"Русские" израильтяне: кто они и как живут? |
16 Мая 2014 г. |
Как происходит интеграции русскоязычных репатриантов в израильское общество. Почему "русские" в Израиле мало активны в социальном плане? Каковы их политических пристрастиях? На эти и другие вопросы ответил израильский журналист Павел Маргулян. — В конце 1970-х Высоцкий пел про Израиль, что "там на четверть бывший наш народ". А что сегодня собой представляет израильская русскоязычная община? — По официальным данным русскоязычные граждане Израиля – это 18% населения страны. В основном это две алии: алия 1970-х годов и так называемая Большая алия, конца 1980-х и 1990-х годов (алия – репатриация евреев в Израиль, дословно переводится с иврита как "восхождение", "подъем"). Алия начала 1970-х годов насчитывала около 150 тысяч человек. В период Большой алии из стран бывшего СССР в Израиль приехали уже где-то 800-850 тысяч. В общем, численность русскоязычного населения Израиля составляет приблизительно миллион человек. — А насколько сильно отличались друг от друга алия семидесятых и девяностых годов? — Алия семидесятых попала в "плавильный котел". Приехавшие в те годы довольно быстро растворялись в израильском обществе. Тогда была буквально одна газета на русском языке, не было русскоязычного телевидения и радио. У них не было другого выхода, как усиленно учить иврит. К тому же это была более сионистская алия. Эти люди были отказниками, они отрезали от себя все советское и все русское. Многие воспитывали детей уже исключительно на иврите. Очень немногие из них остались в русскоязычном пространстве. На это были, во-первых, внутренние причины: они хотели порвать с СССР — и физически, и ментально. Сыграли роль и внешние причины: тогда не было русского информационного поля, русскоязычной прессы, которая бы помогала поддерживать русский язык. Алия 1990-х годов была абсолютно другой. После приезда большого числа граждан из России и других стран бывшего СССР в первые 10-15 лет газет на русском языке стало выпускаться больше больше, чем на иврите. Появились русскоязычные радиостанция и телеканал. Теперь есть компании кабельной и спутниковой связи, которые позволяют смотреть русское телевидение. Язык поддерживать гораздо легче. К тому же в этот период люди ехали в Израиль уже с другим отношением. Те, кто эмигрировал в 1989-1991 годы, покидали СССР навсегда. Они прощались со своими родственниками и друзьями, понимая, что, скорее всего, никогда больше не увидятся. Но к середине 90-х, когда открылись границы, люди стали осознавать, что в любой момент смогут вернуться. Гражданства насильно уже не лишали, связи не рвались, друзья и родственники продолжали общаться по телефону и через интернет. С началом Большой алии стало появляться много русских магазинов, из стран СНГ начали приезжать артисты, и сегодня в городах Израиля очень богатая культурная жизнь на русском языке. Сейчас многие стремятся к тому, чтобы сохранить русскую культуру и передать ее детям. Все-таки еще один язык – это богатство, которым может обладать человек. — Скажите, а насколько сегодня велико количество репатриантов из стран бывшего СССР? — Самый значительный поток был в первые 3-4 года Большой алии. К примеру, в 1991-м приехали около 250 тысяч человек. Сейчас, конечно, эта цифра на порядок меньше. В последнее время ежегодно приезжают приблизительно 15 тысяч человек. В основном, из России и Украины. — Вы обратили внимание на то, что в 90-е многие переезжали уже с осознанием того, что теперь есть возможность вернуться. Много ли тех, кто в итоге этой возможностью воспользовался? — Да, такие люди, безусловно, есть. Кто-то не прижился, понял, что это не его. Некоторые возвращаются в Россию — в особенности, если не продана квартира и осталось много связей. Есть люди, которые дальше уезжают в Канаду (там наиболее облегченный режим приема новых граждан, поэтому в Израиле довольно много эмиграционных контор, которые помогают желающим пройти все процедуры переезда именно в эту страну). Зачастую это происходит в том случае, когда один из супругов не еврей. Возможно, они стремятся к более высокому материальному уровню — все-таки в Канаде он выше, чем в Израиле. Хотя в целом процент уезжающих обратно все-таки небольшой. Также есть несколько десятков тысяч русскоязычных израильтян из Большой алии, работающих, например, в Москве или в Киеве. Но они позиционируют себя как израильтяне, работающие за границей. — Скажите, а можно ли вообще говорить о русскоязычном населении Израиля как об общине? — Есть только некоторые области, о которых можно так сказать. Это некие консенсусные темы, такие как 9 мая, когда русскоговорящие ветераны устраивают парады. Есть также какие-то культурные моменты, которые нас объединяют. А так — это очень разные по менталитету люди. К примеру, около 200 тысяч русскоговорящих приехали с Кавказа и из Средней Азии. Есть выходцы из Прибалтики, Украины, Беларуси, России и т.д. Все они очень отличаются друг от друга. Есть много факторов, которые не позволяют русским (так их здесь условно называют) быть единой общиной, как это получилось, допустим, у тех, кто объединился под религиозным началом. Им гораздо проще. К примеру, на выборах они голосует все за одного кандидата, как раввин приказал. Еще один пример — эфиопская община. Она намного меньше русской, но более сплоченная, единая. Русские гораздо менее активны в социальном плане. Они мало участвуют в каких-то общественных движениях, процессах. Несколько более активна молодежь, так называемое "полуторное поколение". Это люди, которые приехали сюда лет в десять. Они начинали учиться в школе в Советском Союзе, а заканчивали образование уже в Израиле. По менталитету они уже больше израильтяне, хотя и владеют русским языком. Их поведение соответствует поведению среднего жителя Израиля. Старший же и средний возраст гораздо менее активен. — На ваш взгляд, в чем причина такой не очень высокой социальной активности? — Причина в том, что мы приехали из страны, где демонстрации были организованные, в основном 1 мая и 7 ноября. Выходить на демонстрации по своей собственной инициативе было нельзя. Этого нет в генетическом коде людей, которые прибыли из СССР. И фраза "не высовывайся" до сих пор играет важную роль в сознании тех, кто прожил значительную часть жизни в Советском Союзе. — Скажите, а насколько легко по сравнению с выходцами из других стран интегрировались в израильское общество русскоязычные репатрианты? — Тут есть два вектора. С одной стороны, интегрироваться было легче, потому что было много своих. Есть люди, которые живут в Израиле уже многие годы и до сих пор достаточно плохо знают иврит. Они ходят в русские магазины, слушают русское радио, читают русские газеты, ходят на русские концерты, на работе у них есть русские коллеги. Если нет профессиональной надобности, то иврит они знают исключительно на бытовом уровне. Многие живут так десятилетиями и не чувствуют при этом особенного дискомфорта. Но, с другой стороны, это мешает этим людям полноценно адаптироваться в стране. То есть они сами себя запирают в неком русскоязычном гетто и не могут выйти наружу, так как не знают языка. А выход на общеизраильский уровень открывает гораздо больше возможностей в любой профессии. Но каждый человек решает для себя сам. — По статистике, большая часть русскоязычных граждан Израиля голосуют за правые и крайне правые партии. (Разделение на правые и левые партии в Израиле несколько отличается от принятого других странах. Главным критерием является отношение к решению проблемы спорных территорий. Левые партии готовы на серьезные территориальные уступки, правые занимают гораздо более жесткую позицию по этому вопросу). На ваш взгляд, чем это обусловлено? — Наверное, определенный процент русскоязычных избирателей привыкли и хотят видеть сильного лидера, способного на решительные действия. Либеральность русскоязычной общины вообще не очень высока. В Израиле ее представители несколько по-другому смотрят на политику. Этого нет, кстати, среди подрастающего поколения. Есть еще одна точка зрения. Среди русских много людей, которые приехали в Израиль с теми профессиями, которые здесь не востребованы. Уровень их жизни невысок. Очень многие пытаются найти проблему не в себе, а, допустим, в арабах. Есть политики, которые поддерживают эти настроения. И за них потом голосуют. Ведь человеку всегда проще искать причину своих неудач где-то снаружи — хотя начинать всегда надо с себя. К тому же русскоязычные репатрианты приехали из страны, которая не привыкла кому-то что-то отдавать. Поэтому теория, что мы должны пожертвовать какими-то территориями, не очень приветствуется. Они к ней не привыкли и не хотят ее признавать. — Являются ли русскоязычные репатрианты эффективным инструментом в выстраивании отношений между Россией и Израилем? — Безусловно. У нас уже много лет есть русскоговорящие депутаты, которые приезжают в Россию и встречаются со своими коллегами, пытаются создать израильское лобби в Госдуме, налаживают связи. Ведь отношения вообще развиваются в первую очередь тогда, когда люди общаются между собой, смотрят в глаза друг другу, пытаются найти общий язык и решить какие-то вопросы. Это относится и к частному уровню, и к дипломатическому, и к политическому. Активно налаживаются бизнес-контакты. У многих в России остались связи. Это очень сильно облегчает развитие экономических отношений. Идет широчайший культурный обмен между нашими странами. Русскоязычная алия внесла огромный вклад в то, что были отменены визы между Россией и Израилем. И буквально спустя два года с начала действия безвизового режима россияне вышли на второе место по числу туристов, приезжающих в Израиль (на первом месте – туристы из США). Теперь россияне могут не слушать о том, что из себя представляет Израиль, а приехать и посмотреть на страну изнутри. Это самый лучший способ наладить отношения и между людьми, и между странами.
|
|