НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

"Ребенок не устает от книг, если это разные иллюстрации и новая подача"

31 Декабря 2014 г.

[sigplus] Критическая ошибка: Папка галереи изображений TXTS/2014/31-12-child_books как ожидается будет относительно пути базовой папки изображений, указанной в панели управления.

child books

В издательстве «Росмэн» продолжается конкурс «Новая детская книга». До 1 апреля в издательстве ждут новых сказок, фэнтези для подростков и, в первый раз за 6 лет проведения конкурса, иллюстраций. В декабре 2014 года общий тираж книг новых авторов, которых нашли по конкурсу, перевалил за миллион. Генеральный директор «Росмэн» Борис Кузнецов рассказал «Ленте.ру» о литературных наклонностях современных детей и вкусах их родителей.

«Лента.ру»: Какие детские книги, на ваш взгляд, наиболее востребованы среди детей и их родителей? Это книжки с картинками, книжки-раскраски, сказки или авторские истории?

Борис Кузнецов: Тут нужно говорить о структуре детского рынка России. Художественная литература — вещь, конечно, хорошая, но это не весь рынок детской книги, это около 40 процентов. Естественно, есть раскраски, игры, наклейки, то, что за рубежом называют activities. Это существенный сегмент, потребности довольно большие. Есть научно-познавательная литература — энциклопедии и различные книги нон-фикшн, тоже достаточно большой сегмент. Есть образовательная литература, которая на бюджетные деньги закупается, и она вообще за пределами рынка. Но есть и развивающие обучающие книги для дошкольников. Есть книжки для самых маленьких, их нельзя считать нон-фикшн, это тоже отдельная категория, кстати, самая динамичная и развивающаяся. А что касается художественной литературы, тоже надо иметь в виду, что там есть две принципиально разные ниши. Есть книги-тексты для подростков и книги, которые родители дают читать детям помладше. Взрослые сами выбирают, и вот там самая тяжелая ситуация, хотя и самые большие возможности.

В чем сложность с нашими родителями?

У нас в России колоссальные запасы классики, и мы в тисках этой классики находимся. Среднестатистический родитель в первую очередь покупает добротные и проверенные русские народные сказки и зарубежных сказочников, которых все могут вспомнить. Андерсен, Маршак, Заходер — полтора десятка фамилий, которые являются обязательной программой, а вот в зоне, где находятся новые авторы, родители с большим трудом раскачиваются. Но, тем не менее, позитивная динамика есть. Я всем говорю: оглянитесь, семь лет назад вообще можно было выпустить и найти потребителя для книги нового автора? Шанс был микроскопический. А сейчас эти книги продаются. Конечно, не так, как Барто и Маршак... Все меняется, поколения родителей сменяются, расширяются горизонты.

За счет чего это происходит? Новое поколение читателей устало от классики или растет узнаваемость новых авторов?

Во-первых, меняются дети. У меня трое детей, и всем троим в свое время я читал Незнайку. Носов не поменялся, Незнайка тоже не поменялся, меняются дети. Когда три года назад я последний раз читал вслух «Незнайку в Солнечном городе», я видел, как ребенок реально скучает. Дети сегодня более динамичные, им нужны более острые узнаваемые реалии, им нужен другой юмор. Та литература устаревает для детей. Это один фактор. А второй — социологический, на мой взгляд. Сейчас 2015 год. Тем, которые родились в 1990 году, уже 25 лет. Происходит смена родительских поколений, они с собой несут новые потребности и это очень здорово. У них немножко другой взгляд на ценности, на обязательную программу, у них чуть шире кругозор. Это новые возможности для детской книги и литературы.

Но это как раз то поколение, которое росло в девяностые годы, в период упадка русского книжного рынка и появления совершенно новой стилистики в иллюстрациях. Это люди, выросшие на плоской компьютерной иллюстрации, верно?

Отчасти это так. Но я бы не говорил, что иллюстрация цифровая, нарисованная не рукой, а на компьютере — это абсолютное зло. Есть замечательные художники, которые рисуют на планшетах, за рубежом их подавляющее большинство. Здесь вопрос не в технике, вопрос в разнообразии. В Советском Союзе в книжной сфере разнообразие было потрясающее, гораздо больше, чем сейчас. Просто тогда не потребитель голосовал рублем, а выбирало издательство. А уж как оно распространялось, это было дело десятое. Потерянное поколение девяностых годов — это все-таки клише. У людей, которые росли в постсоветский период, нет представления о том, что они что-то должны. Мы должны прочитать «Дядю Степу», мы должны читать Маршака и так далее. У них есть возможности и понимание, что не все обязательно, можно пробовать новое. Это касается и текстов. Я действительно уверен, что смена авторов идет, к сожалению, нет ярких топов по продажам, бестселлеров. Молодых авторов масса, хотя там нет ярчайших, как Михалков.

Но бестселлер и при Советской власти, и отчасти сейчас — это штучное явление. Сегодня для узнаваемости любая продукция, в том числе и книги, выпускается сериями, чтобы не потеряться на рынке. Например, вы же занимаетесь сериалом «Маша и Медведь», так?

Да, с ним мы работаем, и я могу объяснить, как действуют бренды в книгоиздании. Дело в том, что детям не истории по мультсериалам нужны. Они не продаются, дети их не воспринимают. Всё они получают уже в самом мультфильме, а дальше хотят играть и развлекаться с этими персонажами. В итоге что получается: все брендовые персонажи приходят в книгу, в игры, наклейки и вытесняют продукцию no name. Но они абсолютно не конкуренты художественной литературе, там их нет просто, они там не работают. Это вторичный, даже третичный продукт. Это и наш, и зарубежный опыт.

{gallery}TXTS/2014/31-12-child_books{/gallery}

Вы много лет издавали книжки о Гарри Поттере, но покончили с ним в 2013-м, почему?

Вопрос исключительно финансовый. Проект «Гарри Поттер» на седьмой книге и фильме вышел на определенный уровень. Ожидания новых агентов Джоан Роулинг по возможным отчислениям и гарантиям превышали, на мой взгляд, возможности этого проекта. Это очень хороший проект, но он сложился, в нем не происходит новых событий, он вышел на определенное плато. Мы предпочли вкладывать деньги в проекты российских авторов, считаю, что не прогадали.

Мы работаем с проектом например, «Часодеи» Натальи Щербы. И я могу сказать: мы уже вышли на совокупный тираж по книгам для подростков на семьсот тысяч. Это большой тираж.

Не маленький по нынешним временам. Хотя у одной Донцовой почти три миллиона...

Это очень серьезный прорыв. Для нас это была проверка на вшивость. Есть же подростки, что-то они читают, зарубежная литература перестала поставлять новые бестселлеры. Оглянитесь — Гарри Поттер закончился, Спайдермен закончился, все это завершается. Во взрослой литературе совершенно другая ситуация, там хорошо сложился баланс между зарубежными бестселлерами и отечественными. Почему для подростков нельзя сделать отечественного автора топовой фигурой? Решили попробовать — и сделали. Это уже не первый проект у нас, который выходит на уровень реального бестселлера. Это и «Часодеи», и «Пилигримы», и дальше больше будет таких проектов, где мы работаем с отечественными авторами, которых, кстати, мы находим именно на нашем конкурсе.

Как влияет качество иллюстрации на узнаваемость книжки? Например, тот же Андерсен традиционно воспринимается с иллюстрациями Бориса Диодорова. Существуют ли у вас сейчас постоянные пары текст-художник?

Да, давайте об иллюстрациях поговорим, потому что это больное место в детской литературе. Во-первых, я вижу одну серьезную проблему современного российского детского книгоиздания. У нас потребителем воспринимается очень ограниченное количество стилей иллюстрирования. Для себя я такую, очень относительную, классификацию выделил. Есть, условно, что наши украинские друзья и коллеги сделали, «пухнастые малыши»: очень сладенькие иллюстрации, большие глаза, реснички. Затем имитация мультипликации, в первую очередь диснеевской. Есть «классика иллюстрации», я подслушал, как люди у полки это называют — «чтобы было красиво, как на фотографии».

Когда просто похоже нарисовано?

Да, очень натуралистичное и реалистичное рисование. Можно привести в пример Дениса Гордеева. Очень известный парень и очень реалистичный при этом. И в последнюю группу попадают все остальные современные, экспериментальные стили иллюстрирования. Слава богу, новая художественная техника становятся все более и более востребована родителями. Объясните это ростом среднего класса, расширением кругозора — чем угодно. Из-за этого мы в этом году в конкурсе новой детской книги добавили номинацию «новая детская иллюстрация». Мы хотим для новых произведений находить современных иллюстраторов и экспериментировать вместе с ними.

Что касается классики, в качестве примера можно взять того же Андерсена. Андерсен всегда продавался и будет продаваться, он востребован. Так вот его можно выпускать в нескольких стилях иллюстрирования, что мы и делаем. Это три, четыре вида подачи. Я как-то насчитал 28 разных изданий «Буратино» и «Красной Шапочки» в одном магазине. Это тоже беда нашего рынка и нашей издательской структуры — тавтологичность. Все одно и то же издают, потому что список гарантированно продаваемых авторов не такой большой. Вот и получается безумное количество Андерсенов, Красной Шапочки, тех же Буратин.

Пока в Детиздате служил главным художником Диодоров, он активно приводил в детскую иллюстрацию своих товарищей, которым не давал заказов художественный комбинат. В 70-х появились прекрасные книжки с рисунками Пивоварова-старшего и Кабакова. На мой вкус, Илья Кабаков как детский иллюстратор гораздо выше, чем художник-концептуалист для взрослых. Есть ли сейчас большие, узнаваемые фигуры в детской иллюстрации?

Безусловно есть такие художники. Только, к сожалению, у них нет всесоюзной популярности. Есть даже родители, я их могу назвать «профессиональные покупатели детской книги», которые знают, что есть художники Максим Митрофанов, Евгений Подколзин, и они сознательно ищут книги этих художников. Они ищут, например, «Мэри Поппинс» в иллюстрациях Вадима Челака. У нас, удивительное дело, есть шикарные художники, которые очень востребованы за рубежом. У нас есть отличная детская литература сама по себе, но она не существует как массовое явление для большой читающей аудитории.

Ежегодно выпускается несколько десятков молодых людей с профессией «книжный иллюстратор». Большая часть из них уходит в дизайн и рекламу. Это оттого, что книжный рынок для них закрыт, они не могут найти точки входа? Или непривлекателен?

Не все так пессимистично. Есть ощущение, что у нас определенное перепроизводство художников. Ведь художников поставляет на рынок труда не только «Полиграф» и те художники, которые уже сложились, никуда не исчезают. Но все же современные художники более востребованы внутри на нашем рынке, чем современные авторы. Новые книги бесконечно выходят у большого количества издательств. Все они иллюстрируются ныне живущими художниками. Количество репринтов из советских времен в последнее время росло, сейчас будет опять падать, но оно все равно не такое значительное. Выпустить нового «Колобка» с новыми иллюстрациями — в старом прочтении, в мультяшном прочтении, как угодно — должен каждый, кто занимается детской книгой, иначе зачем ты всем этим занимаешься. Еще очень интересно, что родители и дети читают классику не только как текст, они еще читают визуальную историю. Каждое новое художественно-иллюстративное прочтение классического произведения можно считать новым произведением. Ребенок не устает от произведений, если это разные иллюстрации и новая подача. И каждый раз он находит что-нибудь новенькое, если иллюстрации свежие и новые.

Видите ли вы какие-то тенденции в массе присылаемых текстов? Какие основные темы привлекают новых авторов?

У меня есть далекая мечта обобщить свой опыт и изложить типологию современной новой литературы, потому что у нас уже очень большая репрезентативная выборка. Знаете, что доминирует в текстах, которые присылают для детей дошкольного и младшего школьного возраста? Вся домашняя нечисть, все домовые, русалки, лешие и так далее. Процентов 20-25 новых работ связаны со славянским фольклором — сказочным, языческим, работа с такими персонажами. И ощущение, что с каждым годом этого становится все больше и больше.

Как вы думаете, это эффект популярности среди взрослых и подростков «русского фэнтези», которое активно развивается последние лет 20, или это всеобщий культурный поворот?

Я думаю, что это что-то очень глубокое. Сейчас все разговоры авторов новых произведений сводятся к поиску главных героев и персонажей. Выдумать принципиально нового героя — фантастически сложная задача, новый герой рождается раз в 20 лет. А есть типологические герои. Нашим авторам для детей проще работать с теми персонажами, которые связаны с нашей мифологией, и они достаточно сознательно идут в этом направлении. Да, кто-то работает с европейской, скажем так, мифологией — эльфы, гномы и так далее. Там есть очень серьезная конкуренция со стороны мультипликации, и авторы тоже себе отдают отчет, что «Дисней» постоянно это делает и это, конечно, интереснее, а каждому хочется быть оригинальным и в очередной раз обыграть похождения гномика за холодильником на кухне. Столкновение современной реальности и мифологических персонажей работает само по себе, и, по-моему, это сознательный выбор новых авторов. Еще большая доля произведений — это говорящие зверюшки. Жил-был маленький ежик, он встретил мышку, и они пошли вместе солнышко искать. Таких произведений всегда было много, в любые времена. И есть один абсолютно тупиковый. По-моему, с этого начинают те мамы, которые по вечерам придумывают детям сказки, а потом решают их издать. Очень простая тема: есть домашний любимец, я ему приделала внутренний монолог, вот тебе история. Слушай, мой маленький друг, наш хомячок Петька ночью, когда мы спим, делает то-то и то-то. Таких произведений довольно много, мотивация создания такого героя, на мой взгляд, совершенно очевидна.

А часто ли приходят на конкурс действительно оригинальные тексты?

Оригинальных, интересных текстов, которые не попадают в одну из категорий, не так много. Создать нового героя, новый стиль, новый образ — это же большое литературное свершение. Многие обсуждают книжку Валерия Роньшина «Сказки про космонавтов». Многие ругают, кто-то издевается, а кто-то очень любит. Телеведущая Татьяна Лазарева влюблена в его книги, она у нас на конкурсе была в жюри и просила лично Валерия подписать книжку для детей. Валерий Роньшин нашел новый язык, новые приемы создания персонажей. Очень любопытно, очень интересно. И что мне особенно приятно, это не оставляет детей равнодушными. Кто-то искренне их любит, а кто-то горячо ругает. Вот это новая литература, но только редко она встречается.

ИСТОЧНИК: http://lenta.ru/articles/2014/12/30/rosman/

  • Расскажите об этом своим друзьям!