НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Чапа

09 Августа 2013 г.

alt

Несколько десятков лет прошло с тех пор, как этот участок леса с избушкой, незатейливо сбитой из вагонки, стал моей собственностью (купила его за «смешные» деньги у знакомого геолога, спешно отъезжающего в другой город).

 

Язык не поворачивался называть эту коробушку дачей, но как я радовалась нетронутому, не вырубленному, не раскопанному зелёному уголку могучих сосен, берёз – уже старых, с почерневшей огрубевшей корой – и лиственниц с нежными голубовато-зелёными иглами! Это потом, спустя несколько лет, «внедрила» я в среду таёжных аборигенов кусты сирени (более десятка) и через два-три года зацвели они бледно-сиреневым и густо-лиловым облаком, добавляя свой неповторимый сладкий аромат к терпкому сосновому.

Участок располагался весьма удачно: в нескольких минутах ходьбы по левой стороне в восточном направлении бурлила горная речушка Олха, а направо от железнодорожной платформы станции Летняя торная дорога шла в чудесный хвойный лес как раз мимо моих «владений». Ещё электричка не успевала дать прощальный свисток, как мы с пакетами и сумками со снедью (хлебом, луком, молоком и т. д.), припасенной на два выходных дня, уже были на месте.

В то время и городьбы приличной вокруг участка не было: жиденький штакетник местами и кособокая (на одном гвозде) калитка.

Всё переменилось, когда Виктор, мой зять, решил на месте разваливающейся избушки построить дом. К этому времени он успешно закончил пожарную академию, несколько лет проработал по специальности (тушил пожары, вытаскивал людей из огня). Никого нанимать не стал, сам оказался сноровистым и «рукастым».

Однажды одним ударом кувалды (конечно, я несколько преувеличиваю) он развалил коробушку. Осталось от неё несколько грубо сколоченных рам от бывшей веранды, куски старой истлевшей геологической палатки, закрывавшей крышу, да истрескавшийся линолеум с пола, лежавший прямо на земле.

Гены, доставшиеся зятю от деда краснодеревщика, заявили о себе. За дело Виктор взялся сноровисто. Шкурил, пилил, вымеривал все детали четко и абсолютно правильно. Даже за грибами, до которых он больно охоч был, не позволял себе бегать, хотя на пнях и вырубках толстоногие, упругие опята уже выставлялись всем своим воинством, мохнатились под хвоей и мхами грузди.

Спешил с постройкой. Пока погода позволяла надо было подвести над срубом крышу. Дожди шли чаще и чаще. Густые туманы наплывали тяжёлые и сырые. Вот и тюкал наш плотник топором с утра раннего до поздних сумерек. Стружка лихо отлетала от рубанка желтая, затейливо закрученная и накопились её под верандой целые сугробы.

Когда потолок появился, стали мы с Катериной (внучкой) на выходные одни приезжать с ночевкой. Расстилали на полу спальники и засыпали сном праведников. Никто и ничто нам не мешало. В старой избушке мы привыкли к неудобствам, а здесь просто уже комфорт был. Если дождь ночью шёл, то не нужно было пристраивать над головой зонтики или натягивать плёнку. Добрый потолок – это уже что-то.

Однажды сон нарушила незваная гостья – мышка-полёвка. Маленький зверёк заскочил и стал, по-видимому от страха, носиться в поисках выхода или тепла по нашим подушкам и спальникам. Внучка с самого раннего детства не боялась никакого зверья. Собирала жуков, червяков в баночки и коробочки. Бережно стерегла свое богатство, потом на волю отпускала. Вот и сейчас среди ночи с азартом стала ловить полёвку. Поймала и в банку стеклянную посадила. И пока все её соседские друзья не налюбовались, мышка преспокойненько жила в своём прозрачном доме, кормилась крошками и кашками.

Но однажды принесла Катерина не жучка-червячка, а собачку. Я хорошо помню тот вечер. Одни мы с ней на даче остались. Днём дождь прошёл, а к вечеру разъяснило, распогодилось. Любили ребятишки после дождя гулять в «цивилизованной» зоне. Так называли мы асфальтированное шоссе, протянувшееся вдоль деревни Олха.

Ровный, гладкий асфальт влажно блестел в густо наплывающих сумерках. Катюха и сосед по даче – Дениска – далеко не успели уйти. Вдруг увидели, что бежит навстречу какой-то клубок живой. Остановились. Что же это такое? Явно зверек какой-то! Не крыса и не кошка! Это уж точно! Остановились.

Клубок подбежал, поднял лапки передние и уцепился за Катю. Боже! Да это же маленькая, мокрая собачка, щенок, дрожащий от холода и, наверное, от страха. Глазками-пуговками беззащитное создание смотрело на Катерину, словно говорило: «Возьми меня, не бросай, пожалуйста! Мне так страшно!»

Домой примчались ребятишки. Слышу еще от калитки кричит Катя: «Бабуля, посмотри, кого я нашла. Собачку маленькую. Возьмём её? Ну, пожалуйста!»

Выкупали испуганное создание в тёплой воде, насухо протерли, молочком напоили и оказалась она беленькой и кудрявой с редкими коричневатыми пятнышками. И кличку ей Катя присвоила незамысловатую – Чапа.

Боялись, что родители будут против. Как отнесутся к появлению в доме щенка? А никто не возражал. Чапа всех очаровала. Она своим розовым язычком готова была обцеловать, облизать всех и вся. И атмосфера от её появления стала особенно тёплой и душевной. Вот только не любила, когда оставалась одна (правда, это присуще, наверное, всем собакам).

***

В это время начался самый активный период строительства. Зять взял на работе отпуск и теперь безвылазно жил на стройке и Чапу с собой забрал. Теперь она всегда находилась при нём: не отходила ни на шаг, как нитка за иголкой бегала.

Медленно, но дом постепенно вырастал. Уже и лестница винтовая на второй этаж, на мансарду, была выведена, балкон там появился.

В то злосчастное утро Виктор, вбив последний гвоздь в балконное ограждение, придирчиво оглядел ещё один готовый к сдаче фронт работ и заторопился на электричку. Продукты закончились – надо было быстренько в Шелехов съездить. Чапу оставил на веранде. «Договорился» с ней, чтобы не скучала, объяснил, что вернётся скоро.

Когда приехал, поднялся на второй этаж, а Чапы на веранде нет. И понять не мог, как она могла, такая маленькая, спрыгнуть с такой высоты. Ведь нигде никаких лазеек не было, даже малейшей щелочки.

Все соседние участки и лес ближайший Витя прочесал. Звал, кричал. Всё напрасно. Бросил все дела и расстроенный примчался в Иркутск. Когда заявился один, мы с дочкой Леной в голос: – А где Чапа?

…И начались наши страдания, печаль и поиски. На всех пригородных станциях, где только могли, расклеили объявления – вплоть до «Трудного» с описанием беглянки и нашими телефонами. Исходили все усадьбы вдоль р. Олхи на ст. Летняя. Разговаривали с людьми. И вдруг одна женщина рассказала, что видела похожую собачонку на станции Олха: «Я приехала сюда утром к знакомой. Собачонка уже лежала на платформе. Вечером, возвращаюсь домой, в Большой Луг, смотрю – опять эта бедняжка ждет кого-то. Жалко мне её стало. Сажусь в электричку, поманила её с собой, она возьми да и запрыгни следом. Но я не заметила, когда она выпрыгнула».

И уже конкретно мы начали искать в восточном направлении. Все близлежащие к железной дороге участки на станции Дачная обследовали. Напрасно.

И тут меня осенило. Прибежала в редакцию «Иркутской недели» (была в те времена такая газета) и дала объявление по поводу пропажи собаки, оставила свои телефоны – домашний и рабочий.

Неделя томительных поисков прошла безрезультатно. И вдруг рабочий телефон зазвонил. Боже! Какая-то женщина сообщила, что знает, где находится моя собачка и предлагает поехать с ней на двухчасовой Большелугской электричке в третьем вагоне.

Директор меня отпустил. Проникся моей проблемой. И я помчалась, сломя голову, на вокзал. Еле-еле успеваю.

Сажусь в третий вагон. Рабочий день. Обеденное время. Пассажиров почти нет. Только несколько женщин сидят на скамейке и что-то бурно обсуждают. Села у них за спиной. Жду и гадаю, когда же войдет та, которая мне звонила. Как я её узнаю?

Вдруг слышу за спиной возмущенный голос: «Ну и Маша, совести, видно, нет совсем, не хочет отдавать собачонку. Понравилась она, видите ли, им! А люди страдают. Значит любят её, вот даже объявление в газету дали. А я сегодня взяла да и позвонила, все и рассказала. И подойти хозяйка вот-вот должна».

– Это я хозяйка! – кричу я.

Вышли мы на станции Дачная. Пошли от железной дороги направо в том же направлении, что и наш участок на Летней. Правда, дорога оказалась длиннее, но что удивительно – привела к дому, который тоже строился. Даже вороха стружек косматились под ещё не обустроенной верандой.

Голоса около грядок слышу: «Катюша, иди-ка помоги мне». Ну, думаю, и Катюша здесь тоже живет.

Представилась хозяйкам дачи. Всё рассказала. Бабуля с внучкой насторожились, насупились: – А может она и не ваша. Как докажете?

– Да вы мне её покажите! Больше ничего и не надо. К чужому, ведь, не пойдёт.

Зашли в дом. Лежит моя Чапа. Увидела, кинулась. Лизать стала, скулит. А нос-то горячий.

– Горячий, горячий – заворчала бабуля. – Простыла она. Нашли мы её в стружках. В дом побоялись запускать. Мало ли какая? Вдруг заразу затащит.

Внучка выкупала её в бочке. Она опять в стружки, а ночи-то холодные. Днём еле вытащили оттуда. Тут я смекнула, что заболела псинка – дышит тяжело и нос горячий. Съездила в город за пенициллином. Вчера один укол поставила и сегодня надо. Так что не торопись, до электрички еще далеко.

– Нет, нет! Ставьте, пожалуйста, укол. Я на шоссе выйду, и на попутке доберусь. Не далеко тут.

На какой-то грузовой машине доехали мы с Чапой до Летней. Я молочка налила в блюдечко беглянке. Заснула она, и дышать стала ровнее. Дождавшись электрички, мы с ней отправились в город.

…Зять, зная, что я по звонку уехала, примчался на дачу. Ничего понять не мог. Никого нет. И только по блюдцу с молоком догадался, что Чапа нашлась. И домой полетел... Как-то тепло и радостно стало у него на сердце.

А Чапа вскоре выздоровела и в ответ на заботу дарила нам свою преданность и ласку.

Это милая собачонка прожила в нашей семье больше десятка лет, прочно заняв свое место в наших сердцах.

  • Расскажите об этом своим друзьям!