НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Вечные вопросы блокады...

29 Января 2014 г.

alt

Санкт-Петербург отметил 70-летие снятия блокады. Вроде бы, важное, но совершенно мемориальное мероприятие. Но оказалось, что Ленинградская блокада по-прежнему предлагает обществу актуальные и очень значимые вопросы. Доказательством служит речь 95-летнего писателя Даниила Гранина в Бундестаге, когда немецкие депутаты долго стоя аплодировали участнику обороны Ленинграда, а канцлер Германии Ангела Меркель утирала слезы, далекие от дипломатические наигранности.

Разгорелся скандал вокруг опроса на канале "Дождь" о том, стоило ради спасения жизней сдать Ленинград немцам. Депутаты Госдумы, что уже не редкость, подали на журналистов жалобу в прокуратуру. В день торжеств вспомнились трагические ошибки, приведшие к огромным потерям, и вновь встал вопрос об ответственности власти перед обществом. А также о той опасности, которую таит для тоталитарной власти пробуждение человеческого достоинства и гражданского мужества, что привело к массовым репрессиям в отношении ленинградцев после войны…

Судьба моей семьи тесно связана с блокадным Ленинградом. Десятилетним мальчиком отца вывезли по "Дороге жизни" из осажденного города. Бабушка была педиатром и помогала детям. В частности, следила, чтобы сердобольные люди не перекармливали больных дистрофией, трагические последствия чего были неизбежны.

Блокадных детей отвезли на Кубань, чтобы откормить, но туда сразу пришли немцы. Первым делом они провели чистку, чтобы выявить евреев и семьи красных командиров. К счастью, не выведали, что дядя был командиром партизанского отряда в далекой Карелии. Отец рассказывал, как перед расстрелом в станице Усть-Лабинская немецкий офицер разрешил еврейскому мальчику поиграть на скрипке, которую тот привез из блокадного Ленинграда.

От переживаний бабушка ослепла. Десятилетний отец тянул слепую мать и совсем маленькую сестру. А потом с золотой медалью поступил в Московский университет. Наверное, после Ленинградской блокады все испытания казались ему простыми и несмертельными. Много лет спустя я нашел дом на Литейном, где жил отец. На доме сохранилась табличка "Граждане, при артобстреле эта сторона улицы особенно опасна". Таких домов в Санкт-Петербурге до сих пор очень много.

Сегодня вдруг оказалось, что самым болезненным оказался вопрос о целесообразности защиты Ленинграда. В самом по себе вопросе, так мне кажется, нет ничего страшного. Во-первых, есть документы о том, что Сталин настаивал на сдаче Ленинграда и переброске сил на защиту Москвы. Во-вторых, саму Москву, спасая город, когда-то сдал Кутузов, что не помешало ему стать народным героем и обзавестись памятником на Невском проспекте. В-третьих, французы не стали защищать от немцев Париж, но считаются победителями во Второй мировой. В-четвертых, мудрый Черчилль считал нужным сдать Ленинград и затопить корабли Балтийского флота.

Мне кажется, шум вокруг опроса, поданного в не самой удачной форме, вызван теми же причинами, что и скандал вокруг чемодана на Красной площади.

Но все дело в том, что немецкому командованию изначально было предписано уничтожить город, а все возможные просьбы о сдаче категорически отвергнуть. "Фюрер принял решение стереть город Ленинград с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса. Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если вследствие создавшегося положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения", — прямо говорилось в одном из документов.

Блокада длилась 872 дня. До сих пор остается загадкой, сколько человек погибло в осажденном городе. На Нюрнбергском процессе прозвучала цифра 632 тысячи, что-то похожее говорили партийные руководители Ленинграда. Но Жуков в мемуарах сказал про 1 миллион 200 тысяч. Некоторые исследователи считают, что погибло полтора миллиона человек, другие снижают жертвы до 800 тысяч. Отсутствие точного ответа само по себе говорит о том жутком положении, в котором оказался город. И я уверен, что деятели, которые поставили "Дождь" под громкий град критики, сделали куда более благое дело, если бы направили свой патриотический пыл на выяснение точного числа жертв блокады.

Самым большим чудом блокады было то, что Ленинград, как сказал Даниил Гранин, "не расчеловечился". В страшные дни зимы 1941-1942 годов за месяц в Ленинграде умирало больше 100 тысяч человек. В основном – от голода. Среди блокадников только 3% погибли от бомбежек. Свидетельств о том, как жил блокадный город, сохранилось много. Дмитрий Лихачев рассказывал, что люди вели дневники, чтобы выжить. Описание прожитого дня давало надежду на следующий день. Эти дневники имеют значение не только как свидетельство личного героизма блокадников.

Организация жизни и поддержание инфраструктуры мегаполиса в экстремальных условиях – важнейшая проблема для специалистов многих областей. Блокадный Ленинград представляет богатую пищу для размышлений, хотя факты могут показаться невозможными и парадоксальными. В городе работало несколько десятков заводов. От Кировского (бывший Путиловский) завода до линии фронта было 4 километра, боеприпасы подвозили на городском трамвае. В 1942 году промышленность Ленинграда освоила более 50 новых видов вооружения и боеприпасов, выпустила три миллиона снарядов, около 40 тысяч авиабомб. На фронт из блокадного города своим ходом ушли 713 танков, 480 бронемашин, 58 бронепоездов. Работали библиотеки и театры. Была исполнена Ленинградская Героическая симфония Шостаковича. В Институте растениеводства сохранен уникальный семенной фонд, не пропало ни одного зернышка, хотя 28 сотрудников умерло от голода. С мая 1942 года проводились футбольные матчи. В августе 1942 года открылась филармония. Все это помогало блокадникам верить в жизнь и продолжать сопротивление.

Героизм был беспримерным. Но вся правда о блокаде всегда была неудобна власти. Слишком много вопросов. Власть не сумела организовать эвакуацию и наладить снабжение города. Вывезли только 500 тысяч человек из трех миллионов. Факт полной блокады города долго скрывался, что привело к дополнительным жертвам. Бадаевские продовольственные склады находились в одном месте и сгорели в сентябре 1941 года. Когда паек для служащих снизился до мизерных 125 граммов муки, смешанной с целлюлозой и жмыхом, и в городе ежедневно умирало пять тысяч человек, в Смольном партийная верхушка питалась от пуза, с икрой, балыком и ромовыми бабами, а Жданов телеграфировал в Москву, чтобы Ленинград не развращали продовольственными посылками.

"Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству", — писала в дневнике Ольга Берггольц, голос которой по радио поддерживал блокадников все 872 дня. Кстати, муж Ольги Берггольц тоже умер от голода.

Неудивительно, что документальный фильм о блокаде, снятый сразу по горячим следам был категорически забракован партийной верхушкой. Общее мнение выразил председатель горисполкома Петр Попков: "Насчет покойников. Куда их везут? Причем их очень много показано. Впечатление удручающее. Я считаю, что много не нужно показывать — зачем вереница? Или, скажем, идет человек и качается. Неизвестно, почему он качается, может быть, он пьян. Это сгущает краски, создает тяжелое впечатление".

Думаю, двойная жизнь блокадного Ленинграда оказалась первой каплей, вокруг которой началась конденсация недоверия к советской элите. Через десятилетия это прозрение вызрело в Перестройку. Сталин звериным чутьем понял эту опасность. Расправа над журналами "Ленинград" и "Звезда", травля Шостаковича, "Ленинградское дело" 1949 года, когда были расстреляны многие замечательные государственные деятели, — результат страха перед непреклонностью человеческого духа, который проявился во время блокады. Был закрыт и Музей обороны и блокады, в его экспозиции нашлись страшные ошибки – слабо отражена руководящая роль товарища Сталина, но преувеличен героизм населения.

Этот страх не отпускал власть все оставшееся советской власти время. Дело Сталина продолжали его потомки. Поднявшийся после Ленинградского дела первый секретарь обкома Григорий Романов положил под сукно "Блокадную книгу" Гранина и Адамовича и запретил хоронить Ольгу Берггольц на Пискаревском кладбище, где покоятся жертвы блокады.

В блокадном Ленинграде погибло больше людей, чем потеряли в войне Англия и Америка вместе взятые. Я не знаю, кто еще на свете мог выдержать такую блокаду и выйти из нее человеком.

…Недавно в Таврическом саду я познакомился с Еленой Семеновной Меньшовой. Старушке почти 90 лет, до преклонных лет она работала почтальоном. Во время блокады не газеты по домам носила, а похоронки с фронта. Часто люди перед голодной смертью отдавали почтальону любимые фотографии и последние письма. Но и после войны на жизни лежала ее жестокая тень. Муж Елены Семеновны, красавец и боевой офицер, таких страхов нагляделся, что не хотел детей заводить. А без детей жизни нет, пришлось другого мужа искать. Первый, который офицер, опомнился, подарки присылал, но поздно. Елена Семеновна сохраняет оптимизм, который, как я заметил, свойственен всем блокадникам. "На пенсию теперь могу питаться, как в блокаду Жданов втихомолку отъедался", — с юмором говорит блокадный почтальон, определяя свою историческую позицию.

По инф. rosbalt.ru

  • Расскажите об этом своим друзьям!