Сирийские беженцы на Северном Кавказе

Даже в столице Кабардино-Балкарии мало кто знает, что сразу в шести местных санаториях нашли приют десятки черкесских семей, бежавших из родной Сирии. Кто пару месяцев, а кто уже пару лет, живут сирийские беженцы, встречая рассветы на Северном Кавказе, радуясь каждому дню, прошедшему без смертей и горя. Эти люди - маленькая толика из шести миллионов сирийцев, бежавших из "когтей" гражданской войны, от проклятых для них радикалов-исламистов, грабящих их родные города. Они поехали не в Стамбул или Амман, а на свою историческую родину, на Кавказ туда, где после отказа в 1774 году Турции от вмешательства в дела Большой и Малой Кабарды, была фактически признана их принадлежность к Российской империи, пишет "Российская Газета".

Беседую с ними. Крепятся, ни на что не жалуются, радушны, приветливы, улыбаются. А в глазах такие неизбывные печаль и тоска, будто только что похоронили близкого родственника. Люди без статуса, средств к существованию, постоянного крова, они стали невольными жертвами двух войн: нынешней, погубившей в Сирии уже 115 тысяч человек, и той, Кавказской. Она закончилась полтора столетия назад русским военным парадом на Красной поляне и привела к бегству 750 тысяч черкесов из мест традиционного проживания в Восточном Причерноморье. Получается исторический парадокс: тогда черкесы (адыги) бежали от войны из России. Теперь также бегут от войны. Но обратно в Россию. Многие из них прибыли на Кавказ в том, в чем были одеты в момент бегства из Сирии. Они давно мечтали вернуться на историческую родину. Но кто знал, что "помогут" им в этом чрезвычайные обстоятельства. Один из них успел на борт МЧС, благо помогло российское гражданство, которое получил в начале 1990-х. Другой пробирался с женой и детьми в Россию через Ливан, успев собрать на четверых два чемодана нехитрого скарба и захватить несколько тысяч долларов - все, что накопил в жизни. Они разные: кто-то знает 5-6 языков и имеет два образования, кто-то малограмотен.

Жизнь продолжается, там, где веселятся дети. За воротами санатория "Эльбрус" меня встречает озорной смех четырех девчонок, играющих на спортплощадке. В комнате номер 13, где живет староста общины Дугуш Аднан, люди постарше тянутся угостить крепким чаем с ароматными конфетами, искренне благодарят за то, что "Российская газета", а они слышали об этом, так чутка к проблемам маленького человека. Сам Дугуш, озорно предлагающий сто грамм, но не достающий бутылки, бежал из Сирии вместе с женой. Теперь его комнатка в санатории - своего рода штаб, где собираются земляки. Дети и внуки остались в Дамаске. С ними глава семейства каждый день общается по скайпу. Дауд Зиг рассказывает о боях в приграничных с Израилем черкесских районах Сирии. "Боевики, придя в наши села, убивали людей каждый день. Двоих, троих, пятерых. Каждый день убивали", - на лице Дауда не трогается ни один мускул, от этого рассказа становится не по себе. Шариф Редуан, по местным меркам, просто счастливчик. Год назад получил российское гражданство, взял в аренду 10 гектаров земли в Зольском районе. "А как же бюрократия, волокита?", - спрашиваю. Берет меня за руку, удивленные глаза: "Ты что, местные власти нас всячески поддерживают. Знают, в какой мы были беде". Посеял кукурузу, сдал посредникам. Еле свел баланс. "Я бы расширился, мне бы 500 тысяч рублей кредита на технику, чтобы я мог сам кукурузу перерабатывать, а не отдавать за 5 рублей перекупщикам. Жалко, но такие кредиты дают молодым фермерам, какой из меня молодой в мои 60 лет. Ты, уж, Максим, расскажи там. У меня бизнес-план имеется". Рассказываю. В глазах немолодого Шарифа столько энергии и уверенности в успехе дела, что, будь я банкиром, дал бы этому трудолюбивому человеку в три раза больше, чем просит.

Во всех их разговорах сквозит признательность приютившей их России. Они ведь просто рады тому, что живы. Что могут просыпаться не от разрывов снарядов, что могут питаться три раза в сутки, что могут заснуть, не опасаясь новых бомбежек. Старики рассказывают младшим об исторической родине, России, благодарят Путина за заботу о Сирии, ищут родственников и просто однофамильцев-черкесов, люди среднего поколения с энтузиазмом берутся за любую работу, был бы заработок, ребятня юрко выскальзывает по утрам из ворот санатория и стремглав бежит в обычную нальчикскую школу.

Сирийская черкесская диаспора в Кабардино-Балкарии насчитывает около 1200 человек. Большинство училось в СССР и России, и, получив образование, осело здесь. Когда в Сирии грянула гражданская война, и особенно после того, как исламисты напали на несколько черкесских деревень на границе с Израилем, где их не может защитить армия, наши соотечественники покинули места, где жили десятилетиями. Часть из них, своего рода внутренние эмигранты ушли в Дамаск и пригороды. Их защищают правительственные войска и опекает черкесская община из организации "Адыгэ Хасэ", другие приняли решение вернуться на историческую родину в Россию. "Историческая родина обогрела и приютила сирийских черкесов. Летели из Дамаска, пока регулярно направлялся самолет в Москву. Сейчас приезжают через Ливан, благо от столицы Сирии до Бейрута полтора часа езды по относительно спокойной дороге", - моим гидом выступает Арфан Барсик, член исполкома "Международной черкесской ассоциации" (МЧА), со штаб-квартирой в Нальчике, представитель черкесской общины в КБР. Сам Арфан в 1970-1980-е годы учился в Нальчике и Москве на кардиолога, поездил по свету и вернулся в город своей молодости, окончательно поселившись здесь в 1997 году. Теперь он почти все свободное от работы время занимается обустройством и адаптацией в Кабардино-Балкарии своих земляков, лишившихся всего.

Примерно 60 семей сирийских черкесов, приехавших в Нальчик с момента начала войны в Сирии, размещены в шести местных санаториях. Около 20 семей, которые смогли вывезти из Сирии хоть какие-нибудь сбережения, снимают квартиры. Некоторых, около 30 человек, приняли родственники: эти кровные семьи обрели друг друга спустя полтора века с момента окончания Кавказской войны.

Сейчас много говорится о необходимости содействия интеграции иностранцев, приезжающих в Россию. На реализации программ адаптации, "знакомства и погружения в наши культурно-исторические традиции и знании гостями правила поведения в современном российском обществе" акцентировал внимание на недавнем съезде "Единой России" глава правительства РФ Дмитрий Медведев.

В Нальчике эта установка в отношении сирийских черкесов срабатывает на ура. С помощью местных властей и бизнес-сообщества для нужд сирийских черкесов куплено 22 дома, где временно расселили часть сирийских семей. Жертвователи, благодаря которым люди имеют крышу над головой и возможность полноценного питания, собираются купить еще 61 дом для всех тех, кто еще живет в санаториях. Факт, безусловно, заслуживающий внимания еще и с учетом того, что в Кабардино-Балкарии едва ли не самая дорогая недвижимость на Северном Кавказе. Гости из Сирии мирно живут по соседству с русскими, кабардинцами и балкарцами, успешно адаптируются к новым условиям жизни в Прохладненском, Урванском, Баксанском районах КБР. Интересный момент: с целью исключить фактор коррупции и мошенничества, эти дома остаются в собственности местных администраций, чье руководство несет персональную ответственность за то, чтобы гости с Ближнего Востока не чувствовали себя изгоями. Подавляющая часть черкесов, приехавших в Нальчик из относительно спокойного Дамаска, а также Алеппо, Хомса, Кунейтры и других сирийских городов, объятых пожаром войны, высказывает желание жить в России. Работать на ее благо и процветание. А в том, что они работать умеют, сомнений нет. "Черкесы всегда живут дружно с властями и народами других стран. Мы понимаем, что нас меньшинство, и что мы должны уважать местные законы. Мы - люди мирных профессий, предпочитающие созидание. А еще черкесы традиционно служат той стране, которая их приютила", - уверяет Арфан Барсик. До начала войны, еще при Асаде-старшем, в сирийской военной элите было около 15 генералов-черкесов, сейчас большинство из них уже на пенсии. В Нальчик приехали люди самых мирных специальностей: врачи, инженеры, строители, водители специальной техники.

Дети до 18 лет составляют почти половину из всех репатриантов. Они учатся в нальчикской школе №8. До обеда - по обычной школьной программе, после - обучаются русскому языку. Детей из Сирии не держат обособленно. У них нет отдельного класса, всех распределили поровну в разные ученические группы, чтобы они быстрее адаптировались и подружились со своими местными сверстниками. Отдельный разговор о студентах. Сейчас в КБР учится 180 сирийских черкесов. Причем, 104 из них зачислены на дополнительно созданные бюджетные места. Это ребята из числа новой, "военной" волны молодых репатриантов. "Руководство республики помогло ребятам провести один год на подготовительном отделении, где они выучили русский язык. Министерство образования России выделило черкесам из Сирии 104 бюджетных места. Российские власти буквально спасли их от смерти. В противном случае, ребята, у которых заканчивался срок пребывания в России, вынуждены были бы вернуться обратно в Сирию, где наверняка бы отправились на передовую борьбы с исламистами", - признается Арфан Барсик. Учатся сирийские ребята в вузах Нальчика медицине, информатике, дизайну.

Чтобы помочь адаптироваться сирийским черкесам в новой жизни, общественные организации КБР организовали для них бесплатные уроки русского языка. "Сейчас набрана первая группа из 32 человек, на очереди еще 29 человек, изъявивших желание изучать язык приютившей их страны. В группе широкий возрастной диапазон: от третьеклассника, которому мало занятий в школе, до 60-летнего мужчины", - замечает Арфан. Но язык - не самая главная проблема. Кабардино-Балкария использовала всю имеющуюся квоту по приему беженцев из Сирии. Сейчас они едут в Карачаево-Черкесию и Адыгею, но их возможности также ограничены. Понятно, что всех желающих осесть в КБР республика, принять не может: в зоне конфликта остаются около 120 тысяч черкесов. Большинство из них, по данным общественных организаций, хочет вернуться на историческую родину.

Другая проблема - оформление статуса нахождения этих лиц в России. После получения российской многократной визы, позволяющей приехать в нашу страну, они, уже в России, обращаются за разрешением на временное проживание (РВП) в течение трех лет. И только потом после получения РВП могут обратиться с запросом на вид на жительство: на это уходят годы.

Пообщавшись в Нальчике с руководством общины и простыми черкесами из Сирии, смею заверить: никто из них вообще не заикается о пресловутом черкесском вопросе. Этот сложный исторический феномен стал крайне политизированным в эпоху правления Саакашвили. Президент Грузии в 2011 году, под давлением американских друзей из "Джеймстаунского фонда", инициировал признание "акта геноцида черкесов Россией". Использовав эту тему исключительно как повод для новой информационно-пропагандистской атаки на Москву в рамках американского геополитического мегапроекта на Кавказе, Саакашвили спровоцировал волну черкесского национализма в ряде стран, в особенности овеянной новой волной "пантюркизма" Турции. К слову, зарубежные комитеты движения "Нет Сочи - 2014" состоят из американских и турецких активистов черкесского движения. Как справедливо отметил профессор Южного Федерального университета Игорь Добаев, "раздувая события давно минувших лет (Кавказскую войну 1818-1864 г.г. - РГ), геополитические недруги России стремятся вбить клин между различными народами, населяющими нашу страну, углубить кризис идентичностей, затормозить процесс становления и развития единого гражданского общества, единой гражданской нации".

У сирийских черкесов, приехавших в КБР, такие спекуляции на болезненной и чувствительной для их исторической памяти теме, вызывают резкое отторжение. "Я вам скажу одно, - констатирует в конце нашей беседы Арфан Барсик. - Человек, попавший в беду, как приехавшие в Россию черкесы, меньше всего думает о политике. В прошлом году на одном из сайтов, за который стоят американцы, появилось сообщение. Дескать, черкесы, вас не принимает Россия, чинит вам препоны для возвращения на родину. Приезжайте в Грузию, там вас обогреют и примут. Но ни один из черкесов не обратился с ходатайством по указанному адресу. Черкесы вернутся в Сирию. Может быть, поедут в Ливан, Иорданию, но в Грузию, уверяю вас, не направятся точно".

Арфан Барсик, член исполкома МЧА, представитель Сирии:

- Определенные политические силы искусственно раскрутили черкесский вопрос перед Олимпиадой, используя его в качестве инструмента политического давления на Россию. Грузия при Саакашвили признала геноцид черкесского народа. Лично у меня сразу возникает несколько вопросов. Если Грузия признает геноцид черкесов в 19-м веке, то почему она тогда не признает геноцид, устроенный ею самой в отношении абхазов в 1990-е? Что она ответит армянам? Прочему не признает на официальном уровне геноцид в их отношении, проведенный Турцией в начале 20-го века? Почему Саакашвили выбрал именно черкесов? Очевидно, что это было сделано с помощью некоторых организаций в Соединенных Штатах. Они взбудоражили этот вопрос. Все знают, что грузины воевали против наших кровных братьев-абхазов. И вдруг такой поворот. Мы, черкесы, не отрицаем того, что наш народ очень сильно пострадал во время Кавказской войны 19-го века. Но мы прекрасно понимаем, что наша родина и наша судьба находятся в Российской Федерации. Против России подавляющее большинство черкесов выступать не собирается. Черкесы в большинстве своем не будут поддаваться на разного рода политические провокации вроде создания "Великой Черкессии" (идея, лоббируемая некоторыми американскими антироссийскими НПО - РГ). Делать это, отделяться от России, просто глупо, когда весь мир объединяется. Признавать эти провокации, значит вредить тем, кто желает вернуться на историческую родину и работать на благо России. Черкесы понимают, что в условиях навязываемой США модели монополярного мира, позволяющей им вторгаться в другие страны, надежнее и спокойнее всего они будут чувствовать себя под мощной защитой России.

Дугуж Аднан, председатель общины черкесов, выходцев из Сирии в Нальчике:

- Моя семья, многие близкие могли бы уехать в Турцию, Иорданию, другие страны, где, может быть, нам было покомфортнее. Но мы приехали на родину, в Россию, зная, что Россия всегда чутка и радушна к людям, попавшим в беду. Мы жили честно в Сирии. И хотим честно жить и работать в России. Мы далеки от большой политики, но из-за нее попали в большую беду. Война безжалостна к страданиям простого человека, который потерял все. Мы хотим, чтобы нас воспринимали не как беженцев, а как часть российского народа, Мы хотим, чтобы наша родина обратила внимание на нас, тем более что наше будущее неизвестно: у многих нет гражданства, прав и не осталось средств к существованию.