Нежданная радость |
10 Октября 2014 г. |
5 октября исполнилось 110 лет со дня рождения академика Фёдора Углова. «Профессор Углов – ваше национальное достояние. Он двинул хирургию так же высоко, как вы двинули покорение космоса.» Майкл Эллис Дебейки, американский кардиохирург Летом я впервые в своей долгой уже жизни попала в Санкт-Петербург. И, конечно же, за неделю хотелось посмотреть как можно больше. Особенно тянуло в Царское село, к Пушкину. Но дело в том, что в северной столице была я не сама по себе, а участвовала в очень интересном проекте «Со святителем Софронием от Иркута до Невы и Днепра» (о котором в нескольких словах не скажешь, поэтому я о нём пока и не буду распространяться). Так что программа нашего пребывания была весьма насыщенной, и вырваться куда-либо «на сторону» не получалось. В нашу творческую группу входили иркутские телевизионщики – режиссёр Мария Филатова и оператор Андрей Воробьёв, которые, кроме всего прочего, собирали материалы для фильма к 110-летию Фёдора Углова, нашего знаменитого земляка-хирурга. Один из респондентов находился как раз в городе Пушкине. Честно скажу, я тогда даже не обратила внимания, кто этот интервьюируемый, уловив только название местности, куда направлялись коллеги. Конечно же, я напросилась: «Выкинете меня там где-нибудь у прудов, я похожу, пока вы записываете, по пушкинским тропам». И вот за нами прибыл шикарный автомобиль, который и повёз в назначенное место. По дороге мы несколько раз пытались донести до сознания водителя, что не все из нас намерены брать интервью. Но он почему-то решительно не понимал, как это можно хотеть чего-то другого, кроме встречи с его шефом... И что же? Наш извозчик был прав! Встретиться «с Пушкиным» я, даст Бог, ещё смогу, в следующий приезд. А вот с человеком, который сегодня возглавляет Научно-исследовательский детский ортопедический институт им. Г. И. Турнера, вряд ли. Алексей Георгиевич Баиндурашвили – доктор медицинских наук, профессор, травматолог-ортопед-хирург высшей квалификационной категории, лауреат множества премий и наград, званий и титулов. Он со своими коллегами творит настоящие чудеса, возвращая ребятишкам радость движения, сшивая, казалось бы безнадёжно раздробленные части конечностей. То, что мы увидели и услышали в кабинете великого доктора, оставило в моей душе едва ли не самое сильное впечатление от пребывания в Петербурге. И, наверное, вполне закономерно, что этот МАСТЕР – ученик легендарного Фёдора Григорьевича Углова, уроженца Киренского района нашей области, вошедшего в «Книгу рекордов Гиннеса» как единственный хирург, практиковавший в 100-летнем возрасте. – Да, я считаю Фёдора Григорьевича своим учителем, как и многие хирурги в нашем городе, – начал свой рассказ Алексей Георгиевич. – Мне посчастливилось с ним, с этой легендой хирургии, три раза стоять за одним операционным столом. Это было в 1970 году, когда я учился на пятом курсе медицинского института имени академика. Нас ассистентами к академику ставили. И я тоже ассистировал ему, выполнял свою функцию. А в основном смотрел на руки Мастера. Он наложил правой рукой шов на видимой стороне, а затем левой рукой, не отрываясь, на обратной, невидимой! Это выглядело просто, очень просто, легко. И в этой простоте – гениальность. Это было рукодействие. Сейчас-то я понимаю, какой за этим стоял труд. Он рассказывал, что у него дома в письменном столе ящик пустой, там он держал перчатки. Засовывал туда руки, прикрывал ящик, чтобы не заглядывать в него и шил там вслепую – тренировался. А внешне это выглядело легко. Но я скажу, что хирургия это не только труд, но в какой-то степени искусство. И даже искусство в чём-то сродни театральному. Да, рукодействие. В определённом смысле операционная являлась для него сценой. Прежде чем выйти «на подмостки», он готовился к этому как артист. Как Шаляпин. Тот, когда исполнял Мефистофеля, потом шёл в церковь, грехи исповедывать. Так он вживался в образ. И Фёдор Григорьевич вживался в свой образ с такой же силой и убеждённостью. Он красиво выходил «на сцену» в строго отведённое время, выполнял свой самый сложный этап операции и незаметно уходил. Дальше, говорил, вы справитесь сами. Ведь великое искусство заключается в том, что гениальные вещи делаются незаметно. Его хирургическое искусство было в том, чтобы спасти или пролонгировать жизнь человека... Ни один хирург, сколько бы он ни трудился, не сможет достичь высот, если ему этот дар не ниспослан свыше. Фёдор Григорьевич, как и многие наши великие коллеги (вспомним Пирогова, епископа Луку Войно-Ясенецкого), был глубоко верующим, православным человеком. Он, как говорится, на практике познал силу Божию. И я познал, когда оперировал младенца семи дней от роду, опухоль. Кто вёл мою руку? Никаким опытом и знаниями этот феномен не объяснить... С каждым годом после ухода Фёдора Григорьевича я все больше ценю этот подарок судьбы – знакомство и работу под крылом корифея, патриарха нашей хирургии. Мы начинаем ощущать эту потерю всё острее. Ведь в своё время Фёдор Григорьевич авторитет хирургии поднял очень высоко. Было незыблемо отпечатано в умах чиновников и пациентов, что настоящие хирурги – это избранные. Сейчас такого нет. Последний горький пример: поступил к нам ребёнок, в страшном состоянии. Пришили мои ученики ему пальцы. Спасли руки! Всё сделали на пять с плюсом! А родители со спасителями так разговаривали, будто это они ему пальцы отрывали. Как так можно? Во времена Углова такое было просто невозможно. Конечно, мне самому уже немало лет, я берегу хирургов, как могу, стараюсь не дать в обиду. Но как не хватает нам оберегающей силы патриарха... Вот такой рассказ о нашем великом земляке пришлось мне нежданно-негаданно услышать из уст его уже не менее прославленного ученика. Мы вышли потрясённые из его кабинета, где почти нет свободных мест от подарков детей, исцелённых в институте. Многие из них сделаны некогда изуродованными, а затем аккуратно собранными ручками. А к Пушкину, хоть и ненадолго, нас всё же подвезли...
|
|