакт не идёт, ерепенится! И вообще, что он в ней мог найти! То ли дело она сама — и моложе на целых пять лет, и при работе, при власти! Всё при ней!

Слухи зацепили Елену за живое! Нет контакта? Значит, будет! Выждав момент, когда её благоверный смылся из дома, Лена пошла следом. Вот знакомая дверь — сюда она много лет назад приходила в гости. Задавив в себе нахлынувшую обиду, Лена позвонила в дверь.

— Кто там?

— Это я, твоя бывшая подруга! Открывай! Пришла к тебе для контакта!

После длительной паузы дверь раскрылась. У-у! Стерва, разлучница! Опешила, глазами зыркает!

Елена прошла в квартиру. В комнате цепким взглядом оценила стол, накрытый, как говорится, для встречи при свечах: коньячок, фрукты, конфеты. Муж сидит почти трезвый. Ухоженный мужичок, ничего даже ещё, видный такой. Взгляд в ожидании на жену вскинул, но молчит. Ждёт. Полюбовница к стенке встала, прижалась, насторожившись на всякий случай.

— Ну вот, здрассте вам. Хорошо сидите! Цивильненько! — Лена улыбнулась многообещающе, прошла и села за стол. — Ишь, как вы вкусненько устроились! — Обвела взглядом комнату. Заценив курьёзность ситуации, засмеялась глазами: боятся скандала, гады!

— Короче, не буду ходить вокруг да около. Всё понимаю, но хочу, чтобы и вы всё поняли! Ты, Гриша, пока мой муж, не разведённый, а официальный, и ваши кувыркания и разъедоны я терпеть не намерена!

Голос подала подружка:

— А что ты сделаешь, Лен, ведь сама ушла?!

— Я что сделаю? Да вот как сейчас зафигачу в твой посудный шкаф, вот и будешь знать, что я сделаю! — Лена схватила бутылку коньяка со стола и замахнулась в зеркальную дверцу серванта. — Разнесу тут всё по сторонам!! К чёртовой бабушке!

Гриша, зная решительный характер супруги, выразительно поднял бровь: шибанёт или нет? В глазах загорелось любопытство — не каждый день бабы из-за тебя скандалят! Полюбовница нервно захихикала — жалко стала своё кровное имущество:

— Тише, тише! Ты же вон почти год с ним не живёшь!

— Ну и что?! А сейчас вернулась! И он мне муж! Ну, может, у вас любовь? Так я пойму! Бога ради! Знаю, что ты лучше меня ножками двигаешь! Сам мне рассказывал! Так живите! Но сначала разделим имущество! Спать у тебя есть где, пусть уходит, штаны забирает свои и идёт! Я сама тогда всё продавать буду. Но машину не трогать! Будет ещё он тебя на моей машине возить! Пусть выкупает мою половину и катает! А иначе возьму арматурину и изуродую свою половину машины! Вместе с тобой в ней! Так что мои требования простые, принимайте условия: хотите жить в любви и согласии — тогда до развода и раздела имущества марш домой! Выполнять супружеский долг! Усекли?

Елена поставила бутылку на место и показала Грише на дверь. Он, правда, не побежал рысью, но и не ответил, промолчал.

— А тебе, подруженька, мне так хочется отомстить за твои сплетни! Позвоню вот твоему начальнику, чтоб он знал про твоё распутство!

— Да он сам любовницу имеет!

—И вот эти твои слова ему передам!

Смех застрял у разлучницы в горле — такое развитие событий её не устраивало.

Елена, заметив беспокойство в глазах соперницы, решила закрепить завоёванное пространство. Но как и чем? Рука нащупала в кармане жакета полоску ткани, узкая такая полоска красного цвета, гробы такой тканью обивают. Мысль сыграла молниеносно:

— И вот я вам что сделаю, — не торопясь, она завязала два узла на полоске, с удовольствие наблюдая, как глаза у любовников неотрывно прикованы к этим узлам, — будете выполнять мои условия — будет всё нормально, а ежели начнёте за моей спиной снова шашни крутить, то как эти узлы сгниют, так и вы исчахнете!

Сказала как припечатала. Повернулась и гордо, в мрачной тишине, вышла из квартиры. Настроение было непонятное: и смешно, и обидно. Хотелось и плакать, и смеяться.

Городок уже почти весь спал — шёл третий час ночи. Пустынную улицу скупо освещал далёкий фонарь, пятиэтажки вдалеке светились редкими одиночными окнами. Ночная прохлада тихонько студила разгорячённое лицо, не давая выступившим слезам скатываться по щекам. Удержала она слёзы — нечего из-за них плакать! Она же сильная женщина!

Григорий вернулся под утро, молча собрался, ушёл на работу и вечером с работы пришёл трезвый. Домой пришёл. Лена промолчала: мужик характер выдерживает! Но раз пришёл домой, раз делает, как она сказала, раз там, у любовницы, сидел и молчал, значит не всё ещё у него перегорело, не всё остыло и выстудилось в душе. Кто знает, от чего мужики ходят налево? И бабы тоже? Наверное, ищут то, чего нет дома? Или просто из спортивного интереса?

Ну, ладно, если реально посмотреть на эту ситуацию — всё верно: отказывает она ему в интиме уже давно. Но сказать вот так, откровенно, разве охота подставлять губы для поцелуя пьяному мужику? Разве приятно нюхать его перегарные подмышки? Смотреть в мутные глаза? Да если бы не водка эта клятая, разве она бы стала обострять свои отношения с мужем? Ведь были счастливы, и это действительно так, без приукрашивания! Что сломалось? Кто виноват? Как сглазил кто! Хочешь верь, хочешь не верь в эту всю мистику! Такие годы были счастливые! Ведь не пять-шесть, а двадцать пять прожили. Лена долго родить не могла — Гриша всё понимал, сочувствовал, ни разу словом не обидел. Он потом в аварии разбился — она терпеливо его выхаживала, по операциям возила. А тут?

Под старость лет как сдурел, совсем с катушек съехал. Бес в ребро боднул с разбега? Да даже если тихонько бы и поблудил, может, она и вытерпела бы. Но когда ещё и с матами, с оскорблениями, да вечно пьяный… Тут уж себя не уважать.

Дни потянулись странные. Вроде вместе, под одной крышей, на неделю на родину съездили, по друзьям прокатились, даже несколько раз и молодость вспомнили с вечера. А вот какая-то оскомина всё равно мешала взаимоотношениям. Видно, трудно склеить разбитую чашку — трудно склеить и разбитую жизнь… Всё равно остаются шрамы.

Институтский друг Вовка приехал внезапно. Позвонил уже с вокзала – и прикатил на таксишке. Оба ему обрадовались: студенческое братство помнится всегда, да и воспоминания были яркие, бесшабашные: все трое учились в одной группе, тут и экзамены общие, и практика, и вечеринки. На глазах у группы и проходила вся их жизнь, и свадьба Лены с Григорием. Володя женился гораздо позже, когда они уже разъехались по своим направлениям. И разошлись следы их в разные стороны, затерялись. А тут — такая неожиданная, но действительно радостная, встреча!

Вечеринка затянулась допоздна. С удовольствием окунулись в атмосферу юности, молодости, студенчества, старых фотографий. Да и ужин был вкусный, обильный, разносольный: Лена хозяйка была домовитая, кулинарка опытная. Было, конечно, что и выпить, но надо заметить, Григорий не усердствовал, был слегка пьян, держался корректно. Володя, тот, наоборот, с дороги опьянел больше, от сытой еды его разморило, но он держался всё равно молодцом. Лена тоже суетилась, и у неё эта встреча как-то стёрла негатив последних месяцев супружеской жизни.

— Шли бы вы, мужики, на крыльцо, проветрились перед сном, — вытурила Лена друзей на улицу, — а я тут к чаю стол уберу.

Ночь уже была в полной власти: хоть лето и подкатывалось к концу, дни стояли тёплые, томные в своей жаркой сытости. Лампочка над крыльцом освещала двор, множество цветов вдоль дорожки, а там, где кончался освещённый круг, задумчиво шелестели листьями деревья в садике. Казалось, жизнь была только в этом освещённом круге, а всё остальное плавало в тихом сне. Хотелось слушать тишину…

Мужики сначала помолчали, выкурили по сигаретке, посмотрев, как дымок задумчиво уплывает вверх. Первым заговорил Володя. Голос его был неожиданно задумчив и серьёзен:

— А ты знаешь, я ведь специально заехал к вам. Сколько лет прошло, а я, старый уже дурак, до сих пор люблю твою Ленку. Даже и женился, дети выросли, внуки растут, а вот её не могу вычеркнуть из души. Ты же помнишь, я на вашей свадьбе не был, сказал, что дома что-то случилось. А сам тогда у Васьки на квартире был, напился с горя до беспамятности, он меня по моей просьбе просто закрыл на ключ. Боялся, что скандал вам устрою. А что я буду скандалить? Выбор был за ней, я же ей ничего и не говорил. Я же влюбился, когда вы уже женихались вовсю. Какая вы были пара красивая! Вы так дополняли друг друга! А я как посмотрю в её счастливые глаза, так сердце схватит! Как вытерпел только? Успокаивал себя: она счастлива — и слава богу! С возрастом острота пригладилась, и со своей прожили не так уж плохо. Я вину свою перед ней чуял, не обижал, был примерным мужем. А тут под старость лет чувствую, надо высказать, сколько можно в сердце прятать? Но Лене всё равно не смогу сказать — как не знала, так и дальше пусть не знает. Мне, может, и жить осталось не так много… Вот и приехал выплеснуть душу. Я ведь всегда знал, где вы живёте, но мешать вам не хотел. Ты не обижайся на меня за эти откровения, прости, если что. Мы уже старые, можем говорить откровенно. Э-э-э! Да ты что? Плачешь? Гришка? Что с тобой? Ну, прости меня, что не сдержался! Прости, извини старого дурака!

— Нет, Володька, это ты меня, дурака, прости! Спасибо тебе огромное, что приехал, что мне, идиоту, глаза раскрыл! А плачу я от своей глупости, что чуть было всё не доломал окончательно… Как шелуха с души слетела. Неужели мы под старость лет все дуреем? Гоняемся за призраками каких то чувств, а сами? Ломаем свою жизнь, своими руками! Мечемся, что-то из себя выкручиваем! А от добра добра не ищут. Ещё раз спасибо тебе, Володька! Ты заставил меня посмотреть на жену теми, жениховскими глазами. А на слёзы не обращай внимания, это дурь моя выходит!

Они обнялись, похлопав друг друга по сутулым плечам, постояли на крыльце. Они снова были там, в своей молодости, красивыми и счастливыми, объединённые пусть даже и прошлой любовью. Но она была, эта любовь, и всё равно осталась в душах. И этой любви требовалась помощь…

Гришка вытер глаза и потянул друга в дом.

Уважаемый читатель МГ! Поставьте, пожалуйста, отметку о своем впечатлении от прочитанного. А если вам есть что сказать более подробно - выскажитесь в комментрии!

• ПОНРАВИЛОСЬ

• НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

• Расскажите об этом своим друзьям!