НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

За один год они прожили целую жизнь

26 Мая 2015 г.

opposit 1

Убийство Алексея Мозгового породило множество версий, включая конспирологические. В любом случае его трагическая гибель может подвести черту под целой эпохой в истории Новороссии – эпохой воинствующего романтизма самородков.

За очень короткий промежуток времени и буквально на наших глазах в Новороссии оформилась целая социальная группа, весьма разнообразная и по возрастному, и по профессиональному составу. Группа командиров ополчения, руководителей боевых отрядов. Еще год назад никого из военных лидеров ДНР и ЛНР никто не знал в лицо, помимо их друзей и родственников. И при иных обстоятельствах так никто и не узнал бы, даже если бы Мозговому удалось напечатать книгу своих стихов. Их жизнь побежала, как ошпаренная крыса по трубам, время превратилось в ничто, друзья – в соратников или врагов.

Их время спрессовалось настолько, что за один год они прожили целую жизнь. Поднялись с улиц до вершин народной любви – и были скинуты обратно пропагандой, антипропагандой и политическими манипуляциями. Об этих методах они даже не подозревали, пока вдруг не обнаружили вокруг себя странных людей, настойчиво повторяющих непонятное и тщательно объясняющих, как надо себя вести, а как – не надо. У них не оказалось лишних месяцев на раскачку и жизненного опыта для того, чтобы отстаивать свои убеждения без прямой конфронтации с теми, кто все запоминает и подмечает.

Логическая схема, предлагаемая Новороссии в виде формы политического устройства, предусматривает полную и абсолютную управляемость. Ту ее степень, когда главным критерием становится эффективность достижения поставленных практических целей. А создание идеального государства, «города-сада», наполненного романтическими представлениями о том, «что будет, когда кончится война», не предусмотрено в рамках этой системы координат. Когда заканчиваются войны, романтики и герои становятся не нужны. Социальная справедливость никогда не будет сопряжена с политическими технологиями.

Москва не может себе позволить, чтобы регионы навязывали ей свои политические представления, идеи или – не дай Бог – волю. Этот исторический страх родом из 90-х годов, когда самоуправление дошло до критической точки. Тяга к полной централизации и аллергия на «региональные центры силы» – все это последствия потенциальной катастрофы, реального риска распада страны. И опасность эта была преодолена почти случайно, а потому любая вспышка самородков с устойчивыми романтическими взглядами на жизнь воспринимается как новая потенциальная угроза.

Тем, кто в московских коридорах волею обстоятельств оказался причастен к Новороссии, в последний год было привычней и удобней работать с «социально близкими». Потому с таким упорством, до последнего держались за чиновников плеяды Януковича, за Партию регионов, ожидали каких-то ярких действий от харьковчан из провластных структур. Они были понятны и близки, их можно было просчитать, с ними можно было договориться – так же, как договариваются внутри России. В конце концов, с ними можно было говорить на одном понятийном языке и оперировать сходными логическими конструкциями.

А с полевыми командирами, как и с «новыми политиками» – с самородками, с местными «королями улиц», с интеллектуалами, романтиками и «мальчишками без прошлого» было трудно найти точки соприкосновения. Если допустить, что их кто-то вообще искал. Скорее, искали других людей – более стабильных в быту, не склонных к написанию стихов и демонстрации собственного мнения без предварительного согласования. В обстановке войны и хаоса найти подобных было крайне трудно, поскольку война и хаос выбрасывают наверх именно тех, с кем сложно разговаривать в кабинетах с кожаной мебелью и панелями из карельской березы. Война вообще нелогичное событие. Чью-то жизнь разом переворачивает, а кто-то десятилетиями живет на автопилоте с атрофированным чувством душевной боли. И тем, и другим не объяснишь, что теперь необходимо вдруг изменить политическую линию, в одночасье поменять взгляды, идеалы, в конце концов, переодеться в гражданское – и сидеть тихо.

Воинствующий романтизм очень быстро становится на пути рассудочной политики. Крайне мало примеров того, как самородок-партизан, народный герой, романтик если уж не революции, то по крайней мере национально-освободительной борьбы становился эффективным политиком. А нынче востребованы именно политики и манипуляторы.

Выход из политической жизни романтиков и «хороших парней» как правило, неизбежен. Термин «хорошие парни» из Южной Осетии, так называли уличных мальчишек, ставших героями, министрами и политиками по результатам войны, но он абсолютно применим и к реальности Новороссии, где такие же уличные мальчишки в одночасье становились героями, просто взяв на себя ответственность. При этом в Новороссии процесс выдавливания из политической жизни «романтиков первого призыва» носит искусственный, а не естественный характер. При иных обстоятельствах и в других странах они могли бы продержаться еще довольно долго, но их взгляды слишком прямолинейны для послевоенной эпохи, чересчур экзотичны для устоявшейся политической системы. Да, пока война продолжается (конца и края ей не видно), они будут присутствовать в военной составляющей политики, но на политические и экономические посты и позиции их уже никто не пропустит.

Вся эта «чегеварщина», Маркс, Мао, «белая гвардия» и «просвещенный ленинизм» сперва удивляют. А затем начинают пугать. И не потому, что это так уж странно по нашим временам, а потому, что это неэффективно для восстановления экономики Донбасса и вывода ситуации из глухого тупика. Требуется переориентация экономики на Россию, воссоздание управляемости государственных институтов по привычной схеме и нудные, очень нудные переговоры «в комитетах и комиссиях» с Киевом, в ходе которых, как предполагалось изначально, Украина все-таки признает Донбасс – и это выведет всех из изоляции.

Именно минские договоренности вызывали (и вызывают до сих пор) глухую неприязнь у романтиков, и скрывать ее порой очень трудно. Тот же Мозговой требовал отказа от Минска-1 и отставки правительств ДНР и ЛНР. Нежелание большинства фигур из руководства Новороссии идти на промежуточные переговоры с Киевом только провоцировало Москву пусть не на кадровые перемены, но на довольно жесткие высказывания. Оценив ситуацию, именно Киев стал настаивать на том, что будет иметь дело только с Захарченко и Плотницким – и ни с кем более. Так, видимо, пытались расколоть общество в Новороссии и испортить взаимоотношения между Москвой и новороссийскими политиками. Причем испортить как по политическим мотивам, так и на личном уровне, демонстрируя самостоятельность «донбасских мечтателей», их суровые идеологические пристрастия и тягу к огнестрельному оружию.

И если еще год назад можно было робко надеяться, что воинствующие романтики хоть как-то будут встроены в новую властную систему Новороссии, то сейчас эти надежды вылетают в трубу. И дело не в последовательной борьбе с мародерством и бандами, в которой, кстати, Мозговой принимал самое решительное участие. Угомонятся и идеологические споры, натолкнувшись на суровость экономических реалий. Но само это поколение полевых командиров с улицы никуда не денется. С ним все равно придется считаться, так как никуда не денутся их романтизм и их подвиги, их не прикрыть никакой пропагандой. На местах (особенно на территориях, которые заняли украинские войска) назначаются мэры и коменданты из таких же романтиков с неизменной кашей в голове. Им придется восстанавливать инфраструктуру, кормить людей, бороться с преступностью. И еще хорошо, что скоро лето и отопление можно успеть отремонтировать.

На командных должностях в ВСН кадровые офицеры никогда не смогут полностью заменить харизматичных командиров-самородков. Это другой жанр, другая специфика жизнедеятельности. Стать чем-то похожим при соответствующем поведении – да, смогут, но полностью подменить идейную составляющую и харизму – никогда. Это коллективная драма целой социальной группы из не самых глупых и не самых плохих молодых мужчин. Тех, кто честно и искренне ринулся отстаивать свою землю, свой язык и свои представления о мироустройстве. И все-таки отстоял, рискуя жизнью.

Когда война закончится, будет страшно смотреть на завершение этой социальной трагедии, когда поколение романтиков и уличных героев полностью скинут на обочину эффективные менеджеры и молодые карьеристы. Без признаков мозолей на указательном пальце и правом плече.

По инф.vz.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!