"Истуканы властвуют над нами"

14 апреля 1918 г. был опубликован Декрет СНК "О памятниках Республики". В нем безапелляционно заявлялось, что монументы, "воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц и частью перенесению в склады, частью использованию утилитарного характера". – "Российская газета".

Таким образом, последующая судьба многих памятников, признанных "уродливыми истуканами", была предопределена. Но что же происходило с монументальными символами царской России в сам революционный год? Разберемся на примере столичных памятников.

Памятники пострадавшие от революции

Монументы направляли революцию...

Как бы парадоксально это ни прозвучало, но имперские столичные памятники оказались своего рода ориентирами событий 1917 года. В течение двух веков воздвигаемые на центральных площадях Петербурга и Москвы с целью укрепления авторитета самодержавия и наглядной демонстрации преемственности власти имперские памятники (в основном - памятники императорам из династии Романовых, но также некоторым членам императорской фамилии, наиболее прославившимся военным и государственным деятелям) представляли собой доминанты столичного пространства. Такими они и сохранились на фотографиях и кинопленках, запечатлевших перемещения революционно настроенных народных толп.

Благодаря наличию памятников на фото- и кинокадрах или упоминаний о них на страницах дневников и воспоминаний становится возможным более точно локализовать тот или иной революционный эпизод. Характерные изображения моря человеческих голов и возвышающихся над ними монументов использовались также в качестве сюжетов для ряда революционных картин и шаржей. В результате получалось как в "Медном всаднике" А.С. Пушкина, если заменить слово
"Невою" на "толпою":

В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.

Превращались в трибуны...

Памятники безмолвно "взирали" на разбушевавшуюся людскую стихию, и это "безмолвие" не могло не придать сил идейным оппонентам. В газетах то и дело появлялись заметки, свидетельствующие о том, что имперские монументы стали использоваться в качестве трибун для революционных речей. "На набережной, у храма Спасителя, толпа, - сообщал корреспондент газеты "Утро России" в марте 1917 г. - На коленях бронзовой фигуры Александра III стоит, выпрямившись, рыжеватый рабочий в летнем пальто. Машет красным платком.

- Товарищи! Отсюда, с этого чугунного кресла, на вас глядит это чугунное засилье веков, тяжелый, железный режим, то, что перековывало свободу нашу в [цепи], что проповедовало рабство и держало Россию в кандалах... товарищи...

- Удивительное зрелище! - говорит офицер, мой спутник. - Социал-демократ на коленях жесточайшего абсолютиста".

"То же самое, - добавлял автор заметки, - было в Петрограде. Ораторы взбирались на тупозадого буцефала, на котором сидит на страже Николаевского вокзала тот же монарх, глядящий на сибирскую линию..."

Аналогичную картину воспроизводила газета "Петроградский листок" в июне 1917 г., поместив изображение памятника Екатерине II на площади Александринского театра (ныне - площадь Островского) с взобравшимися на него революционерами. Подпись к рисунку гласила: "На одном из митингов, которые ежедневно устраиваются на Невском, около памятника Екатерины II, несколько наиболее пылких ораторов взобрались по гладкому постаменту на вершину памятника и отсюда, из-за спин екатерининских вельмож, держат речь к собравшимся гражданам".

Краснели от стыда...

После выхода в 1918 г. декрета о памятниках корреспондент газеты "Анархия" сокрушался по поводу того, что в течение столь долгого времени "истуканы властвовали над нами". И признавался, что всегда испытывал стыд за весь этот "позор", "безволие", "безличие" и "кабалу": "И стыдно было за себя и за прохожих. И казалось, что вот-вот со стыда покраснеют вся Белокаменная и белый северный снег. И, наконец-то, она покраснела".

Однако активно "краснеть" столичные улицы начали уже в 1917 г., и памятники в этом процессе не стали исключением. На них забирались ораторы в красных одеждах или с красными платками в руках. Порой такие активисты проявляли особое усердие и старались закрепить красные флаги непосредственно на монументе. В "Петроградском листке" за апрель 1917 г. есть интересная зарисовка - конный памятник Александру III с огромным развевающимся флагом. Изображение черно-белое, но сопутствующий обширный комментарий не оставляет сомнений по поводу цвета флага: "Великолепный памятник работы кн[язя] Трубецкого Александру III на Знаменской площади ярко подчеркивает тупой и сокрушительный гнет самодержавия. Разумейте языцы и удивляйтесь, как давит царский битюг русскую землю! - говорит он. Увы, непрочной оказалась эта сила, основанная на угнетении народа. Красный флаг свободы развевается победно теперь в руке бывшего самодержца".

Служили аллегориями...

Публицист Д.И. Заславский в 1918 г. сравнил петербургские конные статуи со всадниками апокалипсиса: на белом коне - Петр I, на рыжем - Николай I, на вороном - Александр III, за ними следует бледный конь, а всадник на нем... без головы. Использование аллегорий и метафор в отношении имперских памятников не было новым явлением, оно существовало еще в предреволюционный период. В юбилейном для династии Романовых 1913 г. В. Я. Брюсов написал стихотворение "Три кумира", где речь шла о тех же монументах. В интерпретации поэта памятники трем самодержцам являлись наглядным олицетворением угасания царского величия: если Петр I "скачет... с царственно протянутой рукой", то Николай I уже "правит скоком сдержанным коня", в то время как Александр III и вовсе "недвижимо, сжав узду, стоит".

Кстати, больше всего сарказма и до, и после революции досталось именно памятнику Александру III. Торжественно открытый в 1909 г. на Знаменской площади (после 1918 г. - площадь Восстания), он сразу оказался нелюбим столичной публикой: критике подвергалось все - от грузной фигуры императора до непонятно зачем "обрубленного" лошадиного хвоста (да и лошадь-то была больше похожа на бегемота). Однако, как вспоминал скульптор И.Я. Гинцбург, популярность памятника возросла, когда распространился слух, будто автор монумента князь Трубецкой "вложил в эту работу особенную идею, и что памятник является символом России при Александре III: Россия, придавленная тяжестью одного из реакционнейших царей, пятится назад". В 1922 г. "пугалу чугунному" посвятил стихотворные строки поэт Д. Бедный, а в 10-ю годовщину революции, в 1927 г., памятник был приспособлен в качестве "декорации" к празднованию - его заключили в импровизированную клетку.

Разборка памятника Александру II. 1918 г. Фото: РИА Новости

...И теряли ценность

В течение 1917 г. в Петербурге и Москве неоднократно фиксировались случаи пренебрежительного отношения к символам царской власти: демонстративно сжигались имперские флаги, уничтожались гербы с двуглавыми орлами, разбивались лепные бюсты императоров. Однако, несмотря на революционную эйфорию и окрепшее чувство вседозволенности, в столицах не наблюдалось спонтанных случаев сноса имперских памятников, как это происходило в других городах империи (например, уничтожение памятника Александру III в Феодосии или "народный суд" над памятником П.А. Столыпину в Киеве), были лишь случаи мелкого вандализма. Более того, сознательная часть горожан в лице археологов, искусствоведов, архитекторов, краеведов, историков пыталась на законодательном уровне отстоять возможное посягательство на культурное наследие, для чего создавались специальные комиссии.

И все же пришедшие к власти осенью 1917 г. большевики осознанно вычеркнули имперские памятники из категории объектов государственной ценности, что объяснялось идеологическими соображениями. С этой точки зрения принятая мера была вполне оправданной: уничтожался монумент - стирался образ из памяти. "Если спросить сто первых встретившихся на Невском, - писал в своих мемуарах филолог Л.В. Успенский, - знают ли они, где возвышался некогда памятник "Николаю Николаевичу Старшему", - то почти наверняка девяносто из них пожмут плечами: "Представления не имеем!" А семьдесят пять руками разведут: "А кто такой этот "старший"? Что, и "младший" тоже был?".

Памятник императору Александру II в Московском Кремле. Торжественно открыт в 1898 г. Фото: commons.wikimedia.org

Новые времена - новые памятники

Первой действие декрета о памятниках ощутила на себе Москва - резиденция советских руководителей. В 1918 г. и позднее в ходе первомайских празднований и коммунистических субботников здесь были демонстративно уничтожены памятники Александру II в Кремле и Александру III у храма Христа Спасителя, памятник-крест великому князю Сергею Александровичу на территории Кремля и Романовский обелиск в Александровском саду, памятник генералу М.Д. Скобелеву на Скобелевской (Советской, Тверской) площади. Петроградские монументы пострадали в меньшей степени: в основном скульптуры Петра I, установленные по случаю празднования 200летнего юбилея Петербурга ("Саардамский плотник" и другие), памятники великому князю Николаю Николаевичу Старшему и принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому. Такие же акции совершались по всей стране, в результате чего были уничтожены памятник царю Михаилу Федоровичу и крестьянину Ивану Сусанину, неоконченный памятник в честь 300летия дома Романовых в Костроме, памятники Екатерине II в Екатеринодаре и Симферополе, памятники Николаю I и Александру II в Киеве и многие другие. "Расчищенное" городское пространство постепенно заполнялось советской символикой и новыми, революционными памятниками.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.