Хоть я не грек...

Представлять нашим читателям такого человека, как Александр Давидович Табачник, излишне. Его публицистика и мемуары, наверняка, хорошо запомнились многим. А в стихах, созданных за два года, прошедших после 90­летнего юбилея, Александр Давидович несколько раз затрагивает такую «больную» для многих пишущих тему, как графомания. Думаю, стоит кратко сказать об этом.

Кто-то, возможно, читал и книгу, в предисловии к которой он писал: «Автор критически оценивает поэтические достоинства своих стихов, но полагает, что некоторые из них заинтересуют читателя своей тематикой, актуальностью и экстравагантностью…».

Многие умы изощрялись, разрабатывая этот вопрос. Имеется десятка полтора пунктов, по которым рекомендуется определять графомана, и около десятка признаков, по которым это «звание» присвоено быть не может. Подробно на данную тему можно прочитать здесь. Неудержимое желание человека писать (а это есть графомания) трудно разделить на творческое и пустопорожнее в пределах одной личности. Скажем, полное собрание сочинений А. Дюма, вышедшее в 1860 г., включало 301 том. А сколько из них достойно внимания читателя? Самым ярким представителем русского графоманства считается граф Д. Хвостов, но в своё время его читали наравне с Пушкиным. «Графоманом» называл себя Л. Толстой – не писать он органически не мог. В последнее время появились утверждения, что графоманией был болен Солженицын, но, на мой взгляд, его преследовала другая болезнь – псевдология, то есть «патологическая склонность к сообщению ложной информации, которая обычно обусловлена желанием индивида обратить на себя внимание других путём доказательства собственной значимости»...

У меня, в результате долгой редакторской и прочей окололитературной практики, сложился свой основной критерий: если человеком движет не стремление исписать как можно больше бумаги и издать больше книг за свой счёт, а желание выразить свои чувства и поделиться с людьми достойными внимания мыслями, – он вполне здоров. А грешит ошибками – их можно поправить. И, кстати, многие авторы окончательно отошли от понимания сути творчества именно на почве доступности «самиздата» типографским способом: каждая новая книга только прибавляет им обманчивой уверенности в собственной литературной значимости.

В стихах Александра Давидовича есть то, что отделяет его от графомании: наличие последовательно проводимой мысли, откровенность в передаче чувств, способность ставить вопросы и сомневаться, вполне достаточные грамотность и владение техникой письма, ирония и самоирония... Остальное – на усмотрение читателя.

Андромеда

(памяти моей покойной жены)

Хотя я – в вашем толкованьи –

Обыкновенный обыватель,

Любитель стихотворных строк,

Не литератор, не пророк,

А прозы русской я старатель,

Что впал в пленительный обман:

То бишь – обычный «графоман»,

Во время скорбного застолья,

Когда супругу поминал,

Стихотворение простое,

Ей посвящённое, читал,

Ваш «приговор» меня отвлёк

От этих «графоманских» строк...

* * *

Когда на нас обрушивались беды:

Пожар, потоп, и вирус, и война,

Пред мной являлся образ Андромеды –

Чарующий, пьянящий без вина…

Я знал, что это выдумали греки,

Что это – миф прекрасный и мечта,

И что всегда пленяла человека

Любимых женщин стать и красота…

И мне тогда хотелось стать Персеем,

Спасти красавицу, любовью к ней горя,

Хоть я не грек, а был всегда евреем,

Но женщину любить – судьба моя…

Прошли года, оставили нас беды.

И зацвела по-прежнему земля…

Внезапно понял я, что этой Андромедой

Всегда была супруженька моя…

Волшебный сон

Со мной давно рассталось счастье,

И я давно терплю ненастье…

Хотя мне много, много лет,

Упадка в организме – нет!

В душе, в мозгу – мне нет покоя:

Хочу жену! – (от вас не скрою)!..

Живу вдовцом я, без подруги,

И тщетны все мои потуги –

Искать упорно, вновь и вновь:

О, где же ты – моя любовь?!

И вдруг свершилася мечта:

Ко мне младой явилась та,

С кем ладно шесть десятилетий

Прожили дружно мы на свете…

Да, это был волшебный сон!

Вот как запомнился мне он:

Скалистый берег океана…

У самой кромки – пляж песчаный…

Он длиной гибкою дугой,

Ещё не тронутой волной,

Во мгле туманной исчезает…

И нет на нём ничьих следов –

От посетителей, костров

Природа томно отдыхает…

А воздух утренний так свеж,

Упруг и ласков – хоть отрежь

От «яства» маленькие части

И съешь их, как иные сласти…

Покой зеркальный океана,

Голубизна над ним небес

В объятьях солнца, словно манна –

Спаситель жаждущих сердец…

…И вдруг, как в сказке, предо мной

Из тёмной глубины морской

Возникла рыбка золотая –

Моя любимая, былая,

Ещё совсем­совсем младая,

Мирора – жёнушка моя…

Она мне мило улыбнулась,

И с головою окунулась…

Затем, вся вынырнув, смеясь,

Ещё немного порезвясь,

Меня ладошкой призвала

И мне навстречу поплыла…

Что ощущали мы при встрече –

Не передать рутинной речью!

И слов не в силах подобрать я,

Чтоб наши описать объятья!..

Таким был мой счастливый сон…

Ах, если б жизнью был продлён!

Иркутск

Люблю тебя, Иркутск мой милый!

Здесь я живу немало лет…

Нас разлучить с тобой нет силы!

Вот всем соблазнам – мой ответ…

Здесь я обрёл жену-подругу,

С кем прожил шесть десятков лет.

…Сперва жилось нам очень туго.

Затем в семье настал расцвет.

Была любовь и пониманье,

Сиденье в парке на скамье...

Цвело взаимное вниманье

И много радостей в семье...

Детей взрастили, слава Богу!

С родными жили в полный лад,

Шагали с обществом мы в ногу,

И жизни я вполне был рад…

Случались тучи грозовые,

Но распогоживалось вновь.

Всегда мы были молодые!

Всегда скрепляла нас любовь…

На местном кладбище досрочно

Мне уготована постель…

Мне не страшны там – это точно:

Ни дождь, ни стужа, ни метель!..

Обращение к читателям

Стихи, стихи – мозгов творенье…

Чего в них нет?.. Одно мгновенье –

И вот уже готова рифма,

В которой – бог и чёрт, и нимфа,

Любовь и ненависть, мечты,

И судьбы наши, я и ты…

Летит строка, за ней – другая…

И вот уж голова пустая

Полным-полна таким стихом,

Что удивляешься потом…

Вот песню сочинил – про Мурку

И легендарную тужурку,

В которой спрятан пистолет…

Послать ту песню в Интернет?..

Ломаю голову: как быть?..

Взялась откуда эта прыть?..

И как мне дальше с нею жить?

Продолжить это и творить?..

Иль дать врачам моим задание –

Найти причину графомании?

Спросить их – как со мною быть:

Хвалить меня, или лечить?..

Прошу вас, милые читатели,

И недруги, и почитатели,

Скажите слово, ваш совет?

И что мне скажет Интернет?..

Русский язык

Когда-то, в юности своей

(Уже не плакал и не хныкал…)

Знавал я несколько язЫков

И хвастал ими средь друзей…

Осиротел довольно рано,

Когда жестоко, неустанно

Уничтожал тиран, злодей

«Шпионов» разных – всех мастей…

Учился я вполне прилично,

И все предметы знал отлично.

Но с поведеньем иногда

Была проблема и беда…

Средь большинства молокососов,

Я задавал мильон вопросов…

И всем казалось, что умней

Хотел казаться сей еврей…

Как написал поэт Багрицкий

(Поэт советский, не «аглицкий»),

Про город мой, родную Балту,

Где много зелени и гвалта:

«Балта – городок приличный,

Городок – что надо!

Нет нигде румяней вишни,

Слаще винограда!..».

И отзыв этот, скажем честно,

Вполне заслуженный и лестный!

При этом я вполне готов

Добавить много лестных слов

Про Балту и такой язык,

Который глубоко проник

В моё сознание и душу,

И как к нему я отношуся…

Язык воистину – великий:

Могучий, ясный, многоликий!

Он многозвучный, виртуозный –

Порой горячий иль морозный…

Любая мысль ему подвластна;

Любые чувства нежно, страстно

Или, напротив, гневно, рьяно

(Когда его владелец – пьяный…)

Исходят ярко, от души…

(Тогда все фразы хороши…)

Но главный взлёт в его натуре

Возник в родной литературе:

В поэмах Пушкина и Фета,

Других прославленных поэтов –

Таких, как Лермонтов, Есенин…

…И даже наш великий Ленин

В своих писательских трудах

Дал языку такой размах,

Что оппоненты присмирели

И путч Ревкома просмотрели…

…А вождь Ревкома был каков?!

Как не любил он казаков –

Они ж опричниками стали

И царский трон оберегали!

А Лев Давидович Бронштейн

О революции радел,

Стал выдающимся трибуном

И чистым русским языком

Народ российский звал к коммунам…

…Прекрасно с русским языком

Товарищ Сталин был знаком…

И даже как-то он сказал:

«Уже давно я русским стал,

Грузин я только по рождению…».

А я пришёл к такому мнению:

Сроднившись с русским языком,

Сроднившись с русским окружением,

Сроднившись с русскою женой,

С потомством – от неё рождения,

Ничуть об этом не жалею –

Что обрусевшим стал евреем!..

Ярлычество

Я спрашивал упорно в Интернете:

Что знают люди мира о Поэте?

И кто определяет: КТО ПОЭТ?..

На сей вопрос, увы, ответа нет!

Литература нынче и искусство,

Передающие все знания и чувства, –

В объятьях заскорузлого обмана:

Не отличить творца от графомана…

И, при отсутствии оценочной системы,

Нет смысла разбираться в этой теме…

В музЫке также ярко процветает

И даже очень часто так бывает,

Всё тот же обольстительный обман:

Кто музыкант, кто жалкий меломан?..

…Давно уже сложилась та тенденция,

Что завистью больна интеллигенция!

И в назиданье ей призыв мой вот каков:

Давайте впредь без грязных ярлыков!

Примечание

Люблю копаться я в статьях иных и книжках,

Пожалуй, я шутник, немного хвастунишка,

Я не освоил пение и танец,

Но я «литературный самозванец»…

Всё тот же «графоманский неудачник» –

Неугомонный я – А.Д.Табачник.

• Расскажите об этом своим друзьям!