Мы не сможем все время быть рядом...

Что хуже: чрезмерная опека над своими чадами или свобода, граничащая со вседозволенностью?

— Что, так до самой женитьбы внука будете его всюду сопровождать — и в школу, и из школы, и на тренировку?

Затеваю разговор не в первый раз и слежу за собой, чтобы не сбиться на известный мотив: а вот в наше время... Сын пытается отшутиться. Понятно, ему времена моего детства кажутся древнейшей историей. Когда, как у Райкина, «кто стукнет, кто свистнет, кто шмякнет, кто звякнет — вместе получается воспитание». Весьма неплохое, как сейчас выясняется.

Сейчас, если кому-то есть дело до чужого ребенка, это настораживает. В поздней электричке едут мама с дочкой, рядом сидящий дед протягивает ребенку садовое яблоко из пакета. «Уберите от нее свои руки!» — заходится мамаша. И дед изумленно глядит на свои яблоки, не понимая, чем они ее прогневали.

А вечером мой знакомый, прежде в телепатии не замеченный, присылает вдруг ссылку на потрясающую историю, как трое 11-летних мальчишек совершили самостоятельный перелет в Париж с Канарских островов, преодолев 2800 км, причем часть пути — над Атлантическим океаном. Им захотелось в Диснейленд. Двое сначала надували щеки, а после, когда самолет полетел, испугались. Но было поздно. Третий, Алехандро, оказался пареньком незаурядным. Он не только отлично вел самолет и дважды посадил его в сложных метеоусловиях (на дозаправку в испанском Бадахосе, а затем в месте назначения), но и прекрасно читал карту, и не терял самообладания, подбадривал раскисших друзей. Диспетчеру, который удивился, услышав в эфире ребенка, он сказал, что отец за штурвалом и плохо говорит по-английски, вот и посадил его за рацию.

Попались ребята совершенно случайно, и маленького пилота беспокоило только одно: у отца могут отнять лицензию, и тогда тот его точно выпорет. Хотя он, Алехандро, крутой пилот, несмотря на возраст. Инструктор, обучавший его отца, об этом постоянно твердил — у сына-то, мол, все гораздо лучше получается. Наслаждаюсь заявлением этого пацана:

— Вы, конечно, раздуете все это: боже, ребенок за штурвалом, Франция чудом уцелела! Так вот, никакой опасности ни для меня самого, ни для моих друзей, ни для других бортов не было. Я не самоубийца. Да, я без разрешения взял папин самолет, да, летел без пилотской лицензии и страховки. Но лицензии у меня нет только потому, что человек в 11 лет никак не может ее получить. Но я умею летать получше, чем половина тех, кто прямо сейчас над Парижем в воздухе болтается...

Какой человечище, а?! Понимаю, почему мой друг прислал мне эту ссылку. У него, что называется, та же фигня: разногласия в подходах к воспитанию. Его внук, как раз в возрасте испанского Алехандро, недавно потерялся в пяти шагах от дома. Все, включая милицию, три часа стояли на ушах.

Я, естественно, отправила эту историю сыну — вот, мол, какие дети бывают. На что он прислал другую ссылку — о том, как в Уфе на днях убили 11-летнюю девочку, которую мать каких-то сто метров не довела до школы. А ты все «не провожайте, не встречайте». И я теперь хожу и думаю: как же детей-то растить самостоятельными, приспособленными к жизни?

...Первого сентября меня в школу отвел дедушка. На следующий день я пошла одна. Вряд ли наши родители меньше за нас переживали. Хотя, конечно, такого растлевающего ТВ и уж тем более интернета тогда и в помине не было. Но выживать-то все равно нужно, причем в той среде, которую имеем! Вспомним прошлогоднюю историю про 4-летнюю девочку, которую неделю искали в тайге. Вернее, искали тело, растерзанное зверями. А нашли вопреки всем мрачным прогнозам живую! Феномен объяснили психологи: она просто не боялась. Хотела пить — пила из ручья. Хотела есть — ела лесные ягоды. Было холодно — спала в обнимку со своей собакой.

Психолог Михаил Лабковский, который попал в телеэфир к началу учебного года, своими советами меня потряс: нельзя ребенка поднимать и укладывать, стоять над его душой: «Вставай же, опаздываем!» Нельзя ритуально проверять его дневник и уж тем более делать с ним домашнее задание. Нет! Он должен все это делать сам в гордом одиночестве. Сам лечь. Сам встать. Сам решить задачку. Просто потому, что мы смертны и не сможем все время быть рядом. А «у верблюда два горба, потому что жизнь — борьба».

Trud.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!