«Это вызов, прежде всего себе самому»: кругосветка сибиряков на надувном тримаране

Россияне встретили сотни новых друзей, рассказали тысячам иностранцев о красоте природы своей родины и богатстве её культуры, очаровали множество людей своим мужеством и несгибаемой волей, дружелюбием и неисчерпаемым оптимизмом. Команда международного проекта Томского областного отделения Русского географического общества из далёкой Аргентины поделилась с нашими читателями самыми трудными моментами кругосветки, самыми яркими эмоциями, взглядами на жизнь и ответами на сложные философские вопросы, которые неизбежно возникают у людей среди безграничного океана.

— Прошёл год с того момента, как вы оставили берег России и отправились покорять просторы Мирового океана. Насколько это трудно — быть вдали от родных и близких, обходиться малым, выйти из зоны комфорта? Где вы берёте силы на это?

Станислав Берёзкин: У меня 2/3 жизни прошло вне зоны комфорта, обходиться малым я тоже приучен. Особых физических неудобств в экспедиции я не испытываю. Единственная сложность — я не становлюсь моложе, с возрастом физические нагрузки даются труднее. И травмы дают прикурить. Да, вдалеке от родных и друзей тяжело. Я, конечно, держу себя бодро, но без голосов любимых людей непросто жить. Конечно, мы переписываемся, перезваниваемся, но это совсем не то. Возможность видеть любимых людей, разговаривать с ними — это заменить невозможно. И если я говорю: «Да ну, ничего в этом сложного!» — не верьте мне.

А силы берутся из детской мечты. Когда уже хочется плюнуть на всё и сказать: «Да ну его, я ведь самый обычный человек, зачем мне это всё», в памяти сразу всплывает тот самый мальчишка, который больше всего на свете любил лето, когда проходили парусные занятия, до дыр застирывал тельняшку, которую в СССР купить можно было только в военторге, гладил стрелки на гюйсе до состояния бритвы и мечтал о недостижимых тогда дальних странах... Его, того меня, предать нельзя...

• Станислав Берёзкин. Фото участников экспедиции

Евгений Ковалевский: Быть вдали от близких и друзей трудно. Именно они создают пространство комфорта. Когда уезжаешь из дома, любимого города, страны, где всё привычно и понятно, ты уже вышел из зоны комфорта. Вокруг всё чужое — люди, языки, природа. Организм привыкает жить в определённом месте. Особенно, если это место, где ты родился, где жили твои предки, родители, где продолжают жить дети. Пространство ведь живое. Оно хранит память, устои и понятия, сформированные поколениями, принципы развития и выживания личности в родовом гнезде, на родовой территории, работающие на уровне генетической памяти. И вдруг ты выпадаешь из многовекового уклада. Это — стресс, шок. Ты не просто выпадаешь из гнезда, а попадаешь раздетый в колючий кустарник, на острые осколки стекла, сталкиваешься с кучей незнакомых вещей, которые тебя отторгают, прессуют. В этой аллегории — суть экстремальных экспедиций, цель которых — выживание в естественной природе. Именно этот путь познания планеты и себя как её части был предложен мне Создателем. И спасибо судьбе, он был понят мной хотя бы и в 41 год. Именно здесь кроется ответ на вопрос: насколько трудно и откуда берутся силы.

В экстремальной природной экспедиции трудно невероятно, до невозможности! Ведь дикая природа не приспосабливается под человека, не выстилает ему ковры и тротуары, не постригает газон, не вырубает колючий кустарник, не делает горы ниже и не убирает бездорожье. Она такая, какая есть, вот уже сотни миллионов лет. А человек — хрупкий, нежный стебелёк, который можно переломить ударом, как щепку. И он должен выжить и достичь цели, которую поставил. Так почему и зачем человек идёт на это? Отвечаю: жажда познаний и открытий заложена в каждом комочке жизни. Это — суть каждого человеческого существа. Она становится основой мотивации личности, ищет путь познания и самореализации. Что заставляет человека рисковать жизнью, голодать, замерзать, терять сознание от недосыпа, радоваться каждое утро, что ещё жив, страдать от того, что надо снова и снова рисковать, терпеть, падать и вставать, умирать и снова воскресать?

Ответ — путь, который тебе предложен Создателем и твоим родом. Путь, который ты сумел для себя открыть. Не так важно — во сколько лет. Прекрасно, если в 17, неплохо в 26, терпимо в 38, но не зазорно в 46. Открыв для себя свой мир, можно попробовать начать с нуля. И сделать это и в 50, и в 60. И добиться того, чего ты хочешь и для чего ты создан. Идти своим путём — главная и, пожалуй, единственная мотивация. Она побуждает совершать невероятные вещи — идти, когда ноги не держат, дышать, когда вода забивает лёгкие, сохранять сознание, когда ты безмерно вымотан, питаться несъедобным, выживать там, где нормальный человек не выживет. И это не сказка. Это — реальная жизнь экстремального путешественника. Я занимаюсь этим всю сознательную жизнь — с 1974 года. В 1998 году окончательно сам себе поставил диагноз — экстремальный путешественник в дикой природе. Это — горы, горные реки, океаны... всё, что создано миллиарды лет назад. Именно в природе скрыты главные знания, за которыми вновь и вновь отправляются те, кто хочет открыть для себя мир. Мир, в котором возник каждый из нас и все мы вместе.

Жажда открытий и познания ставит каждого на свой эскалатор развития и совершенствования. Путей великое множество. Большинство из них — в зоне комфорта, где наука, инженерия, ландшафтный дизайн, искусство и ещё сотни тысяч других. Природный путь труден и непредсказуем, как непредсказуема сама природа. Океан может послать божественную ночь с луной, звёздами и дельфинами, а может уничтожить одной большой волной в считаные секунды. Но... Океан содержит знания, информацию, энергию, правду. В нём — истина планеты, и сам он является истиной. Понять суть этой истины, погрузиться в неё, прожить в ней долгое время, почувствовать океан на клеточном уровне, самому стать водой, наконец, понять, зачем всё устроено именно так, — вот моя главная мотивация. Мотивация получения знаний из первоисточника — природы, в нынешней экспедиции — океана. Это побуждает вновь и вновь выходить из зоны комфорта, страдать, выживать и... быть счастливым. Это даёт силы.

• Евгений Ковалевский и Мировой океан. Фото: Станислав Берёзкин

Запас энергии конечен, наступает период, когда ты встаёшь через силу, когда не хочется ничего делать, а надо. Я читал у Конфуция и Аристотеля, что мы должны жить в природе. Тур Хейердал написал прекрасную книгу «Фату хива. Возврат к природе». Мне кажется, я до этого дошёл сам, а у великих получил подтверждение. Природа даёт энергию, очищает от шлака и грязи, сдерживает нравственную деградацию, даёт искренность и чистоту, которой обладает сама. В 16 лет я начал бегать по утрам 4–5 километров. Бегаю, когда идёт снег, когда дождь, когда плюс 30 и когда минус 30, когда болят ноги и ноет спина. Вокруг поют птицы, встаёт солнце, шелестит листва, слышен шёпот невидимых звёзд. Мне 65 лет, но я бегаю до сих пор. Для меня это медитация, соединение с природой, настройка на единую волну с природой. Я считаю, что именно это даёт мне силы, восполняет утраченную энергию, возвращает к жизни.

Круг замкнулся. Предложенный мне Создателем и родителями путь оказался познанием планеты и себя как её части, вхождением в естественную природу. Именно этот путь стал моей мотивацией, и он же даёт мне силы для того, чтобы идти.

— Что вообще самое трудное в кругосветке на надувном парусном тримаране? Что больше всего напугало или огорчило за этот год плавания? Или вам совсем не страшно?

Станислав Берёзкин: Почему не страшно? Страшно! Всем и всегда говорим: самое трудное — терпеть своих товарищей по несчастью, тех, кому не повезло оказаться с тобой на одном судне. Огорчило то, что судно оказалось очень хрупким. Поддержание его в «лётной годности» отнимает много времени и сил.

• Станислав Берёзкин на тримаране Russian Ocean Way. Фото участников экспедиции

Евгений Ковалевский: Кругосветка на надувном парусном тримаране — это вызов прежде всего себе самому. Не просто выйти из зоны комфорта, надолго уехать из дома, сменить на время обстановку. Это полная смена образа жизни. Это — поместить себя на длительное время в чрезвычайно сложные, непригодные для нормальной жизни условия. Мокрая одежда, мокрые солёные спальники, хронический недосып, холод, голод, нападения акул и пиратов... Непредсказуемые ситуации, которые валятся валом, так, что уже привыкаешь к ним, как к чему-то ожидаемому.

Ко всем проблемам добавился и множественный ремонт, возможность которого начисто отрицал производитель. Мы получили тримаран не за два месяца до старта, как договаривались, а за два дня до выхода. Едва успели благодаря помощи друзей собрать эту удивительную посудину до конца, закидать внутрь палатки, вещи, приборы и продукты. Мы приняли решение соблюдать сроки и не успели реально оценить тот кошмар, который нам обеспечил производитель.

Он не учёл опыт предыдущих плаваний, допустил стратегические конструкторские ошибки, сорвавшие нам большинство планов.

• Поломки начались на второй день движения по Балтийскому морю и до сих пор преследуют нас. До перехода через Атлантику мы дважды вставали на большой ремонт и вызвали не сочувствие, а негодование многих следивших за экспедицией, друзей и завистников.

Мы упустили сезон, не успели обойти мыс Горн в декабре 2021 года, поэтому экспедиция из двухлетней превратилась в трёхлетнюю. Мы потратили все средства спонсоров и выигранного президентского гранта на вынужденные стоянки, ремонты и незапланированные траты. В итоге бюджет, рассчитанный до конца проекта, закончился на четверти пути. Продолжаются поиски средств, подаём на гранты в фонды и верим в успех.

В середине перехода через Атлантику — от Кабо-Верде до Бразилии — за 800 морских миль до берега подломилось основание мачты. Была критическая ситуация. Мы были на грани объявления May Day — SOS. Оперативно сработал наш береговой штаб, который подключил российское посольство в Бразилии. Бразильские ВМФ и спасательная служба направили к нам сухогруз для эвакуации. Совместными усилиями мы нейтрализовали ЧП и сумели дойти до берега.

В Южной Америке мы столкнулись с новым вызовом — санкции. Нам заблокировали наши карты Visa и Mastercard. Мы потеряли возможность расплачиваться за услуги, материалы, продукты. Сумели найти промежуточное решение. Руководитель берегового штаба экспедиции Юлия Калюжная оформила на себя китайскую карту Union Pay, привезла нам дубликат. Некоторые зарубежные банки эту карту принимают, но за услуги и в магазинах расплачиваться нельзя. Ищем банки и банкоматы, которые принимают Union Pay. Находим. Курс доллара нам непонятен. В интернете один, в банкомате второй, в народе третий. Заблокирована спутниковая связь. У нас спутниковые системы «Иридиум», которые перестали работать. На данный момент в океане у нас нет связи с береговым штабом, это опасно. Имеющиеся рубли перед блокировкой карт пришлось менять на местную валюту с трёхкратной потерей. Заблокирован вход на сайт Президентских грантов, нет возможности переслать открытки и посылки в Россию — направление закрыто. Это как минимум огорчает.

Много работаем, не высыпаемся. Оказалось, что вдвоём идти сложно главным образом потому, что не хватает времени для восстановления. Мы меняем друг друга на вахте каждые четыре часа. Четыре часа нужно держать румпель руля, смотреть на 360 градусов, не смыкать глаз ни на секунду, смотреть на картплоттер, на звёзды, на объекты в океане. Если отвлёкся на пару секунд, тримаран идёт не в нужном направлении, вероятна авария. После сдачи вахты надо обязательно поспать, не важно — день или ночь. Иначе на следующую вахту выйдешь усталым и будешь допускать ошибки. Ночью несколько раз чуть не столкнулись с яхтами и рыболовецкими баркасами, которые не использовали автоматический идентификатор судов. Мы не видим их на экране картплоттера, они не видят нас. В тумане и в безлунной ночи — опасно, возможно столкновение. После двух суток непрерывного движения и смены вахт из-за хронического недосыпа организм изношен так, что на вахте можно потерять сознание.

• Работа с парусом. Фото участников экспедиции

Сильно раздражают частые поломки основных элементов рамы тримарана, узловых соединений, руля. Мы не можем разогнать тримаран до заявленных производителем 13 узлов, поскольку прочность конструкции не позволяет быстро двигаться в условиях непрерывного волнения и вибрации. Переход Атлантики из-за поломки мачты завершили на севере Бразилии, а не на юге, как планировали. От Форталезы до Сальвадора 800 морских миль шли против встречного ветра, встречной волны и встречного течения. Шли не неделю, как обычно, а 30 дней. Это было невероятно тяжело.

Сейчас мы встали в Аргентине на четвёртую реконструкцию, будем менять основные балки, менять конструкции большинства узловых соединений, укреплять. По сути, мы делаем новое судно, которое будет способно обойти мыс Горн и пересечь Тихий океан. А за ним Индийский и ещё раз Атлантический.

Но пугало меня по-настоящему за всё это время только одно — невозможность по той или иной причине продолжать экспедицию. Экспедиция для меня — это моя жизнь. Мы сделали, делаем и будем делать всё, чтобы она продолжалась и успешно завершилась там, откуда стартовала, — в Кронштадте. Мы укрепляем морскую славу России, славу первых русских мореплавателей, по пути которых идём.

И ещё, самое трудное всегда было и всегда будет не акулы, не штормы, не гигантские волны, не дискомфортные условия жизни на тримаране без удобств. Самое трудное — общение в замкнутом пространстве. Нас двое. Мы справляемся с этой главной трудностью. Мы научились принимать дополнительных участников, в том числе зарубежных. Они разряжают наше маленькое пространство. Мы научились не обращать внимания на слабости друг друга. Мы научились избегать серьёзных ссор и уходить от конфликтов. Мы умели терпеть и раньше, а сейчас умеем терпеть втройне. И терпение — это единственный шанс всё преодолеть. И мы преодолеем. Мы бросили вызов себе и Великому Океану, и мы доведём дело до конца.

— Какое самое яркое событие случилось за время путешествия? Какой день хотелось бы прожить заново?

Станислав Берёзкин: Пожалуй, самое сильное впечатление произвел мыс Рока. Обычно он скрыт туманом, но, видно, Бог решил, что нам надо осмотреть его со всех сторон, и с неба тоже. Три дня стояла прекрасная погода, мы наслаждались его видом с моря, съездили на смотровую площадку на машине и сняли его с дрона. Передать впечатление, когда стоишь на скале, за которой три тысячи миль суровой Северной Атлантики, словами очень сложно. Мир нарисовал неповторимую картину — небо и море слились в дымке, горизонта не было видно, было непередаваемое ощущение края Земли. Если бы с нами был «плоскоземелец», он был бы в восторге и сказал бы: «Вот видите, я же говорил!»

К сожалению, невозможно прожить момент таким, каким он был в первый раз. Это я говорю как фотограф — одно и то же место не бывает одинаковым.

Евгений Ковалевский: Яркие события — встречи с новыми странами, с новыми территориями, с новыми людьми. Их много, список новых хороших друзей пополнился десятками и сотнями имён разных национальностей. Некоторые, как нам кажется, стали друзьями навсегда. Мы — здесь, они — там, но наши сердца вместе. Запомнилась Европа, куда я попал первый раз в жизни. Светлая, благополучная, не напряжная, позитивная. Запомнились острова Кабо-Верде, особенно Санту-Антан. Горы, джунгли, экзотика, чистота, спокойствие, неспешность. И ведь это редкое место, где никого не колонизировали. Когда португальцы высадились здесь в XVI веке, здесь не было людей. На горах, на камнях, в джунглях люди основали поселения и живут радостно. Городок Минделу подарил миру знаменитую певицу Сезарию Эвору.

Запомнился Уругвай. Небольшой, дорогой, чистый, колониальная архитектура. Запомнились бездомные жители улиц Бразилии. Это особая «антикультура», которую я так пока и не понял. И, конечно, запомнилась и ещё запомнится Аргентина. Яркая, доброжелательная, обещающая много новых приключений, знакомств, знаний. Ведь мы здесь ещё несколько месяцев. Увидим Патагонию, Анды! В целом Южная Америка увлекательна, заразительна, позитивна.

Везде, во всех странах поражает и радует доброта людей и положительное отношение к русским. Я бы даже сказал, часто восторженное отношение к «русо», как они здесь говорят. Когда узнают, что мы из России, почти всегда в ответ слышишь: «О-о-о-о! Русо!» Нам со Стасом приятно и радостно.

• С новыми друзьями. Фото участников экспедиции

— Как океан меняет человека во время столь длительного «личного контакта»? Что нового для себя вы открыли в этом плавании?

Евгений Ковалевский: Длительное общение с океаном меняет человека. Он ведь содержит мегатонны информации, энергии, знаний. Он регулирует температуру планеты, он поглощает энергию Солнца. Океан — великий! А сколько в нём жизни! На 100 планет хватит. И когда ты сидишь на ночной вахте в прекрасную погоду, луна бросает серебряную дорожку к тримарану, звёзды непрерывно падают в океан, исполняя желания, иногда к нашему судну подплывает стая дельфинов. Они прыгают и радуются, и кружат вокруг. И всё светится фосфоресцирующим светом. Это магия! Это водный Космос. И это жизнь!

Можно опустить ноги в воду, словно погрузиться в планету Земля, точнее — в Океан, в ближний Космос, как я называю то, что мы видим глазами. И чувствуешь, что ты принадлежишь Вселенной, что ты — её неотъемлемая часть. И понимаешь, что мы — часть Единого Закона Вселенной. Этот единый закон я называю Создателем. Я не знаю, как это выглядит. Возможно, это какой-то невероятный источник энергии и знаний где-то в космическом пространстве. Находясь долго в океане, попадаешь с ним в резонанс, начинаешь его чувствовать, как своего прародителя, как свою основу. Через полгода пребывания в океане я иногда перестаю чувствовать разницу между мной и ним. Мы — одно целое. Мы вместе. У нас один биохимический состав. Об этом я читал умные книги. Я чувствую, как мы перетекаем друг в друга. «Я вижу», как говорила героиня фильма «Аватар».

Океан для меня источник новых пониманий планеты и, что особенно важно, пониманий себя. Однажды я долго смотрел на океан и думал: «Океан добрый или злой?» Я смотрел шесть месяцев. И вдруг пришёл ответ. Я понял. Океан не злой и не добрый. Он сбалансирован. Это «Инь-Ян», основа баланса на планете Земля, основа истины, морали, нравственных понятий. Понятий справедливости, ценности Природы. Океан не лжёт и не лицемерит, не обманывает и не предаёт, не прикидывается лучше, чем есть. Океан — естественный и надёжный, благодаря своей незыблемой правде природы. Океан — носитель и хранитель истины. И тот, кто сумеет понять эту истину, достоин Нобелевской премии и всех наград человечества. Я — в пути за истиной.

Станислав Берёзкин: Я не склонен отводить океану роль какой-то особенной среды. Он — не абсолютная истина, а просто одна из стихий. Да, он похож на живое существо, но если подходить к нему с этой стороны, то он скорее симбиоз живых существ, планета, государство. В прошлом походе я окончательно утвердился в мысли, что человека ничто не может изменить, даже он сам. Меняется наше ощущение мира, меняется характер, образ мыслей, подход к познанию мира. Но сам человек, его личностные качества не меняются. Просто в долгом плавании, в экстремальных условиях, в одиночестве слетает «налёт цивилизации» и на передний план выходит тот, кто за этим налётом прятался. Со всеми вытекающими последствиями. И море здесь только один из факторов. Это может произойти и в горах, и во льдах, и в городе. Главное в обеспечении очищения человека — экстремальные природные и психологические условия.

Я шагнул на очередную ступеньку познания в этом походе, но связана она не с морем, а с людьми. Очень расширился мой круг общения, и это оказалось очень полезным для понимания того, что мы, как народ и цивилизация, живём по тем же законам, как и другие народы и цивилизации. Ни у кого нет «особого пути», все цивилизации, страны, империи — это организмы, которые рождаются, живут и умирают. И как все живые организмы, они уникальны и похожи друг на друга одновременно. Так получилось, что у меня сейчас очередной этап богоискательства — поиск божественного в человеке. И океан в нём — средство передвижения.

— Как вы думаете, человек на маленьком судне в бескрайнем океане — естественная часть этого огромного мира? Или он своей несгибаемой волей и личным мужеством противостоит враждебной стихии, покоряя её? Кто мы на нашей планете, как она нас воспринимает?

Станислав Берёзкин: Вопрос сложный, поскольку я никогда не был человеком несгибаемой воли и личного мужества. А с другой стороны — простой, потому что я точно знаю, что стихия нам не враждебна. Она просто нас не замечает. Море нельзя преодолеть, как марафонскую дистанцию на стадионе. Надо просто дать сигнал высшим силам о своём намерении. А они позаботятся о том, чтобы тебя пропустили. Или не позаботятся. Или позаботятся, чтобы не пропустили.

Ну и, как говорится, «на Аллаха надейся, а верблюда привязывай». Необходимо знать, когда и где можно пересекать океаны, а когда и где нельзя. Для нашего судна это особенно актуально. Нельзя относиться к стихии панибратски, необходимо знать навигацию, метеорологию, погодные особенности района плавания, правила расхождения судов, правила радиообмена, знать устройство судна — всё, что относится к материальному обеспечению плавания. И тогда вероятность того, что боги будут к тебе благосклонны, значительно повышается.

Евгений Ковалевский: Мы со Стасом идём очень близко к океану. Мы в нём живём. Есть изюминка в выбранном и построенном нами судне. Оно не отделяет нас от океана удобствами, которые есть на яхтах, катерах, лайнерах, бороздящих океан. Мы не отделены надежной защитой, барьерами, у нас нет удобств, а главное удобство — сам океан. Мы беззащитны, если он вдруг вздумает с нами поиграть. А он играет и веселится. И грохочет, и становится суровым, и проверяет нас на прочность, на «вшивость».

Я чувствую, что человечество уже отдалилось и продолжает отдаляться от правильного понимания океана. Оно отдаляется от правильного взаимодействия и диалога с природой. Это отдаление естественным образом сказывается на снижении морали и нравственной деградации. Интегрально человечество уходит от ценностей природы, хотя индивидуально все хотят чаще бывать на природе. Это противоречие, которое я ещё пытаюсь понять. Тяга к природе понятна, ведь мы все вышли из неё, из океана. Он — наш отец. Мы тянемся к нему. Мы инстинктивно чувствуем величие природы и её правоту, чистоту, справедливость. Природу, Великий океан, Великие горы нельзя, невозможно покорять. Мы — крошечная наночастица в сравнении с ними. И мы — часть этого огромного мира. Мы в нём и живём благодаря ему. Не случайно альпинисты не используют слово «покорять». Они говорят «взошёл на вершину». А покоряем мы свою лень, свою немощь, свой страх.

• Они бросили вызов себе и океану. Фото участников экспедиции

Я иду в океан, как сын к отцу, как новорождённый к матери. Для меня океан — это всё. Это могучая часть Создателя. Но и я, хоть и крошечная наночастица, тоже часть Создателя. Я иду в океан, чтобы почувствовать и осознать это. А несгибаемая воля и мужество помогут мне выстоять во всех невзгодах единоборства с бушующей стихией, справиться с полным отсутствием привычного комфорта, с вызовом, который я бросил сам себе.

Человечество создано как часть нашей планеты. Планета нас так и воспринимает. Мы свои для неё. Мы — её дети. Более того, наша планета — часть Вселенной и соблюдает основные её законы. Мы, люди, воспроизводим в своём развитии те же законы. И идя в океан, я надеюсь осознать эти законы, сформулировать для себя и других. Я иду за знаниями, за чувствами, за чистотой и моралью. Океан — учитель. Он принимает меня как ученика. Если я сумею услышать его, принять его энергию, если мне удастся понять истины природы, я бы хотел донести эти знания до молодёжи, до жителей России, до жителей всего мира. Мы — часть природы и должны беречь её. Если мы сможем это понять, мы сбережём себя и наших детей. Мы сберёжем всю Землю.

***

«Волны до неба»: как кругосветка РГО достигла Французской Полинезии

• На острове Мангарева. Фото участников экспедиции

Катамаран кругосветной экспедиции Томского областного отделения Русского географического общества 10 мая благополучно достиг Французской Полинезии. Позади остались 1600 миль бурных вод Тихого океана и 16 дней, полных приключений и борьбы со стихией. Экипаж сумел в трудных условиях открытого моря устранить несколько поломок. Теперь команде предстояло привести в порядок своё судно, поправить здоровье и отдохнуть на острове Мангарева.

Евгений Ковалевский, Станислав Берёзкин, Андрей Черепанов и Калеб Хара Гарате отправились с острова Пасхи в направлении Маркизских островов 25 апреля. Испытание нового судна, на котором продолжается кругосветное плавание после потери тримарана Russian Ocean Way, пришлось вести в «боевых» условиях. Тихий океан вновь неласково встретил путешественников сильным ветром и высокими волнами.

— По сравнению с тримараном, который мы потеряли и который довели за полтора года до превосходного состояния, катамаран существенно меньше. Он менее устойчив на волнах. Явно ощущается возможность переворота на высокой волне либо на невысокой турбулентной при неблагоприятной динамике взаимодействия волны и катамарана. Нежелательно вставать бортом к волне в 3 м и более. А 5 м смотрится рядом с нашим плавучим домиком пугающе, — отметил уже в начале плавания Евгений Ковалевский.

После выхода с Рапануи экипаж не сразу взял курс на остров Нуку-Хива, который рассматривался в качестве промежуточной точки маршрута. Двинулись на северо-запад. По советам местных мореплавателей, россияне планировали идти по своеобразной дуге, чтобы поймать пассат, и лишь затем пойти на запад к Маркизским островам.

Ветер довольно сильно давил на судно, и конструкция катамарана испытывала серьёзную нагрузку. Быстро стала заметна слишком большая амплитуда вертикальных движений задней балки. Чтобы избежать деформации каркаса, пришлось стягивать соединения резиновыми жгутами.

Ночью 25 апреля возникла первая, довольно комичная нештатная ситуация. Её причиной стал спасательный буй, доставшийся кругосветчикам вместе с катамараном. Устройство внезапно начало мигать.

— Мы были уверены, что за восемь лет батарейки умерли и буй не работает. Взяли его, чтобы предъявить береговой службе Чили на проверке перед выходом с острова Пасхи. Решаем позвонить по спутниковому телефону Юлии Калюжной в береговой штаб, так как, возможно, буй выдаёт сигнал SOS, — рассказал Ковалевский.

В береговом штабе экспедиции выяснилось, что буй сработал и подаёт сигнал. Чилийские спасатели уже связались с Калюжной и отправили катер к месту событий.

— После нашего звонка Юля срочно звонит на Рапануи, даёт отбой. Через полчаса звонят спасатели, уточняют обстоятельства. Калеб — чилиец, идущий с нами до Таити, — рассказывает про необъяснимое включение буя, спавшего мёртвым сном целых восемь лет, — добавил Евгений Ковалевский.

• Будни кругосветчиков. Фото участников экспедиции

Через два дня сильное волнение уже заметно сказывается на конструкции катамарана. Волны высотой в 3 м бьют в корму судна.

«Палубу заливает ещё с ночи. Под палубой ухает и скрипит. Заглядываем с носа и с кормы под палубу. Два центральных стрингера сильно изогнуты. Подозреваем, что они сломаны. Нас это настораживает, но не пугает. Два мощных бревна, которые мы привязали вдоль бортов внутри палатки ещё до старта, несут на себе нагрузку. Всё нормально. Отремонтируем на Нуку-Хива», — отметил Ковалевский в путевом дневнике.

В последний день апреля происходит серьёзная авария. На хорошем ходу, при волне в 3 м и скорости ветра до 30 узлов, уже в подступающей темноте катамаран теряет управление.

— В 20:10 вдруг на высокой, в 4 м волне мы начинаем «сёрфить», раздаётся щелчок. Нас ставит боком к ветру, пытаюсь выровнять рулями, не получается. Из палатки выбегают Стас и Андрей. Андрей кричит, что перо руля плывёт. Боже, мы потеряли один руль! В этот момент Стас кричит, что мы потеряли оба руля! — рассказал Ковалевский.

Команде пришлось спустить парус и выбросить с носа за борт плавучий якорь — водный парашют. Катамаран удалось стабилизировать, после чего сняли с правой кормы рулевую коробку. В распоряжении путешественников есть одно запасное перо руля.

— Темнота, волны, кажется, до неба. Сильно опасаемся переворота. Все надеваем полную экипировку, спасательные жилеты. Стас и Андрей готовят коробку и перо руля. Вопрос один: как ставить на такой волне и таком ветру — на порывах более 40 узлов! Вода большими массами падает на палубу. Надо ещё зарядить шуруповёрт, он разрядился, пока сверлили отверстия в новом руле. Спим в одежде и спасжилетах. Нас медленно несёт на запад в сторону острова Мангарева в архипелаге Туамоту, Французская Полинезия, — описал ситуацию Ковалевский.

В течение всей ночи Тихий океан трепал и подбрасывал маленькое судёнышко. Поспать почти не удалось. Ветер и волны не унимались и утром, 1 мая. Однако солнце принесло надежду. В обсуждениях родилась идея установки руля на место.

— Стас раздевается и заползает на корму правого баллона. Калеб и Андрей проталкивают ему рулевую коробку. У меня в руках оттяжка, я на левом баллоне, на корме. Плюс камера на груди — надо снимать. Тянем, толкаем, подаём болты, ось. Через 20 минут руль стоит. Стас умудряется всё сделать, правда, чуть не потеряв при этом палец. В 13:00 начинаем движение на атолл Мангарева, до которого 1000 миль. До Нуку-Хива далековато — 1400 миль, боимся идти туда на одном руле. Все смертельно устали. Нервное напряжение, — признался Ковалевский.

• Спокойная вахта. Фото участников экспедиции

Ветер не утихает ещё несколько дней, достигая при порывах 40 и даже 50 узлов. За сутки по пять-шесть раз идёт дождь. Сырость везде: в палатку залетают не только брызги, но и волны. Снизу, под крохотным пристанищем экипажа, словно идут кулачные бои тяжеловесов, которые постоянно промахиваются и лупят по днищу.

— Все удары по нашим почкам, печени, селезёнкам, лицам и остальным частям тела. Такого дискомфорта давно не было, — признаётся Ковалевский.

Утром 5 мая вдобавок ко всему отламывается крепление удлинителя румпеля. В течение часа экипаж находит решение и проводит ремонт.

6 мая Евгений Ковалевский отмечает своё 66-летие. Ещё один день рождения в кругосветном плавании!

— Я в центре Тихого океана. С чем ещё можно сравнить возможность встретить такой рубеж в пространстве Вселенной, на поверхности великого океана? До ближайшей земли более 2000 км, — отмечает руководитель экспедиции.

• Евгений Ковалевский вновь отметил день рождения в кругосветной экспедиции. Фото участников экспедиции

Ещё через четыре дня катамаран подошёл к острову Мангарева. Здесь путешественникам предстояло много работы: нужно найти фанеру или крепкое дерево для новых рулевых устройств, а также по возможности сделать в палатке фанерную палубу. Остальной ремонт придётся оставить до Таити. Там в более подходящих условиях заменят алюминиевые стрингеры на нержавеющие стальные, поставят для усиления конструкции судна трубы или брёвна.

Евгению Ковалевскому на острове Мангарева потребовалось медицинское обследование. В последние дни перехода руководитель экспедиции почувствовал недомогание. О врачебной помощи оперативно удалось договориться начальнику берегового штаба Юлии Калюжной.

***

Эль-Ниньо, укус акулы и жара: кругосветка РГО достигла Таити

Ранним утром 5 июня катамаран кругосветной экспедиции Томского областного отделения Русского географического общества бросил якорь в бухте Таити — главного острова Французской Полинезии. Переход сюда от архипелага Гамбье в юго-восточной части Туамоту занял у Евгения Ковалевского, Станислава Берёзкина, Андрея Черепанова и Калеба Хары Гарате 20 дней. Эти без малого три недели были наполнены трудами и приключениями: судно атаковала акула, экипаж боролся с погодой и поломками, решал проблемы, находил следы русских кругосветчиков и новых друзей.

• Таити. Фото: Станислав Берёзкин

С острова Мангарева в архипелаге Гамбье кругосветчики вышли 17 мая. Практически сразу по погоде стало ясно, что катамаран попал в зону влияния природного феномена Эль-Ниньо, одной из фаз так называемой Южной осцилляции — явления, оказывающего существенное влияние на климат Земли. При его возникновении область нагретых приповерхностных вод смещается к востоку, ослабляя или вовсе «останавливая» пассаты — ветра, которые круглый год дуют из тропиков в направлении экватора. Одновременно с этим в восточной части Тихого океана ослабляется и апвеллинг — подъём глубинных вод к поверхности.

— Из-за этого вместо постоянно дующих юго-восточных пассатов мы получили «погодную кашу». Пришлось провести неделю на острове Мангарева, а потом очертя голову рваться на северо-запад в надежде обогнать неожиданно возникающие атмосферные вихри. К счастью, траектории этих вихрей можно угадать. Но так бывает не всегда, — рассказал капитан катамарана Станислав Берёзкин.

• Андрей Черепанов держит курс на остров Хао. Фото: Станислав Берёзкин

У экипажа было два варианта начала плавания: отправиться по прямой в 220 миль на остров Нукутаваке с крошечной гаванью и без связи или попробовать прорваться на север до 18-й параллели, к большому атоллу Хао на полпути к Таити.

— Второй вариант был предпочтительнее, но до Хао 350 миль по прямой и не совсем понятно, сколько не по прямой. Всё-таки решаем рискнуть, — пояснил Берёзкин.

Первые два дня дул слабый юго-восточный ветер. Катамаран Russian Ocean Way — Tion, похоже, первый раз за свою жизнь нёс полные паруса. К вечеру второго дня кругосветчики достигли атолла Марутеа. Именно здесь по прогнозу должны были начаться погодные чудеса.

— Ветер стих, натянуло облачность, атолл обходили несколько часов. А ночью начались шквалы — не сильные, но пугающие. Сначала справа образовывается маленькая тучка, через 15 минут она превращается в разлапистого монстра, который пытается забросить свою руку вперёд по нашему курсу. Но врёшь, не достанешь! Мы проскочим, а ты рассосёшься и выпадешь дождём за нашей кормой. Когда такое происходит, трудно удержаться и не показать исчезающей тучке язык, — признался Берёзкин.

В пути возникает несколько напряжённых ситуаций. К атоллу Хао подошли за два часа до рассвета при отвратительном прогнозе: с минуты на минуту должен был подняться сильный северо-западный ветер.

— А мы как на ладошке. Я попытался убавить обороты, а заслонка «закисла». По привычке прокрутил ручку вправо-влево, но оборотов много. И вдруг рвётся подъёмная таль двигателя и мотор с радостным рёвом улетает под палубу. В последний момент я успеваю выдернуть чеку и заглушить его. Ветра маловато, волны многовато, катамаран идёт прямиком в сторону рифов у атолла. Хорошо, что до них миль шесть, скорость — узла два, время есть, — рассказал Берёзкин.

Путешественникам пришлось в спешке пройти настоящий квест, чтобы добраться до проблемного места конструкции. Они убрали спасательный плот и даже разрезали палубу.

— Старую таль долой, новую завёл — не поднимает. Вынул верёвку, провёл заново. Ура, получилось! Стартую, мотор ревёт на максимальных оборотах, скидываю капот, шевелю рычаг заслонки, обороты в норме. Капот на место, поехали! — рассказал Станислав Берёзкин.

Перед заходом в лагуну огромный кит махнул кругосветчикам своим хвостом на фоне рассвета. Хороший знак!

• На острове Хао. Фото: Станислав Берёзкин

— Отшвартовались на заброшенной военной базе, а через полчаса пришёл циклон. Но я показал ему язык: не успел, не успел! — пошутил Берёзкин.

Атолл Хао с его лагуной, одной из крупнейших во Французской Полинезии, — место довольно известное. В начале 1960-х годов здесь появилась передовая по тем временам инфраструктура: аэродром, дорога длиной в целых 15 км, жилые дома, резервуары для пресной воды, лаборатории и многое другое. Строительство было связано с испытаниями Францией ядерного оружия. Центр слежения за атомными взрывами демонтировали относительно недавно — в 1998 году.

— На территории этой базы мы сейчас и стоим. До бывших ядерных полигонов на атоллах Муруроа и Фангатауфа — около 250 морских миль. Это чуть больше двух суток пути для нашего катамарана, — рассказал научный руководитель экспедиции Евгений Ковалевский.

Сейчас на Хао живут не более 1 тыс. человек. В основном здесь занимаются выращиванием жемчуга и рыбной ловлей. Примечательно, что русских здесь помнят: более 200 лет назад, в июле 1820 года, атолл посетила российская антарктическая экспедиция под руководством Беллинсгаузена и Лазарева.

— Отношение к нам хорошее. Но вчера произошёл инцидент: местные сказали, что причал, у которого мы стоим, принадлежит пиццерии. Если мы хотим стоять здесь, то должны сделать заказ. Выручили нас соседи — голландцы и американцы. Они сделали заказ и устроили нам «вечер вопросов и ответов с кофе». Беседа прошла в тёплой дружественной обстановке, мы привычно рассказали об экспедиции, русских кругосветках, России и Сибири. Ну и съели всю заказанную пиццу, разойдясь уже лучшими друзьями, — отметил Евгений Ковалевский.

Островитянин, живущий неподалёку от стоянки катамарана, признался, что имеет далёкого русского предка, но ничего не знает ни о нём, ни о России. Возможно, он потомок одного из участников экспедиции Беллинсгаузена, добавил Ковалевский.

После крайне холодного «южного лета» у берегов Аргентины кругосветчики сейчас страдают от жары «суровой полинезийской зимой». Минимальная температура здесь +25 °С. В таких довольно трудных условиях удалось провести текущий ремонт катамарана.

Утром 25 мая перед стартом на Таити Калеб подкачивает баллоны буквально до звона, и в этот момент из-под днища катамарана вырывается фонтан воздушных пузырей. Если швы ткани деградировали, это большая проблема. Приходится надеть маску и нырять.

— Слава богам, это порез. Причём характерной круглой формы — след зубов хорошо знакомой нам зверюги. Это маленькая глубоководная акула из рода светящихся, известная своим умением выкусывать куски плоти из китов и даже части обшивки подводных лодок. Иногда она пытается делать это и с надувными баллонами. Несколько слоёв ткани до конца прокусить ей не удалось, но порез получился глубокий. Когда увеличили давление, он разошёлся и воздух начал выходить, — рассказал Станислав Берёзкин.

Пришлось выбрасываться на пляж, поднимать катамаран, изучать и заделывать порез.

— Уникальное строение рта и зубов позволило этой акуле выработать особую тактику добычи пищи. Зубы верхней и нижней челюстей имеют треугольную форму с вершинками, образующими острейшую пиловидную кромку. Эта акула имеет самое крупное зубное вооружение среди известных науке хищниц. Толстые губы образуют округлый рот, которым она присасывается к телу жертвы. Впившись зубами в плоть, акула совершает вращательные движения телом, буквально вырезая кусок мяса. Круглая рана достигает 50 мм в диаметре. Именно такую пробоину получил наш баллон. Благо к злодейским повадкам и намерениям таких акул мы готовы, — отметил Евгений Ковалевский.

Пробоину заделали металлическими накладками из нержавеющей стали. Но выяснилось, что есть и другая проблема — заклинило заслонку двигателя. Вернуть её к нормальной работе не получилось.

— Силумин корпуса карбюратора и латунь оси заслонки — прекрасная гальванопара, с удовольствием предающаяся коррозии. Пришлось провернуть основную заслонку на угол, достаточный для хоть какой-то работы двигателя, а регулировать обороты пусковой заслонкой. Мощность осталась примерно на уровне 30%. Можно побороть штиль, а встречный ветер — уже нет. Так и стартовали под чихание мотора и гудки соседних яхт. С опозданием на пять часов, — рассказал Станислав Берёзкин.

Прогноз погоды был на грани фола. По направлению на Таити — ветер слабый, не более 10 узлов на два дня. Если идти севернее — до 25 узлов на порывах, однако южнее Туамоту — снова слабый. Экипаж решает идти в сторону атолла Факарава, известного ещё и как остров Витгенштейна. Его открыли в 1820 году моряки русской антарктической экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева.

• На атолле Факарава. Фото: Станислав Берёзкин

Первый день приносит почти полный штиль. Тримаран проходит за сутки всего 85 миль вместо привычных 100–110. На второй день ветер усиливается, позволяя набирать ход.

— За сутки проходим больше 100 миль. На третий день ветер отходит к востоку — на сутки раньше, чем обещал прогноз. Я судорожно запросил новые данные. Лена — наш гидрометцентр и моя жена — передала: на понедельник–вторник заход ветра до запада. Встречный, хоть и слабый, но передавить его нашим полумёртвым мотором не получится. После часа раздумий решаем идти на Факараву и ждать. Зависнуть в 100 милях от Таити желания нет, — отметил Берёзкин.

Ночь по пути к атоллу Факарава выдалась непростой. Ветер постоянно менялся — чтобы удержаться на курсе и не встретиться в темноте с рифами, приходилось много работать рулём. К южному входу в лагуну успели вовремя: течение было минимальным и в нужном направлении — внутрь атолла.

— В 8:30 прошли в атолл, в 12:30 отшвартовались на пляже, на первый взгляд казавшемся брошенным. Но вечером появился хозяин. Кое-как уговорили его не выгонять нас с полицией до утра. Утром перешли в гавань Ротоава. С мэром мы знакомы, договоримся, — пояснил Берёзкин.

Утром 30 мая выясняется, что пирс пробил нос левого баллона катамарана. Снова ремонт. Вышли на Таити 3 июня. Весь переход в 245 миль пришлось двигаться с повреждённым мотором почти в штиль, пытаясь поймать ветер парусами.

5 июня катамаран благополучно зашёл в лагуну поселения Таравао на острове Таити. Пришвартовались на территории детской парусной школы.

— Утрясаем формальности. Нас встречает Михаил, русский моряк, проживающий с семьёй в Таравао. Не теряя времени объезжаем магазины, ищем материалы для текущего ремонта, проведём здесь несколько дней, — рассказал Евгений Ковалевский.

Дальше в плавание к берегам Австралии отправятся Евгений Ковалевский, Станислав Берёзкин и Калеб Хара Гарате. Возможно, экипаж пополнится временным членом из числа представителей Французской Полинезии.

***

Далеко не каждый человек решится отправиться в такое кругосветное путешествие. Видимо, с подобными экстремальными устремлениями надо уже родиться. Хочется пожелать путешественникам удачного завершения удивительной экспедиции. И, конечно, новых приключений. Ведь на свете найдется немало мест, где снова можно бросить вызов самому себе.

На нашем сайте читайте также: