НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Как примирить общество с "не такими как все"?

02 Февраля 2019 г.

Благотворитель купил землю в Ленинградской области и построил на ней гимназию-интернат для трудных детей. Чуть позже рядом появился еще и дом престарелых — когда в него заехали первые подопечные, ребята в этой местности уже обжились. И вот вышли бабушки на первую прогулку, а некоторые дети стали в них камнями кидаться...

inv 47

Сотрудники обоих учреждений, понятно, это дело быстро пресекли. Но когда одного из мальчиков спросили, почему он так поступил, тот ответил с детской непосредственностью: «А они страшные!» Тут и выяснилось, что он никогда раньше не видел стариков. Во всяком случае — вблизи.

Эту историю рассказала мне старшая сестра из дома престарелых. И я подумал, что она очень точно описывает распространенную реакцию обычных людей на тех, кто страдает какими-то физическими и, в особенности, ментальными нарушениями (или тех, кого к ним относят по ошибке — глухих, людей с нарушениями речи или работы глазных мышц и т. д.).

Причем у условно здоровых взрослых граждан страхов намного больше, чем у детей. Многие из них даже не озвучиваются. Но зато те, о которых говорят во всеуслышание, можно называть своего рода девизами испуганного и дезинформированного социума. Например, некоторые, когда слышат о необходимости полностью реструктурировать систему психоневрологических интернатов, с тревогой вопрошают: «Это что же, всех психов выпустить?»

«Психи» — это страшно. «Психи» — это люди социально исключенные. «Психи» — это те, кого нужно изолировать, так как любой из них опасен. Неизвестно ведь, что они выкинут в следующую минуту.

Подобные штампы — следствие элементарного невежества, и нет в нем ничего постыдного. Ведь система попечения о ментальных инвалидах и модель отношения к ним выстраивались в СССР на протяжении десятилетий. А живем мы в постсоветском обществе, в котором многие заблуждения предыдущих поколений до сих пор не только не изжиты, но и продолжают культивироваться.

Например, большинство россиян не имеют ни малейшего представления, что в психоневрологических интернатах (ПНИ) обитают далеко не только люди с психиатрическими заболеваниями — некоторые попадают туда по «диагностическому недоразумению». Но даже те, кто все-таки относится к этой категории, не обязательно представляют опасность. В любом случае, как и любой человек, они имеют право на нормальные условия жизни и реальную реабилитацию в случае необходимости.

Если же речь заходит о ментальных инвалидах, живущих не в специализированных учреждениях, то здесь тоже присутствует фактор страха. Люди предпочитают игнорировать тот факт, что «слететь с катушек» и стать реально опасным может любой вполне обычный человек, ранее не проявлявший никаких «странностей», или что с «нормальными» такое происходит не реже, чем с «ненормальными». Это ведь уже более глубокое погружение в тему — причем реально страшную.

А кроме чувства опасности есть и естественное чувство брезгливости по отношению к различным проявлениям болезни. Да-да, я не хочу прикидываться толерантным и не стесняюсь называть такую реакцию естественной. Но вот в чем дело — и страхи, и брезгливость преодолеваются, как только человек начинает серьезно вникать в суть вопроса.

Вы можете спросить, что значит серьезно: не могут же все стать специалистами — врачами, дефектологами, социальными работниками. Конечно, не могут. И не должны. Серьезность подхода не требует специальных знаний. Речь как раз о знаниях неспециальных, базовых, об отказе от ложных установок — и личном знакомстве с теми, кто от них страдает.

А начинать разговор надо с того, что все эти так называемые «особые» люди — такие же члены социума, как и все остальные. Соответственно, их интеграция в общество — не роскошь, не прихоть «гуманистически озабоченных», а восстановление нормального порядка жизни. Он подразумевает, что любой условно здоровый человек сталкивается с инвалидами уже с детства, и эти встречи никого не шокируют. Если человек болен или лишился какой-то функции в результате несчастного случая, он достоин сострадания, а не отторжения.

Если же кто-то становится социально опасным из-за психического заболевания, то он подлежит изоляции только по решению суда. Собственно, закон о психиатрической помощи теперь именно это и декларирует. В реальности же свобода множества официально дееспособных людей зависит от решения персонала ПНИ. А среди обычных граждан все еще находятся те, кто считает, что инвалиды должны сидеть дома, не высовываться и не смущать окружающих своим видом.

Что можно сделать для того, чтобы вернуться к действительно нормальному отношению к проблеме? Нужны просветительские программы, возможно, даже специальные уроки в школах. Детям необходимо говорить правду о том, как устроен мир. Они должны понимать: в любой семье, вне зависимости от степени ее благополучия и физического здоровья супругов, может родиться ребенок с теми или иными нарушениями развития, в том числе очень тяжелыми, — и что этот человек точно так же, как и все, имеет право на общение, воспитание, образование и т. д.

Здесь может помочь и инклюзивное образование для детей с инвалидностью. Пока еще такие примеры — редкость, поэтому можно организовать хотя бы инклюзию на уровне простого общения: учащиеся обычной школы могут ходить в гости к детям из школы коррекционной или даже к ребятам, живущим в специализированном интернате, — и наоборот.

Тогда страхи и брезгливость у обычных детей будут преодолеваться еще на самых ранних стадиях. Ведь страхи и брезгливость — тоже в некотором роде врожденные болезни. Единственное эффективное лекарство от них — опыт. Рискну сказать даже, что именно он поможет будущим родителям малышей с нарушениями развития пережить шок и принять своих детей такими, какие они есть.

По инф. rosbalt.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!