Влесова книга

(Окончание. Начало в № 23)

Сведения книги о древних странствиях наших предков по просторам Евразии позволяют понять многие упоминания о русах в восточных и античных источниках. Если считать наших предков исконно степным народом, то надо признать многовековое участие русов во всех решающих событиях всех времён. Когда мы читаем в древних источниках о великих походах таинственных киммерийцев, а затем скифов на Ближний Восток, в Африку, в Южную и Западную Европу, то можем надеяться найти среди этих киммерийцев и скифов наших прямых предков.

Античные источники начала эры определённо свидетельствуют, что славянское племя сербой (сербы) пастушествовало между Азовским и Каспийским морями, а другое славянское племя хороуатос (хорваты) пасло свои стада где-то неподалёку от Нижнего Дона. Рядом, видимо, кочевали русы. Недаром римские географы первых веков нашей эры знали Волгу в её степной части как Рус, «реку русов». «Влесова книга» подробнейшим образом описывает столкновения славян с аланами (ираноязычное население евразийских степей), готами и гуннами. В великих битвах в излучине между Волгой и Доном 1800 лет назад решались судьбы Европы. Описанные в книге победы русов над готами, аланами и гуннами объясняют, почему славянам удалось отстоять свои позиции в эпоху великого переселения народов.

Но содержание «книги дощечек» этим не исчерпывается. Она повествует также о гуманности наших предков, их высокой культуре, об обожествлении и почитании праотцов, о любви к родной земле. Полностью отвергается версия о человеческих жертвоприношениях – вот, к примеру, что сказано в дощечке 4: «Боги русов не берут жертв людских и ни животными, единственно плоды, овощи, цветы, зёрна, молоко, сырное питье (сыворотку), на травах настоянное, мёд, и никогда живую птицу и не рыбу, а вот варяги и аланы богам дают жертву иную – страшную, человеческую, этого мы не должны делать, ибо мы Дажбоговы внуки и не можем идти чужими стопами...»

Оригинальная, ранее неизвестная система мифологии раскрывается в этой уникальной книге. Вселенная, по мнению древних русов, разделялась на три части: Явь – это мир видимый, реальный; Навь – мир потусторонний, нереальный, посмертный; Правь – мир законов, управляющих всем в мире...

Каково же было назначение «Влесовой книги»? Это не летопись, не хроника в нашем понимании, а сборник языческих поучений и легенд, которые читались народу, очевидно, во время богослужений. Их слушали и запоминали наизусть, ибо почитание предков было частью религиозного культа. Деяния предков, т. е. история, становились, таким образом, всеобщим, всенародным достоянием, традицией поколений.

В разные эпохи к старым дощечкам, видимо, прибавлялись новые, освещавшие либо старые времена, но в новом аспекте, либо говорившие о новых временах, но в сравнении со старыми. Отсюда многочисленные повторения исторического содержания, перемешанные с призывами к чести, храбрости, взывания к небу о ниспослании благ и т. д. Таким образом, религия, история и быт сливались в одно неразрывное целое. Так характер «Влесовой книги» становится понятным: это не курс истории, это сборник религиозных поучений, причём это произведение написано не одним автором, а несколькими. Но в целом «Влесова книга» даёт довольно неожиданную картину русского язычества. Дальнейшее изучение материала, в ней содержащегося, даст нам более чёткие представления об истории Древней Руси доолегова периода. Исторический аспект «Влесовой книги» – сложный узел. Его надо не отрицать, как стремятся некоторые, а распутывать. Ведь если будет доказана подлинность дощечек – вся древнейшая история нашего народа поднимется на новый, несомненно, более высокий уровень.

«Влесова книга» не содержала каких-либо сверхсенсационных сведений, но тем не менее подвергалась в своё время тотальному шельмованию. Приговор учёных, торопливо вынесенный «Влесовой книге», был суров: явная фальсификация.

Основным создателем текстов «Влесовой книги» признан эмигрант, инженер-химик, поэт и историк Ю. П. Миролюбов (по другим источникам он учился в Киеве на медицинском факультете и занимался украинской и донской диалектологией). Зачем ему это понадобилось? Советский исследователь О. В. Творогов в своей работе «Влесова книга» (1990), обобщивший предыдущие результаты исследования памятника, утверждает, что свои выводы Миролюбов строил в основном на весьма богатой личной фантазии.

«Влесова книга» имеет значительный объём и сложное содержание. Создание подобной фальсификации, тем более для дилетанта, занятие очень трудоёмкое. Зачем в этих условиях понадобилось изготавливать текстовку для якобы существовавших нескольких ДЕСЯТКОВ дощечек, тогда как для подкрепления фантазии хватило бы и считанных штук. Всё это не очень понятно... Но удивительно даже не это, а то, что исторические данные «Влесовой книги» отнюдь не подкрепляют, а прямо противоречат построениям самого его создателя. Весь тон исторического содержания «дощечек» противоречит миролюбовским построениям: русская кровь льётся рекой, каждый успех оплачен напряжением всех сил. Поражений, скитаний, потерь значительно больше, нежели успехов. Тон дощечек так же трагичен, как и тон «Слова о полку Игореве», фактически – это плач по страданиям народа, перенесшего на своём жизненном пути безмерные тяготы. Это совершенно не вяжется с нарисованным нам оптимистическим образом древнейшей истории легкомысленного претендента на авторство дощечек и его же фантазиями.

Другой навязчивой идеей Миролюбова было его убеждение в родстве славянорусов с ведийскими ариями. Но, судя по опубликованным переводам, и в этом случае тексты практически не дают оснований для сближения русов с древними индийцами. Причины у Миролюбова корпеть над опровергающей его же доводы фальшивкой, как видим, не было. В чем же дело?

Редакция эмигрантского журнала «Жар-птица» (Сан-Франциско) в своём объявлении об уникальной находке датировала дощечки VI веком н. э. Крайне сомнительно, чтобы хрупкие дощечки уцелели в течение многих веков: в зависимости от условий хранения их приходилось бы время от времени обновлять. Что же будет происходить в таком случае? Предположим, к XIII веку список IX века пришёл в ветхое состояние. И вот некий хранитель семейной реликвии переносит древние тексты на новую основу. Многие архаичные слова и выражения при этом ему малопонятны. Что-то он по своему разумению переводит на язык XIII века, какую-то часть слов неосознанно копирует в более привычной для него орфографии, вносит попутно изрядное количество описок, ошибок и пропусков.

Дошедшие до нас тексты являются, скорее всего, копией первой половины XX века с документа, достоверная биография которого неизвестна. В них могут быть языковые наслоения самых разных эпох. Подходить к их изучению можно только с этих позиций. Филологи, исследовавшие «Влесову книгу», высказываются против её подлинности. Однако рассмотрение их доводов показывает, что они не учитывали фактор разновременных включений, присутствующий, кстати, практически в любом древнем историческом документе. Их данные, освобождённые от предвзятого толкования, рисуют точно такую же картину, какую мы наблюдаем при изучении «Слова о полку Игореве». Тогда, если встать на позиции критиков «дощечек Изенбека», нужно и «Слово» признать стопроцентной фальшивкой. Этот непростительный для критиков-профессионалов промах практически уничтожает всю их аргументацию. Чтобы хоть как-то оправдать свою позицию обструкции по отношению к «Влесовой книге», видимо, критической школе нужно начинать исследования с самого начала.

Необходимо добавить, что в работах Миролюбова есть цитаты из «Влесовой книги», которых в опубликованных текстах дощечек не оказалось. Тексты нескольких дощечек обнаружены в архиве Миролюбова только после его смерти, т. е. они были скрыты им от широкого обозрения. Возникает законный вопрос: а все ли скрытые от публикации тексты найдены? Не хранится ли часть материалов у кого-то из душеприказчиков историка в аккуратной обёртке с романтической надписью: «Вскрыть через 50 лет после моей смерти». Ведь уничтожить их Миролюбов не мог. Судя по всему, это был патриот и глубоко порядочный человек. Возможно, таким образом он хотел спасти от растерзания научным миром наиболее достоверную, по его мнению, часть наследства Изенбека. Приняв решение о сокрытии, Миролюбов предпринимает героические усилия по самостоятельному вводу в научный оборот этих сведений, подкрепив их собственными изысканиями.

Историками «Влесова книга» практически не изучалась. Причина этого кроется в безраздельном господстве в советской исторической науке концепции норманизма. Согласно этой теории русы пришли к славянам якобы по их просьбе-призыву в 862 году с севера и были германцами-скандинавами. При таком подходе утверждения «Влесовой книги» о проживании русов в Северном Причерноморье за много веков до их летописного призыва, убеждённость в их родстве с аланами могут вызвать у сторонников скандинавской теории лишь скептическую улыбку.

Однако комплекс сведений средневековых арабских авторов рисует вполне определённую картину пребывания русов на Кавказе и в Северном Причерноморье задолго до призвания Рюрика. Так, ал-Хваризми, писавший в 30-е годы IX века, помещает область русов в районе Дарьяльского прохода и близ Керченского пролива. Другие информаторы знают средневековых русов как коренных обитателей Кавказа.

«Влесова книга» охватывает события с IX века до н. э. по IX век н. э. Повествуется о древней жизни русов в районе Волги, пребывании в Передней Азии, Причерноморье и т. д.

В основе исторических сведений «Влесовой книги» лежит весьма связная логическая и хронологическая непротиворечивая историческая повесть. После составления она, видимо, подверглась редактированию. Следы глубокой проработки видны, в частности, в текстах дощечек 7в, 7д. При этом часть материалов последующими редакторами не понималась. Так, на дощечках 4а, 46 либо смешиваются события IV и VII веков, либо ранний рассказ о русо-готских отношениях не очень умело приспосабливается к описанию более поздних событий. На некоторых дощечках рядом оказались разновременные куски (6а, 96), что можно объяснить перенесением на одну дощечку текстов из разных мест предыдущей редакции памятника. Редакторами осуществляется и посильный перевод слов с устаревшими значениями.

Если предположить подложность текстов дощечек, то и в этом случае следует признать: работа по их изготовлению выполнена исключительно талантливым автором.

Отсутствие сколько-нибудь существенных аргументов в пользу фальшивости «Влесовой книги» самым серьёзным образом поднимает уровень проблемы. В случае подлинности текстов они явятся уникальным историческим источником по языческой истории славян и других народов, подвергая сомнению господствующую скандинавскую концепцию, которая сводится к беспомощному призыву: «Придите и правьте нами!..» Спрашивается, кому это нужно при наличии богатейшей истории отечества?

К настоящему времени никого из поколения первых публикаторов и энтузиастов исследователей книги практически не осталось. Их архивы находятся у наследников либо утеряны. Сейчас к этой теме в эмигрантских кругах интерес окончательно упал, что неудивительно при столь длительном ожидании отечественной поддержки защитников памятника.

Скудные данные по проблеме «Влесовой книги», введённые в научный оборот в нашей стране, говорят скорее в пользу подлинности текстов. Окончательные же выводы можно будет сделать только после всестороннего изучения памятника на подлинно профессиональном уровне. Хоть и с опозданием почти в четыре десятилетия, но это нужно сделать.

Может быть, кто-нибудь из наследников может пролить дополнительный свет на судьбу наследия Изенбека в Бельгии и Миролюбова в ФРГ. Любые новые данные в этой области могут приобрести исключительное значение в восстановлении подлинной истории нашего государства.