- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
Со всех сторон открытый миру. Иркутск: имена на колыбели (часть 3) |
| Владимир ХОДИЙ |
| 16 Декабря 2023 г. |
|
Теперь о том, кто первым сказал похвальное слово об Иркутске. Да, был такой человек, который увидел город вскоре после его появления. Но вначале само похвальное слово: «А острог Иркутский стоит на левой стороне реки Ангары, на берегу, на ровном месте. И острог строением зело хорош, а жилых казацких и посадских дворов 40 и больше, и место самое хлебородное. В остроге построена церковь всемилостивейшего Спаса, а выше острога немного, на правой стороне – река Иркут, что вытекает из степи мунгальской».
Ранее:
Шел 1675 год. Иркутску – 14-й от дня основания. Настоящее имя человека, кому принадлежат эти наблюдения, – Николай Милеску. Он родился в Молдавии в 1636 году. Православный, образование получил в Константинополе и в Италии. Вернувшись на родину, Николай становится секретарем при господаре Молдавии, а затем командующим ее войсками – спотатором (спафаром), отчего в России его называли Спафарием. Молдавия занимала тогда буферное положение между Россией и Турцией. Молдавский народ стремился к избавлению от султанского ига. Освобождению родины и всех народов православного запада Европы от ненавистной Порты стало целью жизни Николая Милеску. Несколько лет он провел в изгнании. В 1671 году кружным путем через Венгрию и Польшу Спафарий приезжает в Москву. И приезжает, как оказалось, навсегда. В России он обрел свою вторую родину, прославил себя как писатель и ученый, путешественник и дипломат. Спафарий числился при Посольском приказе «еллинского и греческого, латинского и волохского языков в переводчиках». Но деятельность его не ограничивалась переводом официальных документов. Он занимался «строением книг» – сбором из различных источников материалов, углубленной разработкой вопросов истории, географии, педагогики. В Москве Спафарий написал около тридцати научных трудов. Обширная ученость, знание чужих языков, политический опыт содействовали назначению его в 1675 году посланником в Китай. В то время Россия нуждалась в получении точных сведений о кратчайших и удобных путях для будущих торговых и политических сношений с этим государством. Нуждалась она и в обстоятельном описании своих новых владений в Сибири. Ученые цели посольства подтверждает тот факт, что со Спафарием были отпущены «инструменты различные астрологические и компасы, через которые расстояние путей и прямой путь отыскать; живописец, который знает землемерие и чертежи писать; книга из аптеки, в которой описано государство Китайское и лексикон китайский…» «Через царство Сибирское»Посольство выехало из Москвы 3 марта 1675 года. Долгое время считалось, что в пути Спафарием было написано одно сочинение – «Описание Китайского государства». И только во второй половине XIX века в китайских делах Российского министерства иностранных дел была найдена «Книга, в ней писано путешествие через царство Сибирское города Тобольска и до самого рубежа государства Китайского». Исследователи это сочинение Николая Спафария именуют первой географией Сибири. «Если Ермака на языке присяжного красноречия иногда называют сибирским Кортесом, – писал Г. Потанин, – то Спафария можно называть сибирским Америго Веспуччи, впервые описавшим впечатления новой невиданной страны в большой книге». Сочинение написано в форме дневника. Ежедневно Спафарий отмечал все виденное им – горы, реки, острова, озера, населенные пункты с обозначением расстояния между ними. На все пути делались замечания о естественных ресурсах Сибири – лесах, зверях, рыбах, полезных ископаемых. Не забывал он и о жителях края – русских и «инородцах». По «быстрети великой»В первых числах августа того же 1675 года посольство, плывя на дощаниках вверх по Тунгуске (старое название Ангары от Братска до впадения ее в Енисей), достигает пределов нынешней Иркутской области. В подорожнике Спафария появляется запись: «На правой стороне – камень Невон. И подле того камня тунгусы рыбы ловят зело много». В старину камнем называли утес, отдельную каменную сопку или скалу. В данном случае речь идет, конечно, о сопке, что возвышается у поселка Невон, что рядом с городом Усть-Илимском: «А ниже того камня – деревня…» От взгляда наблюдательного путешественника не ускользнуло место, где встала плотина Усть-Илимской гидроэлектростанции. «На правой стороне – гора каменная, высокая. А выше той горы, посередь реки Тунгуски, остров каменный, высокий, будто курган. А выше с полверсты – остров высокий же, каменный. И называют тех Лосятами…» Мелькают знакомые ныне названия – Сизова, Карапчанка, Бадарма. А вот и устье реки Илим. «А пала та река Илим в Тунгуску пространным течением. И идучи рекою Илимом вверх, на левой стороне стоит острог Илимский… А до Илимского острога русских деревень и тунгусских юрт много». Что касается Ангары, то вся она, по словам Спафария, «быстреть великая». Но особенно опасны ее пороги. «Августа в 9-й день приехали на Шаманский порог. И пристав к берегу, из дощаника выгружали все на берег – обносить порог по берегу горами для легкости из-за сердитого порога, ибо на том пороге дощаников разбивает много… Тянули дощаник великими завозами русских людей и тунгусов человек с 60». Наконец, через десять дней посольство, состоящее из 150 человек, включая охрану, добралось до тех мест, где ныне стоит город Братск и сохранился, между прочим, остров Сосновый ниже плотины Братской ГЭС – до порога Падуна полверсты. А откуда у порогов такие названия – Шаманский, Падун, Пьяный? И на этот вопрос отвечает Спафарий: «А называют порог Падуном оттого, что дощаники разбивает многие. А именуют порог Пьяным для того, что подле порога на горах растет коренье пьяное… А как того коренья человек съест золотник или полтора золотника, и тот человек пьян бывает сутки и шалит пуще пьяного». И какой удивительный глазомер у этого Спафария! И как много он сумел узнать в то время в пути! В Сибири имена деревням большей частью давались по фамилиям первых засельщиков. Так, встретилась Спафарию деревня ссыльного Бориски Московского, деревня енисейского сына боярского Терентия Распутина… «Острог строением зело хорош»Второго сентября посольство благополучно достигло мест, где теперь разросся город Усолье-Сибирское. «На правой стороне деревня Михалева, она стоит на острове, а против деревни, на той же стороне – остров, и на том острове жители той деревни Михалевой соль варят, а иным варить не дают». Следующий феномен – река Китой. Она «вытекает с Мунгальской стороны, из Камени, а по ней живет братских мужиков много. От той реки Китой виден Мунгальский камень зело высокий и великий, и от того каменя идет Мунгальская степь. В Иркутск путешественники приехали во втором часу ночи 5 сентября. Город наш переживал тогда пору истинного младенчества. Незадолго до прибытия посольства его первожителям пришлось обновить крепостные сооружения, ибо, как доносит до нас челобитная служилого человека Андрея Барнешлева, острог, поставленный в 1661 году, «погнил и развалился врознь». На его месте был возведен другой с башнями высотой 20 метров. Крепость простиралась от берега Ангары до места, где ныне Вечный огонь, да ширина ее была по тем временам солидной – около 150 метров. А через два дня, «ускастя дощаник для морского хода», высокое посольство направилось в сторону Байкала. Туда, где «пучина большая»О Байкале Спафарий написал и вовсе вдохновенные строки: «Байкальское море неведомое есть и у старых, и у нынешних земноописателей, потому что иные мелкие озера и болота описывают, а про Байкал, который толикая пучина великая есть, никакого упоминания нет…» По Спафарию, Байкал можно называть и морем, и озером. Морем – «потому что из него течет большая река Ангара и потом мешается со многими иными реками и с Енисеем, а вместе впадают в большое Океанское море…» Объезжать его кругом нельзя, и потому также, что величина его в длину и в шири в глубину велика есть». «А озером, – говорит ученый, – может называться оттого, что в нем вода пресная, а не соленая, и землеописатели те озера, хотя и великие, но в которых вода несоленая, не называют морем». Много интересного путешественник сообщает о Байкале. И о том, что в нем «есть остров великий, который называется Ольхон», а на том острове «горы и леса и степь велика есть». И о том, что «зимнею порою по Байкалу подо льдом – шум и гром великий, будто из пушки бьет (неведущим страх великий), не иначе меж островом Ольхон и меж Святым Носом, где пучина большая». И о том, что «рыбы в Байкале всякой много, и осетры, и сиги, иные всякие, и звери нерпа в нем же много». И о том, что только жилья немного... потому что близ Байкала пашенных мест нет». Спафарий считает, что кругом объехать Байкал – значит «мало что не будет величиною против Хвалынского моря, который в Астрахани, и против Черного моря, которое идет к Царьграду». Повидавший многие страны и знающий многие науки, он сравнивает то, что иные его современники сравнить не могли. Вот и о соболе Николай Милеску пишет, что он «зверек редкостный и красив, а красота его приходит вместе со снегом, и опять со снегом сходит». И что шкурка этого зверька и есть та «златая кожа», то руно, за которое греки-аргонавты ходили по Черному морю». «Собственною мудростью и в исполнении дел скоростью знатный»Долог был путь Спафария в Китайское государство. Считается, что его миссия в Пекин была неудачной. В то же время есть немало доказательств того, что он в ходе переговоров с богдыханом вел себя как истинный патриот России. Он не допустил принятия процедуры, принижающей честь и достоинство представителя великого государства, при переговорах настойчиво подчеркивал, что русские никому не угрожают войной и не боятся ее. Иезуит Фердинанд Вербист, переводчик при посольстве, доносил царю Алексею Михайловичу о Спафарии, что тот «собственною мудростью и в исполнении дел скоростью знатный». …В Москву посольство вернулось в начале 1678 года. Вернулся к своим обязанностям переводчика Посольского приказа и Николай Спафарий. До самой своей смерти в 1708 году он оставался на этой скромной должности. До самой смерти он оставался поборником Российского государства.
|
