НА КАЛЕНДАРЕ

Эксперт: Коронавирус совсем не так прост, как три копейки

Варвара Гузий, polit.ru   
28 Апреля 2022 г.

Хотя ВОЗ объявила о начале пандемии COVID-19 чуть больше двух лет назад, а ограничения в разных странах постепенно снимаются, вирус продолжает удивлять ученых. Нам известны его основные симптомы, способы распространения и последствия, однако устройство и эволюция «короны» пока остаются не совсем понятными.

Эксперт: Коронавирус совсем не так прост, как три копейки

Авторы недавней статьи в журнале Nature утверждают, что новые штаммы мутируют и будут быстрее обходить человеческий иммунитет. Их коллеги из НИИ вирусологии имени Д. И. Ивановского РАМН при этом говорят об уменьшении патогенности коронавируса. О том, что может случиться с вирусом в будущем и как это спрогнозировать, состоялся разговор с профессором системной биологии в университете Джорджа Мейсона в штате Вирджиния Анчей Барановой.

— В какую сторону сейчас, предположительно, мутирует коронавирус?

— За последние недели у нас появились данные, которые могут ответить на этот вопрос. Недавно ВОЗ заявил о распространении нового штамма XE, который выявили в Великобритании. Пока его считают самым заразным вариантом коронавируса. Он появился из-за обмена фрагментами ДНК, когда омикрон версии ВА.1 переставился плечами хромосом с омикроном ВА.2. Это важно, потому что произошел быстрый эволюционный скачок путем рекомбинации, а такое явление у коронавируса пока наблюдали крайне редко. У других коронавирусов эволюцию путем рекомбинации отмечали, но все же было непонятно, происходят ли такие события конкретно у SARS-CoV-2. Раньше что-то похожее видели на базе дельты, в Индии, но все же уверенности не было, а теперь она есть. У нас была надежда, что этот омикрон — такой высокоинфекционный вариант, что выше него коронавирусу уже не прыгнуть. Значит, пока есть омикрон, он держит «поляну», и новый вариант никакой на ней не закрепится. Но вот появился XE и более 700 зараженных, а это уже не единичные случаи. Вот этот вариант — рекомбинант, и хорошо, что между двумя омикронами, а не с дельтой. Так что научная информация по дальнейшии мутациям версий ВА.1 и ВА.2 у нас наконец появилась, и она не утешительная.

— Можете поподробнее рассказать про связь мутаций и эволюции вирусов?

— Отмечу, что сейчас ученые намного больше знают об отдельных коронавирусных мутациях, чем в 2020 году. Тогда они требовали тщательных лабораторных исследований. Вначале нужно было взять образец вируса и внести в него одну дополнительную мутацию, а потом посмотреть, насколько он станет лучше или хуже — и в клеточных линиях, и на животных, хотя бы на грызунах. Потом следующую мутацию, и так далее. На каждую мутацию весь процесс и дальнейшая публикация результатов занимали несколько месяцев. Теперь же большинство мутаций уже охарактеризовано. Если вирус независимо приобретает уже описанное ранее изменение ДНК, мы примерно знаем, в какую сторону пошла эволюция – опасная это перемена или нет. Например, в омикроне заметили мутацию, которой у него не было раньше. А в дельте ее уже видели и охарактеризовали. Омикрон независимо от дельты приобрел то же изменение генома, еще раз. Такое бывает. Это параллельная эволюция, когда одна и та же черта независимо развивается в разных группах живых организмов, например, способность к полету есть и у птиц, и у летучих мышей. Впервые увидев летучую мышь, ученый видит и ее крылья — и сразу более-менее понимает, что они для полета, а не для того, чтобы охотиться на муравьев или выкапывать норы. Так же и с вирусом. Появилась «новая» мутация, а мы ее уже где-то видели. Смотрим где — и делаем выводы.

— И то же самое происходит с SARS-COV-2?

— Да, вирусный вариант независимо от других версий того же вируса может приобрести мутацию, которая окажется для него так же полезна, как и для его предшественника, а потому закрепится. Похожий случай произошел с омикроном в Южной Африке, только мутаций там было сразу много: и новых, например, l452r, и уже известных, что стало неожиданностью. Как итог, теперь примерно понятно, куда идет эволюция вируса.

Эксперт: Коронавирус совсем не так прост, как три копейки

  • Анча Баранова

— А что насчет Китая, и как ситуация обстоит там?

— Там стандартный версия ВА.2, но он тоже начал расщепляться на десяток подвидов. Клинической информации Китай пока не давал, но, на мой взгляд, Шанхай решил поставить на себе эксперимент, который не получился у западных стран. В конце марта город полностью закрыли на карантин на неопределенный срок. Эксперимент простой: если человечество бросит все свои усилия, получится ли у него загасить вспышку коронавируса в одном конкретном месте? Поэтому я искренне держу за китайцев кулачки, нам важно знать, справятся они или нет.

— Какую роль тут играет или, наоборот, не играет заразность вируса?

— У любого вируса на протяжении поколений идет увеличение заразности. Таким образом он быстрее распространяет свои копии на незараженных людей в процессе любой пандемии. И так пока незараженные люди не кончатся. Сейчас существует представление, что все уже переболели, и пора бы коронавирусу подобреть. Но мы этого не видим. «Доброта» омикрона – относительная. Большая ее часть объясняет тем, что многие провакцинированы, и цитокиновый штром (летальная реакция иммунной системы) у них развивается гораздо реже.

Тут есть две новости. Хорошая — этап начального заражения на самом деле еще не закончился. В Африке и Азии живет много людей, которые не успели переболеть. А плохая – что на втором этапе вирус способен как замедлиться в своем распространении, если почти закончились те, кого возможно заражать (это хороший сценарий), так и перейти к стратегии персистентности. Это не очень хорошо, так как вирус может остаться в организме: как бы дремлющим, но биологически активным. Молчаливое носительство вируса будет возникать чаще, и иногда передаваться от одного отдельного человека к другому. Сейчас длительное размножение коронавируса в организме человека уже доказанный факт — но он все же встречается редко. Это и успокаивает, и настораживает.

Самое же плохое то, что коронавирус уже ушел в дикие популяции животных. «Омикрон» уже заразил диких грызунов, чье количество подсчитать и отследить практически невозможно, хотя туда именно сейчас нужно бросить все эпидемиологические ресурсы. Уже болеют не только кошки и норки, но и олени, и морские выдры. Животные могут дать вклад в новые виды штаммов, которые у людей никогда не регистрировались. Вся эта картина с будущим коронавируса напоминает лоскутное одеяло, где в один момент могут преобладать одни, а в другой — иные лоскуты.

— А как вы относитесь к различным версиям ученых насчет усиления заразности коронавируса или ускорения мутации для пробивания человеческого иммунитета?

— У нас есть один точный способ узнать, будет это или не будет, а если будет — то как. Можно сделать ускоренную эволюцию вируса в пробирке, или даже на животных на увеличение заразности или патогенности. Именно таких экспериментов все боятся, хотя это ход очень логичный и нужный — ведь он способен предсказать появление новых вирусных вариантов. Помните, в 2020 году поднялась журналистская и конспирологическая волна о том, что вирус убежал из лаборатории от ученых? Так вот, исследователей в процессе закидали тухлыми помидорами, и теперь ни одна организация на возьмет на себя ответственность за постановку похожих, но страшно нужных экспериментов. Ну а если возьмет, то о результатах мы никогда не узнаем.

— Тогда согласны ли вы со статьей в журнале Nature, где шла речь о будущих штаммах?

— Вообще большая эволюция идет на ослабление вирусов, а малая — в сторону сюрпризов. У коронавируса такое уже было, но мы не знаем, что быстро или медленно для него. Постепенное развитие системы «паразит-хозяин» всегда затрагивает обе ее части. Идет отбор: у вируса снижается наносимый человеку вред, а у нас происходит отбор устойчивых к коронавирусу генотипов. За несколько поколений мы можем стать устойчивыми. Точно–преточно: через 300 лет люди будут меньше болеть коронавирусом, чем их предки, то есть мы. Но в принципе того же самого можно достичь и быстрее: если перестанем лечить заболевших и дадим им умереть. Ну или сильно пострадать, так что они или их дети, упорно ухаживающие за больными родителями, не смогут размножаться, зато эволюция ускорится. Но мы же не будем так делать, а потому рубить этот хвост придется медленнее и по частям. Хотя 2–3 поколения, с постепенным увеличением доли устойчивых к коронавирусу генотипов — это очень долго. Значит, мы должны постоянно обороняться и следить, и пока придется с этим жить.

— Некоторые исследователи считают, что омикрон в текущих условиях может оказаться полезным, но так ли это на самом деле?

— У нас уже появилось огромное количество крайне важных статей, в которых показан вред утверждений о том, что омикрон – это легкий ковид, потому вакцины вроде как и не нужны. Дело в том, что сам по себе ковид не так страшен, как постковид. Объясню на примере. Вероятность постковида составляет 30–40% для невакцинированных заболевших, и 10% для вакцинированных заболевших. Все эти люди будут иметь «хвост»: ухудшение когнитивных способностей, потерю трудоспособности, ускоренное старение и др. Это те, кто выйдут на пенсию в 50, а не в 65, и годы будут просто потеряны. Поэтому в будущем необходимо развивать не любимые интернет-предсказателями суперкрутые технологии виртуальной реальности, а перестраивать социальную сферу. Переболевшие коронавирусом перестанут работать раньше времени. Уже перестают. А это ставит с ног на голову всю экономику. Мы уже видим разрушающие эффекты пост-ковида, с которыми нужно бороться.

— А возможно ли победить вирус и его штаммы без эволюции в пробирке?

— Вообще любой вирус можно победить. В случае коронавируса, мы ждем сработает ли стратегия в Шанхае. Начнем с того, что самый важный показатель для эпидемии — это инфекционного число. Оно показывает, сколько человек может заразиться от одного носителя, и конечно, число это зависит от нашего поведения. У дельты и омикрона это 2–4 и 8–10 людей соответственно, что делает коронавирус сопоставимым по заразности с вирусом кори. А сейчас представьте, что есть вирус гораздо заразнее, с запредельным числом 100, и вы хотите его побороть. Тогда вы берете всех людей на земном шаре и высаживайте их на индивидуальный карантин на 2 недели — с запасом еды и безлимитным интернетом, хоть это и из разряда фантастики. Но тем не менее: вирус исчезает, потому что человек ни с кем не контактирует. Если есть передача внутри семьи, то этот срок автоматически продлевается на неделю, пока очаг не выгорит.

Можно также попробовать предсказать эволюцию коронавируса математически или с помощью искусственного интеллекта, но это все равно не эксперимент. Пока ИИ модели такого типа очень плохие, они сильно отличаются по качеству от разработок, скажем, по распознаванию лиц. В случае распознавания лиц нашу базу данных составляют миллионы и миллиарды фотографий. Примерно все они годятся для обучения ИИ. А если какие негодные, то мы их выбросим, потому что фото у нас несметное количество, а люди по сто селфи в день щелкают. А в случае вируса база данных намного пожиже. Представьте, что в ней фотографии залитые, заляпанные, порванные, порезанные в лапшу и перемешанные. Есть хорошие данные по популяции, но все забывают про отсутствие базы данных вариантов коронавируса по пациентам. Кто и чем именно болел – мы не знаем. Даже материалы из стран, где секвенируют большую часть проб, не относятся непосредственно к заболевшим. Мы знаем, у скольких человек был омикрон, и с какими мутациями, но не можем сопоставить их с личными историями болезни. Искусственный интеллект должен быть обучен на отдельно записанных случаях, а их крайне мало. Плюс к этому, почти все страны уже сворачивают подобные программы. Даже Великобритания, которая была впереди всей планеты в этом вопросе.

Когда к нам нагрянул вирус, контроль над коронавирусной корзинкой у нас отсутствовал. Каждая страна старалась не расплескать из нее воду – то есть сохранить экономику, но при этом победить у себя пандемию. Дыры корзинки залепляли жвачкой, прокладывали полиэтиленом, заливали эпоксидной смолой и т. д. А сейчас большинству надоело бегать с этой ношей, и оно решило «Все, выбрасываем эти корзинки, пусть вода течет, куда хочет. Мы будем зато наблюдать, куда она течет».

— Выходит, нам остается лишь тщательнее изучать коронавирус?

— Нужно отдавать себе отчет, что мы можем ошибаться. Каждый вирус — это индивидуальный случай. Потому сравнения коронавирусной пандемии с испанкой привлекательны, но безосновательны. При этом коронавирус совсем не так прост как три копейки. Если сравнивать РНК-вирусы с легковыми машинами, то вирус гриппа — это Запорожец, а коронавирус – Роллс Ройс. Мы слишком много сил потратили на изучение S-белка, который был лишь автомобильным корпусом, а на работу мотора почти не смотрели. Вакцины – это средства против корпуса автомобиля, а ведь у него очень много важных деталей. За два года у нас появилось много интересных работ по внутренним частям коронавируса, но они не имеют никакого отношения к образованию антител. Так что сейчас, я считаю, самый большой успех для ученых — это создание «Паксловида» компанией Pfizer. Лекарство блокирует работу важного для коронавируса фермента. Самый главный коронавирусный белок уже не нарезается на отдельные активные части, а, значит, вирус не способен размножиться. Это реально прорыв, и мы сможем справиться с коронавирусом таким способом. Только надо этого самого «Паксловида» понаделать очень много, и при этом качественного. И исходники у фармпромышленности на исходе, причем по всему миру. Но это уже другая история.

С коронавирусом многие страны сейчас относительно успокоились. Снимаются ограничения, прививки пока никто людям не навязывает. Но быть настороже миру все равно не помешает. Ведь вирус никуда не ушел. Пока он есть во многих государствах, очень сильно им обеспокоен соседний России Китай. И вдруг COVID-19 снова захочет вовсю разгуляться, а он это делать, к сожалению, отлично умеет.

На нашем сайте читайте также:

Polit.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!