Наши таёжные соседи |
11 Июля 2013 г. |
По молодости ходили мы шишковать, и где только не бывали... От деревеньки Усть-Илги по водоразделу — к таёжной Тыпте. В последний раз в просвете сосен сверкнула Лена, и всё круче и круче подъём. Могучий «Урал» не всегда без лебёдки проходит заполненную водой колею по топопрофилю, который ведёт к охотничьим угодьям Жигаловского коопзверопромхоза. Ещё не сезон охоты — сейчас пора другого промысла. Мы без ружей, хотя в Приленье уголок самый медвежий. Здесь полно голубики и черники, есть и любимое лакомство мишки — малина. Нас шестеро — трое иркутян, два парня из Усолья и местный штатный охотник коопзверопромхоза (ему ещё рано за белкой и соболем), едем на заготовку кедрового ореха. Иркутян Фёдора Бородачева и Володю Краснова, работников авиазавода, знал давно, а с Сергеем Нестеровым, Ренатом Кадыровым, Алексеем Терских познакомился в дороге, нам работать вместе около месяца. У Алексея Терских — молодой пёс Барсик, хозяин взял его с собой, чтобы поднатаскать перед главным сезоном, а прыть Барсик уже проявил: когда застряли на переправе через Илгу, собака до дрожи в теле гонялась за косулями, а после не могла даже подняться, что очень огорчило Алексея, но позднее он сделал скидку на возраст и на то, что псу пришлось более двух месяцев жить в городской квартире — для лаек это большая беда. Порода берёт своё, вот и намаялся сразу. В тайге посмотрим, - говорит Алексей, а Барсик смотрит на тайгу из-за борта машины и такое проявляет внимание, что диву даёмся. Набок наклонил морду и не шевельнётся даже на ухабинах. От деревни до места добрались часов через семь. Кедровник принял спокойно, с лёгким поскрипыванием могучих стволов, что испугало не только Алексея, знающего тайгу, но и Фёдора, который считал себя уже опытным шишкобоем — два раза бывал. - Это же «дубы», как бить их? - начал наступать он на представителя хозяйства. - Я здесь только отпуск потеряю. Нам же обещали. - У вас огромный участок, кедрач на любой вкус, - успокоил представитель. - И мы на любой вкус, - сострил Алексей, - ребята, не забывайте, что медведей здесь втрое больше, чем нас. - Не лезьте, куда не надо, - ответил представитель, - и, кстати, распишитесь за технику безопасности. - Как медведю дать по уху и увернуться, - сострил Сергей. Барсик у ног хозяина наблюдал за разговором. Барсику разговор не понравился. - Вон у вас собака есть, отпугнёт и без ружья, сказал, поправляя десятизарядный симоновский карабин, представитель. - А у вас- то он для чего, козлов бить? - вступил в разговор здровенный Ренат. - Мне положено,- сказал представитель. - Я понял, - ответил Ренат. Но соловья, как говорят, баснями не кормят, надо засветло по тропе добраться до зимовья, будущей нашей базы, перенести вещи и продовольствие, осмотреть местность, может и познакомиться с таёжными соседями. Мы стали разгружать машину. - Вот так-то лучше, - обрадовался представитель, организовавший ещё одну подотчётную бригаду, - жмите на план, не обидим, - крикнул он нам на прощание. - Как бы нас здесь не обидели, - мрачно сказал Володя — человек с судьбой уважительной и довольно жестокой. Он китаец, его отец в молодые годы участвовал в гражданской войне и у нас в России, за что и получил фамилию Краснов, потому что не знали, как назвать его в эскадроне. В годы репрессий успел покинуть СССР, а в Китае стал одним из сподвижников Мао. В годы культурной революции его репрессировали, а семью выслали за пределы Китая. Так он оказался в Иркутске, где вновь встретил стену недоверия. Жизнь нормализовалась у этого авиационного специалиста лишь в середине восьмидесятых. Здесь, в Сибири — и жена, и дети. В тайгу ходил с близким другом по КБ авиазавода Фёдором. Сейчас, как говорят, это третья его «таёжка». Вот и получил он за знание первое дежурство. Решили перекусить, а после заняться делом. Пока готовилась еда — куда-то ушёл Ренат, и уже начали беспокоиться, когда над котелком с супом клубился пар и кипел чай, он появился... на плече нёс железную печь, под мышкой трубу. - В хозяйстве пригодится, - весело сказал он, - ух, устал по тропе топать, там внизу у ручья развалюха стоит. - Если вон по той тропе — то можно развалюху поправить и жить. Грузу добавилось, - расхохотался Алексей. Все переглянулись и схватились за животы. Ренат долго смотрел с недоумением на Алексея, на печь, потом плюнул на неё и тоже расхохотался. - Прошу вас, ребята, больше в зимовьях ничего не трогать. Хорошо, что сейчас возвратим эту печь и придётся Ренату дополнительно к ящику макарон с рюкзаком тащить её на старое место. - Да, тропинка тяжёлая, - крякнул Ренат. … Тропа была давно нехоженной. Ноги то утопали во мху, то спотыкались о корни. На одном из поворотов нас ждал идущий впереди Алексей, Барсик что-то нюхал и непонятно повизгивал. - Вот, Ренатка, твоя первая встреча, которая, к радости, на тропе не состоялась, но тебя лохматый разглядел хорошо. Может ему печь с трубой понравилась? След от задней ступни по длине был больше человеческого предплечья и след в некоторых местах перекрывал отпечатки сапог Рената, это и подсказывало, что зверь находился неподалёку за Кадыровым. Рядом с тропой ещё парила солидная куча помёта, а следы вели в тайгу. - Прошёл по кустам и мхам, как танк. Здоровенное животное, живот волочится. Эти крупные медведи встречаются только в Приленье и на Камчатке, - комментировал Алексей, - а ушёл, когда прошло любопытство. Нам ещё часто, когда уже били шишку, попадался на пути этот след. Медведь нас встречал, по утру провожал, словно разгуливал по бульвару, а однажды мы наблюдали место, где наш сосед, развалившись, шелушил шишку. - Медведь с корову, - вздохнув, сказал Володя. На глаза хозяин тайги нам, слава Богу, здесь ни разу не попал, а вскоре мы перебрались в другое место, к новому зимовью, километров пятнадцать выше. Новое зимовьё оказалось обжитым, а его хозяин — очень гостеприимным человеком, об этом говорил журнал, в котором на первой странице стояла такая запись: «Побывавший здесь, напиши куда шёл, дату и месяц, чем пользовался. Можешь воспользоваться рукописными картами, они в столе, там стоят направления переходов к зимовьям по рекам. В столе — журналы». Мы разместились здесь со своим провиантом и даже решили часть оставить хозяину на зиму. Рядом была банька, которую мы сразу истопили и испробовали с хвойными вениками. На второй день мы обнаружили отличный кедрач, словно парк для прогулок. Шишки висели одна к одной, - «сувенирчики». Были на участке и вековые «дубы» и стройные кедры, вершины которых были настолько рясны, что каждая ветка кончалась тремя — четырьмя шишками. На поляне мы обнаружили всё, что необходимо для обработки ореха. Настроение поднялось, но напрасно... Чёрные тучи стали мгновенно закрывать кряж: их гнал сильный ветер. Мы поспешили к гостеприимному зимовью. Едва успели добраться, как рванули такие порывы, что тайга не только застонала, а по ней прошёл треск падающих деревьев. Стало не по себе, но штормовой ветер резко прекратился и крупными хлопьями повалил снег, это стало полной неожиданностью. Парни сели играть в карты, а я стал листать попавший под руку журнал «Охота», где сразу натолкнулся на статью «Приленские медведи и их поведение». Рассказывалось о непредсказуемости этих животных в любое время года и описывался ряд летних случаев в Киренских угодьях, и в тех, где мы находились сейчас. В основном сообщали о нападении мишек на зимовья и я невольно посмотрел на крепкие решётки нашего дома. - Парни, - обратился я к играющим, - отвлекитесь на несколько минут, -и я прочитал им страшные места. - Я знал об этом, но не хотел пугать, сказал Алексей. - но есть одна особенность, что медведь может сам напасть на вооружённого человека и наш приленский таков. Однако крупный, который на первой базе нас сторожил, может это сделать в любой момент, обычно они больны и злы. Нашему богатырю Ренату повезло, что таёжный гигант в тот момент ничем не страдал. Вот так. Ну, а сегодня надо выходить ночью в туалет по нескольку человек с фонариками. Лохматого может спровоцировать и ранний снег. Мы сейчас в центре медвежьего «поселения» на Тылте. Пойдём завтра собирать шишку? Будут много конкурентов: не нужны будут колоты, будет ранняя паданка, а на неё охотников достаточно и без очереди расхватают: бурундуки, белки, мыши, подлетят сойки и кедровки. Утром дружно пошли в кедровник, где и впрямь под каждым деревом вокруг веером лежали отборные шишки. Медвежьих следов на снегу множество самого различного размера, встречались и «детские». - В ту стороне не ходите, - посоветовал Алесей, матери будут особенно строги, если дети проявят к вам интерес. Занимайтесь делом и пойте, перекликайтесь громче. Пели и кричали мы громко, но перекричать подрёвывание медведей становилось труднее, ведь нас тоже отпугивали, но азарт заставлял нас набивать шишками мешки один за другим. Мы попросту прочёсывали кедрач. ….Я поднял голову на окраине леса, где начинался густой мелкий сосняк, увидел двух медвежат, потихоньку стал отступать, что видно позабавило малышей. Рядом рявкнула медведица, заставив меня застыть на месте. Она подошла к непослушным и любопытным младенцам и... нашлёпала их, и те бегом умчались в сосняк. Не оборачиваясь, медведица рявкнула ещё раз, словно предупреждая, и растворилась среди поредевшей за ночь осенней тайги. Перед отъездом домой, когда пришёл за нами знакомый «Урал», и представителю захотелось набрать подмороженной рябины, мы пошли в кустарник и увидели на крепком снегу следы первого старого знакомого. P.S. Уже в Иркутске мы часто вспоминали о той «таёжке» на Лене, к нам приезжали Сергей и Ринат — прапорщики с Белой, которые летали командирами огневых установок на Ту-16, но в то время об этом нельзя было говорить. Фёдор жил неподалёку от меня, с Володей созваниваемся. Мне ещё пришлось встретиться с лохматыми в Саянах, неподалёку от базы шишкобоев. Я в ту поездку брал сына — от базы мы уходили в распадки парами, в места, где были кое-какие строения для жилья. С одной стороны распадка лачуга, а по другую кедровник по склону и, пройдя ряд, нужно было подниматься, мы делали новый колот: так было легче сохранить силы, чем таскать его по крутому склону. Однажды, уже началась гроза, мы неподалёку услышали повизгивание малыша, который оказался почти рядом, и тут, как приведение, на задних лапах медведица. Она издала рык. «Не двигайся, стой», - сказал я Димке. Он и так притих, и шёпотом мне: «Спина к спине, как белорусские партизаны». У нас был только топор, впрочем он не поможет. В это время началась гроза, ударила рядом с медведицей в дерево молния, которое загорелось, она погнала медвежонка к скальнику, а мы- вниз, через распадок, к своему жилищу. Пошёл такой ливень, что за несколько минут потушил горевшее дерево. Мокрые, продрогшие ждали мы в своей хижине окончания ливня, только после развели костёр и начали сушиться. Димка выжидательно смотрел на меня, я понял и сказал: «Завтра пойдём за лошадьми на базу, мы хорошо набили орехов». Сын кивнул головой.
|
|