Сценарий судьбы он писал сам

Год назад, 5 марта, в Краснодаре скончался Леонид Мончинский – известный иркутский журналист, писатель и сценарист.

Иннокентьевка, Ленинский район, Иркутск-II. Кому как угодно. Нет секрета, что это посёлок авиастроителей. Сюда по зову сердца перед Великой Отечественной переехали из Смоленска Мончинские. Здесь рос, работал и состоялся как личность Леонид Васильевич. Мне выпало знать его с юности, видеть разным, когда он сам не ведал, кем станет. Мы жили рядышком, корнями связаны с авиазаводом, оба бегали в один спортзал, путёвку в журналистику нам дала многотиражка под многообещающим названием «За коммунизм», а потом я трудился под его началом в оборонно-спортивном отделе областной газеты «Советская молодёжь». По воле судьбы оба на склоне лет переехали в Краснодар. Большими друзьями не были, но тёплые отношения сохранили до конца. Мои воспоминания – часть нашей жизни – предельно правдивы и искренни.

Искусство боя

В послевоенной Иннокентьевке мальчишек хлебом не корми – дай подраться за честь улицы. Тогда процветал культ силы и бои «стенка на стенку» – один из доступных способов утверждения. Юный Мончинский не был ангелом и при случае мог запросто начистить нахалу физиономию, но подобные бои презирал. Когда его допекали, что он не патриот улицы, Лёня остужал драчунов: «Есть желание подраться, приглашаю на ринг, там и посмотрим, какие вы патриоты».
Он серьёзно увлекался боксом и с первых шагов усвоил уроки тренера Александра Сергеевича Копытина: «Ринг – не улица, а бокс – не драка. Это искусство боя, сложнейшее искусство». Среди усвоивших это искусство оказались многие уличные авторитеты, один из них – друг детства Леонида – Анатолий Столяров, здоровенный рыжий битюк с пудовыми кулаками, гроза улицы. Однажды у них такой разговор вышел:

– Жаль мне тебя, Толя, ты свою силу используешь вхолостую.
– Как это вхолостую? Да вся улица ко мне с почтением...
– Это сегодня с почтением, а завтра? Махать кулаками – ума много не надо.
– Так подскажи, что делать, если такой умный.
– Из тебя классный боксёр получится. Но на ринге не только кулаки требуются, а ещё и голова. Приходи в спортзал, я тебя нашему тренеру представлю.
– Наслышан. Говорят, строгий дюже, не побалуешь у него.
– Ринг не для баловства. Ты это сразу поймешь, когда начнёшь заниматься у Александра Сергеевича. Он – тренер от Бога, человека из тебя сделает.
– Человека, говоришь? Хорошо, приду.

Иркутский Дом актёра, 8 августа 2016 года; Автограф Леонида Мончинского для автора этой статьи. Иркутск, 2015 г.

Единственный на всю округу махонький спортзал знали все. Уму непостижимо, как в нём уживались сотни любителей разных видов спорта: там одновременно тренировались гимнасты и борцы, боксёры и штангисты. Но по тем меркам это был Дворец спорта. Работали в нём истинные энтузиасты, страстно увлечённые своей профессией. Копытин – из таких. Учитель и воспитатель, он даже в узком школьном коридорчике умудрился самодельный ринг соорудить. Его не пугало, что в секцию хлынули откровенные хулиганы, смотревшие на бокс как на средство реализации своего превосходства над сверстниками. Перевоспитанию они поддавались с трудом, но в каждом из них Копытин находил изюминку, в чём и заключались мудрость и талант наставника. Столяров оказался хоть и трудным, но способным учеником – он стал в итоге третьей перчаткой СССР в тяжёлом весе. Леонид Мончинский боксировал прилично, выигрывал областные турниры на уровне кандидата в мастера спорта. Но он не ставил перед собой особых спортивных целей, объясняя свой опыт на ринге так: «Школа Копытина – больше, чем занятия боксом, это жизненные университеты, проходя которые, искренне начинаешь верить в то, чем занимаешься. В молодости я хотел стать тренером – таким, как Александр Сергеевич, поэтому окончил «Школу тренеров» и несколько лет помогал Копытину. С возрастом и жизненным багажом появились иные ценности, я нашёл себя в журналистике».

«За коммунизм», «Молодёжка», Туманов, Высоцкий

В журналистику Леонида Васильевича привело желание делиться спортивными впечатлениями. В чём он и преуспел в заводской многотиражке «За коммунизм». Да настолько хорошо, что вскоре ему предложили место в редакции областной молодёжной газеты. Мончинского не смутило, что зарплата газетчика куда скромнее тренерского труда. Он по этому поводу всегда иронизировал: «Когда будущий великий драматург Александр Вампилов пришёл в «Молодёжку», там было лишь одно вакантное место библиотекаря со скромным окладом в 60 руб. А какие шедевры он выдавал? Так что не в деньгах счастье».

Годы в «Молодёжке» для него – незабываемая счастливая пора. Из её гнезда выпорхнули десятки известных писателей – Вампилов и Распутин, Суворов и Жемчужников, Иоффе и Гурулёв. Славную эстафету подхватили Шугаев и Китайский, Харитонов и Ротенфельд... Мончинский этого же калибра. В оборонно-спортивном отделе он творил на пару с ещё одним зубром спортивной журналистики – Семёном Альтером. Дуэт в отделе настолько прочно держал оборону, что со стороны пробиться шансов не было. Помнится, меня уже приглашали в «Восточку», а я всё ждал, когда появится вакансия в «Молодёжке». Свои заметки нередко приносил Мончинскому на дом. Дверь, как правило, открывала мама Леонида – Валентина Людвиговна.

– Проходи, Паша,– приветливо приглашала она,– Лёня скоро придёт, а мы пока с тобой чайку попьём с вареньем.
Мягкая улыбка скользила по её лицу, морщинки у глаз разбегались лучиками. От неё исходила какая-то глубинная доброта. Удивительной красоты женщина, сердечная, общительная. Она нежно любила сына и его супругу Галину. И, конечно, души не чаяла во внучке Любочке. Та, бойкая и озорная, обычно кричала из соседней комнаты: «Бабуля, кто к нам пришёл? А, опять дядя Паша статью написал для папы»...

Спустя некоторое время, когда Альтер уехал за кордон – в «Софию-пресс», меня всё-таки приняли в штат «Молодёжки». До сих пор ценю участие Мончинского в моём становлении в этой профессии. «Следи за словом»,– говорил он каждый раз, вычитывая мой текст. Жаль, что поработали вместе недолго. Лёня перерос «Молодёжку», его усиленно сватали в журнал «Огонёк», а он предпочел Агентство печати и новости (АПН), став в этом серьёзном издании заметной фигурой...

Так было угодно судьбе, чтобы Мончинский встретился на Бодайбинских приисках с Вадимом Тумановым. Тот произвёл на него огромное впечатление. «Личность незаурядная, победительного жизнелюбия»,– скажет о нём позже Леонид Васильевич. После ужасных лет гонений и наветов Туманов поднялся и вырос в золотоискателя государственного масштаба. К тому времени и журналист Мончинский понял, что пора и ему менять образ своей жизни, и уехал в Витимскую тайгу. Сергей Наумов, не один год трудившийся на приисках, вспоминал: «Мы вкалывали на пределе сил, по 16 часов в сутки, но никогда не видел, чтобы смертельно уставший Лёня проявлял слабость. Скинет, бывало, робу, улыбнётся и скажет: «А славно мы сегодня поработали!».

В 1976 году судьба устроила ещё одну судьбоносную встречу: познакомила блистательного журналиста Мончинского и народного барда Высоцкого. Позже Леонид Васильевич так описывал неминуемость создания их будущего творческого дуэта: «Будучи человеком наблюдательным и любознательным, Высоцкий не мог пройти мимо столь удивительного явления, каким в то время была Тумановская артель, в которой старались бывшие зэки, отбывавшие наказание на Колыме. Тогда-то Володя и предложил мне написать сценарий фильма о прошлом и настоящем этих «джентльменов удачи». Я согласился, но высказал мнение, что первоначальным вариантом должна быть всё-таки книга, по которой всегда можно сделать сценарий. А если наоборот – то вряд ли получится. На том и сошлись».

Высоцкий часто останавливался в Иркутске, в квартире Мончинского или у него на даче на Байкале. Как-то однажды они засиделись на балконе городской квартиры. Володя негромко напевал под гитару, и вдруг с улицы раздались аплодисменты. Лёня выглянул и остолбенел: под окнами стояла огромная толпа молодых людей. Они возвращались с танцев из заводского Дворца культуры и, услышав голос любимого певца, остановились послушать. Сначала подумали, что песня по радио звучит, а когда услышали приглушённые голоса с балкона, поняли – живьём!
– Что делать, Володя? – спросил хозяин квартиры, – время позднее, спать будем укладываться или «концерт» продолжать?
– Продолжать, если, конечно, соседи не возражают.
– Не возражаем! – дружно разнеслось с соседних балконов. Оказывается, никто и не спал...

«Чёрная свеча»

Эту книгу они писали трудно, текст в основном согласовывали по телефону. Совместно работали лишь урывками, когда Мончинский приезжал в Москву, и они сутками доводили рукопись до ума. Первая часть – «Побег» была практически закончена, когда Высоцкого не стало. Вторую часть – «Стреляйте, гражданин начальник» Мончинский дописывал уже один.
Читатели познакомились с этой повестью в 1992 году. К этому времени в Германии уже был издан роман Мончинского «Прощёное воскресенье», удостоенный премии им. Василия Шукшина. По этой книге режиссёр Николай Стамбула в 1995 году поставил фильм «Волчья кровь», а год спустя уже по мотивам «Чёрной свечи» в сжатые сроки сняли фильм «Фартовый», где прототипом главного героя стал Туманов. В написании сценария непосредственное участие принимал и Леонид Васильевич. На подаренной мне книге есть его автограф: «Павлу с любовью». А ещё были: «Особо опасное животное», «Лизавета», «Зверь, добытый в понедельник», получившие широкое признание и популярность.

...Его переезд в Краснодар в 2006 году широко не озвучивался. Оставшись без привычного круга общения, Мончинский, по словам его дочери Любы, тяжело переносил разлуку с родным Иркутском, жил уединенно. Наведывался в основном в Дом творчества Владимира Высоцкого. Здесь, в зале экспозиции «Высоцкий в Сибири», оставил памятный автограф под снимком, на котором запечатлён рядом с Владимиром Семёновичем. Здесь же Мончинского приняли в клуб друзей Дома творчества, вручив ему памятную медаль им. Высоцкого под № 1, учреждённую авторами проекта «Аллея Российской славы».

...В Краснодаре мы созванивались, но встретиться так и не довелось. Встретились в Иркутске на 80-летнем юбилее Леонида Васильевича. Замечательный, сердечный вечер друзей и многочисленных поклонников таланта Мончинского в Доме актёра. Юбиляр выглядел прекрасно, раздавал автографы, шутил, выпил бокал шампанского. Кто б мог подумать, что это был прощальный вечер...

...Он скончался в ночь на 5 марта на 81 году жизни от обострившейся пневмонии. В последний путь его провожали из небольшой церкви, где божественную литургию вёл его сын, Митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн. Похоронили нашего земляка на кладбище хутора Ленина в пригороде Краснодара.

• Расскажите об этом своим друзьям!