В тупике?.. |
12 Июля 2012 г. |
«…офицеру можно дать квартиру – «Берите, видите, как о вас заботятся», – но не сразу, а лет через пять-восемь, пятнадцать-восемнадцать, пусть немного ещё послужит, проявит себя.
И вообще с офицером можно сделать столько! Столько с ним можно сделать! Столько с ним можно совершить! Что грудь моя от восторга переполняется, и от этого восторга я просто немею». А. Покровский, капитан второго ранга «Расстрелять…» Разделяю «восторг» капитана второго ранга по поводу «столького» относительно офицеров, проходящих воинскую службу. Что уж говорить об уволившихся или уволенных, но не решивших свои, в частности квартирные вопросы, на которые слышишь один «исчерпывающий» ответ: – А кто ты такой? Я тебя туда не посылал… И посылают куда подальше… Хотя только вчера стояли в одном строю, а сегодня уже разделяет непреодолимая дистанция. И чем больше проходит время, тем больше увеличивается этот разрыв, тем меньше находишь взаимопонимания, тем больнее обида, прежде всего на себя: ну почему? Ведь не давал никаких поводов за время службы для такого обращения после увольнения… От этих «почему?» порой не «просто немею», а опускаются руки, закрадывается и начинает утверждаться мысль: а брось-ка всё к чёртовой матери, плетью обуха не перешибёшь, разобьёшь только лоб об эти бюрократические бетонные стены с подпорками из инструкций, подзаконных актов и просто самодурством и самоуправством местных «князьков», то бишь, прежде всего, командиров частей. Примеров тому несть числа. Приведу фрагмент письма жены президенту РФ. – Обращаюсь в надежде на Вашу помощь в решении этого (квартирного) вопроса. Одна просьба — не отправляйте ответ на училище с пометкой «Разобраться на месте». Когда ещё муж служил, я ходила к генералу по квартирному вопросу. На мой вопрос, почему получают военнослужащие, которые стоят в очереди далеко за нами, он ответил, какое может быть улучшение, если у вас уже 4-комнатная квартира. И когда я сказала, что квартира 44 кв. м — он ответил, что его не интересуют наши «квадраты». Тогда я попросила отказ в письменном виде для обращения в вышестоящие инстанции. Генерал взял со стола письмо и потряс перед моим лицом: – Обращайтесь хоть к самому министру. Вот один афганец писал — ответ пришёл «разобраться на месте». Да через мой труп он получит квартиру! Вот так, очень простенько: или эмир, или ишак… В информационном материале Исполкома Общероссийского общественного движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (Исполком ДПА) отмечается: «Заведено в тупик решение проблемы обеспечения жильём военнослужащих. Офицеры, особенно стоящие в очереди на получение жилья до 1 января 2005 г., могут надеяться получить его через 60– 70 лет. А тем, кто встал в очередь после 1 января 2005 г., гарантий в получении жилья государство пока не даёт. Даже не выработан механизм этих гарантий». Это такая же сермяжная правда – до 60-ти лет ожиданий и мытарств моей семье осталось немногим больше тридцати лет. Глубоко сомневаюсь в том, что мне эти годы отведены. Более того, квартирная проблема «заблудилась» в юридических лабиринтах и упёрлась в угол. Удастся ли выползти из него с помощью судебных инстанций – сомневаюсь… Поэтому вынужден заняться эпистолярным жанром в надежде хотя бы вывести из двадцатисемилетнего ступора мой квартирный вопрос… Теперь о сути этой задачки. В 1983 году после окончания адъюнктуры Киевского ВВАИУ прибыл для прохождения дальнейшей службы в славный город Иркутск, в ИВВАИУ на должность старшего преподавателя кафедры «Теория авиационных двигателей». Приняли хорошо, с месяц готовился к вводу в «строй» (писал лекции), проживая в гостинице училища. В 1984 году перевёз из Киева семью (жена и две дочки), поселились в общежитии на территории ИВВАИУ. В 1985 году (заметьте, прошло почти два года, хотя в приказе МО «О порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооружённых Силах Российской Федерации» первым пунктом предписывается предоставлять «не позднее трёхмесячного срока со дня прибытия на новое место военной службы жилые помещения по нормам»…) в связи с рождением сына, третьего ребёнка в семье, был вынужден согласиться с предложением коллеги, который переводился в Ригу, занять его квартиру (44 м2 жилой площади, первый этаж). Сразу же написал рапорт на улучшение жилищных условий и сдал его секретарю жилищной комиссии училища. Вот здесь была допущена первая моя ошибка, повлекшая дальнейшее неблагоприятное развитие квартирной эпопеи – не оставил копию. Вторая ошибка: не посещал, в силу занятости (первый сезон в учебном заведении для любого преподавателя, но не ремесленника, даётся ой как не просто), секретаршу, наивно полагая: процесс запущен, зачем лишний раз глаза мозолить?.. Не тут-то было. В начале 90-х на территории училища началось активное строительство жилых домов. Решил узнать о своих квартирных перспективах. Секретарь долго рылась в своих бумагах и наконец произносит: – Никакого вашего рапорта нет… Зашёл в кабинет председателя жилищной комиссии, заместителя начальника училища по МО и убедил его в том, что рапорт был подан мной, вменяемым, в августе 1985 года и попросил восстановить справедливость. Полковник вызывает секретаршу и даёт указание: восстановить рапорт и очередь в соответствии с датой подачи. Через недельку увидел на стенке секретариата список очередников. В перечне льготников моя фамилия была последней, хотя прошло уже более пяти лет, со дня подачи рапорта. Все мои вопросы к председателю (а их задавал в течение многих лет) утыкались в стандартный ответ: – Я ничего не могу сделать. Решение жилищной комиссии… Ну что ж: бог терпел и нам велел… В 1994 году «сосватали» на должность начальника кафедры, обещая, что только в этом случае квартирный процесс ускорится. Поверил… В 1996 году, по состоянию здоровья, а больше души, допустив очередную ошибку, уволился из рядов ВС, хотя мог служить ещё четыре года. Каждый из офицеров, прослуживший в армейке более десяти лет, знает и ощущал, насколько тяжело даётся решение о разрыве с тем, чему отдал свои лучшие годы. Всё это испытал, было всё после того, как помощник начальника отдела кадров принёс мне на квартиру приказ МО об увольнении… В июне 2000-го года трагически уходит из жизни старшая дочь Алёнушка… Спасибо кафедре, помогли перенести это горе, предложили работу. Снова обратился уже к другому председателю жилищной комиссии с просьбой предоставить возможность даже не улучшения, а перехода в другую, равноценную квартиру. Но в другую… От имени начальника училища было написано письмо в адрес начальника КЭЧ Иркутского района: «К командованию института обратился полковник запаса Гордиевских Л. А с просьбой о замене квартиры… …проживание в этом помещении стало невыносимым. Полковник Гордиевских Л. А., в прошлом начальник кафедры, кандидат технических наук, доцент. Проделал большую работу по становлению кафедры. Успешно обучал курсантов, активно участвовал в методической и научной работах. В настоящее время продолжает работать в институте. Прошу вашего ходатайства перед Командующим СибВО о разрешении замены квартиры полковнику запаса…» Ответ на это письмо пришёл от начальника Иркутского гарнизона с резолюцией «не возражаю». Никто не возражал, но воз как вкопанный стоял на месте… Прекрасно понимал: «смажь» его, и колёса, может быть, после обильной «смазки» закрутятся… Далай-лама, посетивший нашу убогую квартиру после июня 2000-го года, сказал жене: – Вам срочно нужно уходить с этого логова, иначе через шесть лет может произойти очередная, более тяжёлая трагедия: две смерти, мужская и женская… Так и произошло. В декабре 2006 года уходят из жизни сын со своей подругой, проживавшие в гражданском браке… Снова был вынужден посещать секретаря жилищной комиссии, но уже с требованием удовлетворения моего рапорта об улучшении (последние печальные обстоятельства заставили изменить решение об отъезде из Иркутска на свою Малую Родину – в Курган). Прошло десять лет после увольнения из рядов ВС. Конечно, я прекрасно понимал, что обнадёживающего ответа не получу. Более того, секретарша (сколько «крови попортили» эти клерки) произнесла «приговор»: – Вы не по адресу. Ещё в 1996 году вы исключены из списков очередников на улучшение… «Вот тебе бабушка и Юрьев день!» На каком основании? Ведь в вышеназванном приказе МО и пункте 13 статьи 15 Федерального закона «О статусе военнослужащих прописано: «Военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, общая продолжительность военной службы которых составляет 20 лет и более, не обеспеченные на момент увольнения с военной службы жилыми помещениями, не могут быть исключены без их согласия из списка очередников на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий) по последнему перед увольнением месту военной службы и обеспечиваются жилыми помещениями в соответствии с Федеральным законом «О статусе военнослужащих», федеральными законами и иными нормативными актами Российской Федерации. Указанный порядок обеспечения жилыми помещениями распространяется и на военнослужащих, увольняемых с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более». Такого «согласия» ни в устной форме, ни в письменной я не подавал. – Мы можем восстановить вас, – смилоствилась секретарша, – по решению жилищной комиссии. Кстати, всего один раз был приглашён запиской, оставленной в двери квартиры, на заседание жилкомиссии, но не пришёл: лежал в госпитале и соответствующий начальник видел меня там, а на следующий день присылает «пригласительный». Перед тем как лечь в госпиталь, была беседа с председателем комиссии (уже четвёртым), заявившим, мы вас пригласим с тем, чтобы вы убедили членов комиссии в необходимости улучшения... Итак, вернусь к монологу секретарши: – Мы можем восстановить вас в очереди, но при единственном условии: если в листах бесед по увольнении найдётся фраза «Жилищными вопросами не удовлетворён». Ни в областном военкомате, ни в районном в личных делах таких листков не обнаружено. Более того, в 2006 году в районном военкомате получаю выписку из приказа начальника училища об увольнении, в которой чёрным по белому следующая строчка (канцелярщина сохранена): «Убывшим из отдалённой местности – Иркутской области, с 30. 09. 2004 г.» Без меня меня женили, оказывается, меня уже два с лишним года в Иркутске нет, бродит по кабинетам мой фантом… На все обращения мои и жены (в администрацию города, военную прокуратуру, президенту РФ и в приёмную Путина В. В.) приходил стандартный, как под копирку, ответ: «…оснований нет… остаётся право обратиться в судебные органы...» Норма для «правового» государства. «Нормой», рассказывали офицеры-распоряженцы в госпитале, стало то, что только через суд им и их семьям выдавали денежное довольствие… Но это тема немного другая, хотя и очень болезненная… Что, как говорится, в остатке. Да ничего. Недавно, по совету старших товарищей, обратился в юридическую контору с тем, чтобы запустить судебный процесс. Хватит ли сил и времени – не знаю, но, видимо, следует прислушаться к мудрому совету незабвенного Козьмы Пруткова: – Друзья мои! Идите твёрдыми шагами по стезе, ведущей в храм согласия, а встречаемые на пути препоны преодолевайте с мужественною кротостью льва. Признаюсь, что перечисленные выше ошибки, недостаток «кротости» и многое другое, о чём не хочется даже и вспоминать, заставляют меня и мою семью прозябать в этой халупе (кстати, первой и единственной за почти тридцатилетнюю службу, не считая деревенской квартиры на станции Бада в ЗАБВО). Живём как на вокзале, только наш поезд загнан в тупик… Семья – пять человек: я, жена, дочь, внучка и внук. Жилая площадь – 44 м2, по нормам положено не менее 90 м2. Но даже не это «нормативное» обстоятельство является основным поводом для всей истории, приведённой выше…
|
|