Дорога дальня, «перехожа, да прямоезжа»

Много историй я рассказал (газета «Мои года» 2009–2010 гг), думаю, что это мои последние «байки». Не могу не вспомнить, как все мои братья «ходили» извозом ни много, ни мало, а семь лет без перерыва (как сейчас бы сказали – «без отпусков») на Алдан. Нет! Не золотодобычей занимались! Ещё в Делюне пытались шурфы копать, но не повезло, все они «глухарями» оказались. Оскомину сразу же и набили.

… После раскулачивания, – вспоминает Андрей Григорьевич Райспер, – остались без крыши над головой. Всю семью из семнадцати человек согнали в землянку. Детей наших, «кулацких», в школу не пустили, скот отобрали, земли лишили. Вот тогда и порешили мы – я, Тимофей и Дионисий и два двоюродных брата – идти на заработки – возить грузы на прииски Алданские.

Что за страна такая, Алдан, никто толком не ведал и не знал. Слух прошёл, что большие мастаки нонче золото там роют, аж лопатой гребут. Прославился бешеным «уловом» прииск «Незаметный». Открыли там уже целое производство, посёлок вырос, потребовалась большая нужда в доставке продовольствия, техники, даже такой крупной, как драги.

Но просто так в те места невозможно было добраться – летом топи, тундра, болота. Только зимними дорогами можно ходить.

Мы знали, что, окромя тайги непролазной, да хребтов зубчатых, ничего в тех краях нет. Да ошиблись маненько. Там такие «горушки» – голову задерёшь – шапка свалится! Морозы за -50 градусов, снега метровые, бездорожье.

До сих пор как вспомяну, не могу умом понять, как мы семь лет выдержали на этих перевозках. Видно живучими, да упрямыми оказались.

* * *

Честно отработав в одной из стройбригад, да ничего стоящего не добыв, решили идти на Алдан. Я это сразу понял по настрою братьев. Вижу лицами братушки истемнились, думы кажен день думают да молвят:

– Чем здесь чертомелить, дак скоро ись нече ребятишкам будет. Получается так: часом с квасом, порой с водой. И жить в этой «казёнке» не гоже, никому не ндравится. Глаза зашшуришь, зреветь (кричать) охота.

А время самое подходящее наступало. Осень была на исходе. Лист с багульников упал, ягоды на черёмухах, что остались, скукужились, лиственница голёхонька стоит. Тропинки к речке все застывать стали. Морозом их схватывало. Каменели. В шайках и корытах долблёных корки крепкие ледяные нарастали.

Серые пасмурные дни то дождём, то снегом гнобили. Печи в домах закурились. А в землянке (казёнке), куда нас согнали, – смрадно, за стол садились в два захода. Через тусклые прорези оконец свет с воли еле-еле протискивался.

Дождались настоящих морозов – Амур встал и Шилка встала. Ноябрь всё же! Морозы посурьёзней пришли. И засобирывались из Сретенска в дорогу дальнюю. Это семьсот с лишним колометров до Большого Невера.

Правда, матушка, как не раз бывало, поспела, не обленилась попотчевать своей присказкой:

– Союззолото, Союззолото! А забыли, сколь вам в сельсовете обещали за племенной скот на выставке? Може и тут хорошо поют, да плясать не дадут!

– Ладно, маманя, глядишь, разживёмся. Дома построим. Ждите только. Возвернёмся, потчевать калачами зачнёшь. Зальётся вода и на наши луга…

В дорогу каждого осенила матушка крестным знамением. К Богородице обратилась:

– Матушка, Пресвятая Богородица, Владычица, благослави рабов божиих Андрея, Тимофея и Дионисия в дорогу дальню, перехожу, да прямоезжу…

В ноябре наш обоз с фуражом и провиантом направился из Сретенска к Джалинде. Через шестьдесят километров подошли к Большому Неверу, где находилось управление «Союззолото».

(Всесоюзное золотопромышленное акционерное общество «Союззолото» создано было в мае 1927 года. Активно работало оно до ноября 1930 года. Затем правление из Москвы было переведено в Иркутск, где открыли Сибирский горный институт по золоту и платине.

В ноябре 1930 года акционерное общество реорганизовали. В это же время был создан специализированный завод по изготовлению драг и другого оборудования, необходимого для золотодобывающей промышленности.)

Этот путь от Сретенска до Большого Невера мы прошли за 13–14 суток без помех и всякой мороки. Договор с управлением заключили, тут же нам груз выдали – провиант для рабочих и инструмент. И дальше без задержек пошли в главную Алданскую резиденцию – прииск «Незаметный». Здесь и база главная находилась, и груз, что везли, сдавали. С этого «Незаметного» началось освоение всего Алданского края.

(Нашёл ручеёк в 1923 году эвенк Тарабукин. Охотился, да случайно забрёл в валуны – водицы б испить! Весь день на ногах промаялся почти зря. Никакой добычи, в стойбище пора уж возвращаться – солнце скоро спать уляжется за хребты западные.

Далеко ушёл Тарабукин от больших голосистых ручьёв. Сел на камень замшелый – трубку курить надо, думу думать – где б водицы глотнуть маненько. Тишина вокруг. Ни птиц, ни дерев больших – кустарник чахлый, да камень голый, ветрами облизанный. Да уловил вдруг (на то он и охотник знатный, Тарабукин) еле слышное журчание воды. Скорее, не журчание, а вроде как капель где-то скатываясь, звенит. Точное расстояние, откуда звук шёл, эвенк определил. Жадно прильнул к тонюсенькой струйке. Утолил жажду. Чуть в сторону отошёл – ложбинка, вроде как запрудка тихая на плоском камушке. Здесь водицы уже поболе. Черпанул, руки ковшом сделав. Замер. Вода блескучей ему показалась. Солнцем заискрились песчинки, что с водою прихватил со дна «чаши». Они и к рукам прилипли.

И догадался Тарабукин, что вот этот жёлтый песок ищет артель, недалеко стан обосновавшая. Прихватил ещё песочку, трубку выкурил и направился к самому главному начальнику артели – Бертину. Обсказал эвенк всё обстоятельно и на место сводил. Ручеёк так и назвали – «Незаметный».

Вот он и явился прародителем центра целого района-города Алдана. А день 19 июля 1923 года стал днём рождения прииска «Незаметного». В 1932 году здесь уже вырос город Алдан).

Слух о «золотом ручье» с бешеным золотом облетел не только Забайкалье, народ повалил сюда валом – шли пешком, кто на лошадях, кто на верблюдах, кто на оленях. Вольные люди торопились со всех концов страны и из-за рубежа – Китая, Монголии. В короткий срок первенец золотой промышленности стал крупным золотодобывающим центром.

* * *

Если сказать, что путь с Большого Невера до прииска «Незаметный» был трудным – значит ничего не сказать. Расстояние в 750 километров нас не пугало. Проходили и раньше по 700 километров. Но сейчас это были перевалы через горы, хребты – Становой, Яблоновый, Икатский! Только на Яблоновый хребет подъём тянулся 3 километра. А кроме гор, – погода, которая никогда не была устойчивой и благодатной.

(Становый хребет – обнажённые от всякой растительности пирамидальные скалистые вершины. Когда в 1643 году впервые посетили его казаки, то поняли уже тогда, что это бесконечная цепь непроходимых гор, и пошли они вдоль реки Витим, но один лишь раз воспользовались этим сухопутным путём, а дальше предпочитали по воде.

Становой хребет тянется до Байкала и затем переходит в Яблоновый – пустынную, сильно изрезанную глубокими и крутыми ущельями горную область. Леса здесь дремучие, мало проходимые. Много болот, ручьёв.

Меридионально Яблоновому почти на 300 километров протянулся обширный Икатский хребет. Здесь множество каньонов, водопадов, кроме того, он лавиноопасен).

Через перевалы этих хребтов (почти ощупью) и проторили зимнюю дорогу. Элемент риска здесь всегда в наличии. Условия порой были весьма экстремальными. Ведь все события и случаи, которые могут произойти в этих горах или на реках, невозможно было предвидеть. А погода какая непредсказуемая!

Начало пути

Ещё солнце из-за гор не казалось (3–4 часа утра), а возчики, которым идти сегодня, уже на ногах. Обоз собирают, грузятся – полезного груза для доставки 25 пудов, да ещё 20–25 пудов фуража (сено прессованное, овёс). Фураж берут с расчётом и на обратный путь. Иначе нигде его не добудешь.

… Трогаемся с Большого Невера, с Яблонового хребта. Впереди подъём 3 километра.

А снега здесь не шуточные, метровые. На перевале снег никогда не задерживался. Ветер дул такой силы, что сносил всё подчистую. И ветра бушевали постоянно. Кругом ни деревца – только стланник и валуны.

Цель на день одна – во что бы то ни стало пройти 40 километров до заезжего двора (правда, были промежуточные остановки через 20 километров), чтобы переночевать, обогреться, почаевать, а главное, лошадей обсушить и накормить.

На перевозках в эту пору шло около трёх тысяч подвод: на лошадях, на верблюдах, на оленях, а золотоискатели пешком.

Чуть припозднишься, доберёшься до зимовья, а мест на нарах уже не хватит, ложишься тогда прямо на пол, под нары. Лишь бы тепло было.

Порядок ямщики установили строгий – днём шли с грузом, а в ночное время уже порожняком. И если, не дай бог, навстречу днём такой порожняк попадался – обязан был дорогу дать – сойти в сторону. А это беда! Лошади сразу же тонули в снегу, ложились, подняться не могли. Приходилось их распрягать и вытаскивать. А время-то шло…

Многие ямщики не выдерживали – в январе-феврале морозы доходили уже до

-50 º, -55 º, бросали они грузы, лошадей. Никто, правда, чужого не брал. Куда оно? Шли китайцы-золотоискатели, как всегда тянулись целыми бригадами по 15–20 человек. Шли «гуськом», несли на себе муку, крупы, чеснок, лук, если попадалась на пути замёрзшая лошадь – вырубали куски. Шли 15–17 суток.

Этот путь через перевалы, что вели к Алдану, костями выстлан. Выжили не столь отчаянные, а приспособленные, уверенные в себе, сноровистые.

Много историй мне помнится, но всё не расскажешь – времени не хватит. Чую, мало у меня его осталось. За далью времён, куда уводят воспоминания, мне кажется, что не со мной всё это происходило. Не может простой смертный преодолеть и вынести всё, что на пути встречалось. Читал я рассказы Джека Лондона. Интересно было, как там, на Аляске, золото добывали. Но точно могу сказать, что суровее климата и условий, чем на наших перевалах Станового, Яблонового и Икатского хребтов, не было.

Но какие же силы у нас, простых мужиков, были? Откуда они брались? Что заставляло нас идти сквозь бураны, скалистые ущелья, морозы в -55 º? Желание заработать? Конечно! Но не только это. Прежде всего хотелось доказать самим себе, что мы сильнее обстоятельств и хитрее. Вот к примеру одна из историй.

Клин – «клином»

Помню, как на Икатском хребте оставалось нам пройти всего вёрст 15 до заезжего двора. Дай бог, доберёмся. Пока всё складывалось отлично. Колея дорожная чётко видна. Тихо. Вдруг из-за соседнего хребта тучи наползать стали. Темь мигом накрыла обоз и дорогу. Буран обрушился такой силы и мощи, что вот-вот обоз снесёт. И колеи уже нет, будто в целине снежной утопли.

Снег впереди встал стеной. Лошади в неё и уперлись. Их как заклинило! Не знают, куда идти. Только мордами в стылую стенку тычутся. Теперь только «клин» мог нас выручить.

А «клин» придумали ямщики. Это такое сооружение из толстых плах, скреплённых болтами (в каждую поездку возим его с собой), когда вот такая нужда припадает, как сейчас, собираем плахи, стягиваем, впрягаем лошадей, на верх кладём груз для утяжеления и вперёд пускаем. «Клин» своей тяжестью снег приминает и торит дорогу.

Теперь только вперёд. Не стоять – двигаться, двигаться! Главное, дойти до станции. Обсушить лошадей, проверить фураж, за которым смотрим лучше, чем за своими харчами.

Если нет с собой такого «клина» – пиши пропало. Лошади не доходили до станции и их добивали, а ямщики возвращались, нарушали договора, сохранившихся лошадей продавали или сдавали Союззолоту.

Да! Частенько вспоминается мне Икатский хребет. Как же, забудешь его! Крутой больно! Не всякая лошадь воз могла завезти, тогда подпрягали ей другую или груз уменьшали, сбрасывали часть.

Проклятий Икату много нацарапано возчиками на единственной берёзе (не понятно как выжившей). Оставили свои «пожеланья» здесь ямщики, которым не повезло, и иркутские, и канские, и амурские.

Весёлая река Горбыляк

Веселей некуда! Кипит в ней вода и в -55 º. Поток воды спускается с огромных возвышенностей, с отрогов гор, бежит по долине, изрезанной глубокими ущельями. Несётся стремительно, не успевает и льдом покрыться. Только наледи образует глубокие.

Коли ненароком попадаешь в такую ловушку (наледь) – идти ведь приходится по реке. Приятного мало! Вот и следишь, чтобы груз не намок, особенно сено. Голодные лошади груз не повезут. Гибель. Вот и делай выводы – груз бросай, а лошадей спасай!

Попал я как-то на этой реке в такой переплёт, что еле выпутался.

… В Невере предложили мне отвезти каких-то особых пассажиров на «Незаметный». В управлении хорошо обещали заплатить, а срок исполнения меня вполне устроил – 10 суток. Был 1927 год, февраль. Заключил я договор, выдали мне три лошади, одна шла с фуражом.

А гости и в самом деле были очень важные. Из Москвы в Якутск возвращался секретарь обкома с женой, а с ним ещё и председатель Якутских кооперативов.

Выехали, как всегда, рано утром и пошли на Горбыляк. Погода отличная. День тёплый – -25 º. Туман, правда, густой стоит – значит, наледь идёт.

Шиверой по снегу, не по дороге, а стороной, направил я свой обоз, но к берегу близко. Не проехал и ста саженей, вижу, снегом стало забивать головки саней. Тут лошади и остановились: не могут осилить, а кругом вода. Пассажиры притаились, деваться им некуда. Сидят в санях. А мне медлить нельзя. Надо место срочно найти мелкое и выбраться. В воду надо прыгать. Да унты на мне оленьи были и как жалко их. Да толку-то от них никакого – намокнут сразу же, отяжелеют, как только в воду сунусь.

Повезло мне крепко. Секретарь из Москвы вёз болотные сапоги охотничьи. Швырнул мне: одевай, в них ловчее. Переобулся, и работа пошла. Повыпрягал я лошадей, немедленно вытащил сани, пока крепко не вмёрзли. Верёвкой зацепил, вытащил всё на сухое место и снова впряг лошадей.

На сухом месте пассажиры вышли, размялись, пробежались. А я пока глубину шиверы промерил. Неглубокой она оказалась – всего сантиметров 20. Но на санях настил сена слегка подмок. Но терпимо было.

Дальше поехали наледью. День хоть и тёплый был, но лошади стали леденеть – на хвостах и ногах лёд образовался, а до зимовья ещё вёрст 15, где можно было их расседлать и обсушить. Значит, ещё идти полсуток! Наконец-то добрались до пункта Якут. Привели лошадей в порядок. Отдохнули.

Утром один из пассажиров, председатель кооператива, отказался со мной ехать. Сказал, что спешит очень, и договорился с одним из ямщиков, у которого свободная пара почтовых оленей была. Вольному воля.

Проехали мы километров 70, видим, стоит у дороги палатка, а в ней наш председатель один. Оказалось, что олени убежали, а ямщик отправился их искать. Вот и пословица оправдалась! «Поспешишь – людей насмешишь». А мы приехали на «Незаметный» даже раньше.

Наиважнейшие гости

Помню я этих пассажиров. В 1928 году в Невер приехала из Москвы комиссия из семи человек НКВД. Срочно им надо было попасть в Алдан. Управление «Союззолото» мигом предоставило «важнякам» 7 подвод, т. е. на каждого пассажира – отдельную подводу с «оборудованными» санями. Выдали кошму, оббили сани. Договор заключили на 8 подвод (одна считалась «запасной» на всякий непредвиденный случай). Срок доставки был очень коротким. Многим ямщикам предлагали, но желающих не нашлось (на такой короткий срок и путь дальний надо было иметь лошадей очень хороших).

Дошла очередь и до меня. Посоветовался я с братьями, и решили мы взять этот заказ.

На подводу поместился один человек со своими вещами и продуктами. Выдали им тёплую одежду и сверх того огромные меховые тулупы. Когда доезжали до зимовки, эти важные персоны даже не заходили внутрь, опасались клопов наловить, спали в кошёвах, только поесть заходили.

Персон этих важных доставили без происшествий и в срок. С некоторыми из них я столкнулся через несколько лет и при других обстоятельствах. Но это будет потом, в другие годы, вспоминать о которых я не буду. Нет ни сил, ни желания.

Послесловие

Через семь лет работы на извозе через перевалы Забайкалья братья Райсперы «спустились» с гор. Другие дела нашлись – не менее важные.

Андрей Григорьевич на вольфрамовом руднике «Букука» в штольнях крепил проходки. Работал ночами, днём руду откатывал. Всё его устраивало. Да времена наступали уже другие – тёмные, страшные, времена «чёрных воронков».

«Доброжелателей», наушников расплодилось ой как много. Почва для них была благодатная. Кому-то из таких вот «борцов за справедливость» померещилось видно, когда Андрей Григорьевич чистил ламповую горелку, что прячет он у себя маузер. Месяц «душу ему выматывали» сотрудники НКВД. Жаль было работу бросать, да пришлось. Уволился с рудника и уехал.

В село Романовку на реку Витим в 1935 году перебралась вся семья. Опять знакомая работа – перевозка грузов по Витиму от транспортной конторы Золотосоюз. Семья вздохнула свободно. Квартиру получили и обживаться стали, снабжение здесь было хорошее – северное. И до 1937 года всё складывалось удачно. Людьми себя почувствовали, но вновь аресты повальные начались. НКВД «обложил» Романовку со всех сторон – приезжали проверяющие из Читы, которая находилась в 152 километрах, из Бурятии. Как всегда все задержания происходили ночью, забирали по 30–40 человек, срывали их с работы, с важных производств. Как работать? Был такой случай, когда арестовали, но вынуждены были освободить начальника одной из служб. Без него никак работа не шла. Вернулся пожилой человек с выбитыми напрочь зубами, а постарел лет на 10. Ничего никогда не говорил, что с ним творили.

И Андрей Григорьевич побывал в застенках НКВД.

– Набрали нас человек 30. Под конвоем этапировали в тюрьму Улан-Удэ. Пешим строем прошли 300 километров. Затолкали в камеры, набили всех вместе – уголовников, убийц, урок, воров, тут и ламы бурятские сидели (дряхлые старики).

Нам, романовским, разрешили выходить на распиловку дров. Уголовники не работали. Просидел я полтора месяца в этом «раю». Спасибо транспортному управлению, где я числился, удалось им меня вырвать.

В тюрьме навидался многого – как вызывали и уводили людей, и они уже не возвращались. Как у стариков волосы из бород рвали. Сквозь стены слышал вой, стоны, крики. Как прикладами били, пинали.

Из тюрьмы вернулся и опять стал заниматься перевозкой грузов на золотые прииски. Вернее, готовил подводы, отпускал товары со складов.

Насмотрелся за эти годы, как НКВДешники «слетались» коршунами на наши склады, на товары, предназначенные для северян. Им нужно было всё – махровые полотенца, велосипеды, шубы. Всё видят, всё высматривают. Все эти звери на приисках просто свирепствовали, облик человеческий теряли. Помню Размахнина, начальника НКВД Вишневского, Литвинова, Федорова, районного начальника милиции Мангутова. Это они вершили суд над честными людьми.

Когда война началась, меня на фронт не взяли. Бронь выдали. У меня ведь ещё с Первой мировой было три ранения, и комиссован я был. А рабочих мало осталось. И чем только не пришлось мне заниматься! Отправлял возчиков на Север, вёл учёт на складах, выдавал и получал товары, и заготовка продуктов тоже была моей обязанностью. Обеспечивал лошадей кормом – сено косил, организовал бригаду рыбаков.

Помню, как однажды на сенокос привезли из Читы 50 человек заключённых из города Комсомольска. Это были солдаты Блюхера. Воевали они когда-то геройски под Хасаном, гнали японцев и белогвардейцев, а когда Блюхера арестовали, все его воинские части, а солдат у него было 40 тысяч, направили в лагеря для заключённых. Вот они и строили Комсомольск-на-Амуре. Ну, а эти 50 человек, прибывших к нам на сенокос, так и остались в Романовке. Замечательными людьми оказались, порядочными, честными.

P. S. Год 1965-й. Колёса скорого пассажирского отстукивают неизменное: «тук-тук». Мелькают знакомые полустанки, города.

Вот, скоро я буду в Хабаровске. Еду к своему старшему сыну Георгию. Свидеться бы мне и с младшим, Анатолием, но далеко на север он забрался. На Чукотке работает начальником порта. Моряком стал – закончил в Холмске мореходное училище. А я бы и в Хабаровск не выбрался, да средний сын Гриша уговорил – на поезд посадил, билет купил – вот я и мну бока на полке уж которые сутки.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• Катя Лель готова к встрече с новой любовью
  
  В декабре стало известно, что певица Катя Лель рассталась с супругом после 15 лет брака. Позднее выяснилось, что причиной развода стало увлечение Игоря Кузнецова спиртными напитками.
• Селин Дион расскажет о своей болезни в документальном фильме
  
  Канадская певица Селин Дион анонсировала выход документального фильма, посвященного ее неизлечимой болезни. Об этом исполнительница рассказала на своей странице в соцсети.
• Расходы на ЖКХ по России отличаются более чем в три раза
  
  Суммы в квитанции за ЖКУ в разных городах России могут различаться более чем в 3 раза, к такому выводу пришли аналитики Тинькофф Журнала.
• Как здорово звучит его гитара
  
  Константин Щеницын – блогер YouTube. Он окончил Северскую музыкальную школу и  Новосибирское музыкальное училище по классу гитары. Игре на гитаре он уже давно учит детей в музшколе и с удовольствием исполняет на этом великолепном инструменте произведения собственного сочинения. Константин написал свыше тысячи пьес для гитары.
• Десятки туш дельфинов нашли в Анапе на берегу моря
  
  На пляже недалеко от Анапы была зафиксирована массовая гибель дельфинов. Всего на побережье в станице Благовещенской погибло около 40 животных. Власти города начали проводить проверку.
• Отец-одиночка остался без жилья из-за наводнения в Кургане
  
  После наводнения в Кургане без жилья остался Нармурат Ибрагимов, который в одиночку воспитывает двух детей.
• Пожилой пенсионер прыгнул с катера в море и не смог выжить
  
  Трагично закончилась для туриста из Британии прогулка на экскурсионном катере в Турции. У путешественника, который прыгнул с него в море, чтобы освежиться, случился приступ с сердцем.
• 96-летний старик не хотел бросать свой участок и рассаду
  
  В России сильные паводки. Настигли они и Курган. Из подтопленных СНТ там вывозят людей. Волонтерам удалось спасти 96-летнего дедушку. Он не хотел бросать свой участок и рассаду.
• Экономист посоветовал успеть открыть вклад в банке до лета
  
  Россиянам посоветовали успеть открыть депозит в банке пока ставки еще являются достаточно высокими.
• Священника и участника СВО арестовали по делу об убийствах
  
  26 лет спустя следователи возобновили дело о заказных убийствах в Белгороде, где участником группировки был служащий СВО.
• Маргарита Суханкина рассказала о роковом аборте, после которого уже не смогла родить
  
  Маргарита Суханкина добилась признания и славы, но за это пришлось заплатить высокую цену. Она никогда не скрывала, что сделала аборт, произошло это во время второго замужества.
• Сергей Соседов в 55 лет продолжает жить с мамой и вполне этим доволен
  
  Музыкальному критику, журналисту и телеведущему Сергею Соседову в этом году исполняется 56 лет. Но несмотря на свою известность и даже эпатажность, он по-прежнему живёт вместе с мамой.
• Организатору «голой вечеринки» грозит штраф за дискредитацию армии
  
  Тверской суд Москвы зарегистрировал административный протокол, составленный на блогера Анастасию Ивлееву за дискредитацию Вооруженных сил России, сообщили в суде.
• Юрия Куклачёва планируют в скором времени перевести из реанимации в обычную палату
  
  Перенесший обширный инфаркт и операцию на сердце Юрий Куклачёв сейчас находится в стабильном состоянии. И если так пойдёт и дальше, то к концу недели или в начале следующей артиста переведут из реанимации в обычную палату.
• Депутат Госдумы назвал Аллу Пугачёву «бабушкой, которая когда-то пела»
  
  Певица Алла Пугачёва, которая 15 апреля отметила свое 75-летие, не является кумиром для молодежи, для неё она «бабушка, которая когда-то пела», считает первый зампредседателя комитета ГД по культуре Александр Шолохов.
• Путин одернул губернатора, который нелестно высказался о жителях региона
  
  Президент высказал замечание губернатору Тюменской области, который назвал жителей, не желающих эвакуироваться из зоны наводнения, «упертыми».
• Всем спасателям и пожарным предложили дать право на досрочную пенсию
  
  Спасателям аварийно-спасательных служб, работникам противопожарных служб и пожарной охраны субъектов РФ со стажем не менее 25 лет предложили предоставить право на досрочную пенсию по достижении возраста 55 лет мужчинами и 50 лет — женщинами.
• Дачникам рассказали о пользе коровьего навоза для малины
  
  Дачникам порекомендовали использовать коровий навоз для удобрения рассады малины.
• Пенсионер погиб в пожаре из-за мобильного телефона
  
  В Перми мобильный телефон самопроизвольно загорелся. Пламя разошлось по квартире, где жил пенсионер.
• В сети появились фото утонувшей машины с участниками СВО
  
  В социальных сетях появились изображения автомобиля, утонувшего под Воронежем, с участниками специальной военной операции (СВО) из Чувашии и самих военнослужащих, находившихся в машине.