По россыпи прожитых лет

Сегодняшний наш гость – Эдуард Иваненко – человек разносторонний и увлекающийся, с целым набором по жизни разных профессий, занятий и увлечений и самых разнообразных хобби, пристрастий и интересов.

Судите сами. Он тебе и инженер-механик (окончил в 1982 году мехфак Хабаровского института инженеров железнодорожного транспорта), и юрист-правовед (после окончания в 1991 году юрфака ИГУ), и сотрудник МВД (где служил с 1983 г. и откуда уволился в 1997 году в звании майора с должности старшего уполномоченного по особо важным делам РУОП).

Был он тележурналистом (работал на телеканале «Пионер» и ТВ-3), где в течение пяти лет подготовил более 200 самых различных передач: о рыбалке (в программе «Клюет»), о науке («И все-таки она вертится»), о единоборствах («Бойцовский клуб»). Кстати, Эдуард Евгеньевич имеет черный пояс и 2-й дан карате киокушин.

А еще он засветился в ипостаси режиссера документальных фильмов «Рождение омуля», «Отдых на море», «Приемные дети Байкала», с которыми становился дипломантом и призером таких международных конкурсов, как «Человек и природа», «Золотой дельфин».

А еще он заядлый рыбак и охотник, автор двух рыболовных книг и множества стихов на эту тему.

С поэзий, с которой Эдуард Иваненко «дружит» с 16 лет, у него тоже особые отношения. В ней он поклонник малых форм (к которым относятся миниатюры, эпитафии, хокку, рубаи, а из современных сетевых – пирожки, порошки, депресняки и т. п.), которым присущи лаконизм, афористичность, законченность, порой неожиданная концовка. Юмор и самоирония в некоторых малых формах поэзии Эдуарда придают ей свой колорит.

***

Ветка

На углу, там, где двор

Не выходит из тени

И вплотную забор,

Сжег я ветку сирени.

Как-то криво росла

И немного мешала.

Отломил от ствола

И помехи не стало.

Не завяли цветы –

Что им ветка шальная.

Так сжигал я мосты,

Компромиссов не зная.

Отвечал тяжело

На кривую улыбку,

За вселенское зло

Принимая ошибку.

Ничего не простил,

Если ставил отметки.

И сплеча я рубил…

Только люди не ветки.

И осталось вокруг

Две-три ветки и только.

Вот очерченный круг.

А потерянных сколько?

И теперь берегу

Эту малую малость

И храню, как могу.

Это всё, что осталось.

Хитрый асфальт

Снег ложится на вершины.

Снег ложится на машины.

А к асфальту подлетает,

Почему-то сразу тает.

На деревьях снег не тает,

За ночь шапкой вырастает.

Во дворе снег тоже выпал

И скамейки все засыпал.

Лишь асфальту повезло –

Сохранил асфальт тепло.

Невзирая на погоду,

Снег он превращает в воду.

Сигнал точного времени

Сигналам этим можно доверять,

И я привык часы по ним сверять.

То в полусотне метров по проулку

Детсадовцы выходят на прогулку

И сразу поднимают дикий ор,

И от него вибрирует весь двор.

Энергия у них не угасает

И пластик рам от шума не спасает.

Орава начинает в десять тридцать

И до обеда не угомонится.

Так много лет стандартный распорядок.

В районе с демографией порядок.

Рыжики

Весь город перебрался в сосняки.

Там дети, женщины и даже мужики

Мелькают с ведрами в сосновом перелеске.

Там рыжики во всем их рыжем блеске.

Здесь бампер в бампер, как к плечу плечо

Стоят машины на обочине дороги.

И подъезжают всё еще, еще

И сразу в лес несут хозяев ноги.

Так кланяйся же рыжику, грибник!

Я не протиснулся и головой поник.

Все эти грибники друг друга злят.

Поеду дальше, наберу маслят.

Взгляд

Их взгляды встретились. В его глазах мольба.

Она решительна. Сурова. Непреклонна.

Господь оставил своего раба.

Она не будет больше благосклонна.

Он в глубине ее прекрасных глаз

Искал малейший отклик, пол намека.

Взгляд равнодушен. Нет. Не в этот раз.

За столько лет не выучил урока.

Неправда, выучил! В глазах его мольба.

Она не в силах больше притворяться.

Он раб ее, она его раба.

Ей всё трудней ему сопротивляться.

Он чувствует момент. По телу дрожь.

Она не может бесконечно злиться.

Он хриплым голосом произнесет: «Нальешь?»

Она нальет ему опохмелиться.

Слова

Искал, да не нашел свою дорогу.

В пути ошибок много совершил.

Решил однажды обратиться к Богу,

Покаяться во всем, в чем нагрешил.

Пошёл туда где лики, а не лица.

А в голове, открытой всем ветрам,

Нет нужных слов. Он не умел молиться,

Хоть и отважился войти впервые в храм.

А после мне поведал мой приятель:

«Когда всё без лукавства, от души»,

Сказал ему церковный настоятель:

«Слова любые будут хороши.

И если жизнью выжат, как лимон,

Скажи хотя бы «Господи, прости!»

И ты уже на правильном пути.

В немногословии тебя услышит он».

Лица

Вот и жизни осталась последняя треть.

Погляди на былые портреты.

Наши предки умели красиво стареть.

В чем же старости этой секреты?

На портретах улыбки далеких времен.

Вряд ли предки с портретов другие.

В чем там дело? Прогулки, покой, рацион?

Там пластической нет хирургии!

Старая фотография

Вдалеке от домов и снующих машин,

Босиком, в деревенской рубахе,

В чистом поле Василий Макарыч Шукшин.

Или сам Стенька Разин на плахе?

Он сценарий писал и народ подбирал.

Славный фильм должен был получиться.

Но прожить эту роль не успел. Не сыграл.

Не случилось. Могло ли случиться?

Почему же так рано настала пора?

Жизнь сгорала в заботе о хлебе.

Где Вампилов? Его забрала Ангара.

Где Рубцов? И он тоже на небе.

Но не стоит о горькой судьбе причитать,

Ведь над теми, кто книгу листает,

Чтобы вспомнить, осмыслить и перечитать,

Дух писателя тихо витает.

Причины

Какой улов сегодня? Ни хвоста!

Плохие мушки, удочка не та?

Ее подсунул хитрый продавец.

Мешало обмерзание колец?

Катушка замерзала на ветру?

Упал совсем барометр поутру?

Светила ночью полная луна?

И как назло заклинила спина?

Пройдоха омуль горизонт сменил!

И эхолот сегодня подкузьмил!

Всё это повлияло на улов!

Причем же тут бедняга рыболов?

Замена в меню

От лишних англицизмов много шума –

Заметила заботливая Дума.

Взыграли гены и прозрел народ,

И сэндвич заменил на бутерброд.

Пока стремление к истокам не остыло

Спешите шило поменять на мыло.

Юрта

Монголы поступают мудро.

Вот дом их – войлочная юрта.

Внутри прохлада и уют,

А за стеной поет верблюд.

Хозяин не сидит без дела.

Как только местность надоела,

Он юрту быстро разберет

И на другой пятак попрет.

Свобода! Езди по степи,

Паси свой скот да печь топи.

Так и кочует он по миру.

Эх, жаль, не разобрать квартиру.

Омулевая рыбалка

Дождь моросит. Подвижки льда.

До берега два километра.

По верху льда течет вода,

Волнуясь под напором ветра.

Лед ходуном. Удары, вой

По трещине, по становой.

А что рыбак? Пришел на лед,

Сидит и смотрит в эхолот.

Вращает датчик так и сяк

И ждет, что подойдет косяк.

Ну что ему подскажешь тут?

Шуруй на берег. Дома ждут.

Предвидение

Ну вот и пригодился нам марксизм.

Сам Патриарх призвал всех к изучению.

Давно сдавал научный коммунизм,

Но не учил, плыл просто по течению.

Эх, кабы догадался, кабы знал!

Быть может, я бы в тонкости вникал.

А так, как водится, взял сдал, да и забыл.

Я и не помню, как марксистом был.

Теперь вот осознание пришло.

Жизнь принимает новый оборот.

Те, кто хранит в кладовках барахло,

Наверно что-то знают наперед.

Брутальность

Брутально выглядит мужчина,

Порой у дамы мысль мелькнет,

Когда трехдневная щетина

Брутальность эту подчеркнет.

И вдохновлен такой картиной,

Я не побрился сгоряча.

Теперь с трехдневною щетиной

Похож скорее на бича.

В чем дело, сразу догадался

И за станок взялась рука.

Чтобы брутальным ты казался…

Должно быть меньше сорока.

Морской волк

Я сбаламутил друга выйти в море.

А он не трус и в тему не вникал.

Сел в лодку, не волнуясь и не споря,

Хотя под вечер вздыбился Байкал.

Преодолели полосу прибоя.

Зачем тот риск? Сказать я не могу.

И на волнах болтались только двое.

Что думали про нас на берегу?

И всё же здравый смысл вернул обратно.

На берег выбросила мощная волна.

Он мог бы всё истолковать превратно.

И был бы прав – на то моя вина.

Но мой дружок лишь пригубил рюмашку

Со мной на пару, старым дураком,

И с гордостью надел в тот день тельняшку.

И говорит, что стал он моряком.

Колыбельная

Там, где речка Селенгушка

Ловко прячется в Байкал,

Тихий ветер мне на ушко

Колыбельную шептал.

Пел про то, что будет клёво,

Будет омуля косяк.

Я ему поверил снова.

Спозаранку на пятак.

Зря таскал тяжелый якорь.

Зря я мушки подбирал.

Тоже мне нашелся знахарь!

Хитрый ветер все наврал.

Баллада о первом

Первый был вечно первый – отважный герой.

С ним шагал молча в спарке спокойный второй.

Тоже крепкий, как первый и смелый под стать,

Но ему было ясно, что первым не стать.

Лидер золотом бредил, и первым пошел.

И богатую жилу в предгорьях нашел.

Тут у первого сразу взыграла душа,

А второй свою долю понес не спеша.

На крутом перевале, где парили орлы,

Первый вместе с добычей упал со скалы.

Полетел, кувыркаясь, в глубокий каньон.

Его долю в наследство забрал компаньон.

Торопыга под камнем лежит под горой.

Так их жизнь рассчитала на первый-второй.

Речка

Ах, вода, – реки душа.

Синь на небосклоне.

Я напьюсь и без ковша,

Зачерпну в ладони.

Как бы много не пролить.

Славная водица!

Можно жажду утолить,

Впрок нельзя напиться.

В этом жидком хрустале

Руки леденеют.

Я, шагая по земле,

Повстречался с нею.

Далеко. С трудом сюда

Долетает птица.

Пусть волшебная вода

Втайне сохранится.

Тихо по камням журчит

Речка небольшая.

Сердце речке в такт стучит,

Тайну разглашая.

Без него наверняка

Не решить загадки:

Где волшебная река

Спряталась в распадке?

Белый шум

Шум дождя похож на белый шум

Столь таинственный и благородный.

Отвлекает он от тяжких дум

Этот звук вселенной первородный.

Заполняет шумом пустоту.

Ничего ты от него не скроешь

И всегда находишь частоту,

На которой белый шум настроишь.

Размышления о нем бросают в дрожь.

Вечный звук, как вечный свет галактик.

Только объяснений не найдешь

В хаосе любых научных практик.

Я так и не понял, в чем подвох.

Почему заполнил все пространство

Белый шум – вселенной первый вздох,

Бесконечной тайны постоянство.

• Расскажите об этом своим друзьям!