Как примирить общество с "не такими как все"? |
02 Февраля 2019 г. |
Благотворитель купил землю в Ленинградской области и построил на ней гимназию-интернат для трудных детей. Чуть позже рядом появился еще и дом престарелых — когда в него заехали первые подопечные, ребята в этой местности уже обжились. И вот вышли бабушки на первую прогулку, а некоторые дети стали в них камнями кидаться... Сотрудники обоих учреждений, понятно, это дело быстро пресекли. Но когда одного из мальчиков спросили, почему он так поступил, тот ответил с детской непосредственностью: «А они страшные!» Тут и выяснилось, что он никогда раньше не видел стариков. Во всяком случае — вблизи. Эту историю рассказала мне старшая сестра из дома престарелых. И я подумал, что она очень точно описывает распространенную реакцию обычных людей на тех, кто страдает какими-то физическими и, в особенности, ментальными нарушениями (или тех, кого к ним относят по ошибке — глухих, людей с нарушениями речи или работы глазных мышц и т. д.). Причем у условно здоровых взрослых граждан страхов намного больше, чем у детей. Многие из них даже не озвучиваются. Но зато те, о которых говорят во всеуслышание, можно называть своего рода девизами испуганного и дезинформированного социума. Например, некоторые, когда слышат о необходимости полностью реструктурировать систему психоневрологических интернатов, с тревогой вопрошают: «Это что же, всех психов выпустить?» «Психи» — это страшно. «Психи» — это люди социально исключенные. «Психи» — это те, кого нужно изолировать, так как любой из них опасен. Неизвестно ведь, что они выкинут в следующую минуту. Подобные штампы — следствие элементарного невежества, и нет в нем ничего постыдного. Ведь система попечения о ментальных инвалидах и модель отношения к ним выстраивались в СССР на протяжении десятилетий. А живем мы в постсоветском обществе, в котором многие заблуждения предыдущих поколений до сих пор не только не изжиты, но и продолжают культивироваться. Например, большинство россиян не имеют ни малейшего представления, что в психоневрологических интернатах (ПНИ) обитают далеко не только люди с психиатрическими заболеваниями — некоторые попадают туда по «диагностическому недоразумению». Но даже те, кто все-таки относится к этой категории, не обязательно представляют опасность. В любом случае, как и любой человек, они имеют право на нормальные условия жизни и реальную реабилитацию в случае необходимости. Если же речь заходит о ментальных инвалидах, живущих не в специализированных учреждениях, то здесь тоже присутствует фактор страха. Люди предпочитают игнорировать тот факт, что «слететь с катушек» и стать реально опасным может любой вполне обычный человек, ранее не проявлявший никаких «странностей», или что с «нормальными» такое происходит не реже, чем с «ненормальными». Это ведь уже более глубокое погружение в тему — причем реально страшную. А кроме чувства опасности есть и естественное чувство брезгливости по отношению к различным проявлениям болезни. Да-да, я не хочу прикидываться толерантным и не стесняюсь называть такую реакцию естественной. Но вот в чем дело — и страхи, и брезгливость преодолеваются, как только человек начинает серьезно вникать в суть вопроса. Вы можете спросить, что значит серьезно: не могут же все стать специалистами — врачами, дефектологами, социальными работниками. Конечно, не могут. И не должны. Серьезность подхода не требует специальных знаний. Речь как раз о знаниях неспециальных, базовых, об отказе от ложных установок — и личном знакомстве с теми, кто от них страдает. А начинать разговор надо с того, что все эти так называемые «особые» люди — такие же члены социума, как и все остальные. Соответственно, их интеграция в общество — не роскошь, не прихоть «гуманистически озабоченных», а восстановление нормального порядка жизни. Он подразумевает, что любой условно здоровый человек сталкивается с инвалидами уже с детства, и эти встречи никого не шокируют. Если человек болен или лишился какой-то функции в результате несчастного случая, он достоин сострадания, а не отторжения. Если же кто-то становится социально опасным из-за психического заболевания, то он подлежит изоляции только по решению суда. Собственно, закон о психиатрической помощи теперь именно это и декларирует. В реальности же свобода множества официально дееспособных людей зависит от решения персонала ПНИ. А среди обычных граждан все еще находятся те, кто считает, что инвалиды должны сидеть дома, не высовываться и не смущать окружающих своим видом. Что можно сделать для того, чтобы вернуться к действительно нормальному отношению к проблеме? Нужны просветительские программы, возможно, даже специальные уроки в школах. Детям необходимо говорить правду о том, как устроен мир. Они должны понимать: в любой семье, вне зависимости от степени ее благополучия и физического здоровья супругов, может родиться ребенок с теми или иными нарушениями развития, в том числе очень тяжелыми, — и что этот человек точно так же, как и все, имеет право на общение, воспитание, образование и т. д. Здесь может помочь и инклюзивное образование для детей с инвалидностью. Пока еще такие примеры — редкость, поэтому можно организовать хотя бы инклюзию на уровне простого общения: учащиеся обычной школы могут ходить в гости к детям из школы коррекционной или даже к ребятам, живущим в специализированном интернате, — и наоборот. Тогда страхи и брезгливость у обычных детей будут преодолеваться еще на самых ранних стадиях. Ведь страхи и брезгливость — тоже в некотором роде врожденные болезни. Единственное эффективное лекарство от них — опыт. Рискну сказать даже, что именно он поможет будущим родителям малышей с нарушениями развития пережить шок и принять своих детей такими, какие они есть.
|
|