НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-10-23-01-39-28
Современники прозаика, драматурга и критика Юрия Тынянова говорили о нем как о мастере устного рассказа и актерской пародии. Литературовед и писатель творил в первой половине XX века, обращаясь в своих сочинениях к биографиям знаменитых авторов прошлых...
2024-10-30-02-03-53
Неподалеку раздался хриплый, с привыванием, лай. Старик глянул в ту сторону и увидел женщину, которая так быи прошла мимо прогулочным шагом, да собака неизвестной породы покусилась на белку. Длинный поводок вытягивалсяв струну, дергал ее то влево, то вправо. Короткошерстый белого окраса пес то совался...
2024-11-01-01-56-40
Виктор Антонович Родя, ветеран комсомола и БАМа рассказал, что для него значит время комсомола. Оказывается, оно было самым запоминающимся в жизни!
2024-10-22-05-40-03
Подобные отказы не проходят бесследно, за них наказывают. По-своему. Как могут, используя власть. Об этом случае Бондарчук рассказал в одном из интервью спустя годы: «Звонок от А. А. Гречко. Тогда-то и тогда-то к 17:20 ко мне в кабинет с фильмом. Собрал генералитет. Полный кабинет. Началась проработка....
2024-10-30-05-22-30
Разговор о Лаврентии Берии, родившемся 125 лет назад, в марте 1899-го, выходит за рамки прошедшего юбилея.

Писатель и время

07 Марта 2012 г.

alt

 

Основная трагедия пишущего человека в наше время, – начиная с 90 –х годов ХХ века, – состоит в том, что утрачен так называемый массовый читатель.

Ныне вы уже почти не встретите читающих в метро или электричке людей, как это зачастую бывало прежде. Конечно, можно увидеть, как два-три человека, обычно среднего возраста, читают газеты или книжки-однодневки в глянцевых обложках. Причём, газеты лениво перелистывают, как правило, мужчины, книжки – женщины. И это, скорее всего, чтение по привычке, так сказать – инерционное. А, скажем, такое явление, как горячие обсуждения и споры среди читателей во всех уголках страны, какого-либо произведения, напечатанного в толстом столичном журнале, и вообще представляется теперь немыслимым и кажется фантастичным. Но, ведь, было же такое. Было…

Увы, теперь безвкусица прёт на обывателя со всех сторон. И особо уязвимой в этом процессе оказалась большая часть молодых людей. Понаблюдайте, чем занята в той же электричке или на улице молодёжь. В лучшем случае, они на ходу, с отрешённым видом слушают через наушники музыку. Или, что уже значительно хуже, «врубают» на полную мощь своих мобильных телефонов незатейливые мотивчики с песенками из трёх-пяти слов, засоряя мозги и уши не только себе, но и окружающим их людям.

Можно ли этому как-то противостоять? Уверен, что можно. Но, об этом далее…

Второй существенный удар по писателю был нанесён резким сокращением тиражей книг. Даже очень хороший писатель может позволить себе (вернее, ему за него это позволяют сделать издатели) издание книги тиражом в тысячу-две тысячи экземпляров. Бывают нередко тиражи и в пятьсот, и в двести экземляров. А уж тираж в пять тысяч кажется теперь заоблачным. Но, ведь, в недавнем прошлом, мы это ещё не забыли, книги издавались миллионными тиражами! И если книга была достойна того, она доходила практически до каждой семьи. Ибо процесс распространения книг был общегосударственный.

Ныне же, даже настоящая литература, может действовать и существовать лишь на малых локальных пространствах, ограничивающихся обычно местом жительства писателя, и до общероссийского читателя просто не доходящая. Что уж тут говорить о читателе, когда даже писатели порою просто не знают творчества друг друга.

Более того, писатель в наше время поставлен прямо-таки в унизительное положение. Мало того что он «разорением души своей» создаёт художественное произведение. Написав книгу, он должен найти деньги на её издание, ибо государственные издательства в новые смутные времена почти полностью прекратили своё существование. А так называемых меценатов и всегда-то бывало не густо, а теперь и подавно – раз-два и обчёлся. Сейчас,в основном спонсоры, которые свою выгоду ищут и которым надо ещё доказать, что книги, художественная литература, как противовес всеобщему базару и бескультурью, ещё кому-то нужна хотя бы для того, чтобы нынешний обыватель не впал уж в полное одичание, превратившись в животное. Для творческого же человека процесс добывания денег обычно весьма унизителен. Но даже если писателю удалось собрать средства на издание книги, которая, как правило, пишется несколько лет, он, в лучшем случае, получит от издателя за свой нелёгкий труд в виде «гонорара» свою же книгу, которую должен будет как-то реализовать…

А ведь ещё с евангельских времён известно, что слово – основа всего. Слово, речь – это «кровь» любого народа. И чем чище наше Слово, тем здоровее нация, народ. Слово – основа любого жанра, будь то театр, кинематограф или даже балет. Ибо из художественного произведения, как первоосновы, создаётся сценарий или либретто. Недаром же в Евангелие от Иоанна слову придаётся такое большое значение: «В начале было Слово, и слово было у Бога, и слово было Бог… В нём была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». И очень жаль, что многие, кто призван по своей должности помогать писателям, зачастую этого не делают. Ведь до сих пор, как это ни странно, в перечне профессий, существующих в нашем государстве, нет такой – писатель. До сих пор нет и закона о творческих союзах. Попросту говоря, писатель находится на положении бомжа, создавая при этом «нетленку», духовные ценности, без которых никакое нормальное государство и общество просто не могут существовать.

Можно ли этому как-то противостоять? В какой-то степени – да. Но, об этом далее…

Третья опасность, подстерегающая современного писателя, состоит в том, что если даже его книги попадут в специализированные магазины, они могут просто затеряться там в потоке литературного ширпотреба, который с начала девяностых годов прошлого века прямо-таки хлынул, как из канализации, на полки книжных магазинов. Это и всевозможные низкопошибные детективы, где главное не психология действующих лиц, как, скажем, у Агаты Кристи или Жоржа Сименона, а некий «кроссворд» лихо закрученного сюжета, который до последней страницы вынужден разгадывать читатель. Это и «Любовные романы», где на первом месте стоят придуманные, причём весьма примитивные, никогда не встречающиеся в реальной жизни, чувства героев, замешанные в основном на физиологии. Это и сладострастное описание всевозможных человеческих пороков и извращений, заполнивших страницы многих книг…

Можно ли этому как-то противостоять? Вряд ли, поскольку спрос рождает предложение. Но даже в этом пункте всё не так безнадёжно. Однако об этом далее…

Четвёртое негативное явление, вытекающее, впрочем, из первого, – потеря читателя, с которым сталкиваются подчас литераторы, – состоит в том, что выступая в общественных местах, они чувствуют себя теперь некими шоуменами, вынужденными развлекать своими рассказами о творчестве и творческом процессе скучающую публику. И в лучшем случае литератор имеет дело с доброжелательными слушателями – не читателями, отнюдь. В худшем – с неблагодарной пошлостью, воспринимающей выступление писателя как некое досадное недоразумение. Как никому ненужную в новых реалиях жизни, где нет места ни душе, ни целомудрию, ни прочим «архаизмам». Обычно у подобных людей, постоянно что-то жующих, не только пустые глаза, но и пустые головы, заполненные лишь телевизионными картинками, доводящими степень оглупления человека до максимума. И наполнить подобные «пустые чаны» каким-то позитивным содержанием, на мой взгляд, практически не представляется возможным. Хотя опускать руки всё равно не стоит.

Можно ли как-то всему этому противостоять? Надеюсь, можно. С этого пункта и начнём.

***

В рамках проекта «Писатели Приангарья жителям области», мы с группой писателей объехали множество районов: Балаганский, Качугский, Усольский, Нукутский, Черемховский, Боханский, Осинский…

Территории многих из них сопоставимы с территориями целого ряда европейских государств.

Основные выводы этих поездок таковы – люди, особенно в глубинке, на которой, как известно, во все времена держалась и держится ещё Российская держава, тянутся к сокровенному писательскому слову. Актовые и спортивные залы школ, зальчики библиотек почти повсеместно были заполнены благодарными слушателями. А после выступлений редкие книги сибирских писателей, о которых шла речь и которые имелись в библиотеке, как правило, тут же разбирались. И для их прочтения даже устанавливалась очерёдность.

Чтобы быть в курсе литературного процесса, мне приходиться читать много книг всевозможных авторов. И начинающих, и обласканных уже всевозможными литературными премиями. Как правило, за редким исключением, вторые – это люди «тусующиеся» в столице, в пределах её Садового кольца. Так вот, моё личный вывод после знакомства со многими такими авторами однозначен – провинциальная проза, по-прежнему значительно мощнее той, о которой как о чём-то «гениальном» кричат на каждом шагу заказные критики. Просто провинциальная проза скромна и не кричит о себе, но она более добротна, более жизненна и, надеюсь, именно поэтому будет более долговечна.

Теперь, что касается пункта второго – издательской деятельности.

Да, тиражи книг малы. Тиражи региональных литературных журналов также не велики. Но, к счастью, их ещё немало, нормальных литературных журналов, и совокупный их тираж не так уж незначителен. Думается, что литературным журналам Кемерова, Хабаровска, Новосибирска и даже Алма-Аты (там издаётся русскоязычный журнал «Простор») необходимо заключить некое соглашение по перепечатке заметных публикаций из той же «Сибири». А «Сибири», в свою очередь, организовывать публикации авторов из других регионов. Расширяя тем самым культурное пространство, свободное от пошлости и бескультурья. Тем более что при существовании нынешней электронной почты сделать это совсем не сложно. Да и размещать свои произведения в Интернете – тоже необходимо, стараясь выдавливать оттуда низкопробную писанину. Это и будет ответом на третий вопрос – как противостоять «мутному потоку».

Одним словом, как писал Лев Николаевич Толстой, вложив эти слова в уста своему герою Пьеру Безухову: «Вся моя мысль очень проста. И состоит лишь в том, что ежели люди порочные, объединившись, составляют силу, то людям честным остаётся сделать то же самое. И ведь, действительно, как просто».

Я хорошо понимаю, что многое, о чём я говорю, кому-то может показаться утопией именно потому, что демократические механизмы власти неповоротливы и медлительны в отличие от чёткой вертикали власти, и не всегда честны к тому же по отношению к собственным гражданам. Недаром же Альфред Нобель говорил, что: «Демократия – это диктатура подлецов». Однако бороться с подобными подлецами, зачастую больше думающими о своём кармане, чем о вверенном им деле, всё-таки следует только демократическими методами. Возможно, и выводя в роли антигероев в своих произведениях. Чтобы все видели: «А король-то голый!». Иного, увы, на сегодня нам не дано. Думаю уместно в связи с этим вспомнить и Александра Сергеевича Пушкина с его пророческими словами: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений… Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный! Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка – полушка, да и своя шейка – копейка».

Автор сих строк к молодым людям уже не относится, а жестокосердым, надеюсь, никогда и не был. Поэтому тешу себя мыслью о том, что мои скромные и далеко неполные, конечно, рассуждения о писателе и времени, послужат пишущей братии на пользу.

  • Расскажите об этом своим друзьям!