В память о Любе

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2014/26-09-pereval как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

Поздним вечером в конце августа над Иркутском-II сверкал и гремел потрясающий фейерверк. На стадионе «Зенит» и возле него собралась многотысячная толпа, как говорится, от мала до велика. Событие того стоило – Иркутский авиационный завод отмечал восьмидесятилетие! Сколько выпущено самолётов за восемь десятков лет, сколько людей прошло через цеха и службы завода, сколько ветеранов с гордостью, а порой и с грустью вспоминают годы, отданные родному предприятию и посёлку, в котором не только работа, но и вся жизнь была какой-то особенной, со своим творческим микроклиматом в любой сфере.

Для людей пишущих было важно, что вместе с авиазаводом родилась и его производственная многотиражная газета, куда можно было прийти со своими стихами или прозой. Газета сначала называлась в духе той эпохи «Сталинец», затем, по известной причине, была переименована в «За коммунизм», и уже в постперестроечные годы обрела нейтральное в идеологическом плане наименование «Иркутский авиастроитель». Старшее поколение помнит, что в советское время практически каждое крупное предприятие имело свою многотиражную газету, где рассказывалось о производственной и социально-общественной жизни и заботах тех «простых» людей, на которых держалась и держится страна, но о которых в шоу-эпоху начисто забыли все средства массовой информации. Теперь удивительно уже то, что заводская газета существует до сих пор и со всем коллективом авиастроителей отмечает восемьдесят лет совместного труда. Мы поздравляем своих коллег с этой замечательной датой!

Ну а что касается людей, склонных к творчеству, то их в газете привечали с самого начала, то есть с 1934 года, так радушно, что ещё через год при редакции образовалось литературное объединение, со временем получившее название «Парус» и статус литературного клуба. Можно назвать имена более десятка известных иркутских писателей, чья творческая молодость была осенена «Парусом», некоторые не теряют его из вида и сегодня. Но постоянный состав это, конечно, работники авиазавода и жители посёлка авиастроителей. Им сегодня и предоставляет слово «Перевал».

А открываем мы новую страницу «Перевала» стихами Любови Сухаревской, с чьим именем это литературное явление было и останется связано. Напомним также, что Любовь Иосифовна журналистскую деятельность начала с 18 лет в газете Иркутского авиационного завода, совмещая работу с учёбой в университете. Здесь она прошла путь от журналиста до редактора, не миновала и литературного клуба.

Год назад, 27 сентября, замечательный человек и прекрасный журналист Любовь Сухаревская ушла из жизни, оставив добрую память о себе и три поэтических книги: «Тёмный отзвук» (1973 г.), «Послушай сердце» (1979 г.) и «Прямая речь» (2006 г.).

Стихотворения, которые мы публикуем сегодня, вошли во второй сборник и в них слышится, в том числе, отзвук заводской биографии поэта.

На снимке: заседание «Паруса» — (от переднего плана) Любовь Сухаревская, Василий Козлов, Анатолий Денисевич, Елизавета Родина, Василий Гинкулов.

Любовь СУХАРЕВСКАЯ

РОЖДЕНИЕ САМОЛЁТА

Чтоб обозначилось в металле

Стремленье вырваться до звёзд,

Слагались тысячи деталей

В стальное сердце, крылья, хвост.

Как будто клеточки живые,

Они таили важный смысл,

И, силы пробуя впервые,

Он трепетал, как нерв и мысль.

Но вот внезапно и нещадно

Нас оглушил моторный гул.

Он разбежался по площадке

И небо враз перечеркнул.

И, уменьшаясь в небе, гулко

Всё удаляется звезда,

А мы растеряны, как будто

У разорённого гнезда.

Не долго брезжили над кедром,

Где слабо дымка пролегла,

Его наполненные ветром

Серебряные два крыла.

ВОСПОМИНАНЬЯ ОБ ИРКУТСКЕ

Мне снится город по ночам.

Такой родной, такой далёкий,

Многообразный, многоокий,

Что так присуще городам,

И всё такой же молодой,

И всё не может догадаться,

Как трудно было мне расстаться

С его весёлой суетой.

Там кружит голову без слов

Движенье улиц по субботам,

И лист с осенней позолотой

Над позолотой куполов.

Там Ангара летит стрелой,

Мерцая холодом залива,

И так под утро торопливо

Моё прощанье с Ангарой!

Там время сдерживает бег

В живучих двориках старинных:

Ещё пылится на каминах

Какой-то предыдущий век...

Но вот рассвет, и ожил дом,

И с ощущением Иркутска

Мне нужно, как вчера, проснуться

Сегодня в городе другом.

* * *

В этом мире, огромном и вечном,

Вы не вечны, простые дела,

Но без вас как уйду я в свой вечер,

Как скажу я земле:

«Я была!»?

УТРО

Возникла, как музыка света,

В аллеях, где август и дождь,

Нагая полоска рассвета,

Ночей сероглазая дочь.

Потом зарумянился воздух,

И щебет проснулся в кустах,

И утра светлейшая поступь

Сменила полуночный страх.

И вот заскрипели ворота,

И первые чьи-то шаги

Упали в дневные заботы,

В открытья, в детали, в зачёты –

На тропы, ступени, круги.

...Я каждое утро не знаю,

Чем кончится день на земле.

Но вечер! Но вечность! Но с нами

И взлёт, и звезда на крыле!

{gallery}TXTS/2014/26-09-pereval{/gallery}

Александр АРБАТСКИЙ

СЕНТЯБРЬ

Краски летние стирая,

Вновь приходит к нам сентябрь

По неведомым спиралям,

Листья желтые летят.

Хороша ещё погода,

Но тревожней птичий клик.

Отраженьем небосвода,

Вспыхнет лужица на миг.

Осень красит ярким цветом

Кисти сочные рябин.

Между осенью и летом,

Журавлиный вбился клин.

БЕРЁЗА

Дерево-дева, символ России,

Благостный свет ты излучаешь,

Словно икона, – чиста и красива,

Дева-невеста

в наряде венчальном.

Вечная ты и молодая,

Образ твой мне сердце согреет.

Возле берёзы раньше светает,

Возле берёзы позже темнеет.

Цвет, словно снега белая мета,

И простота в тебе и величавость.

Есть в тебе некое таинство света,

Русской души –

необычайность.

Елизавета РОДИНА

ОСЕННЯЯ ПАЛИТРА

Украшен лес

янтарным ожерельем,

А по краям сосновый изумруд,

И гроздья

на рябиновых деревьях,

И птицы гимны красоте поют.

Сверкает аметистами река,

Алмазным блеском залиты дорожки,

Плывут в сапфире неба облака,

На тополях хрустальные серёжки.

Расцветка осени – изящная палитра,

Раскрыт какой-то сказочный ларец.

И красота не требует арбитра.

Как ты велик и всемогущ, Творец!

ИРКУТСК

Ещё трамваи не звенят,

И дворников не видно.

Ещё мои подруги спят,

И мне за них обидно:

Иркутск – такая красота! –

Ухоженный, нарядный.

Просторных улиц чистота

Торжественно-парадных.

И солнце ласково взошло,

Мой город освещает.

И на душе моей тепло:

Как нежно обнимает

Меня рассветный ветерок,

Цветы ласкают взглядом...

Ты – милый сердцу уголок,

И лучшего не надо!

Тит МАТРОСОВ

* * *

Гляжу на небо – море мнится,

Мерцают звёзды-маяки.

Луна – холодная жар-птица

Сидит на выступе луки.

О, боже мой, она рыбачит!

Вон леска из мельчайших звёзд.

Одна звезда забавно скачет,

Как поплавок себя ведёт.

А кто клюёт – в ночи не видно:

Быть может, Рыба, может, Рак...

И вдруг мне стало очевидно,

Что не Луна, а я – рыбак.

Поймал размер, попалась рифма,

Но муза где-то в глубине

Загадочной лукавой нимфой

Звезду качает на волне.

ДЕЛЬТАПЛАНЕРИСТАМ

На земле бурятской, древней

У излучины Куды

Высоченный берег левый

Удалился от воды.

Удалился, словно зная:

Нужен людям дельтодром,

Где б гора была крутая

С дюжим добрым ветерком.

Берег древний и былинный

Своей участью гордится.

С его крепких плеч в долину

Полетели люди-птицы.

Полетели гордо, страстно

Парни с нашего завода.

Чтоб почувствовать

пространство,

Ощутить, понять свободу!

Лидия БОГДАНОВА

* * *

Осень шёлковой косынкой

Принакрыла всё вокруг...

Я в лесную мастерскую

Забрела случайно, вдруг.

Заплетает осень косы,

Одевает в жар осинки,

Раздувает ветерочком

Разноцветные косынки.

Пахнет листьями, корою

И грибками, и травою...

Сыплет дождичком порою.

Осень, я любви не скрою!

Ты верни мне, осень, осень,

То, что было не допето,

Принеси в ладонях счастье –

Подари мне бабье лето!

Осень шёлковой косынкой

Понакрыла всё в округе,

Я хожу и вспоминаю

О прошедшем, и о друге...

6 ДЕКАБРЯ

Самолёт «Руслан» упал

на жилой район 6 декабря 1997 г.

На портреты в скорбной раме,

День декабрьский, посмотри!

Память тронула руками

Моё сердце изнутри...

Всё напомнило о Доме,

Про который говорят:

«45-й? Был когда-то...» –

И укажут наугад.

Снова вспомню день субботний.

Живы все! Готов обед.

А потом звонят соседи:

«Дома нет!»

Не бывает в жизни чуда,

Не вернутся никогда

Дорогие сердцу люди.

Только память – навсегда!

Александр БОРИСЕНКО

ПОЭЗИЯ МЕТАЛЛООБРАБОТКИ

Не восходу и закату, не красотке,

Что умеют поразить воображенье,

А поэзии металлообработки

Посвящаю я своё стихотворенье.

Не хочу других спецов притом обидеть.

Те, кто так же любит собственное дело,

Красоту своей профессии увидеть

Смогут здесь, себя представив смело.

Токарь-программист – подобен стали,

Надо точным быть всегда, порой упрямым,

По программе точит сам станок детали,

Но ведь я задал ему свою программу.

Если б видел он, поэт,

как стружка вьётся!

Как рабочий со станком умеет слиться.

Если б слышал он, поэт, как сердце бьётся!

Токарь в творчестве

со скульптором роднится.

Хоть и свист резца – не голос соловейки,

И размер деталей в «сотках» измеряют,

Но, как зеркало, сияет нержавейка,

А латунь и бронза золотом сверкают,

Вот зажата вновь деталь моя в патроне,

А точнее – просто серая поковка,

Но, лишь только инструмент её затронет,

Как деталь он вырисовывает ловко!

Преобразовать металл как будто просто.

Да и токарь – рядовое, в общем, званье.

Но с самою жизнью есть большое сходство,

Ведь и смысл-то жизни – преобразованье.

Сергей БЕРЕСТЕНЬ

ГАРМОНИЯ ХАОСА

Синело небо, даль была чиста,

Шепталась тихо с ветерком берёзка,

Роились гроздья ягод на кустах,

Бежала тропка светлою полоской...

А по-над тропкой крошка-муравей,

Впервые дом родительский покинув,

Спешил к плодам в сплетении ветвей,

Коснулся лапкой липкой паутины.

Мгновенно сеть в движение пришла,

Оставила беднягу без опоры,

Крутнула, растянула, обвила...

И вновь застыла радужным узором.

И вот уже на крыльях ветерка

Летит берёзки восхищенный шёпот

Про быструю победу паука

И муравьишкин невесёлый опыт.

Богата жизнь похожестью картин,

И очень даже может оказаться,

Что стали нити липких паутин

Причиной гибели цивилизаций.

А знает ли «заоблачный» философ,

Разгадывая тайну бытия,

О роли тли на лапке муравья

В гармонии вселенских перекосов?

Людмила ЛИХОВИДОВА

ОСЕНЬ ЖИЗНИ

Кострами яркими уж осень отпылала.

Прозрачность лёгкую струит осенний день.

В знакомой роще от берёз светлее стало,

Но отчего-то набегает грусти тень.

Хранит немую тишину пора предзимья,

Кружится, падая, последняя листва.

Летят, летят мои года неудержимо,

А жизнь, прошедшая, вся в памяти жива.

Её мгновения мелькнут перед глазами,

Как кадры старого, забытого кино.

Всё было, кажется, ещё совсем недавно,

Но внуки маленькие выросли давно.

Забыла годы и спешу я безоглядно,

А ветер гладит побелевшие виски.

И заметает, заметает листопадом

Неповторимые ушедшие деньки.

Нет, нет, ничуть я о былом не сожалею.

Цвела весна и пело лето для меня.

Но как рябина поздней осенью алеет!

Каким огнём горит заря на склоне дня!

Леонид КАЗАНЦЕВ

ЭЛЕГИЯ

А лето пахнет свежим молоком,

И Млечный Путь

дрожит на горизонте,

И навевает песню ветерком

Былое счастье на родной сторонке...

Я сброшу годы, буду налегке

И босиком тепло земли узнаю,

А где-то там за речкой, вдалеке

Ты ждёшь меня любимая, земная...

Ты не услышишь пение моё,

Но, перед сном закатными часами,

Звезда любви над городом взойдёт,

Коснётся глаз твоих

горячими лучами!..

БАЙКАЛЬСКАЯ ПРЕЛЮДИЯ

В усталом сумраке Байкала

Над бездной одиноких вод

Ты зачарованно искала

Звезды пленительный полёт...

Одно заветное желанье

Томило жаждой бытия,

И только я был оправданьем

Твоих надежд, любовь моя!

Ты отвергала все виденья,

Легко парящий в небе крест,

И, в знак земного притяженья,

Байкала слушала оркестр.

Там оживали фуги Баха,

Взывал космический орган...

И не было меж нами страха,

И отчужденья пал туман!..

Анатолий ШИМОХИН

ЕЩЁ НЕ ОСЕНЬ

Короткой и любимою порой

Промчалось наше лето, как комета.

Вдогонку я кричу ему: «Постой!

У птиц осталась песня не допетой.

Ещё не сбились в стаи журавли,

Лишь ласточки

умчались на рассвете...»

Крадётся осень сквозь туман вдали,

Для бала платье примеряет где-то.

На листьях паутинкой грусть висит,

Полны янтарным мёдом

в ульях соты.

И солнце тщетно тянется в зенит,

И лес ещё стоит без позолоты.

Николай АНДРЮХИН

* * *

Уходит осень золотая,

Листвой сорвавшейся кружит,

И к югу птицы улетают,

И время, кажется, спешит.

Корочи дни, длиннее ночи,

Всё изменяется вокруг.

Рвёт ветер в небе тучи в клочья,

Но нам не слышен этот звук.

Шумят леса от струй воздушных,

Дрожат, качаются стволы,

Они склоняются послушно

От сил невидимой волны.

Уходит осень, тихо тает

Листвой ей больше не кружить

Её ветра с земли сметают,

Чтоб снова повторилась жизнь.

Людмила ЧЕРТОВСКИХ

* * *

Ах, лето кончилось

И плачет ливнями...

А мне всё кажется,

Что небо синее!

Ах, листья кружатся,

На землю падая...

А мне всё кажется,

Что в небе радуга!

Песнь журавлиная

Слышна тоскливая...

А я – весёлая!

А я – счастливая!

Что мне до осени?

Что мне зима?

Когда душа моя –

Любовь сама!

ОДИНОЧЕСТВО

Снег ложится на крыши домов,

Листья жёлтые больше не кружатся,

Но осталась нам радуга слов,

Ты сплети их в красивое кружево.

Ты скажи мне, что ты меня ждёшь,

Что мечтаешь

о радостном будущем,

Что уже никогда не уйдёшь,

И со мною всегда

рядом будешь ты.

Мне ночами так плохо одной,

Нестерпимо тепла вдруг захочется!

Неужели ты, мой дорогой,

Так надёжно привык

к одиночеству?

Анатолий СТАРИНСКИЙ

ДВЕ ПОДРУГИ

Стелется покорная дорога,

Рядом с ней строптивая река,

Нужный курс

выдерживают строго,

Но судьба обеих не легка.

Избегает первая преграды,

А другая рвётся напролом,

И в горах лавины от досады

Всё сметают на пути крутом.

Не унять им тайного стремленья:

Змейкой убегает в облака

По смертельной круче

вдоль ущелья

Путь-дорога, ошалев слегка.

А внизу река,

как барс взъярённый,

Бьётся в скалы и крушит гранит,

И грохочет камнем унесённым,

К морю долгожданному бежит.

Вырвавшись на волю из теснины,

Словно две подружки на века,

Поверяют тайны и кручины...

Будь,

судьба,

для них

теперь легка!

Изольда ПОЛТОРЖИЦКАЯ

ЖИЗНЬ СИЛЬНЕЕ

В ту ночь мне было не до сна...

Раскрыта настежь часть окна.

Зажата тучами луна,

Ворчит встревоженное небо,

Где ветра катится волна,

В лугах пасётся дождик зеброй.

А молния стрелой-змеёй

Металась в небе над землёй,

Устала шарить по полям,

Упала с лёту на берёзу

И расщепила пополам,

Лишь громко всхлипнул

ствол белёсый.

Мне в тех местах

пришлось бывать –

Смогла берёза не завять,

Стоит в серёжках, но грустна,

Ствол разошёлся буквой «гамма»...

Жизнь бесконечна и сильна,

Сильнее, чем ночная драма.

И молнии теперь пред нею,

Летя, почтительно бледнеют.

Алексей ЩЕРБАКОВ

НАСТОЯЩАЯ МЕДВЕДИЦА

Родился я в то время, когда в Москве подписали приказ о строительстве под Иркутском авиазавода. Рос завод, и вместе с ним посёлок авиастроителей, тогда он назывался Иннокентьевским, как и станция на Транссибирской магистрали...

* * *

У ребятишек той поры игрушек было немного, да и те самодельные. Поэтому все в округе знали, что у Ляльки и Юрки Максимовых появился большой плюшевый медведь. Они играли в своём дворе, и к нам, уличным, из ограды их почти не выпускали. Кто-то из пацанов в щёлку ворот разглядел этого медведя.

Мы стали просить показать зверя. Уговаривали долго. И вот Юрка открыл калитку, а Лялька, держа медведя за лапы, показывала его. Мы, не скрывая восторга, глядели на это лохматое чудо со стеклянными глазами, всем хотелось его потрогать. Но только первая рука потянулась к игрушке, Лялька быстро отдёрнула медведя, а Юрка тут же захлопнул калитку. Тогда Мишка Иванов предложил: «Айда смотреть настоящего медведя!» Оказывается, он с отцом ходил в деповскую баню и видел у виадука железную клетку с медведицей.

«Только надо взять хлеба, покормить беднягу», – сказал он.

Нас было пятеро, и все, кроме меня, сходили домой за хлебом: сестра Катя меня бы ни за что не отпустила. Я был самым младшим в этой ватаге, и, пока дошли до виадука, очень устал. Кое-как, стараясь не отставать, забрался на верхний пролёт. Поначалу было страшновато, казалось, что мост качается. Это ощущение быстро прошло, и дальше я бежал вприпрыжку.

Клетку мы увидели ещё с высоты, возле неё толпился народ. Медведица, отвернувшись от всех, лежала в углу, спала. Кто-то предложил её разбудить, стали стучать по стальным прутьям клетки камнем, но она не реагировала. Тогда какой-то парень зашёл сбоку и ударил по железной накладке, соединяющей стояк клетки с верхним профилем. От первого же удара Машка, так звали медведицу, вскочила, и три раза рыкнула так, что многие как ошпаренные отскочили от клетки. Над моими волосами поднялась тюбетейка, и ужас ознобом прошёл по всему телу. Но Машка зевнула, потянулась, подошла к решётке и стала поедать всё, что лежало на земле возле клетки и внутри неё. Я обратил внимание на её когти-чесалки. Они были раза в три длиннее моих пальцев, и почему-то я насчитал их по четыре на каждой лапе.

Иногда медведицу просили открыть рот, показав конфетку. Машка это охотно делала и, съев угощение, кланялась, как в цирке. Случалось, шпана вместо конфетки бросала землю или камешек, от этого она приходила в ярость, носилась по клетке, или уходила в угол и отворачивалась от людей. Рассказывали, что хулиган бросил ей в рот горящую папиросу. Машка просто обезумела. Вцепившись когтями в решётку, она так трясла её, что люди разбежались, думали, что развалит клетку. А мужики потом набили морду тому «шутнику».

Машку нашли в углярке поезда, пришедшего с востока – она тогда была размером с дворняжку. Должно быть, свалилась с горы, когда состав шёл по Кругобайкалке. Вначале её посадили на цепь во дворе локомотивного депо, а когда выросла, соорудили клетку, определив «на вольные хлеба»: кто что подаст. Так медведица прожила до войны. А когда пришёл голод, Машка ночью под фундаментом клетки вырыла яму, вылезла и стала искать на железнодорожных путях что-нибудь съедобное. Там её и застрелил охранник.

Так трагично закончилась жизнь Машки, артистки нашего «цирка».

• ПОНРАВИЛОСЬ

• НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

• Расскажите об этом своим друзьям!