Лунный человек

1.

За рекой, за железным мостом

по степи он прошёл,

над холмами по воздуху ночи.

Громыхающий поезд,

пролетев по лицу его ртом,

обернулся молчаньем всеобщим.

И был снег его взглядом,

надкушенным яблоком марта,

где хохочущий ветер полощет

беззубую горечь,

и редкий кустарник в степи,

как крестовая карта,

мечет вдоль повиди полночь.

Отворяй свои жилы,

входя в города и селенья,

словно синие в синем

пройдут вампировым бредом.

Той звезде,

под которой свершается Воскресенье,

понедельник неведом.

2.

Белое солнце мёртвых,

солнце ночных скитальцев

монетой скользнёт затёртой

из онемевших пальцев

Лунного человека,

отражением в небе

плывущего с грустью светлой

на созвездии Лебедь.

У этого солнца втуне

гулкое сердце бьётся.

Мать моя в полнолунье

в последний раз улыбнётся,

Лунному человеку

больную протянет руку

и обречёт навеки

сердце моё на разлуку.

– Как тебе там живётся

за мёртвой свечой из воска?!

– Тут у нас тоже солнце –

белое, как извёстка.

* * *

В прозрачном шаре осени гудок

электровоза,

как листок опавший,

вслед за вагоном мчится на восток,

встречая там же запад.

Там же, там же

в своей тоске вращается октябрь,

по кругу носит охру в белой чаше,

и облако над ним, как дирижабль,

приковано к лучу высокой башни.

И я с пятиэтажками хрущоб

вращаюсь на пластинке запустенья,

лист сердца укрывая под плащом,

чтоб не сорвало холодом осенним.

* * *

Так холодно,

что антенна примёрзла к небу,

пустота головы сошлась с пустотой пейзажа.

Кажется, что я никогда здесь не был

и не пытался даже.

Улица эта вне моего участья.

Окна горят, как на другой планете.

Что же я делаю здесь, для какого счастья

меня обнимает ветер?

Пачка «Луча» по три пятьдесят в киоске.

Из зажигалки пламя извлечь пытаясь,

я понимаю, что дрогнут уже не кости,

а мысли, не растворяясь.

Тело моё отсутствует всё же. Тенью

Скользит в пустоте

сквозь пустоту прохожих.

И небо в меня, подобно хищным растеньям,

пускает корни под кожу.

Что же я делаю здесь, на ветру пустынном,

на бесплодном клочке земли, на краю иллюзий?

И зачем мне жизнь нужна бесконечно длинной,

когда можно стянуть её в краткий узел?

* * *

Посёлок. Шахта. Снег идёт. За снегом

скользят автомобилей привиденья,

блуждает ветер меж землёй и небом,

удваивая чувство превращенья,

за снежной мельтешнёй калейдоскопа

осколками пятиэтажек бредит

взгляд стрекозиный –

прямо в сердце окон

сквозь тишину могильную в подъезде.

Как я сюда попал, как в паутину,

отсутствия себя не замечая,

в гончарный круг души чужую глину

как собственную залучая?

Всё ж не бегу, а мну всё глину эту,

пересоздать под свой мотив пытаясь,

пока душа скитается по свету,

к родному телу редко возвращаясь.

И, может быть, найдёт такое место

пустынное, какое очищает,

такое место, где она воскреснет

и примирится с глупыми вещами...

Склонённому над книгой, мне казалось,

что снег уже внутри меня порхает,

шкивы на шахте крутятся глазами,

под черепной коробкой не стихая,

выискивая в этих катакомбах

сознания

иные закоулки,

где парус бельевой балкона

перерастёт простор и воздух гулкий,

пятиэтажка двинется, взмывая

на гребни волн степного океана,

и линия шоссе, там засыпая,

очнётся линией меридиана.

• Расскажите об этом своим друзьям!