- ПУТЕВОДИТЕЛЬ:
- ЧТО ПРОИСХОДИТ?
- Новости: выбор тем
- НАШИ ПЕНСИИ И ПРАВА
- Пенсии и деньги: выбор тем
- Права и возможности: подробней
- Наша безопасность: темы
- ЗДОРОВЬЕ
- Здоровье: каталог болячек
- ДОМ, БЫТ И ДАЧА
- Дом, быт и дача: выбор полезных тем
- Еще полезные «не мелочи»
- НАШИ ВНУКИ
- Темы «внуковедения» — выбор
- СТИЛЬ ЖИЗНИ
- Психология и стиль: выбор тем
- ДЛЯ УМА И ДУШИ
- Чтение: темы
- Музыка из прошлого
- ...И еще для души!
- СОТРУДНИЧЕСТВО
«Русский Гофман» от Балтики до Байкала |
| Алена Шипицына |
| 10 Июня 2022 г. |
|
В середине мая в Калининграде поэты и прозаики из разных уголков нашей необъятной страны, прошедшие серьезный предварительный отбор, собрались на финальный конкурс VII Международного литературного фестиваля «Русский Гофман». Среди них был и представитель Иркутска, поэт и прозаик и один из победителей этого конкурса в номинации «Поэзия» Алена Шипицына. Предоставляем ей слово с рассказом о том, чем и кем был знаменит этот фестиваль.
Мне довелось побывать там еще и в качестве корреспондента нашей газеты, поэтому старалась ничего не упустить из увиденного и переговорить со многими участниками и организаторами фестиваля. Прежде всего, конечно, поразили красоты здешних мест. За шесть дней финалисты посетили не только Калининград, но и Неман, Гвардейск, Зеленоградск, Светлогорск, Советск, Черняховск, побывали на Куршской косе и восхитились прохладным Балтийским морем. Работа у организаторов на финальном конкурсе была довольно напряженной, поэтому с главным человеком фестиваля «Русский Гофман», его автором и создателем Борисом Бартфельдом удалось побеседовать только в заключение мероприятия.
– Борис Нухимович, вы по специальности физик и вдруг взялись за столь масштабный литературный фестиваль. С чего началась любовь к литературе? – Наверное, началось все с необходимости иметь свой голос, возможность высказаться. Во время учебы в университете я активно занимался общественной деятельностью и после этого дал себе зарок никогда не углубляться в политику. И вот эта необходимость права голоса вылилась в литературу. – В каком возрасте начали писать стихи? – В старших классах, В университете писал мало, а когда работал в конструкторском бюро, мы выпускали стенгазеты и я сочинял поздравления к праздничным датам, обычно шуточные. Однажды на 8 Марта я не успел написать ничего шуточного, поставил свое, серьезное, но подписаться своим именем не решился. Сначала хотел поставить имя Федерико Гарсиа Лорка, но закрались сомнения – в отделе работала выпускница филфака, и она могла меня разоблачить. Решил подписаться, как мне казалось, малоизвестным Антонио Мачадо. А через два года купил увесистый том «Антология испанской поэзии» и там прочел: «Лорка – великий испанский поэт. Мачадо – величайший поэт». Ну, а чтобы самому приступить к настоящей поэзии, потребовалось много времени. Меня можно считать поздним поэтом, так как писать вновь я начал только в 2004 году.
– А если говорить о прозе? – Я не писал прозу. Мои работы носили прикладной, краеведческий характер. Писал публицистику, были рассказы, но так – ничего фундаментального. И все же писательской стези избежать не удалось. Дело в том, что мой отец воевал. В 1944 году ему исполнилось 18 лет, и он оказался на войне в должности сержанта в составе ПТАП (противотанковый артиллерийский истребительный полк). Прошел с боями Белоруссию, Литву и Восточную Пруссию. Сожалею, что мало расспрашивал его о тех событиях, но несколько эпизодов из его фронтовой жизни настолько впечатлили, что на их основе родился мой роман «Возвращение на Голгофу». – Проза требует больше внимания и сил? – Не то слово. Роман имеет сложную структуру. Кроме того, все это имело для меня тяжелые последствия. Нет, большие поэты тоже писали романы. И Пастернак, и Евтушенко… Не знаю, как у них, а у меня возникло ощущение, что эта книга отняла у меня голос – исчез некий поэтический гул, из которого у меня вычленялись зачатки стихов. Я очень долго писал этот роман, пожертвовав ради него поэзией – в течение лет двух вообще ни строчки. А вернулся уже… не в то место: изменились ритмика, звучание. Так что в поэтическом смысле я что-то утратил. – Я слышала ваши стихотворения, в основном вы размышляете на вечные темы и воспеваете родной край. – Я певец родного края. Коллеги иногда упрекают меня в некой зауженности. Спрашивают, зачем я привязываюсь к конкретным местам. Но я не только привязываюсь к местам, я еще и героя, если у него есть реальный прототип, стараюсь показать максимально узнаваемым. – Вопрос не литературного характера. Я впервые в Калининграде, вижу колоссальное отличие от сибирских городов, это касается не только природы и климата, существенная разница во взглядах. Люди более спокойны, не спешат, не суетятся. Услышала, что местные называют свой город «Кениг». А для вас это русская Германия или немецкая Россия? – И ни то, и ни другое. Это – Россия. И никак иначе. Это русские люди. Вы же не станете спорить, что Тамбовская область отличается от Свердловской? Можно говорить о разных вещах – ландшафт, архитектура, история края… В каждом регионе задолго до нас заложен культурный фундамент, который мы можем сохранять и наполнять уже современными достижениями, новыми ценностями. – Не могла не заметить, что в местах повышенного туристического внимания архитектура сохранилась прекрасно, видно, что все делается для того, чтобы люди видели все это великолепие, восхищались, привлекали новых туристов. Но по области ситуация не вызывает восторгов – полуразрушенные кирхи, многовековые замки, чье величие могло еще более украсить эту цветущую землю, доживают последние безрадостные дни. Одни из самых известных замки Рагнит и Инстербург вызывают слезы. – В данное время этим объектам сами жители региона стараются уделять внимание. Вы могли видеть волонтеров, которые разбирают завалы в замке Рагнит. В Инстербурге проводят культурные мероприятия. Боюсь, что вы даже представить не можете, какое количество таких архитектурно-исторических явлений утрачено. Бытует заблуждение, что многие здания разрушены во время войны. На самом деле это не совсем так. У русского народа не было такой озлобленности на немцев, они не истребляли все, что могло бы напоминать о прежних жильцах. Хорошо сохранились здания, в которых обустраивались дома культуры, библиотеки, общежития. А те, которым не нашлось достойного применения, к сожалению, стали разрушаться. Все дело в технологии строительства. Как только прохудилась крыша, постройка разрушается. Потому что скреплялось все без цемента. В основном использовалась известь, глина, в редких случаях яичный белок. Дожди размывают. Результат налицо. Еще нельзя не учитывать тот факт, что на протяжении 70-80 лет помещения не являлись частной собственностью. Они принадлежали колхозам, заводам и другим организациям. Соответственно, ремонтировать крышу за свой счет не вошло в привычку. – Вернемся к фестивалю. Почему Гофман? И почему Русский? – Я, пожалуй, начну несколько издалека. Для русского характера очень важна широта – широта мысли, просторы, наличие безграничного пространства. А теперь представьте, что у нас в одну сторону через 200 километров граница, в другую сторону три часа на машине – снова граница. К тому же близость европейских государств определяет терпимость к разным взглядам. При этом хочу заметить, что Калининград – более русский город, чем, скажем, Москва. Москвичи более космополитичны. Возвращаясь к Гофману – Эрнст Теодор Амадей имел и имеет огромное значение как в русской, так и в мировой литературе. Он умер в 1822 году, в самом расцвете своего творчества. Причем большую популярность снискал, прежде всего, во Франции.
Но на великую русскую литературу он повлиял многократно. Не только на Пушкина или на Гоголя, которого называли «Вторым Гофманом», но и в творчестве Достоевского, можно наблюдать его мотивы и у Булгакова. Возможно, он не так много успел написать, но, безусловно, многие его приемы пошли в литературу – это и потусторонний свет, и двоичество, и мистицизм. Если говорить о более широком влиянии, то Эдгар По, по сути, продолжатель Гофмана. И Братья Гримм, и Андерсен в чем-то его последователи. Гофман нам кажется более близким, более современным, потому что его тексты остаются актуальными. Он наш земляк. На мой взгляд, для русских он гораздо важнее, чем для немцев. Здесь еще хотелось бы упомянуть и о «Серапионовых братьях», которые позаимствовали название в новеллах Гофмана. – Когда и кому пришла в голову идея создания фестиваля? – Это исключительно моя идея. Начиналось все не с фестиваля. Я строил в Светлогорске гостиницу «Дом сказочника». Наступил этап установки окон, рабочие занимались монтажом, а я присел напротив на скамейку и залюбовался работой. И вдруг вижу, что строение – это и есть Щелкунчик. А я на тот момент занимался историей Кенигсбергского университета «Альбертина», где учился Гофман и который является его самым известным выпускником и, конечно, эта тема была у меня в уме. Тогда я решил, что вместо установки дорогой сантехники потрачу лучше средства на развитие темы Гофмана. Мы еще много говорили о писателе, о его биографии. Борис Нухимович рассказывает мистические истории, такие невообразимые, будто их сочинил сам Гофман, поведал тайны Анхен из Тарау – дальней прародительницы Эрнста Теодора. Структура конкурса-фестиваля вполне закономерно сложилась в голове организатора – начало в Калининграде, финальная часть с торжественной церемонией награждения – в Черняховске, в замке Инстербург, с которым у писателя тоже многое связано. – Одному человеку вряд ли под силу организовать такое грандиозное мероприятие. Есть ли помощники? – Три основных человека, которые постоянно занимаются. Кроме меня это Дмитрий Воронин, это Игорь Ерофеев, которому во всех организационных вопросах помогает его жена Галина. Я являюсь членом Союза российских писателей, Воронин и Ерофеев – члены Союза писателей России. Так, сообща, мы отвели семь наших фестивалей. Нас активно поддерживают библиотеки, музеи. – Вы не только являетесь организатором, но, я так понимаю, и материальную часть обеспечиваете в большей мере. Есть ли какая-то поддержка от администрации региона, города, от министерства культуры? – Дважды нам помогли с транспортом, за что большое спасибо. Вы обратили внимание, что мы очень много передвигаемся по области? Автобусы нам необходимы. Остальные расходы в основном беру на себя. – С каждым годом география фестиваля расширяется? – Расширялась. В этом году ситуация иная – зарубежные авторы принимали участие, но не смогли приехать. Зато количество российских регионов увеличилось. Вот вы из Иркутска прилетели, есть еще участники из Ханты-Мансийска, Красноярска – это, пожалуй, самые дальние. – И как показали себя сибиряки? – В этом году очень достойно. У вас вот диплом в номинации «Поэзия», ваш земляк победил в номинации «Проза». И в публицистике сибиряки отметились, и в сказочной прозе. Сибирь всегда было сильна талантами, и в нашем конкурсе вы это лишь подтвердили. …Прощаясь с хозяином фестиваля, я с трепетом вспомнила, как стояла на сцене старинного немецкого замка Инстербург в городе Черняховске, где мне вручили диплом, а потом плакала от счастья, ощущая родовую связь с этой землей. Ведь один из моих предков принадлежал к известному роду Шванке, и все, что случилось в этом замке, на этой земле, в этом году, по-моему, не менее мистично, чем мог бы придумать сам Гофман. От редакции: Мы еще будем представлять на страницах нашей газеты творчество победителей этого фестиваля, а пока еще раз поздравим с заслуженной победой наших земляков-сибиряков, лауреатов VII Международного литературного конкурса «Русский Гофман».
|
