И сердце очарованно поёт... (к 85-­летию автора)

Надежда Николаевна Кудашкина родилась 3 декабря 1934 г. в Сталинске (ныне Новокузнецк) Кемеровской области. После седьмого класса поступила в педагогическое училище. По окончании учёбы девять лет работала учителем в начальной школе, а когда её школа стала восьмилетней – завучем, потом директором. Заочно окончила географический факультет Новокузнецкого педагогического института, стала преподавать географию и биологию.

В 1968 г. Н. Кудашкина переехала с семьёй в Ангарск и более 20 лет, до выхода на пенсию, работала учителем географии, биологии и астрономии в средней школе № 29. Кроме того занималась с учениками краеведением и поисковой работой. Без отрыва от работы окончила вечерний Университет марксизма-ленинизма. Долгие годы была нештатным корреспондентом городской газеты «Знамя коммунизма», участвовала в работе Ангарского литературного объединения.

Из воспоминаний Н. Кудашкиной о детских годах: «Однажды мама пошла на рынок за хлебом, а вернулась с огромным томом Полного собрания сочинений Пушкина. Там были стихи и проза. Стихи сами запоминались, а ритм – гипнотизировал. По-видимому, это стало спусковым крючком для поэтического творчества. Потом пришли учителя – книги, я читала запоем. Никто моим чтением не руководил, я была всеядным читателем, но много размышляла, сама придумывала сюжеты».

Стихи Надежда Николаевна сочиняла с детства, но лишь после выхода на пенсию посвятила себя литературной работе. Писала сама и преподавала поэтику во Дворце творчества детей и молодёжи и в гимназии № 1, создала и много лет руководила литературным объединением школьников «Юланга» (юные литераторы Ангарска), приобщая мальчишек и девчонок к литературе. Надежда Николаевна считает: даже если подросток не станет настоящим поэтом, общение с поэзией обогатит его духовный мир.

Одна из её бывших воспитанниц, Елена Остапенко, так охарактеризовала свою наставницу: «...Бывают поэты – учителя, задача которых – помочь рождению мысли, помочь рождению чувства, помочь взглянуть на мир так, как он этого заслуживает – с восхищением и благоговением. На мой взгляд, Надежда Николаевна как раз из таких. Объяснить, что такое время, добро и зло, любовь и патриотизм. Объяснить просто, но не упрощая, учить, не поучая, открывать истину вместе с читателем-учеником – в этом её неповторимость и своеобразие».
Первая книжка стихов Н. Кудашкиной «Отчаянный подснежник» вышла в 1993 г. Позже она выпустила ещё несколько книг: «Предзимье» (1994), «Высверк зарниц» (1998), «Я – мишень» (2005), «Мир – это сказка: стихи, рассказы, пьесы для детей и подростков» (2010), «Я завещаю вам любовь: повести, воспоминания» (2014).

Надежда Николаевна не только сама пишет стихи, но и перевела с подстрочника стихи якутского поэта Вениамина Миронова. Член Союза писателей России с 1997 года. Действительный член Географического общества СССР с 1972 г. Имеет звание «Отличник народного просвещения», награждена знаком «За активную работу в обществе охраны памятников истории и культуры».

***

Вещий сон

Приснилось мне: по-над Землёй лечу,
Презрев закон земного притяжения.
В руках я зонт загадочный держу:
Он – мой штурвал, мой «азимут движения».

– А мне б обнять весь мир, – едва шепчу, –
А мне б – побольше в жизни позитива,
А грустное я видеть не хочу:
«Засветит» Солнце кадры негатива!

Я млею от ромашковых полей,
От свежести подаренного снега,
От перекликов стерхов-журавлей.
А с неба мне подмигивает Вега.

И сердце очарованно поёт,
И бабочки в душе моей трепещут.
И мирный атом вдаль меня ведёт,
И волны океанов мирно плещут,

И лес живой стеной вокруг стоит,
И мне кивает каждая травинка,
И всё живое «здравствуй!» говорит,
И все мы на Земле – одна кровинка,

И – тишина, и счастье, и любовь,
И радостны – закаты и рассветы, –
Мой мир земной, – добрейший из миров,
И не болит душа за жизнь планеты.

И хочется под зонтиком лететь,
И хочется планетой любоваться.
И хочется счастливой быть и петь...
Когда же вещий сон начнёт сбываться?

Что сбудется – уверена вполне:
Прозреют люди, сердцем жить научатся,
И станут думать на одной волне, –
И вот тогда задуманное сбудется!

Не рви письмо

«Рука – к перу, перо – к бумаге» –
Какой божественный союз!
Рождает он былины, саги,
Стихи – на разный цвет и вкус.

Они хранят все тайны мира,
Все тайны жителей Земли,
Они достойны звонкой лиры,
Они – событий короли!

Берёзы шелест, «выпад шпаги»,
Слова любви и красоты
Вобрал в себя листок бумаги –
Посланник счастья и мечты.

Не рви письмо, прочти посланье,
Быть может, в нём – суть бытия?
Разгадка тайны мирозданья
И сага личная твоя?

Я помню!

(По мотивам стихов А.С. Пушкина)

«Я помню чудное мгновенье»
И то глубокое волненье,
Когда средь древних диких скал,
Предстал передо мной Байкал, –

То стало сказкой-потрясеньем!
Меня, как громом, поразила
И красота его, и сила.
И вспомнилось стихотворенье:
«Я помню чудное мгновенье!»

И долго я потом стояла
У ног священного Байкала,
Прибой лизал подошвы скал –
Не отпускал меня Байкал,
Продлив минуты озаренья:
«Я помню чудное мгновенье!»

В сердце – холодок...

Как удержать, невольно не обидеть,
Не дать тропинкам порознь разойтись,
И нежность – в раздражении увидеть,
И слово утешения найти?

Всё меньше звёзд на нашем небосводе.
И как мгновенье это уловить,
Когда любовь, отчаявшись, уходит
И уступает место нелюбви?

Пока ещё хватает мне терпенья
Выслушивать упрёков злой поток
И находить для злобы объясненье...
Пока – тепло, но в сердце – холодок.

Сосна

Смотрю я, запрокинув голову,
А надо бы склониться пред тобой,
Пред возрастом твоим в поклоне до долу
Перед величием и перед красотой.

Облитая закатным щедрым золотом,
Ты шепчешь миру о заветных снах,
О том, как вихрем прошумела молодость,
О чьих-то недописанных стихах.

Ствол испещрён морщинами глубокими,
От первых веток нет уж и следов:
Посбиты ураганами жестокими,
Но ты живёшь, не глядя ни на что.

Могучими корнями в землю вросшая,
Ты, кажется, не старишься ничуть:
Весною каждой, дымкой припорошена,
Ты гордо ветру подставляешь грудь.
Слились в тебе – и мудрость закалённая,
И молодость, кипящая в крови...
Живи, моя красавица зелёная,
Краса и гордость матушки-Земли!

Светлая берёзовая грусть

Осень наступила – делать нечего.
Листья облетают – ну и пусть!
На ладонь мою легла доверчиво
Светлая берёзовая грусть.

Сберегу я этот знак внимания,
Никому о нём не говоря.
Робкое и нежное признание,
Солнечный подарок сентября.

Не отдам я ветру суетливому,
Навсегда к себе приворожу
И о том, какая я счастливая,
Никому на свете не скажу!

Летают паутинки лета бабьего

Летают паутинки лета бабьего.
Я их ловлю, они из серебра.
И пишет осень повесть сразу набело,
И щедро капли падают с пера.

Вся эта повесть – нежность и смятение.
Держу в руке исписанный листок
И жду за каждой строчкой продолжения,
Отыскиваю радость между строк.

Что ни глава – клубок воспоминаний,
Ошибок перепутанная нить,
Непрошенная горечь осознания,
Что в тех ошибках некого винить.

Любовь и счастье, вера и сомнение,
И Вечности неукротимый бег...
Повремени, метелица осенняя,
Не засыпай тропинку, первый снег.

Так хочется остановить мгновение,
Но мне такая сила не дана...
Всё осенью верней и откровеннее,
Всё до конца, до капли и до дна.

Стихия

В неистовстве своём свирепа,
Не разбираясь, рубишь ты сплеча,
Коверкаешь и разрушаешь слепо,
От дикой злобы воя и ворча.

Шальную, необузданную ярость
Ты как своё достоинство несёшь.
И нечего рассчитывать на жалость:
Тебя нравоученьем не проймёшь.

Но даже в диком рёве исступленья
Не лишена коварной красоты,
И, если вдруг придёт успокоенье,
То будешь ты тогда – уже не ты.

Не притворяйся робкой и смиренной
И кротостью под ноги не стелись.
Пусть даже ярость будет откровенной
И без обмана будет наша жизнь.

***

Сарра

Рассказ для детей

Ранним летним утром из окна кухни я увидела на тротуаре ковыляющего сорочонка. Откуда он взялся в городе – ума не приложу: сороки – не вороны, более пугливы, людям не очень доверяют, да и город наш таёжный, а сороки больше в лесостепи живут. Но долго раздумывать было некогда, я бросилась за ним, пока никто не поймал и не покалечил. А он и не убегал, стоял на тротуаре, раскрыв клюв, и обречённо смотрел на меня. Распушённые перья придавали ему вид крупной птицы, но когда я его взяла в руки и пригладила, он оказался лёгким, почти невесомым птенцом. Одно крылышко было повреждено, скорее всего, он выпал из гнезда. Летать он ещё не умел, только прыгал по полу, как мячик.

Почему-то мы решили, что это самочка, и назвали её Саррой. Птенец быстро усвоил кличку и радостно прыгал на зов. С удовольствием ел всё, что ему предлагали: мух, червяков, хлеб, размоченный в молоке. Крылышко заживало быстро.

Сарра была весёлого нрава, от природы любопытная и вороватая. Собаки и кошки не боялась, вела себя в доме, как хозяйка. Вскоре стала летать по квартире. Усядется на шкафу и взирает на нас свысока, поблёскивает бусинками-глазками, как бы раздумывает: «А что бы такое утащить?». Если ничего подходящего не находилось, садилась на голову моей дочери, у которой была пышная причёска, и принималась вытаскивать шпильки, клевать заколки. Даже кольцо с моего пальца умудрилась стащить и под салфетку запрятать.

Очень любила поболтать: усядется кому-нибудь на плечо и, заглядывая в лицо, начинает, пришепётывая, что-то говорить, то ли секреты рассказывая, то ли их выпытывая. Подросла Сарра, выздоровела, ей нравилось у нас. А нам – забота: куда её пристроить, не сможет она в неволе жить. Стали по окрестностям города сорок искать, но скворцы и сороки у нас – редкие птицы. Мы не теряли надежды найти Сарре сородичей, и однажды услышали сорочий стрёкот на опушке леса, почти в черте города. Пришли туда всей семьёй, принесли Сарру. Не думали, что её привязанность к нам так велика: уйти от неё оказалось почти невозможно. Неподалёку трещали сороки, Сарра же не обращала на них никакого внимания, а перелетала с одного плеча на другое, жалобно кричала и летела за нами, когда мы от неё убегали. Долго её уговаривали, подошли ближе к сорокам. Те же, услышав голос птенца, стали подлетать поближе, призывно крича. Наконец Сарра их услышала, но никак не могла решить: куда же ей лететь. Мы воспользовались её замешательством и бросились в разные стороны. Сарра вовсе растерялась. Пара птиц подлетели к ней. Мы боялись: вдруг начнут клевать, забьют насмерть. Но сороки приняли её, защебетали дружелюбно. Кто знает, может быть, это были родители нашей Сарры, не чаявшие увидеть её живой.

Потом мы, не подавая голоса, несколько раз проходили по этой опушке. Слышали сорочьи голоса. Их было больше двух.

• Расскажите об этом своим друзьям!