ЗДРАВСТВУЙТЕ!

НА КАЛЕНДАРЕ
ЧТО ЛЮДИ ЧИТАЮТ?
2024-04-12-01-26-10
Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой...
2024-04-04-05-50-54
Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
2024-04-11-04-54-52
Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола...
2024-04-04-09-35-17
Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
2024-04-04-09-33-17
Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в...

Цена ошибки. Моя грустная история

Изменить размер шрифта

 

Как я любила танцевать! Могла протанцевать целую ночь. Эта страсть у меня с рождения, говорят, неплохо получается... А ещё я обожала лыжные прогулки, походы на природу... и с работой повезло! Экспедиции, микроскопы, изумляющие своей хрупкой красотой микроскопические водоросли, и я пытаюсь разобраться в хитросплетениях их жизни, связанной со всем живым на планете через длинные цепочки взаимодействия с окружающей средой, всё это захватывающе интересно...

Но теперь моя жизнь – постоянная жгучая боль. Боль, которая доводит до крайности, делает жизнь пустой и бессмысленной. Сильнейшие обезболивающие, конечно, притупляют её, но превращают меня в какой-то вялый овощ, почти всё время стремящийся спать и не просыпаться. Но и спать трудно, вспышки обжигающей боли заставляют просыпаться с бьющимся сердцем. Обезболивающие уколы успокаивают совсем немного. Всё то, что я делала легко и не задумываясь, теперь для меня недоступно, даже простые домашние дела. Даже просто сходить в магазин или пойти прогуляться. Любые движения приводят к жгучей, нудной боли. К тому же устаю очень быстро, и хочется лежать тихо и не шевелиться. Большое количество обезболивающих тормозит сознание, и я затрудняюсь формулировать даже простые фразы, припоминать даже самые простые слова... А ведь мне чуть больше сорока. И это длится уже полтора года.

А всё началось в марте 2015 года, когда после экспедиции (где приходилось и тяжёлое поднимать, наравне с мужчинами) и лыжных соревнований спина не просто заболела, стали болеть и слабеть ноги, и я обратилась к врачу. А дальше завертелось. Оказалось, смещён позвонок и довольно прилично. Мне сделали операцию по стабилизации позвоночника. Настроение было боевое, и я надеялась, что смогу быстро вернуться к активной жизни. Но сразу после операции, кроме обычных послеоперационных ощущений, стала как ошпаренная болеть нога, к тому же голень и тыльная сторона стопы стала багрово-красной, а поверхность кожи болезненно чувствительной. Даже прикосновение простыни стало болезненным. Затем последовали ещё две операции-ревизии и долгое лежание в реанимации, где меня обезболивали эпидурально, то есть прямо через позвоночник, круглые сутки вводили лекарство. Но и при этом вспышки боли приходилось гасить дополнительными уколами. В отделении ортопедии я пробыла месяц, где мне всячески пытались облегчить жизнь. Очень поддерживали меня родные и коллеги, доктор даже попросил установить расписание, чтобы визитёры не являлись по пять человек одновременно. А сестра просто всё время была со мной. Кормила, когда я была слаба, мыла, ухаживала и всячески старалась поднять настроение. Вернувшись домой, я оставалась совершенно беспомощной, и за мной требовался уход. Мои передвижения ограничивались походом в туалет, хотя я каждый день делала упражнения, чтобы укрепить мышцы, я всё надеялась быстрее встать на ноги. Кто бы знал, что всё так затянется!..

Потом последовала череда всевозможных консультаций. Ко мне приглашали самых видных неврологов. Их мнения о дальнейшем лечении расходились. Осенью я полежала в железнодорожной больнице, где ускорить выздоровление пытались с помощью противовоспалительной терапии, барокамеры, очень болезненных массажей, ЛФК... Потом была больница восстановительной медицины (бывший санаторий «Изумруд»), где моим главным лечением было плаванье в бассейне и прогулки с помощью ходунков. Общее состояние, без сомнения, укрепилось, но боль осталась... Было принято решение поставить нейростимулятор, который хотя бы частично будет гасить боль и даст возможность двигаться свободнее. В ноябре в Новосибирске мне было проведено тестовое вживление нейростимулятора, которое показало неплохой результат. Все было хорошо, но оказалось, что постоянных стимуляторов нет, и придётся подождать квоты, которая будет лишь после Нового года. В итоге мне пришлось ждать целых полгода. И вот сестрёнка вновь повезла меня в Новосибирск. А о поездках в поезде вспоминать тяжело. Вибрация усиливала вспышки боли, и сестрёнка всё время держала шприц наготове. После операции мне сначала было хорошо, но через три дня поднялась температура и держалась почти целую неделю. Самочувствие резко ухудшилось, ко всем печалям прибавилась тошнота, которая никак не желала проходить. Когда мне стало полегче, доктор отпустил меня домой. Но желаемого облегчения не наступило, дома воспалился шов, который весьма болезненно пришлось обрабатывать в поликлинике, но когда показался электрод, пришлось консультироваться со специалистом Иркутского научного центра хирургии и травматологии, который констатировал: электрод инфицирован стафилококком, надо возвращаться в Новосибирск. На этот раз летела на самолёте, лёжа на двух креслах. Чувствовала я себя очень неважно.

Низкий поклон моим родным, которые смогли организовать эту поездку, и коллегам, постоянно поддерживающим меня не только морально, но и материально!

Как ни старались сохранить электрод, – в течение месяца почти каждый день болезненные промывания, перевязки, специальная помпа, капельницы с сильнейшими антибиотиками ничего не дали. Стафилокок всё глубже проникал, пришлось прибор удалить. А надо сказать, к нейростимулятору прилагается довольно крупный блок питания, который вшивают в живот (примерно как средний телефончик, только потолще). После его удаления осталась большая внутренняя гематома, которая довольно долго не желала рассасываться. После стольких наркозов и антибиотиков организм ослаб, перестал бороться. Но когда удалось справиться с гематомой, мы отправились домой. Ждать, когда организм немного придёт в себя, чтобы вновь попытаться поставить стимулятор. Но боль остаётся со мной. Она охватывает боковую (лампасную) часть левой ноги от бедра вниз, далее, от колена до стопы, – сильнее. А самая сильная – в стопе, распространявшаяся на всю тыльную сторону до кончиков пальцев. Боль носит жгучий характер, к вечеру усиливается, временами резкие её вспышки напоминают удары током. Практически невозможно наступить на полную стопу, опираюсь на пятку и боковую часть стопы. Прикосновения к ноге очень неприятны (от колена до кончиков пальцев). К тому же добавилась боль в пояснично-крестцовом отделе. Мы обращались к китайскому доктору. Ему удалось за семь (достаточно дорогостоящих, правда) сеансов расшевелить негнущиеся пальцы ноги. Но в остальном всё осталось по-прежнему.

Ежемесячно на лекарства уходят приличные суммы (около 10 тыс. рублей). А главное – организм привыкает и приходится увеличивать дозу, и это не решает проблему, я не могу ходить на работу, жить полноценной жизнью, мучу своим состоянием близких, хотя и стараюсь не подавать вида. Такая жизнь начинает терять смысл...

На этом невесёлое письмо Алёны в нашу редакцию обрывается, но у этой истории, слава богу, есть и более оптимистичное продолжение, которое поведала нам уже её мать.

От матери: Мы нашли врача в Москве, в клинике имени Бурденко. Операция длилась девять часов и обошлась весьма недёшево. Врач установил, что при первой операции в НИИТО Иркутска сдвинутым позвонком был зажат нерв, который и провоцировал всю эту боль!

Оказывается, что все эти и последующие страдания нашей дочери связаны именно с неквалифицированно проведённой операцией в НИИТО ИРКУТСКА!

Самой коварной ложью было последнее их предложение накануне поездки в Москву: удалить вживлённую ими конструкцию и тем самым скрыть свою ошибку, но обречь пациентку на... страшно подумать, что!

Сегодня дочь ходит, работает. Хотя боли после стольких операций быстро не проходят. Сейчас молодая женщина защищает своих мучителей, считает, что это была всего лишь непреднамеренная ошибка. Хотя всем, кто видел её боль и стойкость, хочется, чтобы они были как-то наказаны или хотя бы попросили у неё прощения...

От редакции: Из этических соображений не указываем фамилию автора этого письма и её матери. Не будем (уже по просьбе Алёны) указывать и фамилии её иркутских врачей. Они и так себя узнают... И пусть им станет хоть немного стыдно...

  • Расскажите об этом своим друзьям!