Фарс под дулом пистолета |
16 Декабря 2015 г. |
У фильма "Училка" бурная биография. Его карьера началась с того, что на фестивале в Выборге жюри не нашло, кого наградить, и главный приз вручило не фильму, а актрисе. Ирина Купченко в роли "училки" работает самоотверженно, пытаясь закрыть сразу все прорехи одной из нелепейших картин сезона. Ее героизм достоин восхищения, но фильм не спасает. Пишет "Российская газета". Потом, на других региональных фестивалях, он все-таки получал призы - как правило, зрительских симпатий. На фестивале "Сталкер" зал не вместил желающих, к фильму наблюдается явный интерес. И вместе с тем - это очевидная неудача. Она граничит с непрофессиональностью всех главных звеньев кинопроизводства - от сценария (Екатерина Асмус, Алексей Петрухин) до режиссуры (Алексей Петрухин). Снято торопливо, монтаж неряшлив, у авторов не хватило ни времени, ни умения сформулировать жанр и сделать действо убедительным. Начало - психологическая драма: камера долго обследует скромный быт исторички Аллы Николаевны, фиксирует внимание на ее увядшем лице, неказистом пальто и древнем портфельчике. И на том, как ей до всего есть дело, и как она говорит сама с собой. Такая дотошность - сигнал для зрителя: внимание, дьявол в деталях! "Образованные люди государству не нужны", - горестно бормочет училка, и мы понимаем: грядет долгожданный разговор на давно накипевшие темы. Их позывные обозначены густо, как в публицистике, а постоянно звучащая музыка должна придать всему видимость искусства. Но налившийся кровью вступительный титр "Училка" обещает триллер. А учительница Любовь Сергеевна истерикует, а завуч (неизменно прекрасная Роза Хайруллина) - эксцентрична: в фильме прорезаются признаки комедии то ли характеров, то ли положений (потом в интервью нам объяснят, что хотели снять фарс). У актеров явно нет ролей, они импровизируют, отыгрывая заданные ситуации, - тормозят в растерянности, несут, что в голову придет, создают "шум толпы" по принципу "о чем говорить, когда не о чем говорить!". Малахольные люди в учительской невнятно судачат о стандартах образования, о разнице между индивидом и личностью - кажется, что эти слова они произносят впервые. Физрук вскричит, что у Ракитиной проблемы с козлом - это, вероятно, такой юмор. Но: "это не дети, это расслабленные организмы, не способные к обучению, - тревожится училка. - Школа умирает". Наверное, все-таки проблемное кино. Сцена у директрисы выстроена так, будто выжившую из ума училку хотят уволить: пенсионный возраст, отягчающее обстоятельство - дочь в Германии. "У фашистов!" - продолжат тему ученики. С учениками своя проблема. Режиссер предоставил подросткам свободу действий и влюбленно снимает их благоглупости, не пытаясь выстроить черновой материал в подобие кинорассказа. Становится ясно, что в фильме вообще нет режиссуры как самостоятельной творческой воли. Два с четвертью часа метража возникли не от избытка художественной мысли, а от рекордной разреженности пространства - несмотря на крутой разворот событий, фильм неподвижен. О крутом развороте. Один из учеников, судя по всему, начинающий бандит. Появится пистолет, в схватке с училкой прозвучит выстрел, в кадре мелькнет кровь, но о ней необъяснимо забудут авторы, и училка продолжит урок - уже с пистолетом в руках. Потом, в интервью, нам объяснят, что пистолет - метафора, а сам фильм уже не фарс, а притча. Пистолет на уроке фигурировал во французском фильме La journée de la jupe (в нашем прокате "Последний урок"), где Изабель Аджани в роли отчаявшейся училки брала в заложники класс и под угрозой расстрела заставляла зубрить Мольера. Теперь под дулом пистолета учится уму-разуму класс Аллы Николаевны, и точно так же создается угрожающая картина слетевшей с катушек юности без моральных ориентиров. Класс становится моделью взрывооопасного общества: в ней есть свой "патриот", свой ненавистник "укров", свой будущий дипломат-приспособленец и своя будущая звезда, которой все - до фонаря. Модель есть, но в ней нет жизни, а есть почерпнутые в телеящике формулы, дальше авторы не заглядывают - словно тоже уныло отрабатывают заданный самим себе урок, делая героев рупорами своих простеньких идей. И здесь из фильма окончательно испаряется логика. Необъяснимо ведет себя "училка" - иногда кажется, что она со своими гестаповскими ухватками свихнулась. События развиваются, как нужно не логике, а сценаристу. Пистолет переходит из рук в руки, дети воюют друг с другом, класс захлестывает вал ненависти, гремит патетика типа "Ты растоптал нашу любовь!". Понятно, что нас ведут к "моменту истины", к самораскрытию персонажей - но так грубо и неумело, что становится неловко. Свое действо - за стенами класса: там растерянно бродят спецназовцы, чей командир (Андрей Мерзликин) неровно дышит к директрисе (Анна Чурина). Если бы в школе и впрямь появились террористы, с таким спецназом заложники обречены. Но он не виноват: это авторы не решили, что ему нужно делать в таких случаях. А потом все вернется в лоно плохой оперетты: в классе без видимых причин случится перелом, отморозки перевоплотятся в отличников и в знак примирения нарисуют сентиментальные плакатики. Природа как нахлынувшей благости, так взрыва ненависти, остается загадкой - авторов это не интересует. Финал со скоростным превращением олухов в паинек и хоровым пением у костра уже не напоминает ни один из существующих жанров - фильм спешит закруглиться. Остается чувство стыда за хороших актеров, участвующих в самодеятельности, за профанацию самой идеи актуального кино, за то, что на экраны вышел художественный брак, и за то, что уже снимают его продолжение - теперь на материале, похожем на трагедию "Норд-Оста". Увы, снова будет интерес. Зрители давно ждут, чтобы кино обратилось к злобе дня, и благодарны, даже если фильм всего только перебирает наши боли, как гитарист струны, сводя взрывные проблемы века к скороспелому "мылу". Когда молчат художники, лакуну затыкают ремесленники.
Тэги: |
|