Необходимое приложение

О патриотизме вспоминают в лихую годину, когда надо поднять народ. Так было, и когда Сергий Радонежский благословлял русскую рать на жестокую сечу, и когда патриарх Гермоген рассылал по Руси послания в «смутное время», и когда Сталин в 41-ом забыл о товарищах, но вспомнил о «братьях» и «сёстрах».

И вот наш Путин Владимир Владимирович заговорил о патриотизме в Краснодаре. К чему бы это? Так и высказался: "…В советское время этим занимались идеологические подразделения КПСС, и они пронизывали всю государственную структуру сверху донизу, и это было одно из определяющих направлений деятельности партии. Но это всё было в высшей степени идеологизировано. Сегодня у нас нет монополии на идеологию, но у нас вместе с водой и ребёнка выплеснули: у нас вообще перестали заниматься патриотизмом".

Добавлю: в девяностые слово «патриотизм» стало ругательным. Как в достопамятном 1917 году. Охотно и со вкусом тогда цитировали определение из словаря Сэмюеля Джонсона: «Патриотизм—последнее прибежище негодяя». И его же слова: «Это легковоспламеняющийся мусор, готовый вспыхнуть от факела честолюбца, чтоб прославить его имя». Так что же, мы, негодяи, хотим прославить Путина? И это он подкрадывается к нам с зажжённым факелом?

Так и просится карикатурка в духе Кукрыниксов. Но я бы нарисовал её совсем по-другому: это люди старшего поколения готовы уже подпалить некоторые места у верховной власти, чтобы Кремль очнулся и взялся за воспитание молодёжи. А то ведь единственной ценностью и путеводной звездой для молодого поколения становятся деньги. Только деньги и всё, что на них можно купить. Родина, честь, совесть, долг остаются за бортом, как ненужный балласт.

Мы помним высокие строчки Пушкина и принимаем их как жизненный завет:

«Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!..»

Соглашаемся с поэтом, когда он пишет Вяземскому: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». Понимаем и принимаем, потому что это Пушкин.

Но лично меня не устраивает такая, например, сентенция: «Патриот — это мужик, живущий в избе с соломенной крышей, но истово гордящийся тем, что у его барина самый высокий дом во всей волости». Это Лев Семёнович Рубинштейн, современный поэт, активный деятель ЛГБТ сообщества (Лесбиянки, Гомосексуалисты, Бисексуалы, Трансвеститы). А вот его стихи:

1 Ну что, начнем, что ли?

2 Господи! Да тихо же! Дайте послушать!

3 Сколько же можно, господи! Одно и то же. Одно и то же…

4 Господи! Как же ты меня напугал!

5 Ой, как чешется, господи! Не могу больше!

6 Господи! Да кто ж это тут так навонял-то?

Высокая поэзия, ничего не скажешь! А потому не веришь и другим его словам.

В Российской империи патриотизм обозначался тремя ёмкими словами: «За Веру, Царя и Отечество». В советском Союзе нас звали «Вперёд, к победе коммунизма!» А теперь—куда? Во что верить? Что защищать? Мы— ладно, у нас старая закваска. А каково молодым без нравственных и духовных ориентиров?

Патриотизм, на мой взгляд, если без выспренних слов, призывает продолжать традиции наших отцов. Мой отец был геологом и в советское время работал, конечно же, не бесплатно. Но и не за деньги. В глухой тайге, где не было ни начальства, ни парткома, ни контролёров, можно было бы неделями травить байки у костра или рыбачить. Кто проверит-то? А они, как взмыленные лошади, штурмовали сопки, били шурфы, не давая себе поблажки ни в дождь, ни в снег. Чтобы оставить после себя новые карты и открытые месторождения. Во благо страны и народа. Плохо работать было стыдно.

Будет ли нынче так вкалывать геолог ради прибытков очередного олигарха? Будет. Если представит, что богатства никто не может забрать с собой в могилу. Всё, в конечном счёте, остаётся людям. И если от дедов и отца перешли к нему порядочность, совестливость и ответственность. Может, эти качества и надо нам воспитывать в молодёжи. А остальное всё приложится?