Идолы и боги древней Руси

Так ли сильно русское православие отличалось от язычества? Историки и этнографы давно отметили, что после Крещения Руси многие древние языческие боги отнюдь не потеряли своих почитателей. Просто этих богов стали чтить под другими именами – именами православных святых: громовержец Перун стал называться пророком Ильёй, прядущая людские судьбы Макошь – Параскевой-Пятницей и так далее. Исследователи отмечают, что в реальности традиционная вера русской деревни IX – XIX вв. ровно в той же степени являлась православием, сколько гаитянское вуду или бразильская сантерия – католичеством.

На первый взгляд слова «православие» и «пантеон» кажутся несовместимыми – ведь даже православный символ веры начинается словами «верую во единаго Бога», и тем не менее даже после Крещения Руси пантеон древних богов продолжал существовать. Русский крещёный землепашец упорно, из века в век именовал богами тех, кого церковь велела называть святыми. Вот вкратце список этих божеств, чьё почитание продолжалось до XIX, а местами и до ХХ века: Власий – коровий Бог, Мамант – овечий Бог, Зосима и Савватий – пчелиные Боги, Василий Кесарийский – свиной Бог, Флор и Лавр – конские Боги, Козьма и Демьян – куриные Боги.

Культ этот мы можем проследить, следуя вглубь веков от одного упоминания к другому. В XVIII столетии на исповеди спрашивали «образы святыя Богами не называешь ли?» В 1667 году собор специально отмечает, что «неискусны людие своя си иконы Боги своя именуют, чесо ради явствуются не знати единства Божия, паче же многобожие непщевати».

Что там «неискусные людие», если сам суздальский архиепископ Стефан был в 1660 году обвинён в том, что величал Василия Кесарийского «свиным Богом». А за полвека до него посетивший Россию безымянный спутник англичанина А. Дженкинсона писал так: «многие, большая часть бедняков, на вопрос «сколько Богов», ответила бы «очень много», так как они считают всякий имеющийся у них образ за Бога». Как видим, церковь бичевала культ деревенских богов как идолопоклонство и многобожие, проще говоря – язычество.

Не сомневались в этом и исследователи «русского православного пантеона». Владимир Даль относил обычай «в известных случаях обращаться с молитвою исключительно к тому или другому св. угоднику», в частности, «от скотского падежа – св. Медосту, также Власию, от конского падежа – св. Флору и Лавру, об овцах – св. Мамонту или св. Анастасии, о свиньях – св. Василию Великому, о пчёлах – св. Зосиме и Савватию, о курах – св. Козме и Дамиану» и к другим «остаткам язычества».

К истокам «православного пантеона»

Впоследствии к теме «православного пантеона» обращались многие исследователи духовной жизни русского народа, однако никто ещё, кажется, не задался вопросом – когда и как именно возникло русское православие – это странное слияние язычества и христианства. Любопытно, что взаимоотношения деревенских богов с покровительствуемой живностью были не совсем христианскими, если не сказать совсем нехристианскими!

«Куриным Богом» могли называться не только святые Козьма и Демьян, но и подвешиваемые в курятнике дырявые предметы – камни с естественными отверстиями, древние каменные топоры и молоты (любопытно, что Козьма и Дамиан были в народном православии ещё и «божьими кузнецами» или «ремесленным богом»), горшки без дна, лапти без подошвы, наконец, отбитые горла кринок. Вряд ли отождествление святого (точнее, целых двух святых!) с дырявым лаптем можно назвать христианским ортодоксальным подходом. Так что корни культа деревенских богов надо искать вне православной традиции.

Нечто на диво похожее обнаруживается у ближайших соседей и сородичей восточных славян – балтов. Кроме «высоких» божеств, зачастую общих со славянами, таких как Див-Диевс, Перун-Перкун, Велес-Велс, Лада, наконец, существовал слой, который исследователи мифологии балтов, Топоров и Иванов называют «вторым слоем». Тут все боги русского православного крестьянина найдут себе полные подобия – Мамант, овечий Бог, соответствует Эратинису, покровительствующему этим животным. Бубилас, как Зосима с Савватием, опекает пчёл. Карвайтис, подобно Власию и Медосту, – коров. Кремата или Кяуле Крюкас покровительствует свиньям – как Василий Кесарийский. Конским Богам Флору и Лавру соответствуют Усиньш (ему приносят два хлебца, отчего учёные предполагают, что Усиньши – пара близнецов, вроде близких им индоарийских Ашвинов) и некий Хаурирари, что несколько созвучно именам Флора и Лавра.

Итак, можно сказать, ясно, что пантеон русской православной деревни – наследие язычества. Возникает другой вопрос – КАК он возник?

От идолов – к иконе и фетишу

Некогда родовые божки удмуртов, так называемые воршуды, почитались в виде идолов. Глиняные, деревянные, серебряные, даже вылепленные из теста в виде людей или человекоподобных существ, в виде коней, быков, лебедей, деревянного с железным клювом гуся... Вскоре, однако, эти идолы исчезли. В центре обрядов удмуртов-язычников оказался вместо них уже знакомый нам «тандем» фетиша (воршудного короба с почитаемыми предметами) и... православной иконы.

Иконы («оброс», от русского «образ») хранились в домах жрецов-вoсясей, во время языческих обрядов торжественно выносились на святилище. Ведь хранить идолов стало во время христианизации весьма небезопасно. Хранитель идолов тем самым изобличал себя как язычник. Подобное поведение означало – прямо напрашиваться на неприятности. Вот и приходилось обходиться нейтральными на вид фетишами. Кто станет разбираться, что за берестяной короб с беличьим хвостом, щучьей головой и крылом тетерева стоит на полке в превратившейся в летнюю кухню домашней молельне-куа? И уж подавно благонадёжно выглядели иконы. Между тем иконы эти, как уже было сказано, хранили зачастую не просто язычники, а жрецы!

Удмурты, конечно, не были чем-то особенным в смысле превращения христианских образов в предмет языческих обрядов. Известен случай, когда на капище западносибирского племени обреталась икона-складень с изображением Богоматери, Христа и Николая Угодника, заботливо укутанная в дорогие меха и щедро смазанная жиром и кровью. На вопрос, кто изображён на иконе, служители святилища без заминки ответили – соответственно, Добрый Шайтан, Великий Шайтан и Строгий Шайтан.

Наконец, ещё один любопытный пример мы встречаем в другом конце света, у людей совершенно иной культуры, языка, расы. Африканские невольники в Америке также были лишены своих святынь. Естественно, набивавшие корабли «чёрным деревом» работорговцы не предусматривали в переполненных трюмах места для идолов.

Выход, к которому прибегли рабы, буквально повторяет тот, которым пользовались удмурты, и, по всей видимости, средневековые русские язычники. Они почитали своих богов в образе католических святых и фетишей. Так, богиня моря Йеманжи чтилась в виде статуй Мадонны и/или морской раковины. Бог войны и железа Шанго – в виде статуй святой Варвары (атрибутом великомученицы был топор) и/или железного топора. В синкретических культах Латинской Америки (вуду, умбанда, сантерия и др.) такое почитание длится до сих пор. В русских деревнях Средневековья с уверенностью можно сказать происходило то же самое, тем паче, что с русскими язычниками церковные и светские власти церемонились много меньше – всё-таки крещение удмуртов пришлось в основном на просвещённый XVIII век.

Что до более ранних эпох, то там и говорить нечего – по меткому и образному выражению И. Я. Фроянова, «христианство начинало свой путь в покорённых Киевом землях, обрызганное кровью». Поэтому и проще, и безопаснее было молиться на новые образа-иконы. И как сибирские жрецы величали «Добрым Шайтаном» Богородицу, как негры-рабы называли «Дамбаллой» статуи святого Патрика, так и иконы «православных» крестьян обрастали чужим могуществом, чужими титулами, а соответственно, и чужим почитанием – «Куриных», «Конских», «Пчелиных» богов.

После Крещения Руси представление о тварности мира, его принципиальной отдельности от Творца осталось, по всей видимости, попросту не услышанным. И вопреки первой заповеди Моисея и первой строке православного символа веры рядом с Христом почитались, а порой задвигали его на второй план, как «отсутствующего Бога» языческих культов, Богоматерь (которую отождествляли с Землёй и Параскевой Пятницей, а в заговорах упоминались иной раз и три Божьих матери, причем ни одну не звали Марией), «Бог Илья», «Русский Бог Никола», «Касьян-Бог» – и сонм деревенских богов.

Да и кроме того, отчего-то до XV века католики нападок на русское православие себе не позволяли. Любовью и братскими чувствами, конечно, не преисполнялись, называли еретиками – но никогда не говорили о язычестве русских. Хотя бы оттого, что у них зачастую происходило то же самое. Через два века после д'Эли недалеко от его родных мест, в Сицилии, иезуиты обнаружили, что крестьяне веруют кто в сто, а кто – в тысячу богов...

Православные «боги» – или «православные» боги?

Так что же представляло из себя русское православие – язычество под тонкой пеленой христианских имён и символов, или христианство, принявшее в себя языческие черты и воззрения?

Во-первых, традиционная вера русской деревни IX – XIX вв. в той же степени являлось православием, как гаитянское вуду или бразильская сантерия – католичеством. Во-вторых, любопытно, что именно в XV веке, точнее, в 1448 году русская православная церковь разорвала отношения с вступившей в унию с католиками константинопольской церковью, митрополит отныне избирался, а не назначался патриархом. Но ведь церковь – не просто какая-то контора, и назначение митрополита имело не только и не столько административный, сколько мистический смысл – так осуществлялась передача апостольской благодати.

Таким образом, именно тогда, когда передача христовой благодати на Руси прекратилась, и расцвело русское православие или же «деревенское православие». И именно приверженцы этого странного мировоззрения держали на плечах Московское царство (возвышение которого и происходит в это время) и Российскую империю, строили храмы, ходили в походы, присоединяли Сибирь и Дальний Восток, насмерть стояли на полях Смутного времени, Северной войны, Отечественной войны 1812 года.

Именно такое «православие» – а не православие каменных соборов и Святейшего синода, библии и отцов церкви – было настоящей религией абсолютного большинства русских людей до начала ХХ века. Это не выводы. Это всего лишь повод для размышления. Выводы же каждый пусть делает сам.