Назад пути нет? (часть 2)

Ранее:

• Назад пути нет? (Часть 1)

Мэры и спикеры

Едва успел установиться «ельцинизм», как в России объявились мэры и спикеры. В народе же произносили с растяжкой: «мэ-эр», – имитируя козлиную «речь». Козлиной интонацией отмечены и слова «менеджер», «менеджмент», «медиатор»… Много их появилось, на «ме».

Нетрудно догадаться, что здесь сработало ещё и желание поднять свой статус за счёт малой понятности названия, ведь «директор», «управление», «посредник» – звучит как-то слишком уж просто для людей, стремящихся возвыситься над «толпой». То есть такие слова, привнеся с собой элемент разделения на «простых» и «особенных», в России начали играть уже социальную роль, в то время как в странах происхождения в этом отношении были нейтральными. Доходит и до нелепостей, когда, например, клининг-менеджером именуют уборщицу, сэйлз-менеджером – продавца, эйчар-менеджером – сотрудника отдела кадров.

«Спикер» тоже звучит неважно, во всяком случае в ассоциативном словаре в его ряду присутствуют стикер, сникерс, спичка, и даже Псаки. Почему-то в этот же ряд затесался «предатель», но к звучанию он отношения не имеет. На мой взгляд, вернее, слух, есть в этом слове что-то «змеиное», «или – железом по стеклу» (Высоцкий), а также зависимость от кого-то, более сильного, вторичность. В жаргоне уже давно (задолго до наших спикеров) бытуют слова «спикать» (просто говорить или говорить по-английски) и «спикало» (рот), и уже отсюда, а не от первоисточника, акустическая колонка стала называться «спикером». В общем, я бы на месте председателей Госдумы давно продвинул закон, запрещающий их так называть.

Впрочем, мы же помним, что попытка возразить сомнительному веянью американизма была. При первом появлении Путина в Госдуме в качестве всенародно избранного президента в 2000 году он сколько-то раз употребил в своей речи слово «спикер», а потом председатель Госдумы Селезнёв спросил, мол, зачем нам это слово, и предложил убрать его из официального обихода. Реакция главы государства была ярко отрицательной. Хотя понять его можно: расклад сил в Думе был не в пользу либералов, и согласиться с таким «пустяком» было однозначно перспективе пословицы «Дай воли на палец – всю руку откусят».

Губернаторы-­сенаторы

Нельзя не упомянуть и о губернаторах-сенаторах. Хотя они как бы вернулись из российского же прошлого, это не отменяет иноземного происхождения названий. Появились они при Петре I. Подолгу отсутствуя в стране, великий реформатор создал Сенат (девять человек) для временного исполнения царских функций на время своих отлучек. Потом этот орган в России имел функции вплоть до законодательных, но постепенно за ним остался только контроль над министерским правительством. Общего с Советом Федерации мало, но ельцинисты, не восстановив его (внутренний контроль им был нужен не больше, чем большевикам) членов верхней палаты Федерального Собрания стали называть сенаторами исключительно в подражание США, чей контроль их нисколько не смущал. То, что называться губернатором при отсутствии губернии (а это не совсем то же, что область) и сенатором при отсутствии Сената как минимум абсурдно, значения не имеет.

Скажете: но это же не официальные названия, а так – для краткости… Отнюдь! «Губернатор» и «мэр» отметились в сугубо официальном документе «Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов» (и, соответственно, так же должны именоваться в бухгалтерских документах). Там, кстати, и «иностранщина» попадается: одних менеджеров разной масти аж 17 штук, есть багермейстер, кранмейстер, букмекер (о! и это, оказывается, профессия в нашей стране, в отличие от писателя, композитора и художника), девиатор, дессинатор… Правда, при Ельцине присутствовали и названия типа модных до сих пор супервайзеров, тимлидов, промоутеров, байеров, шопперов, флейвористов, баннермейкеров, веб­девелопперов, андеррайтеров, ресепшенистов, спичрайтеров, девелоперов, джоберов... Подчистили?

СПЕШить не нужно

Многие иностранные слова слишком уж быстро оказываются в основательных словарях русского языка. Их составители, коих развелось больше, чем надо, то ли спешат опередить конкурентов, то ли зачем-то торопятся отрезать путь назад иноземному нашествию, да ещё при этом игнорируют многие русские слова, которые хоть и были помечены ранее как устаревшие, продолжают бытовать и в народе, и в литературе – в качестве характеристики литературных персонажей хотя бы. За подобный подход, помнится, критиковали популярный ныне словарь Ефремовой после его первого выхода в свет в 2000 году.

«А куда деваться? – скажете. – Слова-то реально прибавляются». Да есть куда; можно было бы обернуться на советский опыт. В 80­х годах лингвисты, возможно, надеясь, что перестроечный «бардак» скоро прекратится, начали регулярный выпуск словарей-справочников небольшого объёма под названием «Новые слова и значения», оставляя таким образом время на проверку реального их вхождения в язык.

Пример такого вхождения приведу из узкой сферы, зато вполне понятный. Когда в футболе ввели VAR (англ. Video assistant referee; по-русски – видеопомощники судьи), наши комментаторы быстро расшифровали аббревиатуру по-нашему: ВидеоАРбитр. Но в контексте комментариев получалась несуразица типа: «За ВАР сегодня отвечают арбитры такие-то», то есть арбитры отвечают за видеоарбитров. Постепенно пришли к самому простому варианту: «Видеоарбитры – Петров, Иванов, Сидоров». Но о том, что новый термин не только вошёл в обиход, но и «притёрся», свидетельствовало каламбурное восклицание комментатора в спорном моменте: «Да не было здесь пенальти – ВАРом буду!»

О происходящей «притирке» свидетельствуют и возрастающая частота употребления в разговорной речи (исключительно на СМИ ориентироваться весьма сомнительно), и появление форм слова с русскими элементами, и нейтральное отношение к ставшим необходимыми заимствованиям в народе. Впрочем, не мне же учить лингвистов, как отличить «съедобное» от «несъедобного».

Основы основ

В феврале произошло два значимых события. Сначала Путин подписал Указ о внесении изменений в «Основы государственной культурной политики России». А следом Госдума приняла изменения в закон «О государственном языке Российской Федерации», которые, в частности, должны стать основой борьбы с иностранщиной: «При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается употребление слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани), за исключением иностранных слов, которые не имеют общеупотребительных аналогов в русском языке…».

Нельзя не заметить, что документ «Основы государственной культурной политики» был принят в 2014 г. (24 декабря), то есть на фоне санкций, обрушенных на Россию после возвращения Крыма, а нынешние изменения в него внесены на фоне санкций и международной травли после возвращения «новых территорий» и начала СВО. Такое совпадение вполне вписывается в последовательные действия по обеспечению «суверенитета, самостоятельности и целостности России», равно как и патриотического подъёма у населения (конечно, не до такой степени, как у председателя Госсовета Крыма Константинова, который предложил приравнять иностранные слова к нецензурной лексике). Так что ехидничать тут нечего, тем более превращать в какую-то странную «игру», как на одном из ток-шоу, участники которого усмешливо «пугали» друг друга карами за употреблённые иностранные слова. Впрочем, шоу оно есть шоу. Но одно предупреждение было там вполне серьёзным, хотя и не без доли ерничества: нельзя подходить к таким ограничениям бездумно, а то половину Конституции придётся переписывать.

До этого вряд ли дойдёт. А вот обратить внимание на «вывески» стоило бы непременно. Так, из 84 российских кинокомпаний 20 имеют иностранные названия (английскими буквами), это 23%; ещё с десяток – написанную русскими буквами невнятицу: «Вайт Медиа», «Кристмас Филмз», «Нон-стоп продакшн», «Централ Партнершип» и др. В общем, полный «Ералаш­лэнд» (так в 1995­2005 годах обзывалась студия, снимавшая в этот период любимый детский киножурнал). Невнятица эта на глазах постоянно. А уж сколько фирм, фирмочек, супермаркетов и магазинчиков, различных салонов присвоили себе «красивые» иностранные и комбинированные из русско-нерусских слов названия по всей России! А надписи на футболках, куртках, носках, бейсболках, брелоках и прочем – большинство их носителей даже не знают, что они обозначают.

По теме:

• «Фудпорн» и «Токсик»: почему русская речь стала полна англицизмов?

Мне подарили «худи» (кофта с капюшоном), на груди большущими буквами написано «Toxic». Ладно, пусть все думают, что я «токсично-опасный», может, осточертевшие байкальские туристы подальше держаться будут! Но вот конфеты «Toxic Waste», что переводится как «Токсические отходы», это-то зачем?! В отношении иностранщины в кондитерской сфере вообще «беспредел»: фантики пестрят не только иностранными, но и исковерканными под английский, итальянский и кто его знает какой ещё язык бывшими русскими словами. А ведь с этим продуктом дети «общаются» очень и очень часто.

А где границы?

В общем, поле деятельности обширно. Но где про это всё сказано в законе? Я не нашёл. И даже совершенно не получил представления о том, относится или не относится указанное выше к туманному определению «при использовании русского языка как государственного». Те же средства массовой информации и коммуникации, которые по преимуществу находятся в частном владении людей с космополитическим менталитетом – их язык в какую категорию использования входит: государственную или частную? Кстати, а почему телевизионщики так любят во время выступлений Путина отыскивать в аудитории дремлющих и зевающих? Тоже менталитет срабатывает?

Хочется спросить и о том, насколько владеют русским языком составители законов, которые изложены, вроде бы, по-русски, но кажется, будто текст прошёл через онлайн-переводчика.

Не понятны пока и границы запретов: «за исключением иностранных слов, которые не имеют общеупотребительных аналогов в русском языке и перечень которых содержится в нормативных словарях, предусмотренных частью 3 настоящей статьи», – читаем мы. Что это за словари, и существуют ли они на данный момент, пойди пойми: «Порядок формирования и утверждения списка таких словарей, справочников и грамматик, требования к составлению и периодичности издания нормативных словарей, предусмотренных настоящей частью, утверждаются Правительством Российской Федерации на основании предложений Правительственной комиссии по русскому языку…».

Остаётся ждать, какие именно слова и какого политического направления эксперты сочтут не имеющими общеупотребительных аналогов в русском языке. Ведь термин «общеупотребительные аналоги» можно толковать весьма вольно. И если из обихода «верхушки» в первую очередь не исчезнут «мэры», «спикеры» и «сенаторы», то вряд ли можно предполагать, что объявленная властью борьба с иностранщиной даст планируемые и уж тем более желаемые результаты.

Послесловие

В дискуссиях и высказываниях по поводу упомянутого закона нередко звучит определение «заимствованные слова». Так, на канале ОТР некая дама заявила, что в русском языке около половины слов заимствованы. Впрочем, рекорда она не установила. Оценки количества заимствованных из других языков слов, в зависимости от методик, профессионализма, и предвзятости, колеблются в пределах 10­90% словарного состава. Рекорд установил поэт космополитического направления, ещё в середине 90­х уверявший, что в русском языке исконно русских слов наберётся не больше десятка. Вывод: русского языка как такового не существует. А язык, как известно, синонимичен – и в лингвистическом, и в переносном смысле – народу. Получается, что и русский народ, вроде бы, фикция?

Как видите, рассуждения о языке очень легко переходят с лингвистической на совсем другую почву – на отрицание полноценности нации.

Так выглядит автор в образе «носителя языка»

Однако языкознание стоит и будет стоять на том, что языки, во всяком случае их крупные группы, имеют общий источник, то есть слова не столько заимствовались, сколько расходились, подобно кругам на воде, по заселяемым территориям, попутно обретая языковые особенности. Естественно, это образно-дилетантская трактовка, но, надеюсь, понятная.

• Расскажите об этом своим друзьям!