Все действовали по закону, а в итоге ребенок погиб... |
05 Сентября 2014 г. |
В ночь на 1 сентября, взяв на руки спящую дочь, женщина выбросилась с ней из окна столичной квартиры. От полученных травм обе скончались на месте. Эта история вызвала немало вопросов к действиям профильных служб в подобных ситуациях. Могла ли женщина, которая, как выяснилось, стояла на учете в психоневрологическим диспансере, в одиночку заниматься воспитанием дочери? И если могла, то кто должен был следить за ситуацией в семье? Почему ни медики, ни органы опеки и попечительства вовремя не среагировали за изменение ее состояния?
На вопрос, можно ли было предотвратить трагедию, эксперты единодушно разводят руками. "У людей с нездоровой психикой случаются срывы, которые, в том числе, могут привести к подобным последствиям. При этом нахождение на учете в психоневрологическом диспансере вовсе не означает лечение. Лечиться или нет, сегодня это дело каждого, и мы не можем никого принудить", — пояснил "Росбалту" врач-суицидолог, профессор Московского НИИ психиатрии Евгений Любов. Другое дело — судьба ребенка. Трагедия показала, что находиться рядом с нездоровой матерью для него было небезопасно. По логике, органы опеки давно должны были вмешаться в ситуацию и, в случае, если мать не справлялась с воспитанием девочки и представляла для нее угрозу, забрать ребенка. Примечательно, что сразу после случившегося в прессе появилась информация о том, что и сама мать (Наталья), и отец девочки неоднократно обращались в органы опеки с тем, чтобы передать ребенка на воспитание другому родителю, но никакой реакции от сотрудников службы не последовало. Однако в самом департаменте соцзащиты, в ведении которого с недавних пор находятся органы опеки и попечительства, совершенно другая информация. "Ни бабушка (мать Натальи), ни бывший супруг — отец девочки, в отдел опеки и попечительства района Орехово-Борисово Северное с заявлением о жестоком обращении, невыполнении родительских обязанностей или давлении на ребенка со стороны матери в письменном виде или устной форме не обращались", — заявили "Росбалту" в пресс-службе ведомства. Отец исправно выплачивал алименты, принимал участие в жизни девочки, готовил ее к школе, но никаких данных о том, что он пытался забрать ребенка у нездоровой матери, в соответствующем отделе опеки и попечительства тоже нет. В департаменте также заявили, что ничего не знали ни о диагнозе Натальи, ни о том, что она состояла на учете в психоневрологическом диспансере. "Никакой информации о состоянии здоровья, возможности исполнения или неисполнения родительских обязанностей в период лечения Натальи в отдел опеки и попечительства района Орехово-Борисово Северное не поступало", — подчеркнули в пресс-службе. Пребывая в неведении насчет положения дел в семье, сотрудники органов опеки за ее судьбой не следили. В СМИ проскользнула информация о том, что Наталью в течение года регулярно навещали психологи из соцзащиты, однако, в самом ведомстве ее опровергли. "Возможно, это были специалисты из психоневрологического диспансера, но нам об этом ничего не известно", — отметила собеседница агентства. По информации СМИ, после того, как Наталья перестала принимать лекарства, к ней домой все же приходили психологи, но дверь им женщина не открыла. Выяснить, какую структуру представляли визитеры, "Росбалту" не удалось. После несостоявшейся встречи медики передали сигнал в местное УВД. Как быстро это было сделано? Как отреагировали полицейские? Каков вообще регламент работы психоневрологических диспансеров в таких случаях? В столичном департаменте здравоохранения "Росбалту" не смогли оперативно ответить на эти вопросы. Ясно одно: органы опеки и попечительства не были поставлены в курс дела, и во время вмешаться в ситуацию не могли. "Если семья, стоящая на учете в органах опеки, пропадает из поля зрения: не отвечает на звонки, не открывает двери, специалисты в подобных случаях обращаются в полицию и могут предпринять меры по изъятию ребенка в случае угрозы жизни и здоровью", — отметили в ведомстве. Но на сегодняшний день, согласно российскому законодательству (закон "Об основах охраны здоровья", закон "О психиатрической помощи"), медики не имеют права разглашать информацию о психическом здоровье граждан и нахождении их на учете в соответствующих учреждениях здравоохранения, за рядом исключений, предусмотренных законом. Случай с нездоровой матерью, воспитывающей несовершеннолетнего ребенка и прервавшей лечение, в перечень исключений, увы, не входит. По сути, все действовали по регламенту. Медики раскрывать врачебную тайну не могли, а специалисты из службы опеки о проблемах психического характера знать не знали, и, соответственно, не вмешивались. А между тем, эксперты уверены, что распорядись наши законодатели по другому, девочку можно было бы уберечь от гибели. По мнению сопредседателя экспертного совета комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей, директора Межрегионального НИИ профессиональных компетенций Галины Семья, как только в психоневрологическом диспансере заметили, что пациентка перестала принимать препараты и состояние ее ухудшилось, информацию необходимо сообщать в органы опеки (именно это сейчас запрещает закон), поскольку в этом случае для ребенка создавалась ситуация реальной угрозы для жизни — он находился под опекой психически неуравновешенного человека. "У таких людей случаются обострения, которые представляют угрозу для ребенка, и органы опеки должны быть в курсе. Пускай эта информация будет передана на условиях строжайшей секретности, но специалисты органов опеки должны знать и быть в тесном контакте с медиками, которые наблюдают за состоянием этих людей", — уверена эксперт. По ее словам, Госдума РФ предпринимала попытки внести соответствующие поправки, но — увы. Хотя, отдельные представители федерального парламента точку зрения экспертов разделяют. "Естественно, и женщина, и ребенок находились в группе риска. В такой ситуации следовало бы принять решение об ограничении родительских прав, хотя бы на период лечения. Но поскольку о диагнозе матери службам опеки не было известно, винить их здесь не в чем", — отметил депутат Госдумы, член комитета по охране здоровья Олег Куликов. По мнению Куликова, здесь имел место просчет медицинских работников. "Периодически женщину нужно было вызывать на осмотры, или следить за ее состоянием на дому, оценивая степень угрозы для общества. Как только врачи почувствовали неладное, нужно было бить тревогу, в частности, предпринять меры с тем, чтобы обезопасить девочку", — убежден парламентарий. Он согласился с необходимостью внести изменения, позволяющие передавать органам опеки информацию о нахождении родителей, воспитывающих несовершеннолетних детей, на учете в психоневрологическом диспансере. "Даже если подобные истории не заканчиваются трагедией, ребенку все равно не просто жить с родителем, имеющим определенные нарушения психики. Такие дети должны находиться в зоне особого внимания психологов службы опеки и получать необходимую поддержку. В определенной степени подобные изменения могли бы обезопасить детей", — заключил собеседник агентства.
Тэги: |
|