НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Четыре аккорда

27 Января 2014 г.

alt

- На втором курсе я переехал жить в нашу студенческую общагу, где впервые столкнулся с сильным чувством. Чувством голода. Оно, это чувство, одолевало особенно по вечерам, когда столовка была закрыта. О барах и кафешках речи быть не могло ввиду отсутствия необходимых на то денег. Съестные запасы, привезенные из родительского дома, как правило, заканчивались в тот же день, разоренные голодной студенческой компанией. Чувство это усиливалось еще и оттого, что ежевечерне по длинному коридору нашей общаги распространялся аппетитный аромат жареной картошки. Картошку жарили наши девчонки в комнате напротив. Задача состояла в том, чтобы, фигурально говоря, подобрать ключ от этой комнаты. - вспоминает Юрий Лепский в "Российской газете"

Ключ подобрал мой друг Егор. Однажды вечером он принес гитару, усадил меня на табурет, сунул мне в руки инструмент и сказал: "Будешь учиться. Я покажу тебе четыре аккорда. За три вечера ты должен научиться петь песни и подыгрывать себе". Просто так аккорды мне не давались, и тогда было решено сразу начать с песни. Егор на секунду задумался и наконец повелел: "Будешь петь Визбора "По судну "Кострома" стучит вода". Проще, чем это, не существует ничего".

Надобно сказать, что план я перевыполнил. Мне хватило двух вечеров, чтобы сносно петь и аккомпанировать себе с помощью пресловутых четырех аккордов. На третий вечер мы с Егором постучались в заветную дверь. Вскоре из-за этой двери уже раздавались наши нахальные голоса: "По судну "Кострома" стучит вода,/В сетях антенн качается звезда./А мы стоим и курим: мы должны/Услышать три минуты тишины...". Жареная картошка, доложу я вам, была вкуснейшей. А еще был черный хлеб с кабачковой икрой. Даже если бы этому вечеру предшествовали не два, а сто вечеров - все равно оно того стоило.

Потом на эти же четыре аккорда стали ложиться песни Кукина, Якушевой,

Клячкина, Высоцкого, Окуджавы, Городницкого, Анчарова... Удивительное дело: шли за жареной картошкой, а оказались за той дверью, где жили поэзия и авторская песня. Мы и сами не заметили, как впали от них в зависимость. И к окончанию нашей студенческой жизни уже не мы пели бардовские песни, а песни пели нас, сочиняли нашу жизнь. Так мы с моим другом Егором оказались на Дальнем Востоке, рванув туда "за туманом и за запахом тайги". Песня учила нас "жить километрами, а не квадратными метрами", "уставать от усталости, а не от собственной старости", "и не жизнь в кабаках - рукав прожигать у костра".

Галич, Высоцкий и Окуджава помогали нам понять, что происходит со страной. У Визбора учились любви и доброте. И у всех у них: как бы трудно ни было - стараться не врать, ни в газете, ни себе самому. Наверное, я усвоил эти уроки хуже. А вот мой друг Егор однажды написал заявление "по собственному желанию", положил его на стол редактору, открыл очередную дверь и поступил матросом на рыболовецкий сейнер. С той поры, по-моему, заметок он больше не писал. Написал хорошую книгу о его любимом писателе Олеге Куваеве. Построил дом своими руками. Открыл дверь в прекрасно оборудованную мастерскую, где он и по сей день творит замечательные вещицы из керамики.

Жизни наши сложились по-разному, у каждого из нас свой взгляд на то, что происходит в стране. Но фундамент наших сегодняшних "построек" все-таки прежний, он из "судна "Кострома". Друзей немало, но когда со мной случилась беда - рядом оказался только он один, мой друг Егор. И когда мне везет - первым поздравляет меня он. И когда я что-то делаю не так - он не побоится сказать мне об этом.

Конечно, время от времени мы собираемся за столом (надо бы почаще). Конечно, в какой-то момент в моих руках появляется гитара, и тогда мы, не сговариваясь, начинаем: "По судну "Кострома" стучит вода...". Четыре аккорда, а хватило на всю жизнь.

alt

  • Расскажите об этом своим друзьям!