Фронтовые байки

Один против гарнизона

К началу войны советский танк КВ-1 был единственным тяжёлым танком в мире. В 1941 году у советского «тяжеловеса» на нейтральной полосе заглох двигатель. Немцы стучали по броне, предлагая экипажу сдаться. Наши отказывались. Тогда фашисты зацепили «кавэшку» своими двумя лёгкими танками и потащили в своё расположение. От буксировки 47-тонный КВ-1 завёлся и потянул немецкую технику в обратную сторону. Обалдевшие немцы как ошпаренные выскочили из своих танков, которые наш экипаж доставил в расположение советских войск.

Ещё один курьёзный случай связан с лучшим танком Второй мировой Т-34. Приняв на грудь, один командир решил повоевать самостоятельно. Он ворвался в занятый немцами Калинин и, продвигаясь по улицам, стал поливать из пушки и пулемёта улицы города. В стане противника началась паника: решили, что советские войска перешли в наступление. Командующий гитлеровским гарнизоном спешно покинул Калинин на самолёте. Наш танк без повреждений вернулся назад. Будущий маршал, а тогда генерал-лейтенант Иван Конев устроил разнос своему танкисту. А потом снял с себя орден Красной Звезды и приколол на грудь смельчака.

Шутки Верховного

Немалым чувством юмора обладал и Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин. В начале июня 1941 года арестовали будущего наркома боеприпасов Бориса Ванникова. Через месяц, разобравшись, его освободили и привезли к Сталину. Тот назначает его заместителем наркома. Бориса Львовича назначение не слишком обрадовало:

— Завтра я явлюсь в наркомат, вчерашний зек. Какой у меня будет авторитет среди подчинённых?

— О вашем авторитете мы позаботимся, — отвечает Сталин. — Тоже мне, нашёл время сидеть!

Утром Ванников приезжает на работу, а на его столе лежит «Правда» с указом о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда.

Но порой шутки Сталина были весьма жёсткими. Сразу после войны один генерал-полковник делал доклад Верховному. Закончив, генерал замялся. Сталин спросил:

— Вы хотите что-то добавить?

— Да, у меня личный вопрос. В Германии я отобрал кое-какие интересующие меня вещи, но на контрольном пункте их задержали. Если можно, я просил бы вернуть их мне.

— Это можно, — кивает Сталин. — Напишите рапорт, я наложу резолюцию.

Довольный проситель тут же достал из кармана заранее подготовленный рапорт. Сталин ставит резолюцию. Генерал горячо его благодарит. Но, прочитав резолюцию: «Вернуть полковнику его барахло. И. Сталин», генерал робко замечает:

— Тут описка, товарищ Сталин. Я не полковник, а генерал-полковник.

— Нет, тут всё правильно, товарищ полковник, — ответил Сталин.

В остроте сталинского ума могли убедиться и союзники по антигитлеровской коалиции. Однажды на переговорах шло обсуждение послевоенных границ. Англичане не хотели признавать присоединение в 1939 году западноукраинских земель к УССР. Уинстон Черчилль выдвинул, на его взгляд, убойный аргумент: «Львов никогда не был русским городом!» На что Сталин спокойно заметил: «Зато Варшава была». Обезоруженный такой логикой, британский премьер больше не спорил, а Львов остался в составе Украины. Правда, сегодня в столице Галичины Сталина не жалуют. Наверное, не могут простить, что Львов не остался польским.

Источник: http://rg.kiev.ua/page5/article14528/