Мимоходом

Две реплики по разным поводам

Реплика первая: «Город для машин или людей?»

Непригляден Иркутск весной. Особенно после того, как с его улиц сойдёт снег. И сразу же выявляется то, чего было не видно всю зиму. Вытаявший мусор, неровности дорог и тротуаров, с нередкими выбоинами на них, собачьи экскременты...

Растаявший снег превращается в грязные лужи, заполняя все низины. И по улицам становиться затруднительно ходить, поскольку ливневая канализация то ли не справляется с вешней водой, то ли вообще не действует, то ли всё спланировано и сработано так, что никакого толку от неё нет, то ли нет во многих местах и самой этой ливневой канализации. Причём я говорю не о каких-то там окраинах нашего города и его непривлекательных унылых микрорайонах. Я говорю о самом что ни на есть центре, где живу уже четверть века.

До этого я жил в Ангарске, в Юго-Западном районе и, может быть, просто привык там к чистым улицам и порядку, а поэтому никак не могу привыкнуть к той запущенности, с которой зимой всё-таки как-то миришься.

Чтобы не быть голословным, приведу лишь два-три наглядных примера.

Например, если вы выходите из-под арки дома на улице Марата, 2, то перед вами вырастает лужа под стать Миргородской, описанной Николаем Васильевичем Гоголем, и вам нужно далеко её обходить, чтобы перейти улицу. И такая картина наблюдается из года в год! Слава Богу, что хоть свинья в ней не спит, как это было в Миргородской луже. А если лужа исчезает, высыхает, так сказать естественным путём, а дождей ещё нет, удивляешься, как же по ней ездили автомобили?! Асфальт весь волнами, в колдобинах. Какие-то полупровалившиеся люки колодцев...

Ну ладно, перешли вы таки улицу Марата. Идёте по улице Сурикова – в храм ли, к вечному огню... Здесь тротуары ещё ничего, сносные, но от каждой проезжающей по Сурикова машины такой фонтан брызг от луж на дороге, что только и успевай отпрыгивать в сторону, чтобы не обдало тебя этим грязным потоком.

По улицам Пролетарской, Некрасова пройти невозможно ещё и по другим причинам. На Некрасова тротуаров, как таковых, вообще нет. (Может быть, когда-то они всё же были...) И здесь уже с возвышающейся дороги всё стекает туда, где ниже. А ниже – это гипотетические тротуары, то есть место, где они должны быть. Обогнуть это море разливанное по краешку дороги невозможно, поскольку машины стоят рядами, впритык друг к другу, вылезая и на дорогу, и на «тротуары». Вот и бегаешь, как заяц, посередине проезжей части, благо, что движение здесь ещё не такое бешеное, как на большинстве городских улиц. И точно такая же картина на улице Рабочей и Пролетарской – машины на тротуарах всюду. И бедный пешеход, как ужик, должен проскальзывать между ними и, скажем, барьером на улице Пролетарской.

И вот, выписывая каждую весну эти немыслимые кульбиты по улицам Иркутска, я всё чаще и чаще задаю себе вопрос: «Город, он вообще для кого? Для машин или людей?». Тем более что на центральных улицах машины беззастенчиво стоят на тротуарах круглогодично, отнимая жизненное пространство у людей.

Реплика вторая: «Старая Новая набережная»

Я уже не раз говорил, что по утрам делаю пробежки по так называемой Новой набережной Иркутска, сданной в эксплуатацию в сентябре 2011 году к 350-летию Иркутска. То есть менее чем три года назад. И тут самое время сказать, почему я назвал эту набережную «Так называемой Новой».

Да вот опять весна во всём виновата, растопившая снега и выявившая все человеческие огрехи. И сразу видишь, что новой Новая набережная, отнюдь, не выглядит. Заваленные скамейки с кособокими основаниями из камня, прикрученные к металлу болтами. Многие плафоны фонарей разбиты или отсутствуют вовсе. Лампы в целых – тоже не везде горят. Металлические, некогда изящные мусорницы все сплошь искорёжены. Плитка во многих местах провалена, и на её месте зияют дыры. А где плитке некуда проваливаться, там она кое-где просто отодрана, создавая весьма неприглядный вид всему ансамблю набережной. А большие парапетные плиты из гранита (И наверняка очень дорогие. Ведь этот неподатливый камень надо было добыть, обработать, распилить на плиты, уложить на бетонный раствор.) кое-где уже свалены в воду (так, видно, хорошо их укрепили бетонным раствором), а кое-где, и таких не меньше десятка я насчитал, уже опасно выдвинулись и какой-то своей частью зависли над Ангарой. И тоже непременно будут свалены в воду...

Я всегда был убеждён, что Дарвин ошибся, предположив, что человек произошёл от обезьяны. Человек, во множестве своём, произошёл от свиньи. Ведь это как же надо себя не любить и свой город, чтобы всё, что тебя окружает, непременно испортить, обгадить! «Лавки, вон какие мощные и те сокрушили!», – мысленно изумлялся я людскому вандализму, пока не понял в одно прекрасное зимнее ещё утро, что не прохожие это делают, а те, кто за набережной «ухаживает», расчищая её от снега. Именно эти вот тракторишки и выталкивают наружу, ненароком конечно, парапетные плиты, подталкивая к краю набережной своими ковшами сугробы снега, тем более что укреплены плиты, действительно, из рук вон плохо. Они же, особенно большие трактора, продавливают своими тяжёлыми колёсами, уложенную и, видимо, тоже с нарушением технологии плитку. А один раз – это было в конце марта, даже свалили фонарный столб. Правда, на следующий день столб был восстановлен на прежнее место.

И вот какие мысли у меня, опять же в связи со всем этим, возникают.

То ли уж строить мы совсем разучились, как раньше говорили, на века! То ли гастарбайтерам всё равно, как строить. То ли руки у нас уже не из того места растут. То ли технологии сейчас хреновые. То ли спешили уж очень. Скорей отрапортовать, что закончена стройка! И поэтому многое сделали тяп-ляп. Но если уж сдали, закончили объект, отрапортовали, то ведь и следить за ним нужно и содержать его в надлежащем порядке. И, делая одно, не гробить другое.

Может, глупые, конечно, это у меня мысли, не современные? Не знаю. Но знаю только, что город должен развиваться для людей, а не для машин и парадных реляций. И чтобы человеку в этом городе жить было радостно, комфортно и уютно. И чтобы он и дети его, и внуки дышали не выхлопными газами, а чистым воздухом с реки и множества парков, которых, увы, так мало в нашем городе. А вот незаконной точечной застройки, сокрушающей и без того единичные деревья, увы, хватает.

Может быть, я не прав?