ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ

Кино моей юности

Г. П. ТАРАЕВ, кандидат геолого-минералогических наук, Иркутск   
23 Октября 2022 г.
Изменить размер шрифта

20 1a

Первые фильмы, еще дошкольником, смотрел с родителями. Был вечерний сеанс, показывали «Кубанских казаков». Отец до последних лет своей жизни любил напевать: «Каким ты был, таким ты и остался».

Кино моей юности

– «Чапаева» привезли! – лето, каникулы – и такая радостная весть. Фильм оказался на казахском языке, на титры никто не смотрит. Все понятно и так. Осталось в памяти: «Петька, патроны барма?» – «Жок, Василий Иванович!» («Петька, патроны есть?» – «Нет, Василий Иванович!»).

И вот уже десятый класс. Получаем еще и профессиональное образование: машинист-тракторист широкого профиля с квалификацией слесаря. Участвовали в посевных, уборочных работах, на ремонте техники в МТС.

Однажды появилась афиша: «Граф Монте-Кристо». В главной роли – Жан Маре. Один день, один вечерний сеанс, билетов не достать. У нас к тому же шесть уроков во вторую смену. А нам так хотелось посмотреть фильм! Без особой надежды пошли к директору школы Александру Ивановичу Волкову. Понимаем – шансов мало: империалисты снимали, не антифашистский, и не о рабочем движении, сцены возможны сомнительные. Дамы в платьях с декольте или еще откровеннее. От этих французов всего можно ожидать! Наша реальность – трактора, сеялки – тоже не очень сочетались с фильмом. Проще и спокойнее отказать.

Но… Отпустили, разрешили, даже всем билеты приобрели централизованно.

А вот я уже студент второго курса института. В кинотеатре «Дружба» идет фильм «Этот безумный, безумный, безумный мир». Все в восторге!

Получил в этот день стипендию, аж сорок рублей, и успел на воскресный сеанс купить билеты. Перед фильмом привожу себя в порядок. В общежитии тихо, воскресенье. В комнату заглядывает парень, приятной наружности, вежливо что-то спросил. Я ответил и ушел в туалетную комнату помыть лицо после бритья. Пиджак на кровати, в коридоре пусто. Вернулся через одну-две минуты, карманы костюма тоже были пустыми. Стипендия исчезла, но билеты остались. Смотрю фильм, в сюжет не вникаю, в голове одна мысль: как прожить этот месяц без денег?

С кино у меня связаны многие события, которые остались в памяти по разным причинам.

Приезд в Иркутск, который стал для меня и моей семьи родным, как ни странно, связан именно с кино. А случилось это так. Учился я тогда в Казахском политехническом институте. Однажды с другом-однокурсником Володей Гаврилюком пошли в кинотеатр.

Фильм был удлиненный, кроме журнала «Новости дня» дополнительно показывали документальный фильм о Байкале. Цветной, широкоэкранный – он действительно захватил нас. О чем был художественный фильм, не помню. Но Байкал – тайга, вода голубая, белки, медведи, соболь, омуль… По дороге в общежитие и предложил Володе написать письмо в Иркутск и напроситься на преддипломную практику. У нас в институте разрешалось при предоставлении вызова от организации проходить в ней практику. Поближе к родительскому дому, не надо искать приключений в неизведанных краях.

Написали фактически на деревню дедушке: Иркутск, геологическое управление. Это было в марте 1968 года. В первых числах мая нам пришел ответ с гарантией предоставления нам рабочих мест и возможности подготовки дипломных проектов. Что и требовалось. И мы поехали…

Несколько лет спустя. «Парни, я пьяного видел!» – с такими словами я буквально влетел в комнату, где нас поселили в Ленинграде на время учебы на курсах повышения квалификации. Нас – это горных инженеров-геофизиков со всего Союза, направленных организациями Министерства геологии СССР для освоения новых методов поисков и разведки месторождений полезных ископаемых.

Прибывшие слушатели курсов устраивались в комнатах гребного клуба на Васильевском острове, где нам предстояло прожить октябрь.

Мне не сиделось на месте и, уложив свои вещи, я отправился знакомиться с городом.

С жадным любопытством смотрю на проспекты, старинные здания, памятники. Узнаю по шпилю Петропавловскую крепость, разводные мосты. Рассматриваю людей. Они тоже кажутся особенными. Они должны быть такими! Почти святыми.

И вдруг из подворотни к моим нотам выпал абсолютно пьяный мужчина, с трудом встал и попытался меня о чем-то спросить. Вроде попросил закурить.

Пьяный?! В Ленинграде?! Шок был, как у солдата Ивана Шадрина из фильма «Человек с ружьем»: «Я разговаривал с Лениным!»

Мне было на тот момент 28 лет. Четыре года проработал начальником крупного геофизического отряда на Севере, руководил направлением поисково-разведочных работ в Иркутской области. Отслужил в армии, отец сыновей и т. д. И такая наивность, глупость или что-то иное?!

В жизни я не очень доверчивый или послушный человек. Отличать словоблудие от реальности научился еще в детстве. Насмотрелся на нелегкий быт соседей-фронтовиков, колхозников в родной деревне. Школа наша с «удобствами» во дворе, с оцинкованным бачком для питьевой воды и с цепной алюминиевой кружкой тоже мало похожа на киношные. С буфетами, столовыми, спортзалами и даже театрами. Но Ленинград! Город славного прошлого и прекрасного будущего!

Мне, наверное, так хотелось верить в красивую сказку о другой жизни. Реальность разочаровала… Через несколько дней, уже морально подготовленный, встретил на Невском проспекте колоритную группу кришнаитов. Еще через пару дней, вечером, – молодых парней с накрашенными губами, глазами, напудренными лицами у входа в кафе. Едва увернулся от настойчивых приглашений. Понял: чужие здесь не ходят.

Прошло время. И вот я на службе в Забайкальском военном округе в Нерчинске, в отдельной ракетной бригаде. В одно из воскресений нам показывают фильм «Семь невест ефрейтора Збруева». В середине сеанса команда: «Дежурное подразделение, на выход!» Наша батарея сегодня и есть «дежурное подразделение», которое при возникновении нештатной ситуации привлекается к ее устранению. Пришел вагон с цементом, и его надо срочно разгрузить. Иначе – простой вагона.

Разгружали в противогазах, часть мешков порвана, в вагоне дышать нечем. Жара, пыль цементная, духота – на лице мокрая от пота противогазная маска. Очки запотевают постоянно: дыхательная гофрированная трубка под гимнастеркой. Фильтр тяжелый, только мешает. Но справились. Правда, по дороге в часть попали под дождь, и наша форма «зацементировалась». Сняли ее и поставили у казармы.

Однажды сообщили: сбежал вооруженный автоматом солдат-срочник. Был в карауле, значит, патроны есть, захватил автомобиль. Что натворил, куда двинулся? Нам не сказали. Скорее всего, офицеры и сами не знали. Воскресенье. В разговорах путались: то с одним автоматом, то с несколькими. Пришла команда: на всякий случай на дорогах выставить вооруженные посты. В оружейке получили автоматы, подсумки, плашки с патронами. Снарядили магазины и впервые осознали серьезность ситуации.

По три человека развезли нас по точкам, в спешке, без инструктажа. Залегли мы в кустарнике на небольшой возвышенности. Смотрим, пылит какая-то машина. Что делать, как остановить, как проверять? Главное – кого мы ищем? как он выглядит? Мог он переодеться. Смотрю, запаниковали парни, нервничают. Мне почти 25 лет, я старший по возрасту, остальным 18-19 лет. Принимаю командование на себя, приказываю не досылать патроны в патронники. Опыта у солдат, в отличие от меня, в обращении с оружием почти нет: ракетчики!.. Выхожу к дороге. На «жигулях» ехала семья с детьми. Остановились сами, спросили: «Что случилось? Нас третий раз останавливают». – «Учения», – ответил им. Вскоре нас сняли с поста. Что произошло в той воинской части, почему – были только слухи очень печальные. Повторять не буду.

Через год после службы в армии меня назначили старшим геофизиком каротажной партии. Около месяца знакомился с отрядами, методическое руководство которыми перешло ко мне. Последним был отряд в Железногорске-Илимском. Вечером обсуждали дела в квартире начальника отряда Александра Красноперова. Он посматривает с нетерпением на часы, чего-то ждет. Оказывается, очередную серию фильма «Семнадцать мгновений весны». Началась новая серия, из любопытства решил посмотреть. Показывают эпизод в кафе, где прозвучала фраза: «В любви я Эйнштейн». Еврей, в фашистской Германии? Знаю, что он в 1933 году уехал в США, был лишен немецкого гражданства и вряд ли его имя упоминали так открыто. У меня сразу пропало желание смотреть фильм. Зародилось сомнение в правдивости всей истории. Мелочь, но осадок остался…

«А если бы ты вез патроны?» – такой фразой мы часто завершали или начинали споры, еще будучи старшеклассниками и студентами-первокурсниками. Она из фильма «Непридуманная история». Коротко о сути дела. Молодого парня отправили в город за шестеренками. Он выручал из беды свою девушку, задержался на два дня. Его вызвали на товарищеский суд, и из зала несколько раз звучит этот вопрос. На мой взгляд – явный абсурд: время не военное, а человек действительно сделал доброе дело! Фильм снят в начале шестидесятых, время оттепели, но дух шпиономании и поиска вредителей все еще силен… Мне было тридцать, когда избрали секретарем парторганизации Мегетской геофизической экспедиции. Членов партии было около пятидесяти. В экспедиции почти полтысячи человек. Несмотря на частые командировки по полевым отрядам старался работать на совесть. Собрания, заседания парткома, отчеты, разного рода аналитические записки о моральном состоянии коллектива. Экспедиция числилась одной из лучших в районе по партийной дисциплине. Отмечу: секретарь не освобожденный. Сочетаю активную производственную деятельность с партийной, на «общественных» началах. В колхозах, кстати, при такой численности партийцев положена должность освобожденного секретаря. Это отголоски недоверия к крестьянству как к классу.

Так вот, идет районная партийная конференция. Выступил второй секретарь Иркутского районного комитета КПСС. Первый секретарь болеет. Путано, долго и нудно рассказывал об успехах тружеников полей и ферм, с трудом читал названия колхозов, совхозов, фамилии руководителей.

Началось обсуждение доклада, единодушное одобрение непонятно чего. Не сдержался, послал записку в президиум: прошу слова. С радостью предоставили: в районе было много в те годы других предприятий, не только сельскохозяйственных. С этого я начал свое выступление. Почему в докладе ни слова о промышленных, научных, учебных и других организациях? Почему о нас в райкоме вспоминают при посевных и уборочных работах? В приказном порядке заставляют направлять людей в колхозы и совхозы? Ни разу не спросили: можем мы это сделать или нет? Пугают исключением из партии. Был свидетелем такого случая. В экспедиции, например, работает пятьсот человек, летом все в поле, то есть делают свое дело, выполняют план. План – закон, нарушение которого чревато последствиями. И т. д. и т. п. Завершил, как положено, оценкой «неудовлетворительно». Добавил, что в прошлом году нашей экспедиции исполнилось 25 лет, об этой дате мы проинформировали райком, но важное для нашего коллектива событие было проигнорировано.

Задал риторический вопрос: как и чем мне, секретарю парторганизации, вести работу по оказанию шефской помощи селу? Не война и не время репрессий! Людей надо убеждать!

Объявили перерыв, и началось. Обсуждали не доклад и работу райкома, а мое выступление. Конечно, не прямо. Но вывод – молодой, не понимает текущего момента… Вспомнил: «А если бы вез патроны? Черт меня дернул с этой правдой и объективностью!» – подумал. Честно, страшновато стало.

Услышал в курилке, за спиной, разговор двух работников райкома: «Мы его (меня!) в список членов ревизионной комиссии райкома включили, а он вот что отчебучил».

Потом был разговор с выздоровевшим первым секретарем райкома, он поддержал мою критику отчетного доклада и резкость моего выступления не одобрил. Осенью, при проведении очередного отчетно-выборного собрания, я попросил освободить меня от должности секретаря. Надо, мол, сосредоточиться на производственных делах, к поступлению в аспирантуру. Так и закончилась моя политическая карьера…

  • Расскажите об этом своим друзьям!