Американский журналист: "Наверное, не было более индивидуальной и уникальной спортивной культуры, чем русский хоккей"

Впервые я начал осознавать, что русские могут быть хоккейными гениями, в канун Нового Года в 1975 году, когда московский хоккейный клуб Красной Армии играл в Монреале с командой «Монреаль Канадиенс». Тогда мне было шесть лет. Мы гостили у дяди с тетей на ферме в штате Нью-Йорк возле канадской границы, и мой отец при помощи комнатной антенны нашел в старом телевизоре канал, по которому показывали эту игру, по всей видимости, поймав сигнал с противоположного берега реки Святого Лаврентия. Он с большим удивлением и воодушевлением говорил об отваге и особом стиле игры советской команды. Саму игру я не помню: может, потому что меня отправили спать, а может, потому что я по юности лет не мог ничего разглядеть и понять на маленьком экране с размытым изображением (cредних размеров плоский экран, появившийся до HD, тоже не был совершенен; двадцать лет спустя, когда шли финальные матчи Кубка Стэнли, один мой знакомый назвал «маленькими человечками» то, что мы смотрели на 10-дюймовом экране Тринитрона.) Та новогодняя игра не отложилась в моей памяти, хотя и закончилась ничьей при канадском превосходстве. Но почтительное отношение моего отца к русским произвело на меня впечатление, как и странные имена Михайлов и Третьяк. Наверное, это способствовало моему превращению в более поздние годы в фаната ледовой площадки.

Во времена холодной войны некоторые виды спорта становились суррогатом борьбы более крупного масштаба и значения. Олимпийские игры с их подсчетом медалей и большим количеством видов спорта, на которых решала сосредоточиться та или иная страна для утверждения своего превосходства – СССР, США, Куба, две Германии – были полномасштабным сражением противоборствующих идеологий, соперничающих философий и допинговых технологий. С самого начала в Олимпиаде присутствовал шовинистический налет, однако холодная война повысила ставки и превратила ее в пьесу моралите, идущую раз в четыре года. Мы были Рокки Бальбоа, они – Иван Драго. Квинтэссенцией всего этого стало «ледовое чудо» в 1980 году, когда кучка американских студентов побила СССР, лучшую хоккейную команду в мире. История создала событие почти такого же значения, как Карибский кризис 1962 года (rанадской версией была серия 1972 года, когда со счетом 5-3 верх одержала Канада и Наш Образ Жизни.)

Долгие годы в хоккее я болел за СССР против любой команды, кроме США и «Филадельфиия Флайерз». Если не считать эти две мои привязанности патриотического и эстетического характера, я отдавал предпочтение русской манере игры – замысловатой, мягкой, где главным было владение шайбой и коллективная работа (ненавистники «Филадельфии Флайерз» наверняка найдут в этом противоречие), а не жестокая сила и личные достижения. Если хотите, называйте меня коммунистом. Но мне кажется, я заглядывал вперед, в спортивную эпоху после холодной войны, когда национальность команд и спортсменов стала значить гораздо меньше, чем их поведение и манера игры. Вы можете болеть за Роджера Федерера или за бразильский футбол, не фетишизируя Швейцарию и не зная ни слова по-португальски. У вас возникает преданная любовь к федереровскому удару справа и к комбинационному и техничному «жого бонито». Конечно, когда спорт приобрел глобальный характер, весь мир превратился в общий рынок мышц со свободным предложением. Атлеты идут туда, где есть деньги, зачастую не вполне сформировавшись, и сегодня особые черты и специфика спортивной культуры каждой отдельной нации оказались разбавленными и обезличенными. Бразильцы полетели в футбольные лиги Европы, а русские – во второстепенные хоккейные клубы Канады. Теннис эмигрировал в Брейдентон. Вскоре наемники стали походить друг на друга, из каких бы стран они ни приехали.

Наверное, не было более индивидуальной и уникальной спортивной культуры, чем русский хоккей. Замечательный документальный фильм «Красная Армия», вышедший на этой неделе в ограниченном прокате в Нью-Йорке и запланированный к широкому показу в январе, повествует о легендарных советских командах, в основном, устами великого защитника Славы Фетисова, который на закате Советского Союза и своей карьеры приехал играть в НХЛ.

Советская хоккейная концепция развивалась в вакууме под опекой мастера-самоучки и властителя хоккейных дум Анатолия Тарасова, которому Сталин после Второй мировой войны поставил задачу создать программу хоккея на льду, какой в СССР не существовало. Тарасов соединил в ней элементы из балета, шахмат, и хоккея с мячом, подвергая игроков напряженным и весьма необычным тренировочным ритуалам (кадры, найденные режиссером нового фильма Гейбом Полски, который играл за Йель, говорят о том, что ключевым элементом изящного хоккея являются длительные тренировки с отработкой кувырков и кульбитов). Игроки большую часть года жили вместе и долгие годы играли пятерками в неизменном составе. И результатом всего этого, по крайней мере, на хоккейной коробке, был свободный узор из импровизаций на расстоянии, без контактной борьбы, который эти танцоры на льду плели ярко, грациозно, как бы смеясь. Самого большого успеха в игре, доставлявшей прямо-таки эстетическое наслаждение зрителям, они добились, когда их начал тренировать диктатор, аппаратчик и бывший игрок по имени Виктор Тихонов, которого большинство хоккеистов ненавидело. В этом всегда заключался некий парадокс, который Полски поставил в центр своей картины: жесткая система суровой деспотии на клубном и национальном уровне породила самый свободный, самый выразительный хоккей за всю историю.

Так уж получилось, что мой коллега и товарищ по команде пивной лиги Кит Гессен выступил сегодня в Нью-Йоркской публичной библиотеке на тему российского хоккея. Он начитался Тарасова. Кит сказал: «Позднее, когда Тарасов побывал в США и пришел в изумление от чудовищных американских городов, от разнообразия продуктов в супермаркетах, от трюков, которые выделывали дельфины в «Морском мире», он заявил спортивному скауту: «Ваши люди умеют строить самые высокие в мире здания. Вы призводите сорок девять различных сортов майонеза. Вы учите дельфинов выполнять самые сложные задания. Почему же вы не можете научить своих хоккеистов отдавать пас больше чем на два метра?»

После распада Советского Союза количество игроков, мастерски освоивших эту уникальную манеру игры, начало уменьшаться, и влияние русской системы ослабло. В России есть великолепные молодые хоккеисты, однако их стиль мало чем отличается от манеры хоккейной элиты Северной Америки или, скажем, Швеции. Вместе с перекрестным опылением пришло усреднение. Сейчас хоккей лучше у нас и, пожалуй, не так хорош, как раньше, у них. В отсутствие разницы в стиле решающие хоккейные сражения между Востоком и Западом стали менее интересными, менее значимыми. Они стали просто матчами. Все, что осталось для насыщения этих состязаний особым смыслом внеспортивного свойства, это патриотизм и сопутствующая ему агрессивность. По просьбе Владимира Путина Фетисов, который боролся с советским истэблишментом за право играть в Северной Америке, оставляя у себя заработанные там деньги, после завершения карьеры в НХЛ вернулся в Россию, чтобы помочь возродить полумертвый спортивный аппарат России. Он работал министром спорта, помогал организовывать Олимпиаду в Сочи, а затем, видимо, благодаря этим успехам, был единогласно избран в верхнюю палату российского Федерального Собрания. Сочинская Олимпиада, как и хоккейная программа Тарасова, были призваны вызывать гордость за страну у себя дома и зависть за границей, чтобы Россия закрепилась на мировой сцене. Человек, сопротивлявшийся системе, стал ее частью.

«Что вы имеете в виду, говоря, будто я часть системы? – спросил Фетисов, когда мы встретились несколько недель назад в Нью-Йорке с ним и с Полски. – Я часть государственной системы, которая пытается вернуть народу чувство гордости». Мне показалось, что Фетисов поразительно, а порой прелестно вспыльчив и обидчив, когда говорит о националистическом подтексте спорта, несмотря на его же заявления о том, что его миссия – укреплять через спорт патриотизм. «Вам мозги промыли», – заявил он. Я признался в своей любви к манере игры Фетисова и его команды, но он заметил в этом нотки критики в адрес сегодняшней России. Американская мечта, наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал он, состоит в том, чтобы винить всех во всем. Он был хорошо подготовлен к матчу Нас против Них.

Я спросил его, возможен ли в свете ухудшения отношений между США и Россией («Они никогда не были настолько плохи, – заявил он. – Никогда») возврат к той обстановке времен холодной войны, когда международные спортивные состязания были наполнены политической значимостью и идеологическими пристрастиями. «Вы думаете, фанаты «Вашингтон Кэпиталз» теперь возненавидят Овечкина, потому что он русский? Это же смешно. Думаю ли я, что российская хоккейная команда хочет победить сборную США, потому что Обама президент? Это тоже смешно. Они хотят одержать верх над американцами, потому что они хорошие хоккеисты и хотят побеждать. Для меня как для игрока не имело никакого значения, какая там политическая система. У меня были игры, были тренировки. В те годы я не думал об этих гребаных парнях из Политбюро. Мне было наплевать на них».

А нам нет, как и парням из Политбюро. И хотя антагонизм мог вызывать предубежденность, заблуждения и мучения, он также рождал прекрасный и содержательный хоккей. Стоило ли оно того?

Перевод: inosmi.ru

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Дети войны. Документальный рассказ Евгения Корзуна
  
  Эту историю мне рассказал коллега по профессии. Он родом с Донской земли, вся его родня произошла из казачества, проживала и до сих пор проживает на Дону. А он после учебы в Москве обрел вторую родину в Сибири. Они подростками сполна хлебнули горечь немецко-фашистской оккупации.
• Черемховские наступают: о чем говорят перестановки в правительстве
  
  Правительство в очередной раз пополнила обойма губернаторов, которых в Кремле посчитали годными к работе на федеральном уровне.
• Размышления в Год семьи
  
  Мое послевоенное детство прошло в маленьком заполярном поселке. Домишки были неказистые, с удобствами во дворе, воду привозили на телеге, наливая пожарным шлангом через прорубленное в стене оконце двухсотлитровые бочки, много чего еще не хватало и в скромных магазинчиках того времени. А вот разновозрастной ребятни было много. И мы, мальчишки 10-12 лет, как-то мало обращали внимание на эти неудобства.
• Полководцы Великой войны: рейтинг от Сталина
  
  А действительно – кто был лучшим с точки зрения Верховного главнокомандующего? Расхожая точка зрения – Жуков. Вот и Парад Победы 24 июня 1945 года принимал именно он. А командовал парадом Рокоссовский, что тоже символично – его нередко называют «вторым после Жукова». Однако львиная доля возвышения обоих полководцев (особенно Жукова) приходится на 1970-е годы и позже. А как ситуация выглядела в годы войны и первое время после Победы, пока страну возглавлял Сталин?
• Правда о Победе
  
  История – служанка политики, взгляд на прошлое, исходящий из сиюминутной конъюнктуры? Или все-таки наука, одна из сфер наших знаний, требующая точности и беспристрастности?
• «А иначе зачем на земле этой вечной живу?»
  
  К 100-летию со дня рождения Булата Окуджавы и Юлии Друниной.
• Люди доброй воли Иммануила Канта
  
  Философ Иммануил Кант не бывал в Иркутской области. Он практически никогда не покидал родного Калининграда, триста лет назад и до 1946 года называвшегося Кенигсбергом. Но его философские труды, его идеи шагают и по Сибири. Особенно актуально их вспомнить в апреле.
• Золотой век Зои Богуславской
  
  Зоя Богуславская – знаменитая российская писательница, эссеист, искусствовед и литературный критик, автор многочисленных российских и зарубежных культурных проектов, заслуженный работник культуры РФ.
• БАМ – ССО – ВЛКСМ
  
  На прошлой неделе побывал сразу на нескольких мероприятиях, связанных с аббревиатурами, вынесенными в заголовок, и нахлынули воспоминания. Правда, они (воспоминания) выстроились в голове в обратном порядке, нежели в заголовке. Впрочем, так и было в истории. И в жизни…
• Чутье. Рассказ Владислава Огаркова
  
  Эту историю поведал Эдуард Копица, мой знакомый, живший в северном Усть-Илимске. Водитель грузовиков и автобусов, простой и светлый человек, он очень любил природу и многое знал о ней. Увы, ушедший туда, откуда не возвращаются.
• День Победы: страницы жизни Виктора Секерина
  
  Виктор Павлович Секерин в 70-е годы заведовал кафедрой и аспирантурой на факультете иностранных языков КГПИ. Он поражал эрудицией, смелостью, раскованностью, ораторским мастерством. Сердце его не выдержало перегрузок в 58 лет. О его жизни и пойдет речь.
• Защитники, или Воспоминания новоявленного бравого солдата Швейка о превратностях воинской службы
  
  Почти вся история человечества прошла в войнах и вооруженных конфликтах. Причин тому множество, всех их и не перечислить, да и такой задачи автор не ставит. Куда интереснее вопрос о роли подготовки военных кадров для успешной защиты Отечества. Автору на примерах своей биографии представилась возможность рассказать, как его в очень давнюю эпоху готовили защищать свою страну. И первым моим рассказом будет повествование о начале моей воинской «карьеры» в послевоенной Одессе. Александр Табачник
• Не судьба?
  
  Судьба некоторых книг складывается словно по драматическому сюжету. Недавно мне довелось ознакомиться с повестью Г.П. Баранова «Злой Хатиман. Записки военного разведчика», которая могла прийти к читателям ещё в конце 80-­х. Но не пришла. И вот тут интересно разобраться – почему...
• Фронтовик, писатель, гражданин: сто лет Виктору Астафьеву
  
  1 мая исполнится 100 лет со дня рождения Виктора Астафьева
• Какой была в СССР бытовая техника
  
  Президент Владимир Путин сказал, что «в СССР выпускали одни галоши». Такое высказывание задело многих: не одними галошами был богат Советский союз, чего стоила бытовая техника!
• 90-е: лихие или бурные?
  
  «Эта песня хороша – начинай сначала!» – пожалуй, это и о теме 1990-х годов: набившей оскомину, однако так и не раскрытой до конца.
• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.