НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

«Дошли до ручки – ни хлеба, ни мучки»

30 Июня 2011 г.

alt

 

Уважаемая редакция единственной нашей газеты «Мои года». Зная, что мою писанину не напечатаете, пишу уже не раз, но пишу о том, что забыть невозможно.

Выросла я и училась в Иркутске, семья наша жила за городом в предместье на ул. Пшеничная падь, там до войны был кирпичный завод. Кроме завода ещё было большое подсобное хозяйство. Отец работал бригадиром на заводе, переехав в 1939 году из Усольского района, перевёз семью, получив квартиру в деревянном бараке, как говорили, временно. Мать устроилась дояркой в подсобное хозяйство. Детей было четверо. Мне было 5 лет, поэтому я помню всё, особенно помню своего отца. Он считался грамотным, был из батрацкой семьи, окончил курсы бригадиров в Усолье – это вся его грамота. Пьяным отца я никогда не видела, вечерами после работы он много занимался с нами, детьми. А в дни получки отец приносил нам в подоле своей рубаки халву и высыпал её в большую миску – стоила она 1 копейку.

Но всё оборвалось в одночасье – началась война. Все мужчины, ребята и даже девчата с нашей большой улицы ушли на защиту Родины. Завод закрыли, а подсобное хозяйство оставили. Там работали женщины – жёны и матери солдат, старики и дети. Пришли нужда, голод и холод, как и по всей стране. За пайком хлеба с карточками ходил средний брат, нам на четверых получилась булка хлеба с привесочком. Продавцы тогда не смели обмануть ни на грамм, поэтому брат приносил и все привесочки – 4–5 шт., не съев ни одного дорогой. Дома мать делила всем поровну, но почему-то от своего пайка ещё отделяла почти всё ребятам и мне. Я тогда спрашивала: «Мама, почему ты не любишь хлеб?» Дома я её почти не видела – вставала утром без неё и ложилась тоже. Дома управлялись братья, старший готовил еду, стирал, убирался, другой носил воду с ручья больше километра от дома, готовил дрова, а огородом занимались оба. Дрова добывали ночью – рядом был заброшенный забой, в котором оставались ещё стеллажи из досок для кирпича. Всё население тайком друг от друга ночами отдирало доски от стеллажей. Потом в дом приходит похоронка о гибели отца. Такие похоронки идут в каждый дом нашей улицы. Наступила Победа, отмена карточек, но хлеб отпускали по-прежнему по норме. Я помню тот магазин в Радищево, куда нашу улицу прикрепили для покупки хлеба. Мы с подружками ходили с утра пораньше занимать очередь, и где-то к обеду приводили хлеб на телеге. Извозчиками были пожилой мужчина и мальчик лет 12–13. Вот этот мальчик нравился нам, девочкам. Не потому, что он красивый, а просто он был упитанный, с румяными щеками. Мы любовались и завидовали ему. Каждый из нас думал: «Какой счастливый мальчик! Он каждый день ест досыта хлеба!..»

Вот так мы и живём, радуемся, что можно поесть хлеба досыта. И не ропщем, не возмущаемся, терпим всё.

54 года прожила я в Братском районе за Братским водохранилищем и за 200 км от г. Братска. Мне удалось с помощью братьев закончить лесотехникум. После его окончания получила направление в ЛПХ десятником.

Вышла замуж за местного жителя, механизатора. Вырастили мы с ним четверых детей. Жизнь была не сказать, чтобы лёгкой, но жить можно было, была работа, посёлок хорошел и строился. Было много предприятий хозрасчётных, сельсовет, школа, больница, поликлиника, аптека, садики, ОРС и т. д. Транспорт был и зимой, и летом, летали пассажирские самолёты Ан-12, по морю ходили теплоходы, был паром, баржами доставляли продукты и материалы. ЛПХ гремел на всю страну, был орденоносцем, имел переходящее Красное Знамя среди леспромхозов. Мы работали, покупали мотоциклы, машины. И всё это рухнуло в одночасье. Пошла перестройка, реформы, начали объединять предприятия, появились обманные ваучеры, акции, предприятия стали называться ООО, директора менялись, не проработав и года, наживались и исчезали, лес увозили за границу. Руководство воровало в открытую всё, что принадлежало предприятиям – технику, катера, материалы, склады. Всё прихватили, распродали, деньги государству были не нужны, они шли в карманы чиновникам. А у народа отобрали даже их собственные сбережения. У нас с мужем хотя небольшая была сумма, но на неё в то время можно было ещё купить халупу для жилья на большой земле, о чём мы мечтали, но так и дожили до ручки – «ни хлеба, ни мучки».

Людям не стало работы: кто смог, уехал из посёлка, некоторые рабочие семьи ездят по вахтам, а остальные – кто спился, кто умер. Кладбище за это время выросло по площади почти наравне с посёлком.

Нас, стариков, забрали к себе дети. Мы инвалиды оба. Конечно, у детей хорошо, но обидно, что под старость лет остались без кола и двора.

  • Расскажите об этом своим друзьям!