"Моя субботняя солянка". Год 2008

 

 

ГОД 2008

 

Даёшь Даван, а не диван!

Существует такое поверье: как встретишь Новый год, так его и проживешь. И потому встретить его хочется необычно, оторвавшись от привычного дивана с опостылевшим телевизором. Возникали у вас такие позывы? Но чаще всего вырваться из обыденности не удается. А мне, похвастаюсь, довелось нынче оторваться так, как и в молодости не случалось.

Мой школьный друг, переехавший работать и жить в Северобайкальск, уже несколько лет звал к себе на новогодние праздники. Причем, настоятельно советовал ехать не поездом, а на своей машине— чтобы покататься по окрестностям. Уверял, что дорога займет 10-12 часов, не больше. К тому же выйдет дешевле, если ехать не одному. Словом, уговорил.

Выехали утром 30 декабря. Привычное направление по Якутскому тракту до Баяндая, где не менее привычно всегда поворачивал направо, к Малому морю. Но на этот раз надо двигать прямо на Север, до Качуга и Жигалово. Конечно же, не могли пропустить знаменитые Шишкинские писаницы на берегу Лены, остановились у скалистой гряды, будто выложенной из кирпича, на которой можно разглядеть рисунки древнего человека: лоси, охотники с луками, лодки и прочие фрагменты быта из глубины тысячелетий. Надо ли говорить, что эта картинная галерея бесценна и является памятником республиканского значения. Что не мешает современным вандалам приобщить к древней культуре свое бескультурье. Надпись белой краской прямо по рисункам: «Попеску». Дескать, был здесь такой дикарь с изящной фамилией, любуйтесь… И что за извращенная потребность нагадить на самом видном месте, что это за способ самовыражения?!..

Я не собираюсь потчевать вас «песней кочевника», т.е. писать о том, что видел— о заиндевелой дороге и тайге, о заброшенных северных деревеньках и безлюдье. Но участок пути от Жигалово до бамовского поселка Магистральный оставил неизгладимое впечатление. 300 километров среди глухой тайги, где не встречались ни зверье, ни птицы, ни обитаемое жилье, ни встречные-попутные машины (возможно, по причине наступающих праздников) действовали угнетающе. Пронзительное одиночество и беспомощность среди белого безмолвия, где даже стволы деревьев укутаны белым панцирем—вот чем были эти бесконечные километры. И вздох облегчения, когда появились огоньки полуночного Магистрального, прославленного в бамовских хрониках. И досадное блуждание вокруг не менее прославленного Улькана в поисках дороги на Даван. В переводе с монгольского Даван означает труднодоступный горный перевал. Таким он был во время строительства БАМа, таким остался и и сейчас. Рельсы уложены, туннель сквозь Байкальский хребет пробит, а Даван, как автомобильный перевал, стал административным водоразделом между Иркутской областью и Бурятией. Дорога нужна жителям Северобайкальска, но не властям. Опасный перевал стал нейтральной полосой между двумя регионами, в котором нет ни ответственности, ни заинтересованности с обеих сторон. Стратегическую седловину оседлал частник, который время от времени пробивает грейдерами путь и вытаскивает из снежного плена машины. Объективно он заинтересован в экстремальной ситуации—спасение машин стоит денег…

Но нам помощь не понадобилась. Каким-то чудом удалось устоять в снежном полузаметенном лотке и не свалиться в ямы, оставленными большегрузными машинами, не застрять на подъемах, пробить заносы. Уазик «Патриот» не подвел. В третьем часу ночи мы увидели внизу огни Северобайкальска, где нас заждались друзья.

Праздник души не может просыпаться сверху новогодним снегом, к нему надо пробиться через перевал. Мы сделали это! Для встречи с юностью всего-то и надо было преодолеть какую-то тысячу километров.

Гоуджекит, Дзелинда, Кичера¸Тыя – каждое название, как песня. Мы знали эти места еще до прихода БАМа. С начала семидесятых приезжали сюда почти каждое лето на теплоходе «Комсомолец» и проводили незабываемые дни отпусков на берегах Слюдянских озер. Сказочная рыбалка, теплая вода, нетронутая природа- что еще нужно для отпускного счастья? Дорог нет и в помине, жители Нижнеангарска и маленького села Байкальское кормятся охотой и рыбалкой. Бамовский Северобайкальск ворвался в эти заповедные края грубо и нахраписто. Полыхала тайга, которую строители и не пытались тушить, рыбу на реках добывали взрывчаткой, вековые кедрачи валили бульдозерами ради десятка шишек. Понятно, что не все первопроходцы были такими, но и один разухабистый бульдозерист мог натворить в тайге много бед.

Как после этого могли относиться к пришельцам таежники? Мне как-то довелось услышать подпитых местных охотников: « Я этих бамовцев уже трех завалил… И чо такого—я пятерых подстрелил на своих угодьях…». Надеюсь, это была лишь пьяная похвальба, но в ней звенел натянутый нерв конфликта между аборигенами и «покорителями природы». Мы после прорыва БАМа на северный Байкал тоже прекратили сюда ездить, наш первозданный мир рушился на глазах, и наблюдать эту агонию было нестерпимо больно…

Потому свидание с молодостью было не только долгожданным, но и тревожным: а что там осталось на байкальских берегах…

Тревожные ожидания не оправдались. Северобайкальск оказался удивительно чистым, ухоженным и уютным городком. Примечательно, что на окнах первых этажей здесь не наблюдались решетки, а машины терпеливо пережидали пешеходов, ступивших на проезжую часть даже за пределами «зебры». Окрестности тоже не были захламлены, и наши Слюдянские озера, куда сейчас приезжают сотни горожан, оказались почти в первозданном виде. В новогоднюю ночь все горожане высыпали на центральную площадь к елке и ледяному городку, и веселились от души. Без пьяных криков, матюгов и прочих хулиганских разборок. Временщики, хапужники вернулись в теплые края, в молодом городе остались только те, кто пришел сюда жить прочно, основательно, в добром соседстве с могучим Байкалом. И это стало самым, пожалуй, радостным открытием нашего путешествия. Безрассудство поездки было вознаграждено горячими источниками Гоуджекита и Дзелинды, которые лечат от всех болезней, непреходящим праздничным настроением и чудесными видами северного Байкала.

Верно говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанского. Мы свое шампанское в этот раз заслужили. И обратный шестнадцатичасовой путь не показался таким тернистым: по перевалу прошел грейдер, Даван оказался не таким уж страшным и неприступным.

 

Таинство Крещения

В детстве я боялся крестов, они прочно ассоциировались с кладбищем. Крестика нательного я тоже не носил: бабушка окрестила меня в церкви тайком от родителей, а потому лежал он в какой-то коробочке на полке в чулане дабы никого не смущать. Я его обнаружил, но надевать не стремился, будучи убежденным пионером и атеистом, как все мои ровесники в те времена.

Позже, в старших классах школы пришлось встретиться с крестом… в образе оси координат. Представить себе мир математики и физики без такого графического символа было невозможно. Движение и рост, протекание положительных и отрицательных процессов – все умещается в этом универсальном устройстве. И появились догадки, что Крест—это не просто две палочки, что сокрыта в нем какая-то вселенская мудрость. И неспроста отмечается крестом рождение и смерть человека. Возможно, на его осях отмечается сама жизнь: взлеты и падения, достижения и преступления, любовь и предательства—все пережитые плюсы и минусы по шкале христианской морали. С такой земной печатью мы, должно быть, и предстаем перед Всевышним, который и воздаст по заслугам нашим… Кстати, иркутянин, бывший военный летчик Федор Парыгин, посвятил расшифровке креста всю жизнь, написал диссертацию и считает, что еще очень далек от истины.

Второй символ Крещения— вода. Самое простое и распространенное вещество на Земле, колыбель жизни, вещество, из которого сами состоим аж на 80 процентов, но относимся к нему, мягко говоря, пренебрежительно. Ученые только последнее время начали проявлять интерес к воде, но ничего понять не могут. Что происходит с водой в Крещенскую ночь? Какой такой космический импульс преображает свойства воды, делая ее целебной и непортящейся на очень долгое время? Какой механизм обеспечивает феномен памяти воды, когда каждая капля несет отпечаток того, что с нею происходило когда-то?

Нам выпало жить у великого Байкала, который по праву называют и священным морем, и колодцем планеты. К этому великому произведению природы надо бы и относится как к шедеврам гениальных мастеров. Но, увы, отношение в прямом смысле наплевательское. Плюем в колодец планеты промышленными отходами, извергаем нечистоты, вырубаем леса по берегам. Временами люди спохватываются и восстают против очередного святотатства, как это было в восьмидесятые с трубой БЦБК и в новом столетии с трубопроводом Транснефти. Потом страсти утихают, а проклятие Байкала— целлюлозный комбинат—продолжает отравлять сибирское море. И как только речь заходит о закрытии этого монстра, у него находятся влиятельные защитники. Когда-то они размахивали дубиной оборонного комплекса: дескать, его продукция позарез нужна сверхзвуковой авиации. Оказалось, не нужна, и продукция такая никогда не выпускалась. Потом стали пугать очистными сооружениями: дескать, в них поступают городские сбросы и после остановки производства все нечистоты потекут прямо в озеро. При этом городские очистные никто строить не спешит. Наконец, размахивают еще и угрозой социальных последствий: дескать, три тысячи человек потеряют работу. А что, их руки приспособлены только к варке целлюлозы и ничего другого они делать не могут? Десятки крупных заводов закрылись в области по тихому и никто не кричал о социальных последствиях. А теперь, когда Российское природоохранное ведомство осмелилось предъявить хозяевам БЦБК серьезные иски, областные власти, в том числе и губернатор, бросились защищать комбинат: не трогайте наше поганое дитятко, оно хорошее! Не о рабочих пекутся защитники, не о самом зловонном производстве, а о его папаше— известном олигархе Дерипаске.

Когда-то Христос прогнал торгашей из храма. Прогнать предприимчивых дельцов с их прислужниками из храма природы, которым служит Байкал, пока никому не удается. Но вода, как мы теперь знаем, имеет память. Могучий Байкал не простит своих обидчиков, слишком тяжек их крест.

Наверное, редко кто из наших читателей рискнет окунуться сегодня в студеную Иордань, но набрав воды хотя бы из под крана, постарайтесь, чтобы ваши мысли были чисты, и помолитесь, пусть мысленно, за чистоту великого Байкала.

 

Блокада

27 января 1944 года была прорвана блокада Ленинграда, длившаяся 879 бесконечных, страшных дней. В боях сложили головы сотни тысяч красноармейцев, но эти потери меркнут перед тем, что испытали жители Ленинграда—1 миллион 200 тысяч умерших от голода.

На Нюрнбергском процессе были зачитана короткие строчки из дневника Тани Савичевой, которые стали известны во всем мире. Вот они:

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12 часов утра.

Бабушка умерла 25 января 1942-го, в 3 часа дня.

Лека умер 17 марта в 5 часов утра.

Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи.

Дядя Леша 10 мая в 4 часа дня.

Мама — 13 мая в 7.30 утра.

Савичевы умерли.

Умерли все.

Осталась одна Таня»

Сама Таня была эвакуирована из осажденного города летом 1942 года, но вскоре скончалась от неизлечимой болезни— прогрессирующей дистрофии. Голод добивал блокадников и за пределами огненного кольца. Мама вспоминала, что у них в сельской школе под Иркутском преподавал ленинградский ученый, который отличался одной странностью: при виде кошки глаза его загорались охотничьим азартом и он изготавливался к прыжку… Сибиряки тоже бедствовали, но такого голода, слава Богу, им испытать не довелось. (Воспоминания блокадников и участников ее прорыва читайте на 18 странице)

Морозы нам не в диковинку, но не зря же говорят: нет плохой погоды, есть плохая одежда. А относительно теплые зимы и разговоры о глобальном потеплении как-то расслабляют. Нынешний морозный январь напомнил, что живем мы все же в Сибири, а не где-то под Карпатами. Сводки погоды стали востребованы, как когда-то сводки Информбюро: а что там на погодном фронте? Без перемен? Да когда ж она кончится, эта тридцатиградусная блокада?! Метеорологи ничего хорошего не обещают, значит надо утепляться и терпеть. Я за это время уж машину дров спалил, дорого мороз обходится. Но согревает надежда, что недолго осталось, весна не за горами.

Хуже переносится информационная блокада. Она не подчиняется законам природы и зависит от законов, продиктованных властью. В девяностых мы захлебывались от потоков чернухи и порнухи, хлынувших с телевизионных экранов. Страшно было жить, но еще страшнее – читать, слушать и смотреть ту действительность, что преподносилась журналистами. Разоблачали (в том смысле, что и раздевали) при этом всех, включая министров и самого президента. С приходом к власти Путина и «Единой России» экран стал почище. Нет, криминальных кошмаров не стало меньше, но верховная власть вдруг явилась ослепительно белой и пушистой. Бушует инфляция, процветает коррупция, но власть принимает единственно правильные и дальновидные решения. И, конечно, без устали печется о благе народа.

Цены на бензин неудержимо ползут вверх, волоча за собой все остальное. Это при том, что мы не покупаем нефть, а продаем ее всему миру. По стоимости горючего мы уже обогнали пресловутые Штаты, хотя по уровню зарплаты остаемся нищими даже на фоне их безработных. Кто устраивает эту бензиновую блокаду внутри страны? Зимнее повышение цен на горючее подсадит посевную компанию, продукты неизбежно подорожают. Кто устраивает это безобразие? Не знаем, но догадываемся…

А кто выстроил пенсионную блокаду для миллионов российских граждан? Стены этой резервации нищеты с каждым месяцем становятся только выше и крепче на фоне галопирующих цен и благостных речей с экрана о растущем пенсионном обеспечении.

Судя по всему, до прорыва этой блокады еще далеко…

 

Одуванчик под Водолеем

Затишье. Ничего особенного не происходит. Грядут самые главные выборы в стране, но они уже не вызывают эмоций: все предрешено, новый президент известен. Цены пока заморозят до мая— чтобы не возникало ажиотажа. Про пенсии продолжают вещать вяло, но настойчиво, обещая поднять их на небывалую высоту. Столбики термометров в наших краях уже месяц подпирают ночами тридцатиградусную отметку, и эта стабильность вполне устраивает пожилых людей— они ведь ночами не шастают… Вот так и живем, потихоньку, помаленьку, без особых потрясений.

В такие тихие времена начинаешь задумываться о вечном и бренном, о неумолимом и необратимом времени. В детстве и юности оно течет совершенно по-другому. Как в песочных часах: когда колба полна, то и незаметно почти ее опустошение, зато донце опорожняется так стремительно, что не успеваешь и ахнуть. Грустно.

А меня вот что поразило. Ведь подходит к концу первое десятилетие нового века и тысячелетия. И мы все, безусловно, немножко чужие в нем, пришлые. Нет, мы не «совки», но мы дети двадцатого века, считавшие двухтысячный рубеж достоянием фантастов. Молодежь в нынешней капиталистической реальности резвится, как рыба в воде, а жителям минувшего века приходится несладко. Нам обещали ( и мы почти верили!), что будем жить в сказочном коммунизме, а попали совсем в другое место. Мы знали, что Советский Союз нерушим и вечен, как сама Земля, а он рухнул в одночасье, как карточный домик. Ленин был для нас непогрешим, а церковь считалась оплотом мракобесия. Американцы долго и бережно лелеяли «лучшего друга» Бен Ладена, натаскивая его на советские войска в Афганистане, а он начал рвать самого хозяина, став для него после 11 сентября настоящим кошмаром… Мы насаждали по всему миру «светлое будущее», социализм и коммунистическую идеологию—известно, чем все это закончилось. Теперь США с той же настойчивость насаждают миру «демократию»-- не хотят учиться на чужих ошибках.

Да, разочарований случилось немало, а многие ожидания не сбылись. Все как в жизни. И, перешагнув порог нового столетия, хочется понять, куда же мы попали, в каком мире будут жить наши дети и внуки. Мое ощущение, что он совсем иной, чем прожитое столетие.

Тревожные предчувствия в канун двадцатого века не обманули русских классиков. Анна Каренина у Толстого не просто бросается на рельсы— ее жизнь беспощадно сминает стальное чудище, смердящее дымом и машинным маслом. Этот символ беспощадного стального века, пожирающего жизнь, душу человека, природу, прошелся по России опустошающим смерчем. Век рождался в крови и грохоте металла. Террористы, звавшиеся революционерами, рвали на куски «царских сатрапов», следом грянули безостановочным бедствием война с Японией, первая революция, первая мировая война, вторая революция, гражданская война, коллективизация, голодомор, репрессии, вторая мировая… Жизнь человеческая трепетала легким одуванчиком на поле танковых сражений. Пар и электричество, бензин и атом, машины и самолеты, заводские трубы и ракеты стали властвовать на Земле, не оставляя места человеку. Будущее в этом машинном веке нам представлялось почему-то сплошным покорением космического пространства.

Пришествие нового столетия, а тем паче, и нового тысячелетия не отмечалось апокалипсическими предчувствиями даже у поэтов. Похоже, другое время стучится к нам, в котором главным будет не космос и техника, а нечто другое. Мы начинаем понимать, что космос не где-то за облаками, а гораздо ближе и глубже. Он и в душе человека, и в каждой молекуле, и в капле воды, и в самом устройстве жизни. Может, и впрямь наступила эпоха Водолея, когда цениться будут не гусеницы танков, а беззащитный одуванчик, когда соединятся древние знания и точная наука, прагматический материализм Запада и мистицизм Востока, когда жизнь будет первостепенна, а все остальное вторично.

Надо жить!

 

Найти и потерять

Признаюсь, в прошлом году я поспорил с приятелем на бутылку коньяка о том, уйдет ли Путин со своего поста. Олег, мягко говоря, президента недолюбливает, винит его во всяческих грехах и уверен до сих пор, что «этот коварный кэгэбэшник» со своего места не сдвинется. Я же уверен, что спор выиграл и коньяк будет мой. Надо только дождаться 2 марта.

Своей уверенностью я делился, если помните, и с читателями. Только предполагал, что Владимир Владимирович найдет такой ход, чтобы не уходить в подчинение к своему преемнику и ученику. По моему разумению, он должен был возглавить парламент, формально не зависимый от президента, и с помощью конституционного большинства из «Единой России» властвовать законодательно, готовя благодатную почву под свое будущее президентство после 2012 года… . А он дал согласие стать премьер-министром.

Но как-то в сознании не вяжется, хоть убейте, что он будет отчитываться перед молодым Медведевым, выполнять его поручения, выслушивать замечания, брать под козырек. Добровольно на такое «опущение» никто и никогда не соглашался. Ожидалась какая-то политическая «загогулина», которая позволяла первому лицу, став вторым, оставаться первым. И, кажется, что-то начинает проясняться.

30 января, выступая на экономическом форуме "Россия", прошедшем в Москве, министр регионального развития Дмитрий Козак предложил сгруппировать российские регионы в семь-десять макроэкономических зон, учитывая их специализацию. По его словам, исходя из этой специализации, будет выстроена долгосрочная стратегия развития всей страны. Кроме того, Козак настаивает на необходимости предоставления регионам большей экономической самостоятельности.

Что это? Искушенный читатель сразу ответит: это совнархозы. Детище Косыгина и Хрущева, просуществовавшее с 1957 по 1965 годы. По признанию советских экономистов, переход к совнархозам, к управлению по территориальному принципу на базе экономических районов был нацелен прежде всего против бюрократического централизма. Совнархозы ломали ведомственные перегородки в нашей экономике, смягчали диктат центра, создавали больший простор для местной инициативы, для кооперирования производства и более эффективного использования ресурсов. Восточная Сибирь преобразилась как раз в эти годы, под водительством совнархозов: новые города, крупнейшие стройки, гидростанции… Благо? Но возникли и закавыки. Новая структура ослабляла роль ЦК КПСС и обкомов, создавала чересполосицу в централизованном планировании и, как ни странно, порождала новую бюрократию.

Сейчас и время другое, и экономические условия несопоставимые. Но диктат центра остается прежним, Москва как всегда стремится распоряжаться всем и вся. А если там начинают говорить о самостоятельности, то это кому-то нужно, и забота об окраинах тут ни при чем.

Новые структуры, несомненно, ослабят роль представителей президента в округах и вес губернаторов, назначаемых президентом. А если, как формулировал Михайло Ломоносов, в одном месте что-то убыло, то в другом прибыло. Убыль— у нового президента. Прибыль— у главы кабинета министров Путина и у сверхведомства Дмитрия Козака. Не берусь гадать, какой толчок дадут новые-старые структуры экономике страны, но власти Путину они прибавят. Медведеву останется роль свадебного генерала, играющего в дипломатию и национальные проекты. А если учитывать влияние Владимира Владимировича на силовые структуры и помнить, что бывших чекистов не бывает, то можно не сомневаться— Путин на новом месте работы много не потеряет.

А найдем ли что-то хорошее мы с вами?

 

Традиция сильнее мифов

Сегодня у нас большой праздник—День защитников Отечества. Еще со школы наш брат привык получать поздравления и подарки. Приятно, конечно. Но уже тогда, помнится, я задавался неразрешимыми вопросами: поздравляют меня за то, что я родился мальчиком, а не девочкой? Но, это, скорее, заслуга родителей. А если бы случился другой расклад, то их надо было бы поздравить 8 марта? Можно согласиться с тем, что существуют два праздника по половому признаку, когда женщины и мужчины обмениваются любезностями. Так оно и есть на самом деле. Но ведь праздник-то нынешний с военной выправкой: он в двадцатые годы назывался Днем Красной армии, а позже—Днем Советской армии и военно-морского флота. Выходит, меня, мальчика, поздравляли как будущего солдата. Но мне, как и всему поколению из сороковых и даже тридцатых годов, не довелось воевать и защищать Родину с оружием в руках. Более того, даже в армии служить не пришлось: после окончания университета стал, как все студенты, офицером запаса. Двусмысленность и несправедливость, считаю, в том, что меня в этот день поздравляют, а о женщинах, которые служили или служат в армии ( а их немало!) забывают. Забывают и о тех пенсионерках, которые выносили раненых с поля боя, пахали на себе колхозные поля, стояли до голодных обмороков у станков, нянчили детей – это они самые настоящие защитницы Отечества, но их почему-то поздравлять не принято.

А те, кто бывает в деревне, согласятся со мной, что сельская жизнь сейчас держится на женских плечах. Мужики, к сожалению, скорее ломаются от стрессов и безысходности, спиваются, деградируют. Жизнь и надежда теплится только в сельских школах, и это сердце не позволяет умереть деревне. Остановится оно— останутся вокруг лишь пьяные развалины. А в школе кто? Женщины! А семейный очаг кто хранит и защищает? Женщины! Они не носят погоны, но стоят до последнего, на последних рубежах Отечества. Почему же это не их праздник?

Двусмысленность 23 февраля была заложена в самой истории. Приказ о его праздновании был подписан Троцким 5 февраля 1923 года, и непонятно, чем он руководствовался. В феврале 1918 года Дыбенко отправили с отрядом матросов остановить немцев под Нарвой и Псковом. Но, столкнувшись с кайзеровскими солдатами, уже достаточно вымотанными войной, доблестные краснофлотцы драпанули так, что их эшелон остановили только на Волге, в Самаре. Дыбенко за этот «подвиг» немедленно разжаловали, исключили из партии и отдали под трибунал. И Нарва и Псков были заняты немцами почти без выстрелов. 23 февраля немцы предъявили правительству Ленина ультиматум, который был принят, а 3 марта подписан унизительный «Брестский мир», по которому Германии отошла Украина, Прибалтика и значительная часть Белоруссии. В «Правде» 25 февраля Ленин вынужден был так характеризовать ситуацию тех дней: «Мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о невыполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говорим уже о бегстве, хаосе, безрукости, беспомощности, разгильдяйстве (…) В Советской республике нет армии». Эти события толкнули Россию к Гражданской войне, привели к массовым репрессиям, раскололи общество и армию.

Миф же о «победе под Псковом и Нарвой» был сформулирован в 1938 г. лично И. В. Сталиным, изложившим его в «Кратком курсе истории ВКП(б)» таким образом:

«Молодые отряды новой армии — армии революционного народа — героически отражали натиск вооружённого до зубов германского хищника. Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма — 23 февраля — стал днем рождения молодой Красной армии.»

Позже он выскажется еще решительнее: «Молодые отряды Красной Армии, впервые вступившие в войну, наголову разбили немецких захватчиков под Псковом и Нарвой 23 февраля 1918 года»

Так что же мы празднуем? К счастью, правители лишь создают мифы, а народ придерживается традиций, облекая их здравым смыслом. Ныне это праздник тех, для кого Родина, Отечество, патриотизм не являются пустыми звуками. И неважно, кто и что когда-то придумал. Пусть у праздника сохраняется мужская, военная выправка—ведь не перевелись еще настоящие мужики, отцы, сыновья, защитники,-- но это наш общий праздник, независимо от того, мужчинами или женщинами мы родились.

С праздником, дорогие читатели!

 

Весна идёт, весне дорогу!

Не мной замечено: с возрастом время ускоряет свой бег. Если в школе учебная четверть длилась целую вечность, и невозможно было дождаться каникул, то теперь годы и десятилетия проскакивают как одно мгновение. Но нынешняя зима мне показалась бесконечной, как когда-то в детстве. В январе и феврале стрелка термометра ночами примерзала к тридцатиградусной отметке, печку приходилось кочегарить утром и вечером, словом, хлопот хватало. Но на излете февраля зима иссякла-- календарно, и температурно. С чем мы себя и должны поздравить. Весна! Время надежд и пробуждения. Уже и птицы отогрелись, щебечут совсем по- весеннему, и капель с крыш трезвонит о приближении настоящего тепла и разноцветья природы. Прощайте, черно-белые пейзажи!

Когда-то в юности вид сколотого с тротуаров снега даже подвигнул меня на философские размышления. Эти плитки напоминали пирожное с черными и белыми прослойками. Или куски спрессованного времени. Или отпечатки самой жизни? В общем, меня разнесло на глобальные обобщения. В том духе, что вся жизнь состоит и строится из контрастов: зима и лето, черное и белое, огонь и вода, молодость и старость, добро и зло, плюс и минус в физике, и так далее… Мне, десятикласснику, мои выводы показались красивыми и убедительными. Но в областной «Молодежке», куда я принес свои «размышлизмы», публиковать их не стали, не впечатлились моими изысканиями. Философствовать тогда как-то было не принято. У нас существовала одна философия: марксистко-ленинская, единственно верная. Но главное все же— в газете работали люди значительно старше меня и понимавшие, что жизнь куда многоцветнее и сложнее моих «контрастов». До этого все мои материалы принимались почти «на ура», а тут такой облом… «Не поняли, не захотели понять!» -- обиделся я.

И только значительно повзрослев, бывший десятиклассник убедился, что сам многого не понимал и юношеский максимализм его имеет мало общего с реальной жизнью. Что природа не имеет абсолютно черных и абсолютно белых красок, ее палитра бесконечно богаче даже зимой. Что граница между добром и злом часто бывает призрачной и неуловимой, а правда и ложь порой идут рука об руку. Что возраста не существует, и можно быть стариком в юности и оставаться молодым на склоне лет. Что плюсы и минусы— всего лишь условность, а суть электричества не сможет объяснить даже маститый ученый, и чем больше мы знаем, тем меньше понимаем…

Годы отнимают молодость, но вместе с ней мы избавляемся от юношеского максимализма и нетерпимости. А взамен получаем мудрость, которую не могут дать университеты и книги. Это богатство может дать только возраст.

К чему я все это? Да к тому, что сегодня первый день весны, которая не сулит нам бурных страстей молодости с ее ошибками и разочарованиями, но дарит полноту жизни и предвещает много приятных хлопот. Заметили, что наша страничка с «Зимним садом» опять стала «Садом и огородом»? Пора, пора высаживать рассаду! А на носу масленица с ее блинами и завтра выборы президента. Последнее событие оставляю без комментариев, чтобы не портить весеннего настроения. Всего нам доброго этой весной!

 

Их подвиг не померк в веках

Считается, что историю нашей Сибири творили исключительно мужчины. Казаки-первопроходцы, предприимчивые купцы, губернаторы и заводчики, ссыльные и каторжане. О коренных сибирячках летописи, как правило, умалчивают. Они, волей ли, неволей ли, выходили замуж за лихих пришлых людей, пустившихся искать в неведомых землях за Уралом удачи и воли. Женщинам тем приходилось несладко, связав судьбу с русскими иноземцами, меняя веру и жизненный уклад. Но они хотя бы оставались на своей родине, в привычных природных и климатических условиях. А то, что совершили светские дамы, пустившиеся почти двести лет назад за своими мужьями в дикую Сибирь, иначе как гражданским и человеческим подвигом не назовешь.

К декабристам сейчас отношение неоднозначное. Выйдя на Сенатскую площадь, движимые фрондерством молодости и романтическими представлениями о справедливости, они то ли пробудили Россию, то ли подтолкнули ее к пропасти социальных потрясений. Вряд ли понимали тогда бунтари последствия своего поступка. Расплата была неизбежной, скорой и жестокой. Политическая смерть "государственных преступников" означала юридическую потерю всех гражданских прав. Жены осужденных, которые по приговору Верховного уголовного суда и по разрешению церкви получали свободу от брачных отношений, должны были решать свою дальнейшую судьбу: они могли выйти замуж, могли сохранить свой брак, могли добиваться разрешения последовать за своими мужьями в Сибирь. В отличие от мужей, декабристки представляли, на какие муки и лишения себя обрекают. Они ломали свою судьбу и привычный уклад жизни, отрывали от себя детей (их в Сибирь брать запрещалось), они обрекали своих малюток, родившихся в ссылке, на жизнь простолюдинов, лишенных потомственных званий и титулов. Какое сердце выдержит такую муку, какая душа не рухнет под тяжестью непосильного выбора!? Этот нравственный подвиг во имя любви и супружеского долга не погаснет и в третьем тысячелетии, он бессмертен.

Изнеженные прислугой, утонченным этикетом и светскими развлечениями, столичные дамы обрекали себя на такие бытовые лишения и терзания плоти, какие мы сейчас с трудом можем себе представить. Бесконечный путь в тряской телеге, занимавший полгода, по непролазной грязи и таежной чащобе, все прелести станционных ночевок без малейших современных удобств, завывания волков, сырость, стужу и зной – все они изведали полной мерой.

После петербургских дворцов жизнь в каторжной Сибири невозможно было представить даже в кошмарном сне. Было обычным делом, что волосы под утро примерзали к подушке, а ночью одолевали полчища клопов, летом улицы тонули в непролазной грязи, а письма домой доходили не раньше, чем через полгода. Они жили в простых деревянных избах и даже в полуземлянках, сами стирали белье, носили воду, мыли полы, рубили дрова, готовили обеды для узников, свидания с которыми разрешались по часу два раза в неделю под надзором офицера Рядом не было врачей, и когда в Благодатске у княгини Волконской заболел зуб, она просто прижгла его раскаленным гвоздем…

Надо ли говорить, что и окружало хрупких женщин отнюдь не высшее общество. Каторжане, уголовники, безграмотные охранники заполняли пространство смрадом махорки и сопревших портянок, пьяные драки и беспросветный мат были привычны, как полчища комаров…

На самом деле, самым ужасным для женщин был запрет взять с собой детей. До отъезда в Сибирь бездетными были лишь княгини Е.И.Трубецкая и Е.П.Нарышкина, остальные должны были расстаться (и возможно, навсегда) со своими детьми. Несмотря на то, что, уезжая, женщины оставляли детей попечению любящих родственников и были уверены, что о них будут бережно заботиться, тоска, беспокойство за их участь и чувство вины, пусть и невольной, никогда не покидали их сердца.

Первой из жен «государственных преступников» с просьбой о разрешении последовать за мужем в изгнание обратилась к Николаю1 княгиня Е.И.Трубецкая (урожденная графиня Лаваль). Им разрешили жить в Оёке под Иркутском, где Екатерина Ивановна родила семерых детей ( трое умерли в младенчестве). Позже, после переезда в Иркутск, они с мужем взяли на воспитание еще пятерых детей.

А как разрывалось сердце у Александры Ивановны Давыдовой, оставившей за Уралом шестерых своих кровиночек! В Сибири она родила еще семерых и всю свою жизнь посвятила воспитанию своих и деревенских ребятишек, открыла на собственные средства школу. У француженки Полины Анненковой (урожденной Гебль) из 17 рожденных в Сибири детей выжило только пятеро. А мог ли Пушкин, писавший образ Татьяны Лариной с Натальи Дмитриевны Фонвизиной (Апухтиной), представить, что эта красавица похоронит в Читинском остроге двух своих младенцев, а вскоре получит от родных черную весть о кончине двух сыновей…

«Нет такой жертвы, - писала княгиня. М.Н.Волконская родным из Нерчинских рудников, - которой я не принесла бы, чтобы... разделять участь моего мужа, и потеря титулов и богатства - для меня, конечно, вовсе не потеря... на что была бы мне жизнь вдали от него?... Мой долг был поделить мою жизнь между Сергеем и моим сыном, но надо обладать большею силою духа, нежели какой я обладаю, чтобы покинуть своего мужа, увидав то положение, в которое он ввергнут. Теперь на мне нет вины перед моим бедным ребенком; если я не с ним, то не по моей воле».

В абсолютно чуждой для себя обстановке декабристки смогли организовать вокруг своих семей новое для Сибири культурное пространство. Они открывали школы и больницы, учили население выращивать овощи и плодовые деревья, разбивали сады, устраивали самодеятельные театры и музыкальные салоны, библиотеки. Жизнь вокруг наполнялась новым содержанием, а многие культурные традиции, привитые женами декабристов, горожане сохранили на многие десятилетия и после того, как семьям декабристов разрешили вернуться домой. Благодарная память сибиряков хранит и по сей день добрые дела женщин, не потерявших себя в добровольном изгнании и согревших своим присутствием холодные, неприютные края.

 

Песни нашего времени

Уверен, что песням человек научился у птиц. Не у всех, конечно. Принято считать, что воробьи чирикают, голуби воркуют, вороны каркают, а остальные лесные солисты все же поют. Только отступили морозы и зазвенела капель, как с первыми солнечными лучами начинает звучать хор пернатых виртуозов. Дятлы петь не умеют, но они выдают такие дроби, что куда там ударникам из джаза! Вот тебе и лесной вокально-инструментальный ансамбль!

А почему птицы поют? Весной— чтобы привлечь подружку ( слушай, какой я замечательный и звонкоголосый!) и продолжить свой птичий род, выходить к лету птенцов. Летом они продолжают петь, как мне представляется, просто из удовольствия, от наслаждения жизнью. Так и люди. Еще в далекую старину кавалеры исполняли серенады под балконами красавиц, что заменяло объяснение в любви. О любви пели всегда. А еще о разлуке. Но это тоже— о любви. Можно представить дикую ситуацию: Землю заселяют одни мужчины, которые, допустим, размножаются… почкованием. Да они бы за одно столетие друг друга подчистую истребили! А из песен, в лучшем случае, звучали бы только строевые марши…

И потому, дорогие женщины, вы сами для нас как песня, в которой сливаются воедино сердечные слова и мелодия души.

Но еще можно сказать: какова жизнь—таковы и песни. В нынешних не найдешь ни сердца, ни души, только ритм. Бешеный, бесчувственный ритм третьего тысячелетия.

Извивы оголенных тел в сполохах эстрадного неона. Певцов и певиц сменили «фабрики звезд».

Я могу в пять минут сочинить песню из их репертуара. Примерно так: «Ля-ля, тополя. Чу-чу, я хочу. Ди-ди, приходи. Ай-ай, ты мне дай…» Уж простите за фривольность, но как раз такие с позволения сказать песни звучат на большинстве телеканалов после полуночи.

Поэтому мы с вами будем петь старые добрые песни нашей молодости. К примеру, такие: «Когда весна придет, не знаю. Пройдут дожди, пройдут снега…» Или: «Огней так много золотых на улицах Саратова. Парней так много холостых, а я люблю женатого…» Или: «Навстречу утренней заре по Ангаре, по Ангаре…» Выбирать есть из чего.

Но справедливости ради я должен поделиться одним эпизодом из детства. Вторая половина пятидесятых годов. Я еще учусь в начальных классах. Мои родители пришли отметить какой-то праздник к старшему брату отца. На проигрывателе крутится пластинка с песнями тридцатых-сороковых годов и ей дружно подпевают. Потом тетушка отца выносит приговор: «Вот песни в наше время были! А сейчас что? Какая-то Пьеха, прости Господи, гундосит, какой-то Магомаев руками машет… Стыдоба одна!» Ее горячо поддерживают, эмоции бьют через край. Отец же предпочитает отмалчиваться. Знаю, ему нравятся песни Клавдии Шульженко и Марка Бернеса, но он и Гелену Великанову не прочь послушать, и Владимира Трошина, и Майю Кристаллинскую. Не хочет спорить понапрасну со старшими, у каждого времени свои песни. Позже он будет морщиться от тех песен, что мы пели с друзьями в семидесятые годы…

Да, у каждого времени свои песни. И потому оставляю свое «старческое брюзжание», чтобы порадоваться одному песенному откровению, услышанному недавно. Такие слова запомнились: « Если хочешь быть правым—не бегай налево. Если хочешь быть первым—не спи за рулем. А если хочешь, что б рядом была королева— постарайся вначале сам стать королем…» Простые слова, а сколько в них глубокого смысла! Счастливые пары, справляющие «серебряные», «золотые», «бриллиантовые» свадьбы, вполне заслуживают «королевского» титула. Король и королева прошли по жизни рука об руку, сохранив любовь и достоинство – не по воле случая, не по наследственному праву, а по своему выбору, по неустанному труду души и сердца.

Выбор, надо сказать, это тяжелый труд, и мы к нему не приучены. Мы привыкли брать то, что давало государство, что «выбрасывали» в магазинах, что отпускалось нам из телевизионных окошек. А теперь надо выбирать. В том числе и песни. Хорошие есть в каждом времени, их лишь надо найти.

С праздником весны и любви, дорогие женщины! И пусть у каждой королевы будет достойный король!

 

«…Они жили долго и счастливо, и умерли в один день»

Так завершаются многие русские сказки. В жизни я подобных примеров не знал-- до среды на прошлой неделе, когда в деревне скончались мои дядя и тетя. Дядю Диму положили в больницу накануне: плановая госпитализация, все-таки четыре инфаркта перенес, но ничего экстренного. Он расцеловал тетю Тасю—«Ты уж дождись меня»-- и вышел за дверь, чтобы не возвращаться… Надо сказать, что тетя моя сильно сдала последнее время, без посторонней помощи уже и подняться с кровати не могла. А помощь была не посторонней, обихаживал ее постоянно дядя Дима, уже несколько лет она была на его руках. Да еще дочь на выходные из города приезжала, она и подменила его на этот раз.

Тетя Тася умерла вечером. А через несколько часов остановилось сердце у дяди Димы. Они не узнали о смерти друг друга.

После отпевания священник сказал родным:

-- Редкому человеку праведной и святой жизни дозволяется взять с собой в царствие небесное свою матушку. Знать, чем-то угодили они Господу…

Чем же угодили? От праведной жизни (в церковном смысле) они были далеки: постов не соблюдали, храм посещали редко, поклоны перед иконами не били. Они просто жили по совести, с открытым сердцем и, конечно, любили друг друга. Любили близких, любили друзей, любили жизнь. А это не только чувства, но и большая, порой непосильная, работа души. А кто кого взял с собой— это еще вопрос.

Дядя Дима в 17 лет ушел добровольцем на флот, воевал с японцами, по счастливой случайности остался жив ( их корабль был торпедирован и затонул, когда дядю положили в госпиталь). Отслужил семь лет, вернулся, стал офицером КГБ по своей флотской специальности связиста.

Тетя Тася работала в колхозе, потом, переехав за мужем в город, колола слюду на Иркутской слюдяной фабрике.

Тридцать лет назад бравый офицер ушел в отставку, вышел на пенсию. Но в отличие от многих сослуживцев, не приткнулся куда-нибудь в охрану, а рванул в родную деревню. Стал главным электриком в колхозе, завели корову, телочку, бычка, от деда оставалась еще и пасека. Со всем немалым хозяйством справлялись споро, вместе, без надрыва. Многочисленные гости и родственники везли в город творожок и мед, соленья и варенья. А для меня они всегда были и вторыми родителями ( отец с мамой пропадали по полгода в геологических партиях), и заветными друзьями, с которыми можно было поделиться самым сокровенным.

А потом у дяди Димы ( не могу их называть по- другому, хотя сам не мальчик, только так: дядя Дима, тетя Тася) случился рак желудка. Операция прошла успешно, желудок удалили, но при этом заразили гепатитом, а следом случился обширный инфаркт. Как его выхаживала, вынянчивала тетя Тася и при этом тащила на себе все хозяйство—уму непостижимо. Но— выходила, поставила на ноги. Через год он уже и косить мог, и мог себе позволить рюмочку-другую с гостями.

Десять лет назад случилась беда: умер сын. И после этой потери тетя Тася так и не смогла оправиться, у нее стали отказывать ноги. Пришел черед дяди Димы выхаживать свою жену. А как ему доставалось, может представить только тот, кто имел дело с лежачими больными. Да еще в деревенских условиях, без всяких бытовых удобств…

Они не роптали, ни тот, ни другой. К ним по-прежнему ехали друзья, родственники и знакомые, находя всегда привычное радушие и бьющее через край хлебосольство. Чтобы ни случалось в жизни, представить их порознь никто не мог. Потому, наверное, и ушли вместе.

Хоронили их на деревенском кладбище, среди многочисленной родни. Под оружейные залпы почетного караула и с отпеванием батюшки. На поминки к восьмидесятилетним пенсионерам пришли 100 самых близких людей. И городских, и деревенских, и молодых, и пожилых. Наверное, только всей жизнью можно заслужить такой переход в мир иной.

Простите, прощайте, мои дорогие!

 

Как Уинстон Черчилль покорял Луну

Мне уже доводилось писать о читательской аудитории нашей газеты. Но время от времени споры возникают вновь. Кто читает «Мои года», на кого ориентироваться? Очень много писем приходит с благодарностями и такими комплиментами, которые даже нескромно цитировать. Но коллектив редакции (в котором, представьте, всего лишь три человека) не собирается почивать на лаврах. Тем более, что встречаются и сердитые письма, два- три за весь год: « нам, пенсионерам, это не интересно», «нам, малограмотным пенсионерам, это непонятно». Я же придерживаюсь того, чтобы любой читатель находил в газете что-то для себя полезное и необходимое. Какая-то возрастная специфика издания, конечно, существует, но мы не забываем, что пенсионерами становятся и в тридцать лет (балерины, подводники, военнослужащие»), и в сорок пять (рабочие вредных производств), а большинство женщин— в пятьдесят пять. Никак не получается у меня слепить из такой аудитории образ малограмотной старушки, уж извините…

В нынешнем году вышли на пенсию женщины 1953 года рождения и мужчины –1948-го. Это поколение, не знавшее войны, раскулачивания, страха перед репрессиями и— что важно!—получившее достойное образование. Советский Союз по праву гордился не только своими ракетами и балетом, но и высоким образовательным уровнем населения. А еще мы считались самой читающей страной в мире. Восьмилетнее образование было обязательным, а большинство заканчивало десять и одиннадцать классов, действовали вечерние школы и рабфаки. Нынешняя молодежь, несмотря на свою информированность благодаря телевидению и Интернету, хорошим образованием не блистает. Прежде всего потому, что нет познавательной культуры, которая прививается только чтением. Книг стало больше, на любой вкус, а читать стали меньше. Так какое же поколение грамотнее?

В девяностых годах вдруг оказалось, что дипломы наших специалистов совершенно не ценятся на Западе. Программисты, даже без образования, были нарасхват, а вот врачи, юристы, экономисты оказались и даром никому не нужны. Эти профессии там наиболее высокооплачиваемые и потому чужаков не подпускали к кормушке. Надо признать и то, что наше образование, особенно высшее, имело очень существенный идеологический крен, с которым в открытое море любому кораблю выходить рискованно. В школах история России сводилась к бунтам, восстаниям, революциям и датам партийных съездов. Студенты зубрили политэкономию, истмат и диамат, а вся философия ограничивалась лишь марксизмом-ленинизмом. Чиновники от образования решили исправлять положение по-большевистски, разрушая старую систему до основания… Теперь от многообразия учебников и методик в глазах рябит, а знаний не прибавилось. Я со своим гуманитарным образованием нынче не могу объяснить внуку современные правила русского языка. Это как простое арифметическое действие – дважды два— произвести с помощью синусов, косинусов и прочих инструментов высшей математики… Зато экзамены, ЕГЭ, свели к тестированию по американскому образцу: да-нет, вот и весь ответ.

И потому наши школьники стремительно «догоняют» западных сверстников. По представлению юных британцев, Уинстон Черчилль был первым человеком, высадившимся на Луне. Но Черчилль точно не был премьер-министром Великобритании во время Второй мировой войны, так как этот пост занимал Адольф Гитлер… 95 процентов молодых американцев не представляют, где бы мог находиться Афганистан. Десять процентов американцев уверены, что Чечня соседствует с Сербией и недавно объявила о своей независимости.

Загадочным для американцев оказался не только Восток, но и собственная страна. Половина из них не знает, где расположен Нью-Йорк. Почти 60 процентов теряются, услышав вопрос "Где находится штат Огайо?". Где находится сама Северная Америка, не очень ясно представляет себе каждый третий американец, который не может отыскать на карте мира Тихий Океан, и каждый десятый, который не может отыскать США.

А у российских недорослей существуют две страны-близнеца: Швеция и Швейцария. И там и там находятся Альпы, делают прекрасный шоколад и хранят деньги в самых надежных банках. В Альпах же оказалась и самая высокая гора на Земле. По крайней мере, так считают жители Соединенного Королевства. Каждый третий из них уверен, что Эверест находится где-то в горах Европы или даже в горах Великобритании. А наши школьники отвечают, что Ленин—это кто-то из шоу-бизнеса…

Такие вот плоды просвещения. Слава Богу, большинство наших читателей получали знания из других источников и потому, наверное, держат сегодня в руках газету «Мои года».

 

Ура, Америку обогнали!?..

Предвижу, что очень скоро, через неделю-другую, а то и раньше, наши читатели начнут жаловаться на водителей маршруток, поднявших стоимость проезда, на торговлю, вздувшую цены на продукты и т.д. Но ругать водителей и продавцов— то же самое, что прятаться от грома, не замечая породившую его молнию, и сетовать на ломкие деревья, забывая о промчавшемся урагане. Все это следствия, а не причины. Деревья качаются, потому что дует ветер, а никак не наоборот…

После 1 апреля в Иркутске опять подорожал бензин, который и до того бил все ценовые рекорды. Литр популярной марки АИ-92 обходился иркутянам в 23 руб.50 коп. – на три рубля дороже, чем в Москве и у сибирских соседей. Опережали нас только районы крайнего севера. Ну, с ними понятно— завозить горючее морским путем или самолетами, конечно же, накладно. А у нас-то что за черная дыра образовалась? Рядом нефтехимический комбинат в Ангарске, выпускающий бензин, нефть комбинату подается по трубопроводу, потому и горючее должно быть дешевым (по аналогии с электричеством от ближних ГЭС). Ан, нет, с апреля бензин в области стал дороже, чем в США, перевалив за 25 рублей. Сбылась мечта— догнали и перегнали Америку. По ценам. А вот по уровню жизни, по уровню платежеспособности населения, по зарплатам и пенсиям мы так глубоко… ниже ватерлинии, что всплыть на поверхность уже и дыхания, наверное, не хватит. Большинству населения. Хотя кто-то загорает над волнами на собственной яхте…

Что же происходит в Иркутской губернии?

Генеральный директор ОАО "Иркутскнефтепродукт" Сергей Козлов считает «сложившиеся цены на рынке нефтепродуктов исторической особенностью региона, сформировавшейся на протяжении последних десяти лет. В регионе традиционно высокий платёжеспособный спрос на бензин».

Богато живем! Кто-то из читателей даже порадуется: мол, так им и надо, этим «новым русским», пусть раскошеливаются на дорогой бензинчик…. Но дело в том, что владельцы крутых джипов и прочих «Мерседесов» подорожания не заметят, их кошелек и не такое выдержит, а вот бедной пенсионерке впору заплакать: цена бензина отразится и на булке хлеба, и на проезде в автобусе, и в услугах родного ЖКХ.

По словам заместителя губернатора Иркутской области Михаила Клокова, еще одной причиной скачка цен на бензин стало отсутствие регионального оператора оптового топливного рынка. Еще недавно на ценовую политику рынка существенно влиял торговый дом «ЮКОС-М», но после того, как Ангарская нефтехимическая компания перешла к «Роснефти», эта структура перестала существовать.

Везде объективные причины, никто не виноват. Власть расписывается в своем бессилии. Чиновники даже разводят руками: «А что вы хотите, скоро посевная, цены на горючее поднимаются традиционно…» Как у нас все-таки виртуозно получается: кричать о национальных проектах, о поддержке аграрного сектора и—одновременно-- бить под дых того же агрария ценой на горючее. Это традиция такая? И куда бедному крестьянину податься— в богатые Штаты, где горючее доступно простому труженику?

Я регулярно заезжаю на одну заправочную станцию. На баннере, у дороги, они выставляют одну цену на бензин («как у людей»), а у окошечка, на листке бумаги, проставлена цена другая, на 1-2 рубля дешевле. Ну, не хотят они задирать цены и отпугивать клиентов! Но заставляют. Куда же смотрит Антимонопольная служба? На самый верх, конечно же, откуда никаких указаний не поступает. И это неслучайно, это государственная политика.

У нас сейчас сразу два президента: избранный и действующий. И два подхода к российской действительности. С одной стороны— национальные проекты, возрождение сельского хозяйства, забота о неимущих пенсионерах, обуздание инфляции и прочие дела. С другой— неуемное стремление в ВТО ( Всемирную Торговую Организацию). Нас пока туда не пускают, обставляют жесткими и невыполнимыми требованиями, но, как говорится, если нельзя, но очень хочется, то можно… Одно из основополагающих условий—внутренние цены на энергоносители должны быть на уровне мировых. Судя по весеннему взлету цен условие зарубежных торгашей наши правители приняли. Это в стране, добывающей нефть и газ, перекрывшей реки ради дешевого электричества! В стране, где уровень жизни ниже ватерлинии и население пребывает в притопленном состоянии.

Нельзя, но так хочется, что можно обойтись и без населения…

 

Наш Венгер

Столько событий за неделю— голова кругом идет. Мы обрели Генерального секретаря— и как только жили без него последние семнадцать лет? А еще губернатор сменился – пришлось даже снимать из номера письмо пенсионеров в поддержку Тишанина. А кто их, пенсионеров, будет спрашивать— у нас все решает президент, он же Генеральный секретарь…. А еще вчера исполнилось 80 лет замечательному актеру Виталию Константиновичу Венгеру. Пожалуй, по значимости я бы поставил эти события в обратном порядке: президенты-губернаторы приходят и уходят, а великий артист остаётся навсегда в сердцах зрителей.

Не считаю себя театралом, но навсегда запомнил Венгера в «Варшавской мелодии» и в «Трехгрошовой опере». Потом смотрел эти спектакли в Москве, но ни Ульянов, ни Караченцев не смогли меня впечатлить после Виталия Константиновича. Он затмевал их. Наш, иркутский Народный артист России. Его персонажи стоят перед глазами, как живые, они будто остаются на улицах Иркутска и в любой момент могут встретиться: и Лаэрт, и Мекки-нож, и Сергей Волконский, и Николай Угодник, и Тевье, и король Лир…. 300 ролей, 300 жизней, 300 характеров… Актер играет, да, но не в кубики, а воплощаясь в героев и злодеев, в тиранов и нищих, в королей и шутов, отдавая каждому персонажу частичку своей души и темперамента.

Темперамент у Венгера феерический, взрывной, весенний. Сужу об этом и как сосед—десять лет живем в одном подъезде, случалось даже и подтапливать его квартиру. Но ругаться и выяснять отношения не доводилось. Вот он спешит на репетицию в театр или в училище к своим студентам, а возле остановки вдруг изображает умопомрачительную «ласточку»-- жена Эльза смотрит в окно. Или, встретившись, сходу начинает рассказывать смешную историю из театральной жизни, и она тут же становится маленьким спектаклем…

Более полувека назад с весенней легкостью выпускники знаменитого Щукинского училища Михаил Ульянов и Виталий Венгер бросили монетку: кому оставаться в Москве, а кому ехать в Иркутск. Так москвич Венгер стал нашим земляком. Краткое расставание случилось лишь в восьмидесятые годы, когда его пригласили в московский театр сатиры, но, приехав домой в отпуск, он категорически отказался возвращаться в Москву. И до сих пор с нами.

Виталий Константинович «обременен» такими регалиями, какие впору нести десяткам его земляков. Народный артист России. Обладатель высшей театральной награды «Золотая маска». Лауреат Государственной премии. Лауреат премии им. Веры Редлих театрального фестиваля «Сибирский транзит». Почетный гражданин города Иркутска. Почетный гражданин Иркутской области. Ну, а всяческие комитеты, комиссии, президиумы просто невозможно перечислить. Везде нужен Венгер. Везде ему надо успеть, невзирая на свои немаленькие годы. Пожелаем же нашему Народному артисту крепкого сибирского здоровья и долгих лет жизни!

И напоследок:

Президент Владимир Путин принял во вторник отставку губернатора Иркутской области Александра Тишанина и временно поручил руководить регионом Игорю Есиповскому, нынешнему первому заместителю председателя комитета Госдумы по промышленности.

 

О власти и властности

Явление нового губернатора, пусть и с приставкой ВРИО, будет, несомненно, событием года. Депутаты, дружно нападавшие на Тишанина, встретили Игоря Эдуардовича Есиповского как спасителя и поспешили засвидетельствовать глубочайшее почтение и преданность хозяину области. Вдруг, заметит, оценит, отыщет сытное местечко… Это нормально: так было испокон веков, так будет и в обозримом будущем. Но меня все же кое-что насторожило.

Вслед за полпредом Квашниным многие в ряду замечательных качеств нового губернатора отметили его властность. Что ж, для власти это качество однокоренное. Но, на мой взгляд, неоднозначное. Учитывая, что газета выходит в пасхальные дни, можно вспомнить историю Христа и его распятия. Иисуса ни в коем случае нельзя назвать властным. Зато распяли его по указу властного Понтия Пилата, римского прокуратора Иудеи. Своим воскрешением, смертью смерть поправ, Христос отменил ветхозаветную эру, где Бог раскрывался человеку как властный господин, а человек подчинялся ему как трепещущий раб; новозаветная эра сына превратила эти отношения в отношения отца и дитяти. ( Но вряд ли дождется вечно бунтующий депутат Романов снисходительного отеческого отношения от нового «папаши»)

Словари определяют властность, как могущество, влиятельность, способность управлять людьми, что неплохо, но обратной стороной медали является стремление господствовать, подавлять, подчинять, повелевать, не допускать малейшей критики в свой адрес. Не берусь утверждать, что «обратная сторона» непременно проявится, но некоторые опасения остаются…

Социальная психология выделяет любопытные парадоксы власти и властности. Оказывается, чрезмерно жесткое, авторитарное управление со временем ослабляет роль руководителя— подчиненные начинают бунтовать. Зато чем больше человек готов делиться властью, тем больше он выигрывает. В коллективе возрастает ответственность, работники не боятся принимать решения, а их лояльность к начальству возрастает— что неизбежно приводит к успеху общего дела... Впрочем, Игорь Эдуардович с его образованием и опытом, должен знать эти азы управления.

Меж тем, в редакцию продолжают поступать письма читателей в поддержку А.Г. Тишанина. Люди пенсионного возраста отмечают его доступность, его неформальные ответы по «горячей линии», то, что он первым из руководителей области отважился выступить в защиту Байкала, за прекращение деятельности БЦБК. Вспоминают и объединение области с округом, и проект «большого Иркутска», и некоторые успехи по борьбе с наркоторговлей… Я вовсе не стремлюсь сравнивать двух губернаторов, просто новый глава области должен бы сохранить преемственность, подхватить добрые начинания предшественника. И, конечно, учесть ошибки, которых тоже было немало: кадровая чехарда, «бодания» с законодателями, коррупционные скандалы…

Но еще один настораживающий момент. Есиповский съездил в Байкальск и заявил, что целлюлозно– бумажный комбинат останется на берегах Байкала, там все хорошо и будущее его лучезарно… История повторяется, сказка «про белого бычка» продолжается… Жаль. Ведь появилась, было, надежда, что с вонючим наследием прошлого века будет покончено при нашей жизни. Увы, не сбылось!

 

О погоде, и не только…

Все в этом мире взаимосвязано—истина, не требующая доказательств. Порой связи настолько неожиданны, что в них трудно поверить. Ну, например, может ли астрономия влиять на экономику и политику? Если не брать во внимание всякие там гороскопы и предсказания, а также космические полеты, то вариантов вроде бы не остается. И, тем не менее, наш земляк Владимир Башкирцев умудрился влезть в самое пекло мировой экономики и политики, являясь специалистом по изучению солнца.

Начнем с того, что британский ученый- климатолог Джеймс Аннан, вдохновленный теорией глобального потепления из-за «парникового эффекта», стал предлагать пари другим ученым мужам на немалую сумму. Дескать, потепление неизбежно— спорим!.. Другие не рискнули, а вот Башкирцев и его коллега Галина Машнич пари приняли. Условия Аннана были таковы:

«1. Мы будем сравнивать глобальные поверхностные температуры в 1998-2003г.г. с температурами в 2012-2017г.г. (среднее по 6 годам в обоих случаях), используя данные Национального Центра Климатических Данных, США.

2. Если температура возрастет на этом интервале, вы будете, каждый, платить мне 5000 долларов. Если температура упадет, я буду платить каждому из вас 5000 долларов»

Я давно знаю Володю Башкирцева и уверен, что деньги для него не главное. Ему за Державу обидно. А в своей правоте он уверен стопроцентно. Несмотря на то, что предмет спора -- переменчивая погода.

Владимир считает и доказывает: климат на Земле определяет не человек, а Всевышний, в данном случае --наше Солнце. Кривая глобальной температуры практически полностью повторяет кривую солнечной активности. Изменения связаны с различными солнечными циклами, и потепление в 70-х годах произошло из-за того, что солнечная активность, а соответственно и температура, стала нарастать. 1998 год был самым теплым, а солнечная активность была самой высокой за последние 400 лет. Теперь же начался спад, и температура постепенно движется к вековому минимуму - это будет приблизительно 2030 год.

Если брать глобальные масштабы, то по анализу ледовых кернов, взятых в Гренландии, видно, что 10 тыс. лет назад Земля вышла из очередного ледникового периода, и человечество стало жить в оптимальном тепловом режиме. Высшее потепление наблюдалось во времена расцвета Римской империи, а новая эра отмечена постепенным снижением температуры. А еще глобальные изменения связаны с орбитальным циклом Земли, который занимает 100 000 лет. Сейчас орбита планеты почти круговая, но постепенно она приблизится к форме эллипса и Земля будет удаляться от Солнца. И наступит оледенение.

А «парниковый эффект» был придуман в коммерческих и политических целях. Вопли о глобальном потеплении завершились подписанием Киотского протокола, который обязывает развитые страны платить за сверхлимитные выбросы СО2 в атмосферу. США протокол не подписали, а нашу страну вынудили это сделать под большим давлением, несмотря на протесты российских ученых.

Протокол выгоден «банановым республикам», которым не надо отапливать дома, а за отсутствие промышленности им теперь будут платить и немалые деньги. А для развивающейся России это настоящая ловушка. По оценке экспертов финансовые потери России еще в первом периоде действия протокола могут составить десятки миллиардов долларов, а в последующих периодах – сотни.

Эта ситуация удивительно напоминает недавний ажиотаж с «озоновыми дырами», помните? Дескать, озоновый слой разрушает зловредный фреон, в производстве которого Россия лидировала. В 1987 году был подписан Монреальский протокол, запрещающий использование фреона в холодильниках и кондиционерах. Наша страна в итоге понесла ежегодные убытки в 500 млн. долларов. Были закрыты многие производства, люди потеряли работу. А озоновый слой благополучно заштопался сам собой. Благодаря солнцу, но не человеку. Самыми щедрыми в финансировании ученых, медиков, «зеленых» были фирмы «Дюпон де Немур» (США), «Ельф Атокем» (Франция), «ICI» (Италия), которые запустили в производство новый хладагент и получили баснословные прибыли.

Я теперь не удивляюсь, почему центральные телеканалы минувшей зимой настойчиво твердили: « в Иркутске -10…-15..», а глянешь на термометр за окном— там все -30. Пропагандистская акция продолжается…

Нелегко сейчас Владимиру Башкирцеву. Ведь финансируют ныне только исследования о потеплении. Как говорится, кто платит, тот девушку и танцует. Но «утанцевать» Башкирцева невозможно, не тот он человек. Он будет стоять на своем и, несомненно, выиграет пари.

Ну, а нам все же— теплой майской погоды в эти праздничные дни!

 

« Трошенька, прости…»

Сегодня весь номер нашей газеты посвящен тем, кто сражался за Родину в годы Великой Отечественной войны. На фронте и в тылу. С каждым годом их остается все меньше—живых свидетелей роковых -сороковых, тех кто принес нам великий День Победы.

С одним из них, Трофимом Николаевичем Яскиным, я познакомился двадцать лет назад, когда работал в центропрессе. Встречался, слушал, а вот проводить не довелось: Трофим Николаевич умер 31 марта нынешнего года, но скорбная весть дошла ко мне только через несколько недель…

На 6-й странице этого номера газеты о Яскине-учителе вспоминают его коллеги. Я же хочу напомнить, каким солдатом был старший лейтенант Яскин. Солдатом и гражданином своего Отечества.

Двадцатилетний Трофим командовал штабом батальона пехотного полка, когда они вышли к Днепру. Выйти-то вышли, но плавсредствами батальон обеспечить забыли, хотя о предстоящем форсировании Днепра знали даже батальонные лошади. В ночь на 26 июня разведчики доложили: из деревни Добрейка на том берегу немцы спешно выводят интендантские обозы. Стало быть, -- сообразил начальник штаба, -- готовят оборону, с часу на час перебросят на хорошо укрепленную позицию стрелковые части. Такой момент нельзя было упускать, и Яскин решил рискнуть, опережая приказ о форсировании. Срубили плотики и ранним туманным утром, без единого выстрела переправились через реку. Их было десять, вместе с начальником штаба. Не зря же говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанского. С этой высотки у Добрейки фрицы встретили бы наших кинжальным огнем, залили бы Днепр кровью.

Яскину, понятное дело, шампанское пить не довелось. Начался кромешный ад. Немцы спохватились и кинулись отбивать утраченные позиции. Одна атака, вторая… четвертая, на блиндажи пошли «Фердинанды»… Выстояли. И день простояли, и ночь продержались. А там и наши подоспели. Правда, этого Трофим уже не видел: ему осколками перебило ноги, истекающего кровью старшего лейтенанта местные жители спрятали в подвале. А очнулся Яскин уже в Москве, в госпитале.

Историки пишут, что район Добрейки стал идеальными воротами для прорыва соединений всего Белорусского фронта. Пять суток непрерывным потоком шли через переправу техника, танки, пехота... В целом события 26-27 июня в значительной степени помогли удачному завершению операции "Багратион".

За форсирование Днепра, почти 200 человек получили звания героев, тысячи - ордена и медали. Трофиму Яскину награды не досталось, более того - после войны он обнаружил, что числится среди погибших. Тридцать лет Трофим Николаевич доказывал что он жив. Добился специального разрешения и поднял весь архив военных действий при Днепре, написал книгу. Более ста писем отправил Яскин тем, с кем воевал. Первый ответ получил от замполита: «Трошенька, прости меня, ведь мы все думали что ты мертвый, что от ран умер…» Только благодаря свидетелям Трофима Яскина признали живым, поставили на учет и начислили пенсию.

Через тридцать лет Трофим Николаевич приехал на место боев и увидел памятник, надпись на котором потрясла его. Она гласила, что форсирование Днепра происходило 24-25 июня, на два дня раньше действительных событий. Именно в тот момент Трофим Николаевич решил всерьез заняться поиском, попытаться восстановить правду о войне. Последующая исследовательская работа позволила обнаружить еще немало неточностей, связанных с Днепровской операцией.

12 лет инвалид, сельский учитель на свои деньги ездил в Подольск, в главный архив Минобороны, и буквально из небытия возвращал имена неизвестным солдатам. Он отыскал могилы своих однополчан, погибших у Добрейки. В Иркутске заказал доски из байкальского мрамора, высек имена и послал в Белоруссию. Он поднял из небытия 892 имени безымянных солдат на 14 могилах Белоруссии. А его дело подхватил сын, Александр Яскин, который возглавляет областную общественную организацию "Дань Памяти". Она сейчас объединяет 18 поисковых отрядов в 12 районах области. На руках у поисковиков находится список из 15 тыс. фамилий убитых солдат - результат архивной работы Трофима Яскина.

В свое время я опубликовал статью в газете «Известия», а сравнительно недавно Александр Голованов снял документальный фильм о военном и жизненном подвиге солдата (фильм, кстати, получил самые престижные награды). Но мы с Головановым все же надеялись, что заслуженную награду, пусть и с большим опозданием, получит старший лейтенант Трофим Яскин. Не дождались. Ни он, ни мы.

Но осталась светлая память о настоящем солдате и найденных им рядовых Победы, забытых на берегах Днепра.

 

Большая посевная

Май, как известно всем дачникам, месяц сева и посадок. Большая посевная случилась нынче и во власти. На всех рубежах—от Москвы до Иркутска. «Избранный президент» и « просто президент», Медведев и Путин, разобрали свои грядки –Кремль с Белым домом— и начали засаживать их своими людьми. Точно такая же работа, только масштабом помельче, кипит сейчас и в иркутском «сером» доме у нового губернатора Игоря Есиповского. Дело это ответственное, ведь известно: что посеешь—то и пожнешь…

По персоналиям можно предугадать будущий курс Президента, главы правительства, губернатора. Какие же всходы можно ожидать в Москве?

Судя по столичным назначениям, ничего революционного нас не ждет. Большинство руководителей правительства и министров сохранили свои посты. Среди семи вице-премьеров оказались бывший помощник президента Игорь Шувалов, бывший заместитель руководителя администрации президента Игорь Сечин и возглавлявший администрацию Сергей Собянин. Этот факт может говорить о том, что увеличение числа вице-премьеров до семи ослабляет роль каждого из них, подчеркивая роль первого лица, Путина. Во-вторых, переход ключевых фигур из Администрации Президента в правительство может подсказать нам место, где будут приниматься и ключевые решения.

Несколько ослабили свои позиции путинские «силовики». Сергей Иванов, бывший министр обороны и предполагаемый преемник, из первого понизился до простого вице-премьера. Лишились своих постов глава ФСБ Патрушев, глава Госнаркоконтроля Черкесов и министр юстиции Устинов. Заметное ослабление команды «силовиков» свидетельствует о том, что Владимир Путин собирается сосредоточиться на решении экономических вопросов, оставив Медведеву авгиевы конюшни коррупции и внешнюю политику. При этом Путин из большой политики не уходит, наоборот, только к ней приступает, возглавив партию подавляющего большинства в парламенте. Возглавлять исполнительную власть и контролировать законодательную— это, как сейчас говорят, круто. Такие вожжи будут покрепче президентских.

А пока Медведев упивается своим триумфом. Это было отчетливо видно на инаугурации в Кремле. Торжество, ликование он был не в силах удержать в себе, как ни старался. Такое же победное ликование пылало на лице «первой леди». Еще бы: в таком юном для политика возрасте стать едва ли не царем всея Руси! Путин же держался отстраненно, взирая на происходящее с легкой досадой и грустью. В лице его читалось соломоновское: все проходит, и это пройдет… И потому он казался выше и мудрее своего молодого преемника.

А еще показали нашего губернатора: он жевал жвачку. Тоже позиция!..

Кстати, с новыми назначениями в областной администрации что-то не торопятся. Сокол, прилетевший из Красноярска и ставший первым заместителем губернатора, обозначил новые отношения с могучим краем и наметившиеся интересы к ресурсам области потанинского «Норникеля». Другие олигархи пока держат паузу. Что ж, поживем—увидим, «посевная» у нас не закончилась…

 

Борьба нанайских мальчиков

Ну вот, пришла пора рапортовать. Благодаря оперативным, исчерпывающим мерам (можно еще добавить про героические усилия) пожары в Иркутской области ликвидированы. В начале прошедшей недели уже нечем было дышать, едкий дым разъедал глаза и легкие, противоположный берег Ангары скрылся за сизой занавеской. Вот тогда и было объявлено чрезвычайное положение, аккурат в канун обильных дождей. И тот же час, повинуясь областным властям, принялся за дело сам Господь, хорошенько промочив иркутскую землю. А еще говорят злые языки, что нового губернатора не слыхать- не видать… Он такие дела ворочает, можно сказать само небо обуздать сумел!

Успешно общаются с высшими силами и кремлевские руководители. Вот поставили задачу повысить рождаемость, поощрили молодых мамаш «материнским капиталом» -- и, что вы думаете, рождаемость стала расти, как на дрожжах. Поговаривали даже, что это молодецкий торс Путина так раззадорил российских девушек… Но некоторые упрямые социологи утверждают, что торс здесь ни при чем, просто в детородный возраст вступило поколение, народившееся в восьмидесятые. Однако за тем всплеском следует демографический провал девяностых-- и родильные дома опять опустеют. Никакие материнские капиталы и торсы не помогут. Этот спад обнаружится лет через пять, а сейчас можно трубить о большой демографической победе. Дескать, благодаря героическим усилиям партии, правительства и президента народ стал жить лучше и размножаться веселее.

А еще наши власти любят побороться с коррупцией. Особенно перед избирательными компаниями. Губернаторы и прочие мэры так и сыпятся со своих кресел, как перезревшие шишки с кедров. Новый президент Медведев тоже решил поразмяться с колотом – создал на днях Совет по борьбе с коррупцией. "Уровень коррупции в нашей стране остается крайне высоким. Только в 2007 году, по официальной статистике, возбуждено десять с половиной тысяч уголовных дел в этой сфере. Но мы прекрасно понимаем, что это просто вершина айсберга", - рубанул правду-матку Медведев на совещании и предложил разработать национальный план противодействия этому злу.

Но кричать ура почему-то не хочется. Этих антикоррупционных советов кто только не создавал, даже Михаил Касьянов в бытность свою премьером возглавлял подобный совет, хотя сам, по слухам, не гнушался солидными откатами. Потому и борьба с коррупцией в нашей стране очень напоминает эстрадный номер с борьбой нанайских мальчиков. Пыхтения много, но ведь самого себя побороть невозможно.

А все же надежда на успех в этом безнадежном деле есть. Земля— основной и самый привлекательный предмет коррупции благополучно раскуплена «нужными» людьми. Иркутяне убеждаются в этом на примере «точечных застроек», ненасытно поглощающих детские площадки, рощи, памятники культуры. Земля выкуплена, хозяин вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. О побережье Иркутского водохранилища и Байкала даже говорить не приходится. Бывший мэр Иркутского района Сергей Зубарев очень уверенно себя чувствовал на всех антикоррупционных слушаниях и форумах, отвечая на прямые обвинения: «А покажите мне уголовные дела, а покажите мне судебные решения!» Ну, откуда же им быть, когда и милицейское и судебное начальство обеспечено участками в самых престижных уголках района… А для других земли нет: молодым и многодетным семьям не видать собственного домика как собственных ушей. Нет земли в Сибири, вся вышла…

Вот вам и очередной успех.

Между тем, прекратить «борьбу нанайских мальчиков» можно довольно просто. Нужен закон, обязывающий декларировать имущество не только самих чиновников, но и членов их семей. Кроме того, необходимо наказание за недостоверные сведения - по решению суда, сокрытое имущество должно быть конфисковано, а чиновник уволен. Также чиновникам после увольнения надо запретить переходить на работу в организации, которые они курировали, находясь на госслужбе. Вот и все. Но закон такой депутаты не могут принять уже второе десятилетие. Не трудно догадаться, почему. А чтобы замотать дело и протянуть время, нужно организовывать советы, комиссии, обсуждения. Что мы с вами и наблюдаем.

 

Откровенно говоря…

Доброе слово и кошке приятно, а человеку тем более. В том числе и автору этих строк. Ваши отзывы о газете и моих заметках, конечно же, радуют и поднимают настроение. Не зря работаю, не напрасно небо копчу, что-то у нас получается… А получается как раз благодаря добрым словам, которых так не хватает в этой жизни. Они особенно нужны в детстве, чтобы поддержать первые шаги и придать уверенности маленькому человеку, и, конечно, на склоне лет, когда необходима уверенность, что жизнь прожита не зря. В середине пути трудности и испытания только закаляют, а дети и старики требуют обережения.

Вот почему мы стараемся в своей газете не смаковать всяческие скандалы и ужасы, обходиться без сомнительных сенсаций и лихого разоблачительства. Наша газета—для людей с жизненным опытом. А он учит, что в конфликтах и коммунальных сварах виноваты, как правило, обе стороны, и поддерживать одну из них— только подкидывать дров в пылающий костер…

Вот почему меня смутила недавняя похвала читательницы: « До чего же мне нравится ваша критика—всех разоблачаете, никого не боитесь!..» Признаюсь, я не думал, что критикую и разоблачаю, даже намерений таких не было. Только считал: читатели должны знать, что происходит в области и стране, делился своим пониманием происходящего. Не претендуя, впрочем, быть истиной в последней инстанции. Скажем, один восторженный пенсионер требует сделать Путина пожизненным президентом. Мы его обращение, конечно же публикуем, но я полагаю своим долгом высказаться об опасности такого «культа личности» и новоявленной монархии, а также посомневаться— а все ли было так безоблачно в путинском правлении… Помещая в газете официальные рапорты о неуклонно растущем уровне жизни россиян, о прибавках к пенсиям, о победах в иркутском градостроительстве и усилиях власти по сбережению Байкала, я понимаю, что читатели наши не слепые и наблюдают вокруг себя несколько иную картину. И потому не могу молчать о пенсионной нищете, о ненасытных аппетитах нефтяников, о беспределе с точечными застройками в городе, о лукавых играх властей с байкальским ЦБК и прочих очевидных явлениях.

В молодости, случалось, я перехлестывал с острыми оценками, вмешиваясь в какой-то конфликт, а позже горько сожалел о своем максимализме. Ведь у каждой стороны есть своя правда. Да и сама жизнь не есть ли вечный компромисс с нашими желаниями и возможностями, с друзьями и врагами, с годами и здоровьем? Поэтому теперь мне вовсе не хочется бороться против кого-то или чего-то. Борьба против всегда разрушительна, она приводит лишь к обоюдным потерям, как склока соседей по лестничной площадке или самая настоящая война с каким-то «супостатом». Когда «гаишники» борются против нарушителей, они прячутся по кустам с радарами на самых опасных участках. Трасса от их усилий безопасней не становится, но приносит «борцам» хорошую мзду. Если бы они боролись за безопасность движения, то стремились бы ликвидировать колдобины и предупреждали водителей об опасности. Чувствуете разницу?

Так что мы будем не разоблачать, а разъяснять, не бороться против всех и вся, а добиваться ясности и определенности. Называя при этом белое белым, а черное черным и не скрывая, что в палитре красок существует множество оттенков и полутонов.

 

Слепая лошадь экономики

Каждый из нас работает экономистом в своей семье, иначе нельзя. Независимо от доходов. Свой бюджет вынуждены планировать и последний бомж, и наипервейший олигарх. Один мечтает наскрести на утреннюю бутылку, другой присматривает особняк в Лондоне. У каждого траты по возможностям. Пенсионеры прикидывают, как бы распределить скудную подачку, чтобы хватило и на квартплату, и на лекарства, и на булочку хлеба. О покупке особняка они даже и мечтать не смеют. Можно, конечно, просадить всю пенсию за один вечер в ресторане. Будет красиво и надолго запомнится. А что потом?

Экономика—это, прежде всего, политика ответственного выбора. Какую же политику ведет наше правительство? Сдается мне, что никакой экономической политики в нашей стране не существует.

В государствах со зрелой рыночной экономикой конкурируют два подхода: проведение сильной социальной политики либо поддержание низких налогов. В первом случае государство обеспечивает бесплатное лечение и образование, щедрые пенсии и социальные пособия, благоприятную среду обитания. Однако ценой, которую приходится платить за социальную защищенность, служит высочайшая налоговая нагрузка.

Другие страны предпочитают низкие налоги, стимулирующие развитие бизнеса, но при этом сводят до минимума социальные обязательства государства. Граждане должны надеяться только на себя и самостоятельно зарабатывать всяческие блага. Каждый из подходов имеет свои преимущества. Среди самых успешных экономик можно найти как социально ориентированные, так и ориентированные на интересы бизнеса. В десятку наиболее успешных стран входят Швеция, где государственные расходы составляют 56–57%, а налоговая нагрузка – 50% ВВП. Когда-то было модно говорить о шведском социализме. В США, напротив, налоги всячески поощряют бизнес, а люди—каждый сам за себя. Но тоже живут. И неплохо. Правда, и там нынче кое-что изменилось.

В каждой стране налоги и расходы колеблются в зависимости от того, какая партия находится у власти. «Социал-демократы» расширяют социальные программы и, соответственно, налоги, «консерваторы» сокращают то и другое. Важно, что при этом всегда расходы и налоги меняются параллельно, либо в ту, либо в другую сторону.

Случается, что какое-то правительство нарушает эту общую схему, одновременно наращивая расходы и сокращая налоги. Обычно это характерно для коалиционных правительств: одни партии, вошедшие в коалицию, настаивают на поддержке сельского хозяйства, другие – на строительстве социального жилья, третьи требуют налоговых льгот для приоритетных отраслей. В результате коалиционные правительства, как правило, имеют больший бюджетный дефицит, более высокую инфляцию и меньший экономический рост. Пример—все те же США, где Буш снизил налоги и увеличил расходы. Результат— экономический кризис, от которого содрогнулась вся мировая экономика.

Нам же обещают все сразу: наращивать бюджетные расходы, увеличивать зарплаты и пенсии, снижать налоги, иметь дешевый рубль и низкую инфляцию. Но двигаться можно в одну сторону, а не во всех направлениях сразу. Оценку этим потугам дает нарастающая и прочувствованная всеми инфляция.

Конечно, политика ответственного выбора – самая неблагодарная из всех, ее сторонники вызывают всеобщее недовольство. Экспортеры заинтересованы в слабом рубле. Население страдает от инфляции. Бюджетники требуют повысить зарплату, пенсионеры кричат, что на такую пенсию жить невозможно, военные хотят модернизировать армию, сельское хозяйство добивается дополнительных дотаций, а бизнес настаивает на снижении налогов. У каждой стороны есть убедительные резоны, и, делая выбор, неизбежно приходится кому-то отказывать в этих и других вполне обоснованных требованиях.

Для движения нужна продуманная экономическая политика. И еще соблюдение Конституции, которая провозглашает: Россия— социально ориентированное государство. Направление указано четко. Приоритеты расставлены. Так почему же не двигаемся и тычемся во все стороны, как слепая лошадь? Или кто-то править не умеет?

 

День, не выросший в праздник

Что скрывать, 12 июня так и не стал еще настоящим праздником. Поначалу его обозначили, как День независимости России. «Независимости—от кого или от чего?»-- резонно спрашивали граждане сами себя и не находили ответа. Каждый праздник подразумевает соответствующий ритуал: к Новому году наряжают елку, к 8 марта ищут подарки для женщин, к Пасхе красят яйца, в Троицу купаются, и т.д. Что делать 12 июня никто, похоже, не знает до сих пор. А ведь это главный государственный праздник, день рождения страны.

Напомню, 12 июня 1990 года 1-й Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о суверенитете республики. На следующий год, в тот же день, был избран первый президент России. Кто-то скажет, что это лишь повод отметить кончину Советского Союза и будет по- своему прав. Но лишь отчасти.

Декларация—это только заявление о намерениях, а не закон, и, тем более, не Конституция. Тем не менее, даже такое «заявление» далось российским депутатам очень непросто. Достаточно сказать, что устроители ( прежде всего ЦК КПСС) планировали провести съезд за три дня, а длился он без малого полтора месяца, с 16 мая по 22 июня. К тому времени Советский Союз уже начал стремительно разваливаться. Из его состава вышли республики Прибалтики, Молдавия, Грузия, повсюду полыхали межнациональные конфликты, полки в магазинах зияли пустотой, бастовали шахтеры и бушевали очереди за водкой… Самая большая республика РСФСР занимала первое место в стране по производительности труда и промышленному потенциалу, и последнее, пятнадцатое, по затратам на социальные нужды и уровню жизни. И защитить интересы граждан России было некому: в стране, где единолично правила КПСС, у России, в отличие от других союзных республик, не было своего комитета партии, силовых структур, Госплана и прочих органов управления.

Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР Виталий Иванович Воротников, выступая на съезде лишь робко оправдывался:

"Иногда мы боролись за интересы России. Это нередко трактовалось как посягательство на единство, на весь сложный баланс межреспубликанских отношений и отношений республик с центром. Как же вам помогать, не раз убеждали нас, когда чуть отколи у Российской Федерации - и все другие довольны, а вам дай - сразу же недовольство со всех сторон: обделили! Так вот и жали на нашу, с позволения сказать, сознательность..."

Такая вот, «с позволения сказать», российская политика… В условиях распада, экономического кризиса, недееспособности центра оставлять российскую республику, эту падчерицу в «дружной семье народов», по-прежнему бесправной было недопустимо. Россия должна была стать равной среди равных— к этому стремились депутаты, а вовсе не к развалу Союза.

Нa двух с половиной стрaницaх текста Декларации содержалось 14 (четырнaдцaть!) упоминaний Союзa, его Конституции, зaконодaтельствa, грaждaнствa и других aтрибутов союзной госудaрственности. Декларация устанавливала принцип добровольности объединения России с другими республикaми Союзa ССР нa основе Договорa. Зa грaждaнaми РСФСР сохрaнялось грaждaнство СССР. Рaзноглaсия же между Республикой и Союзом предлaгaлось рaзрешaть в порядке, устaнaвливaемом Союзным договором.

И где здесь разрушение Союза?

 

Завтра была война

День памяти и скорби— точнее эту страшную дату не назовешь. Обвинять во всем только бесноватого Гитлера и зомбированных им немцев будет слишком по-детски. Под знамена нацистов тогда вольно и невольно встала вся Европа. Прежде чем напасть на Советский Союз, Германия завоевала или подчинила 11 европейских стран, в том числе такие высокоиндустриальные, как Франция, Голландия, Бельгия, Дания, Норвегия, Австрия, Чехословакия. Германии не нужно было надрывать свои силы, как нам, создавая новые отрасли промышленности, строя заводы и домны за счет разорения деревни. Она оккупировала индустриальные страны и заставила их работать на себя. Один только факт: вооружения, которое Германия захватила в поверженных странах, было достаточно, чтобы сформировать 200 дивизий. Во Франции после ее разгрома немцы сразу же изъяли до 5000 танков и бронетранспортеров, 3000 самолетов, 5000 паровозов. Каждый пятый танк, поставленный в войска вермахта в первой половине 1941 года, был изготовлен на чешских заводах “Шкода”. Бельгия и Голландия поставляли немцам уголь, чугун, железо, марганец, цинк.

Благополучные европейцы одинаково боялись и Гитлера, и Сталина. Гитлер оказался ближе и расторопнее. Я допускаю, что Сталин совершил стратегическую ошибку, рассчитывая ударить в спину фюреру, когда тот окончательно завязнет на западном фронте, схлестнувшись с Англией. Потому и с Адольфом заигрывал, стремясь оттянуть время, и западные рубежи не укреплял, готовя их в качестве плацдарма для наступления. Историки продолжают спорить на эти темы, и пусть себе. Стратегиями занимаются правители, а матерям остается лишь оплакивать своих сыновей. А у выживших, покалеченных, согбенных годами солдат уже и сил нет обвинять кого-то в национальной трагедии.

Хотя, должен заметить, всякая беда случается не вдруг, она зреет как нарыв на больной почве. Что же происходило в Западном округе, которым командовал генерал Павлов, накануне трагической даты? Боевой генерал, получивший звание Героя Советского Союза за военные действия в Испании, бодро рапортовал Сталину, что донесения о концентрации немцев на границе являются провокацией. Говорил то, что хотел услышать Верховный. Не тревожить начальство, всячески угодить— как это знакомо для нас! Офицеры отправлены в отпуска, аэродромы некогда замаскировать, самолеты и танки стоят без топлива, связь не налажена. Командующий округом даже не организовал себе командный пункт и потому связь с армиями в первые же часы бомбежек была утеряна. Мало того, Павлов с семьей вечером 21 июня был в театре и рапортовал Москве в антрактах, что на границе «полный ажур». Похоже, генерал здорово «закладывал за воротник»: даже при аресте, как отмечалось в протоколе, он подписывал его в невменяемом состоянии…

Повальное пьянство стало бедствием для армии тех лет. Вот выдержка из приказа № 0219 от 28.12.1938 г.:

"За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава. По далеко не полным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период - свыше 1000 случаев и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов…» А ведь Герой Испании был «брошен» на Белорусский округ, чтобы искоренить этот неистребимый русский недуг, поднять дисциплину, но зло оказалось сильнее… Всеобщее разгильдяйство трудно победить одному человеку, будь он хоть трижды героем.

Впрочем, напрасное и неблагодарное дело— искать виноватых. Их давно уже нет в живых. А вот помнить горечь ужасающих потерь и ошибок мы обязаны, чтобы не повторять их в настоящем и будущем. А еще наши дети и внуки должны знать, что народ победить нельзя. И какие бы вражьи ватаги не наползали на Русь ( а в этот день славяне отмечали день Скипер-зверя, совпадавшего с нашествием змей), страна всегда находила силы подняться и победить врага. Так было в 1 Отечественную 1812 года ( началась 19 июня), так было и в июне 1941 года. На том стояла и стоять будет Земля Русская!

 

Щупальца спрута

Не так давно ( МГ от 24 мая) я писал о коррупции, вдохновленный распоряжением президента Медведева создать комиссию по борьбе с этим застарелым злом. Брали на Руси всегда. Когда-то государь целые земли отдавал «на прокорм» своим чиновникам, не наделяя их государственным жалованьем. Во всяком случае, здесь не было лукавства. В социалистические времена формой коррупции был так называемый «блат» -- все дефицитные вещи и вкусности доставались через «нужных людей». Действовал натуральный обмен по принципу: «ты—мне, я—тебе». В эпоху недоразвитого капитализма решающую роль стали играть деньги, но и натуральный обмен сохранился. При этом чиновники получают нехилые зарплаты, обеспеченные нашим трудом, а в придачу с нас же требуют «гонорары» за услуги. При этом самыми дорогими считаются политическая, судебная и правоохранительная коррупция. А кто с ней призван бороться? Они же, родненькие, и призваны…

Потому и борьба с коррупцией в нашей стране очень напоминает эстрадный номер с борьбой нанайских мальчиков. Пыхтения много, но ведь самого себя побороть невозможно. ( Далее позволю себе повториться, ведь за прошедшие недели ровным счетом ничего не изменилось).

…А все же надежда на успех в этом безнадежном деле есть. Земля— основной и самый привлекательный предмет коррупции благополучно раскуплена «нужными» людьми. Иркутяне убеждаются в этом на примере «точечных застроек», ненасытно поглощающих детские площадки, рощи, памятники культуры. Земля выкуплена, хозяин вправе распоряжаться ею по своему усмотрению. О побережье Иркутского водохранилища и Байкала даже говорить не приходится. Бывший мэр Иркутского района Сергей Зубарев очень уверенно себя чувствовал на всех антикоррупционных слушаниях и форумах, отвечая на прямые обвинения: «А покажите мне уголовные дела, а покажите мне судебные решения!» Ну, откуда же им быть, когда и милицейское и судебное начальство обеспечено участками в самых престижных уголках района… А для других земли нет: молодым и многодетным семьям не видать собственного домика как собственных ушей. Нет земли в Сибири, вся вышла…

Вот вам и очередной успех.

Между тем, прекратить «борьбу нанайских мальчиков» можно довольно просто. Нужен закон, обязывающий декларировать имущество не только самих чиновников, но и членов их семей. Кроме того, необходимо наказание за недостоверные сведения - по решению суда, сокрытое имущество должно быть конфисковано, а чиновник уволен. Также чиновникам после увольнения надо запретить переходить на работу в организации, которые они курировали, находясь на госслужбе. Вот и все. Но закон такой депутаты не могут принять уже второе десятилетие. Не трудно догадаться, почему. А чтобы замотать дело и протянуть время, нужно организовывать советы, комиссии, обсуждения. Что мы с вами и наблюдаем.

А теперь от моих умозрительных заключений перейдем к разговору с председателем комиссии по борьбе с коррупцией Законодательного собрания Иркутской области Владимиром Ивановичем Потаповым.

«Делаю, что могу…»

-- Владимир Иванович, из некоторых источников следует, что денежный оборот коррупции в России составляет 300 миллиардов. Как Вам такая цифра?

-- Она достаточно приблизительна, и в реальности, по моим представлениям, должна быть больше.

-- Это в долларах, а не в рублях.

-- Ближе к истине. И ближе к национальной катастрофе. Коррупция встала «китайской стеной» на пути экономического и социального развития. Немаловажно, что она приносит огромные моральные издержки, разлагает общество.

-- А какие щупальца этого спрута опаснее всего в нашей области?

-- В нашу комиссию за прошлый год поступило около 500 обращений граждан по работе правоохранительных органов. Это жалобы на следствие, незаконные задержания, волокиту. После нашего вмешательства прокуратура отменила 25 следственных процессов и возбудила новые дела. Что это? Если не отсутствие профессионализма, то, значит, кто-то «позолотил ручку»… Земельный вопрос тоже не дает расслабиться. На получение многочисленных согласований по аренде земли или помещения у предпринимателя уходит две трети всего времени, процесс растягивается на годы. Из всех муниципальных образований только в семи мы увидели прозрачную и внятную процедуру. Перепады в ценовой оценке земли могут достигать 100 раз. Представляете?! Вот она, лазейка для взяточников, и таких лазеек в разных отраслях масса. Следовательно, требуется анализ, фильтрация по каждому законопроекту на коррупционную составляющую. Чем, в частности, и занимается наша комиссия. К примеру, огромные средства выделяются на социальную защиту, а контролирует расходы… сам учредитель. Огромное поле для злоупотреблений! Будем залатывать эти дыры в законодательстве.

-- Можно ли взяточников победить законом?

-- Закон о борьбе с коррупцией давно назрел и перезрел. Он должен дать определение коррупции, инструменты борьбы с ней. Но не надо и переоценивать его значение. Дмитрий Медведев назвал эту проблему системной, стало быть, и борьба с ней должна быть системной. Общественное мнение, правовое воспитание, моральные нормы, свобода прессы – без этих инструментов не обойтись. Искоренять надо не только терпимость к взяточникам, но и взяткодателей. Дающий и берущий связаны, как сиамские близнецы.

-- А Вам когда-нибудь предлагали взятку?

-- Нет. Никогда. Но давать приходилось: бутылку коньяка или коробку конфет в качестве благодарности. Но это тоже разновидность взятки.

-- И мне приходилось давать. Например, гаишникам. Сунул 50-100 рублей – и все довольны. Я обхожусь без муторного и долгого оформления протокола, не стою в очереди на оплату штрафа, и т.д. Мне такой «неформальный» подход удобнее и комфортнее. Что делать?

-- Конечно, бумажной волокиты должно быть меньше. А гаишнику пристало бояться той сотенной бумажки как огня, если он будет знать, что потеряет неизмеримо больше. Должна быть строгая, беспощадная ответственность чиновников и должностных лиц. Прежде всего, обязательная декларация доходов чиновника и его ближайших родственников. Нарушитель должен лишаться не только личной собственности, но распроститься с нею могут и его родственники. Ну, и лишение свободы тоже ни для кого не подарок…

-- Владимир Иванович, Вы удовлетворены своей нынешней депутатской деятельностью?

-- Делаю, что могу, и считаю это направление чрезвычайно важным. В крепком государстве и в самодостаточных регионах коррупция задыхается. А я хочу гордиться своей страной и своим родным Прибайкальем. Вижу в этом смысл своей работы и своей жизни.

 

Война абсурда

Кровопролитие на Кавказе затмило все, даже Олимпийские игры в Пекине. Дождались—Россия воюет с Грузией! В советские времена такое безумие не привиделось бы в самом кошмарном сне. Грузинское гостеприимство, грузинские тосты, грузинская лихость, грузинское неисчерпаемое винопитие и шквальное женолюбие – все это было частью нашей жизни и частицей национального характера, если таковой существует. Ведь мы так похожи, сродненные общей верой, историей и культурой, что и наши недостатки—гостеприимство, винопитие и прочее— возводили в достоинство, приправляя его легкой иронией по поводу непричесанного темперамента детей Кавказа.

Грузинами мы считали и осетин, и абхазов, и черкесов, и мегрелов, не находя различий. А они, оказывается, были, но как бы прятались в тени.

В «Комсомольской правде» у нас был общий любимец редакции, замечательный журналист и человек Николай Квижинадзе. Он работал собственным корреспондентом по Грузии. Душа любой компании, он в любой ситуации оставался интеллигентным, внимательным, мудрым и ироничным, никогда не выделяясь «кавказским» темпераментом. В конце восьмидесятых, когда я уже перешел в другую центральную газету, мы оказались с ним соседями в гостинице «Украина». Я нашего Нику не узнал, мне даже пришлось приглядывать и ухаживать за ним, как за больным ребенком. Шальной ветер перестройки вогнал моего товарища в состояние глубочайшей депрессии или стресса, не знаю уж как назвать. Сотрясаясь от рыданий, он твердил:

-- Плохо… Страшно…Надвигается тьма…

-- Тебе плохо, Ника?

-- Мне плохо… Мою Грузию ждет беда…Кровь… катастрофа…

Сердце его разрывалось на части, он чувствовал приближение беды, как некоторые животные чуют предвестие землетрясения. Он не мог внятно объяснить симптомы надвигающейся катастрофы, но всем существом своим улавливал какие-то тревожные импульсы. Потому что хорошо знал и чувствовал свой народ, его традиции и менталитет. Нам больше не довелось встречаться. А вскоре грянуло: разгон демонстрации в Тбилиси, где отличились наши бравые десантники с саперными лопатками, правление и свержение Гамсахурдиа, военные перевороты, двуличная политика Шеварднадзе, резня в Абхазии—и всюду кровь, разрушения, смерть. И всеобщее ожесточение, которое умело направляют и поддерживают правители в своих политических целях.

У древних греков Олимпийские игры знаменовали собой прекращение всех войн, стычек и междоусобиц, но для грузинского президента спортивный праздник планеты не стал препятствием для развязывания войны с осетинами. Страшно и больно смотреть, слушать и читать о том, что творилось на Кавказе.

По данным газеты «Твой день», которая опубликовала репортаж из Цхинвали, сведения о двух тысячах погибших во время обстрела столицы Южной Осетии, значительно занижены. Разрушенный город буквально завален трупами, на улицах стоит удушающий запах смерти, на каждом шагу видны следы насилия. Под руинами домов и в подвалах, где прятались мирные жители, до сих пор лежат разлагающиеся тела. Вывезти и захоронить их пока нет никакой возможности: военные заняты эвакуацией живых. "Те, кто уцелел, обходят дома соседей, стараются хоть как-то воздать людям последние почести", - говорит один из горожан. Очевидцы рассказывают, как действовали грузинские спецназовцы, вторгшиеся в город. Входя в подъезды жилых домов, они сначала бросали туда гранату, а потом врывались в квартиры и расстреливали всех уцелевших. Если сравнить число погибших с количеством всего населения непризнанной республики, то оно превысило бы потери в Великой Отечественной, пишет газета.

Я не хочу раздавать оценки, искать правых и виноватых—в этой бессмысленной бойне слишком много пострадавших, раздавленных войной. Это и осетины, и грузины, и русские, расплатившиеся за политические игрища своих правителей. А всем нам дан еще один страшный урок того, как опасно и недопустимо унижать человеческое и национальное достоинство людей. Снежные шапки гор нависают над вершинами столетиями, но могут в любой момент оборваться сокрушающей лавиной от неосторожного крика или даже шепота.

 

Где искать Байкал

Любовь… вечная и самая волнующая, самая красивая загадка человечества. Поэтому написано и сказано о ней все или почти все, а разгадки так и не найдено. Да ее и не может быть, потому что каждый из нас, появляясь на этой Земле, участвует в том грандиозном спектакле, который разворачивает на человеческой сцене эта самая всемогущая любовь, и каждый из нас своей ролью чуточку изменяет древнее действо.

Человек любит человека, живое любит живое – это привычно, это объяснимо, хотя и не всегда понятно.

А вот что такое любовь к Байкалу?

Тысячи людей глубоко и преданно любят…что? Красоту? Но ее много еще на планете. Первозданность, непохожесть, суровый простор – но это всего лишь определения, характеристики, абстрактность.

Так чем же покорил Байкал душу и сердце человека, как вспыхнула эта болезнь, не проходящая всю жизнь?

Помнится, ничего подобного тому, что называют "с первого взгляда" у меня не было. Школьником я несколько раз бывал в Листвянке, но особых впечатлений не осталось: много воды, деревянные домики на берегу, черный кукиш Шаман-камня вслед убегающей Ангаре… Нет, запомнилась, пожалуй, одна бытовая подробность: мальчишки бродили по берегу с лукошками и собирали из – под камней бычковую икру – свиньям на прокорм. (Это врезалось в память потому, что вскоре после пуска Иркутской ГЭС бычковой икры не стало, как не стало и изобилия жирного байкальского омуля на всех железнодорожных станциях и полустанках побережья)

Итак, любовь с первого взгляда не получилась, остались впечатления, но не возникло чувства. С тех пор я немножко жалею тех гостей, которые проскочив шестьдесят километров до листвянского туристического тупика, потом с гордостью говорят, что видели Байкал, знают Байкал, восхищены Байкалом… Ничего они не видели. Вернее, видели, но ничего не могли почувствовать, взглянув на обжитый краешек сибирского моря со смотровой площадки.

За свою долгую-долгую, бесконечную жизнь – а таковой жизнь нам кажется только в школьные годы – я много раз попадал на Байкал, но как-то вскользь, рикошетом: то в Слюдянке, то в Листвянке, то в Култуке, то из окна поезда мелькало синее озеро и оставалось где-то вдалеке. Пока не случилось событие сверхъестественное : отец получил отпуск летом. Для геолога-поисковика это действительно за гранью реального, ведь все полевые сезоны, начиная с ранней весны и кончая поздней осенью, проходили где-то в глубокой тайге, в предгорьях Саян. То ли тему неожиданно свернули, то ли камеральные работы в городе затянулись – короче, случился непредвиденный отпуск. И отец с приятелем, собрав ребятишек махнули на Байкал. Мы загрузились в катер гидрометслужбы "Шакальский" и отчалили от пристани в Листвянке – отчалили, мне показалось, в другой мир, в другое пространство, где было только синее небо, синее море и белоснежные зубцы гор на горизонте. Пахло живой рыбой, пахло чуть-чуть соляркой, где-то под ногами добродушно бурчал и подрагивал дизель. Это было настолько восхитительно, что я быстро раскопал в рюкзаке тетрадь, карандаш и забрался в трюм, куда потом забирался по несколько раз в день, чтобы записать промелькнувшие мгновенья. Из этих мгновений позже я написал первый в своей жизни рассказ – наивный, неуклюжий, какой и мог написать восторженный десятиклассник.

Что-то в одночасье распахнулось, разбилась какая-то скорлупа в душе и красивая картина Озера ожила, стала Байкалом. Перебирая ныне те давние ощущения (Господи, какая пропасть лет!), я пытаюсь понять, что же послужило тем животворным толчком, что переменилось во мне самом. И вот какая неожиданная отгадка приходит на ум: запах. Да-да, в существовавшей красивой картинке раньше не хватало запаха и, как ни парадоксально, одной безобразной по сути его составляющей – не хватало запаха солярки. Именно ее присутствие в чудесном байкальском букете, одухотворило пейзаж предчувствием приключений, морской романтики, призрачными мотивами, навеянными книгами Александра Грина и Константина Паустовского.

Должен сделать еще одно предположение: думается мне теперь, что Байкал уже вызрел в какой-то зыбкой форме во мне самом и недоставало самой малости, капли, дуновения – чтобы он ожил, чтобы растворился и слился с большим Байкалом. Не на карте надо искать великое озеро, надо искать его в себе самом. ( Из книги «Урочище Енхок»)

В нынешнем отпуске мне довелось пройтись на катере до Малого моря и обратно, сравнить ощущения прошлых лет, порыбачить, пообщаться с седым исполином. И, знаете, у меня сложилось такое впечатление, что Байкал стал… молодеть. Отдыхающих на его берегах стало в десятки, а то и в сотни раз больше, ведут они себя дурашливо и неряшливо, как малые дети, вот и Байкал стал резвиться. В маленьких бухточках при штиле он будто устраивает детские песочницы, что-то лепит и строит, ласкается, а потом вдруг начинает капризничать и может больно ударить свирепым шквалом. Как бы предупреждает: вы, конечно, играйте, но не заигрывайтесь, панибратства и свинячества я не потерплю… Он, несомненно, живой, а мы— как муравьи на его теле. Можно и поиграться с букашечками, но докучать исполину не следует— смахнет, не задумываясь…

Кстати, на карте озера много одинаковых названий: Бакланий остров, Бакланий камень и т.д. Самих же бакланов не видели на Байкале уже сорок лет. И вот нынче они появились: чернокрылые красавцы, с шеями, как у Нефертити. Их большую колонию мы наблюдали на одном из островков Малого моря, где до сих пор гнездились только чайки. Хороший подарок к празднику! А мы каким подарком можем похвастать?

 

Рецепт долголетия от Пересветовой

Биологи и генетики пока не могут понять механизм старения. Когда он включается и почему? Долгое время ученые были зациклены на образе жизни и здоровом питании, ставя в пример кавказских аксакалов—дескать, чистым воздухом дышат, ключевую воду пьют, питаются фруктами и прочими витаминными плодами юга. Но я, например, встречал много бодрых долгожителей за Полярным кругом. Чукчи, юкагиры, эвены, перешагнувшие девяностолетний, а то и столетний рубеж, не отсиживались в ярангах, а лихо гоняли на оленьих упряжках и выполняли всю тяжкую работу тундровика. У них-то какой там здоровый образ жизни и прочие витамины?

Дело в чем-то другом. Мне кажется, человек живет, пока ему интересно жить, и небезразличны окружающие люди. Устал, все надоело, белый свет не мил—щелк!— механизм старения послушно включается и годы непосильным грузом наваливаются на плечи. И возраст здесь не при чем.

Я вспомнил эти прописные истины в связи со славным юбилеем чрезвычайно симпатичных и очень энергичных людей— бриллиантовой свадьбой Иннокентия Ивановича и Ирины Ильиничны Фефеловых. 60 лет назад, 31 июля, они стали мужем и женой, а познакомились на танцах в заводском клубе еще до окончания войны—зимой 1945 года.

Ирину Ильиничну хорошо знают все защитники Байкала, общественники, многие депутаты и чиновники— ее неуемная энергия никому не дает задремать. Впрочем, знают ее как Пересветову, по фамилии отца. И в этом своя история.

Отец Ирины Ильиничны прошел Гражданскую и Отечественную, сражался в отряде Рютина (написавшего «сталинскую» Конституцию, что не спасло его от расстрела). Илья Пересветов занимал значительный пост на железной дороге, был неординарным человеком, и окружали его люди тоже незаурядные. Многие друзья отца, которых помнит Ирина по детству, сгинули в репрессивной мясорубке конца тридцатых годов. Отец чудом избежал этой участи. « Тем более,-- подчеркивает Ирина Ильинична,-- что он был настоящим коммунистом, не как те, что наплодились при Брежневе. Настоящих и выкашивали в первую очередь…» С тех времен сформировалось у нее ярое неприятие сталинизма и бюрократического диктата. При том, что идеалом для себя, как и отец, считает Павку Корчагина.

-- Знаете, какие были последние слова папы перед смертью? К нему пришли попрощаться товарищи из райкома партии, и он из последних сил прошептал им: « Постройте клуб для молодежи, железнодорожную поликлинику и еще отсыпьте дорогу на кладбище…» Он жил для людей, а не для себя. Вот почему, занимаясь общественными делами, я несу его фамилию.

Байкал—ее молитва и святыня. Его подарил Ирине тоже отец, когда семилетней взял с собой в глухую деревушку Листвянка, и они жили в палатке на берегу, где сейчас стоит памятник Вампилову. Движение в защиту Байкала конца восьмидесятых годов, сбор подписей, первые митинги и демонстрации, первые демократические выборы, детское экологическое объединение «Стрижи» -- все это невозможно было представить без горячего участия Пересветовой. Сунулась «Транснефть» на Байкал со своей трубой—Ирина Ильинична никому не дала покоя, организуя сбор подписей, письма Президенту, выступления в газетах. Ее звонкий, задорный голос по телефону тормошил меня каждое утро того «трубного» противостояния. Если бы я не знал Ирину Ильиничну по восьмидесятым, то посчитал бы, что звонит сорокалетняя женщина. Когда увидел накануне нынешнего юбилея, дал бы ей максимум шестьдесят… пять. А ей восемьдесят.

Иннокентию Ивановичу и вовсе восемьдесят пять. Рецепт супружеского долголетия он видит просто:

-- В семье кто-то должен быть лидером.—Бесхитростно делится он.—Я эту роль сразу уступил Ирине. Это избавило нас от нежелательных конфликтов. Она же такая—и мертвого из могилы поднимет…

Иннокентий Иванович всю жизнь проработал на авиационном заводе, бессменно в одном цехе. Он неплохо рисовал, играл в шахматы. По убеждениям – твердый коммунист. А Ирину Ильиничну все признавали ярой демократкой. Семейные дискуссии при таком раскладе неизбежны, но всегда побеждает, как сейчас принято говорить, толерантность и компромисс. Да и разногласий-то у них по существу нет. Демократию Ирина Ильинична понимает, как служение народу и власть народа. А не принимает она чиновничью глухоту к нуждам людей и партийную зашоренность.

-- Для меня в жизни чины и регалии ничего не значат.—Признается она.— Мне всегда интересны люди с высокой гражданской позицией, для которых культура, честь и благородство не пустые слова. И, конечно, любящие Байкал. Поэтому никогда не забуду Григория Ивановича Галазия и низко кланяюсь Валентину Григорьевичу Распутину…А тупое зарабатывание денег, на котором сейчас все помешались, я считаю занятием пустым, бессмысленным и скучным. Для меня благодарственное письмо от родителей детишек с нашего двора за обустроенную детскую площадку гораздо значимее всяких наград. Если живешь для себя, то скоро невольно забираешься в собственную раковину и начинаешь тухнуть. Надо жить для людей, любить их, не уставать удивляться миру— это и есть рецепт долголетия.

На прощание я, как сумел, сфотографировал счастливых юбиляров. Здоровья вам, дорогие мои, живите долго и счастливо!

 

Байкал вздрогнул

Ждешь этого лета, ждешь, а оно махнуло зелеными ресницами-- и скрылось за желтыми веками осени. Будто и не было его. Жаль, конечно, но и роптать о быстротечности времени не стоит – у природы нет плохой погоды и плохого времени года. Тот же Пушкин более всего любил осень, которую многие клянут последними словами…

Но нынешнее лето не только промелькнуло традиционно быстро, но и попрощалось слишком жестко.

27 августа в 10.35. утра Иркутск со всеми окрестными городами и селами вздрогнул так, что жители едва устояли на ногах. Наша редакционная комнатка на пятом этаже панельной «хрущевки» заскрипела, застонала, задрожала, бумаги поползли на пол… Полная беспомощность, незащищенность от непредсказуемой стихии, животный страх – это каждый из нас испытал полной мерой. Через секунды народ, населяющий подъезд, сыпался по лестнице вниз, как горох. Надо отдать должное: «сыпались» вполне достойно, не затаптывая ближних, без визгов и панических криков.

Вскоре все междомовое пространство было запружено людьми. Тихо переговаривались, тревожно поглядывали на панельные стены и крыши. И почти у всех в руках поблескивали враз онемевшие сотовые телефоны. Что происходит? Ждать ли повторных толчков? Есть ли разрушения? Как там родные и близкие? Ноль информации. Телефоны не работают, свет отключился. Мы, избалованные техническими благами третьего тысячелетия, вмиг оказались отброшенными на два столетия назад. А где же службы оповещения, где МЧС и прочие власти? Сотовые операторы оказались не готовы к ударам стихии, а за ними, по цепочке, и остальные службы… Прогресс, конечно, великая сила, но природа, как всегда оказалась сильнее и показала нам наше место микроскопических насекомых на теле Земли.

После таких уроков вряд ли кто отважится сказать, что человек— царь природы. Он—всего лишь ничтожная ее часть и должен вести себя соответственно.

Тряхнуло нынче на 10 баллов в глубинах близ города Байкальска. Случайно? Байкал этим летом показался мне непривычно беспокойным, я даже предположил, что он помолодел. Ан, нет, чем-то недоволен был, и громко, но слегка так и бережно, предупредил о своем недовольстве. Весной бывший губернатор заявил, что надо рубить этот гордиев узел, закрывать БЦБК, а потом последовали уверения нового руководства о том, что все в порядке и не надо отвлекать целлюлозников от производственного процесса, который длится уже полвека.

Байкал предупредил. Пока рухнули лишь печные трубы в Култуке, а в следующий раз может обрушиться многое…

Я не утверждаю, что есть прямая связь между действиями властей и реакцией сибирского моря, но то, что Байкал не терпит пренебрежительного отношения, убеждался не один раз. Возле него невольно становишься язычником, как исконное население байкальского побережья. Буряты издревле поклоняются духам Байкала, приносят дары, истово соблюдают многочисленные табу и правила поведения в общении со священным исполином. Не из какой-то прихоти или предрассудков— знают, чувствуют: так надо.

Байкал лишь вздрогнул от неприятных ощущений. Что будет дальше, зависит не только от состояния тектонической платформы, но и от нашего человеческого сознания.

 

Сентябрь уж наступил…

В пригородных садоводствах сентябрь надо слышать. Первого числа будто кто-то невидимый выключает звук. Тишина. И начинаешь понимать, что не хватает детского гомона, который висел летней порой над садовыми домиками с утра и до позднего вечера: съехали наши ребятишки на свою долгую и тяжелую работу в городские школы. Это ведь лишь на выпускных вечерах поют: «школьные годы чудесные…», а в жизни они самые трудные. Можно и храбриться, разогнув спину от грядок: дескать вернуться бы в то золотое школьное времечко, отдохнуть от трудов праведных… Ага, отдохнуть! А уроки вызубрить, даже по самым ненавистным предметам! А у доски стоять перед всем классом! А объясняться с отцом после проверки дневника! А дать сдачи здоровенному второгоднику Вовану! А делать ежечасно совсем не то, что хочется, а то, что требуют занудные учителя и ругучие родители! А экзамены! А одноклассница, которая тебя в упор не видит!.. Посади нынешнего пенсионера за парту да загрузи на полную катушку всеми этими заботами— спятит в конце дня, слезами зальется…

Недаром, если помните, время в детстве шло совсем по-другому: этих каникул век не дождешься, а в школе учишься всю долгую-предолгую жизнь. Порой день— как год—столько в нем событий и работы. Это сейчас дни и годы проскакивают, как составы мимо полустанка. Годы летят, а мы стоим на своем полустанке и ругаем современную молодежь…

Должен признаться, наступление сентября никогда не было для меня праздником. Только досада: уже не поудишь пескарей да ельчиков, не сгоняешь на велосипеде до колхозной пасеки, не засидишься на поляне с пацанами и девчонками до предутренней зари…

Только однажды я истово рвался в школу— в первый класс. Родители мои как всегда были в поле, в геологической партии, а деревенские ребятишки засобирались в школу, щеголяя новенькими серыми мундирчиками и фуражками с кокардами. Уж как я упрашивал бабушку записать меня в школу, а она все отнекивалась. И неделя сентябрьская прошла, и другая началась. И тогда я решился. Встал пораньше и потопал самостоятельно в школу, что притулилась возле бывшей церкви на краю деревни. Уроки уже начались. Я постучал в большущую, почти до потолка дверь, и, замирая от страха, протиснулся в класс.

-- Чего тебе?—спросила учительница.

-- Учиться хочу...—пролепетал я.

-- Ну, проходи, садись.—Пригласила учительница.—Как зовут-то тебя? За партой умеешь сидеть?

Назвался. Сложил чинно руку на руку, как видел в каком-то фильме— с этого момента началась моя учеба. Деваться некуда, бабушка на другой день сходила в школу, справила школьную форму, пошила сумку и мешочек под чернильницу, стал я полноценным первоклассником. Без всяких документов, справок, прививок и прочей бюрократической канители. А вскоре и мама приехала, была она на последнем месяце с моим будущим братиком. Увидела меня в школьной форме, охнула и тяжело опустилась на крыльцо… Родители планировали отдать меня в городскую школу только на следующий год, а я опередил их, распорядившись собой, как Филиппок у Льва Толстого.

Потом были еще четыре городские школы, но эта первая разительно отличалась от всех. Жаркая печь согревала нас, разновозрастных воробышков, в студеную зиму. Мы, первоклашки, сидели за партами вместе с четвероклассниками, а третий класс размещался за дощатой перегородкой. Учительница была на всех одна. Как она управлялась с таким беспокойным хозяйством? Второй класс размещался в другом доме, их было поболее всех. Вот вам и демографический срез. Четвероклассники появились на свет в 44-м году, когда и мужиков-то в деревне не было, лишь редкие счастливчики прибрели на костылях из госпиталей. Третьеклашки прорезались из победного 45-го, но основная масса победителей тогда еще не успела вернуться домой. А в 46-м произошел вполне объяснимый демографический всплеск, что и потребовало выделить для второклассников отдельное помещение. Вот так и учились мы, послевоенные дети— в тесноте, да не в обиде. Без охраны на входе и школьных буфетов, без Интернета и ОБЖ.. Выросли, детей на ноги поставили, теперь пришел черед внуков и правнуков. Все будут хорошо.

 

Чужой беды не бывает

Сентябрь уж не балует теплом, может и снегом припорошить, но у меня такое ощущение, что становится нестерпимо жарко. Я не о глобальном потеплении климата. Тем более, что некоторые ученые, в том числе иркутские, утверждают обратное: солнечная активность пошла на спад и атмосфера Земли приостынет на многие годы. Я о том, что жарко становится от происходящих в мире событий, от бурлящих человеческих страстей.

В редакционной почте изредка встречаются такие строки: «Газету люблю и читаю все разделы, кроме политики и всяких международных дел. Нам, пенсионерам, это неинтересно…» Как сказать! Может, и неинтересно, однако чувствительно. И неважно, где ты живешь, в Москве или в деревне под Иркутском. Спрятаться негде.

В начале лета громыхнули землетрясения в Китае. Мы сочувствовали, конечно, но близко к сердцу эту беду не подпускали. А зря. Потому что живем на одной тектонической платформе, и китайские содрогания недр неизбежно повторятся у нас. Дождались. До сих пор чиним разрушенные печки в Култуке и Слюдянке. И, может, впервые подумали о японцах, которых трясет, бедных, на их островах постоянно и неустанно.

Да, мы все живем на одной платформе по имени планета Земля, потому чужой беды не бывает. Ну, идет война в Афганистане, талибы там всякие, моджахеды, ваххабиты… нам-то какое дело? Но когда сын садится на героиновую иглу— нас тоже ранит этот выстрел с маковых плантаций Афгана. Подумаешь— подстрелили в прошлом веке какого-то там австрийского наследника, эрцгерцога Фердинанда-- мы его и знать не знаем… Но повестки на Первую мировую дошли и до забытого бурятского улуса. И похоронки тоже.

Финансовый кризис в США, признаться, даже как-то порадовал: так и надо зажравшимся янки! А он – нате вам!— аукнулся в России настоящим обвалом фондового рынка. И неизвестно, как мы из него выберемся. Пока все эти мудреные «индексы РТС и ММВБ», «дефолты», «инвестиции», «кризисы ликвидности» воспринимаем довольно отстраненно, но это пока. Представьте: вы решили построить ферму. Взяли выгодные кредиты, рассчитывая расплачиваться продукцией. Заложили фундамент, купили технику и породистых телочек. А тут набежали кредиторы и требуют немедленно отдать деньги. А их нет, они вложены в дело. Недостроенная ферма ничего не стоит, молока еще нет. Что будем продавать, в какие долги влезать?

Такая вот непростая ситуация-- на мой непрофессиональный взгляд. А какие грандиозные планы строили на российской ферме! И арктический шельф освоить, и отгрохать космодром на Кубе, и Армию перевооружить, и Штатам «кузькину мать» показать, и пенсионерам обеспечить достойную жизнь. Возможно, что освоить и показать, перевооружить и отгрохать мы сумеем, не смотря ни на что. А вот обеспечить пенсионеров вряд ли удастся. Потому как за их счет только и можно показывать «кузькину мать». За счет народа. Такова уж нерушимая традиция.

И еще одно неутешительное наблюдение. Нынешняя мировая горячка, похоже, происходит не первый раз. Каждое нарождающееся столетие лихорадит Россию нешуточно. 1600-е годы начались великим распадом «смутного времени», кровавыми схватками за российский престол. В начале следующего столетия неистовый Петр Первый вздыбил Россию своими реформами и новыми войнами. 1812 год принес войну с Наполеоном, сожжение Москвы, а потом восстание декабристов и прочие напасти. 1914 год ознаменовал наступление ХХ века Первой Мировой войной, принесшей и Октябрьскую революцию. И вот наступил двадцать первый век и новое тысячелетие. Мир разогревается до критических температур. Что будет?

Не хочу кликушествовать. Но думается мне, что все катаклизмы происходят от жадности и глухоты. Ради наживы калечатся земные недра, травятся водоемы, ползут через границы танки. Стратеги не слышат, как стонет земля и задыхается вода, как рыдают матери над убитыми сыновьями. Планета содрогается от всеобщего остервенения, и когда-то она может стряхнуть с себя невменяемое человечество. Если не образумимся и не станем мудрее. Мы связаны одной пуповиной жизни, а ее так легко оборвать…

 

Вечный президиум

В прошлом номере газеты мы поместили довольно злую реплику Равили Фаттаховой «А мы— граждане? Или где?» о прошедшем в области Гражданском форуме. Нашего молодого автора (а Равиля еще учится в Университете) поразили официоз, пустословие и персоналии гражданской тусовки: «… слетелись, почирикали, разлетелись. Как воробушки. Сегодня под одной вывеской, завтра— под другой, но стайка пернатых все та же». Точно и убийственно, как выстрел. Правда, воробышков это попадание не распугает. Потому, что живут они здесь, в зарослях общества, и никуда улетать не собираются… Без них и пейзаж нашей жизни был бы другим, не российским.

По своей молодости студентка не знает, как оперялись эти птахи. А вставали на крыло они еще в школе. Самые активные, прилежные и послушные становились пионерскими звеньевыми, старостами, комсоргами. Активные, но непослушные никуда не назначались и пробивали себе дорогу сами: кто в науке, кто на производстве, а кто и в криминале. Взлетать с земли всегда сложнее, а потому для признанных активистов готовилась надежная взлетная площадка, называемая президиумом. Попасть в президиум—это буквально подняться над другими, отделиться от безликого зала. Местечко, правда, не очень уютное – сидеть на всеобщем обозрении, в полнейшем безделии, в перекрестье сотен глаз (даже и не почешешь, как высказывался незабвенный Черномырдин, если что почешется), но мелкие неудобства возмещались другими прелестями. Например, комнатами для президиума (существовали и такие), где можно было перекусить, и не только, отдельно от других. Вообще, у завсегдатаев этого насеста начиналась жизнь, отдельная от всех прочих. Кого награждать, представлять к званиям, продвигать по служебной лестнице? Ну, конечно же, не безликую массу из полутемного зала! Хотя там, как правило, сидели тоже не последние люди, но в президиум, под свет софитов, попадали самые равные из равных. В свою очередь, среди президиумного равенства выделялись самые-самые равные и т.д.

Это ощущение избранности, отдельности, известности становится второй натурой. В начале девяностых многие избранные лишились своих постов и мест в президиумах, ринулись в коммерцию. Теперь у них свои фирмы и вполне обеспеченная жизнь. Но так хочется вернуться на сцену, на свет, чтобы тебя все видели и о тебе говорили! Если уж депутатом не получилось, так хоть общество какое возглавить, фонд или комитет, в партию влиться, в палату попасть, где надо непременно громоздить президиум и забираться на него.

Такое вот у нас гражданское общество. Оно сидит в президиуме и смотрит на прочих пустыми глазами, не замечая никого в отдельности. А мы смотрим преданно на него и рассуждаем о том, что у нас нет выбора, что кроме как из высвеченных лиц выбирать некого. У нас никогда нет альтернативы президенту, председателю, губернатору, депутату, мы видим только президиум, а оглянуться по сторонам и разглядеть соседей как-то недосуг. Вот так и живем, разделенные на полутемный зал и ярко освещенный президиум. И кого винить в такой жизни? Тех, кто наверху? Но они хотя бы карабкались на свою высоту и знали, чего хотят. А может виной тому наш вечно темный, молчащий и равнодушный зал?

Слышите, воробышки опять расчирикались. Думаете, о вашей окаянной жизни? Не дождетесь. У пернатых свои песни…

 

Красный октябрь

Слово красный в русском языке имело второе значение: красивый. Красна девица, лето красное и т.д. А почему красный октябрь? Ведь тысячи колхозов, совхозов, фабрик и заводов носили это название. Тут дело не в красоте, а в цвете— краснознаменном, революционном. И краска выбрана вовсе не по аналогии с закатом или последним сполохом осин, провожающим короткое лето. Нет, для революционеров это цвет огня и крови: пожар мировой битвы, «бой кровавый, святой и правый» и прочие опасные штучки.

В детстве и юности,-- да что там!— и в зрелом возрасте, я считал, что флаг фашистской Германии черный как форма гестапо или, на худой конец, коричневый, как рубашки у штурмовиков. И вдруг, будто выстрел в глаза— в одном из фильмов заполоскался на экране красный флаг со свастикой. У них свастика, у нас— серп и молот, разницу сразу и не разглядишь… Не знаю, как для кого, но для меня это было настоящим потрясением. Насколько все же роднее и проще было черно-белое кино! Тут наши, там – враги, здесь красные, там— белые. И ни о чем не надо задумываться. Наше поколение воспитано, выросло в этом черно-белом кинематографе, где все было просто, ясно и разложено по полочкам. А сейчас попробуй-ка разберись в этой цветовой мазне, в этом хаосе противоречий! Трудно стало жить: надо и мозги напрягать, и воображение, и с интуицией советоваться. Если раньше в газете «пропечатали», тем более в «Правде», то и быть по сему, а теперь этих газет развелось, как собак нерезаных, и каждая лает по-своему. А еще реклама сулит горы золотые, агитаторы расхваливают своих кандидатов-депутатов, как цыгане лошадей. Кому верить?

Мне кажется, верить надо только себе и самым близким людям, да еще, конечно, своему жизненному опыту. Ведь «мои года— мое богатство», не так ли? А еще говорят: старого воробья на мякине не проведешь. Неужто мы мякину не научились от зерна отличать? Но и одним старым, черно-белым багажом не проживешь, так что надо и глаза открытыми держать, и ушами на ветру не хлопать, и голову в песок зарывать не следует. Особенно в канун выборов, когда цыганистые горлопаны так и норовят всучить нам дохлых лошадей…

«Красный октябрь» благополучно пережил и социализм с коммунизмом, и в новоявленном капитализме вполне комфортно устроился. Примеров тому тьма. Но особенно показателен долгий и нудный процесс о реабилитации расстрелянной царской семьи. Прокуратура и многочисленные суды из года в год твердили вопреки логике одно: Николай 11, его жена Александра, четверо дочерей и сын были не расстреляны большевиками, а просто убиты, потому как судебного решения найдено не было… Дескать, расстрельную команду надо считать шайкой бандитов, а само дело—чисто уголовным, срок давности по которому давно истек. Чудовищный цинизм! Наши юристы в погонах и мантиях прекрасно знали, что в те лихие времена было не до судов, властвовала лишь революционная целесообразность. Которая успешно действует до сих пор. Но на этой октябрьской неделе, что символично, и она дала трещину. Подозреваю, не без вмешательства Медведева, президента и юриста. Семья последнего российского царя реабилитирована решением Президиума (везде президиум!) Верховного суда РФ, Романовы оправданы посмертно.

Можем считать, что красный идеологический октябрь чуточку порозовел. Хорошая примета.

А еще на этой неделе чествовали пожилых людей. Я не считаю 1 октября праздничной датой. Тем более, что отношение к старшему поколению в нашей стране с годами только ухудшается, пенсионеры вытесняются на окраину жизни. Не говорю уж про пенсии, медицинское и лекарственное обеспечение, но даже городское пространство устраивается только под молодежь— с кричащей рекламой, оглушительной музыкой и хроническим отсутствием скамеек. О пожилых дежурно вспоминают в октябре, в унылую пору осени. Конечно, и осень, как время года и период жизни по-своему хороши. Но не у нас. На сытом Западе пенсионеры видят жизненный октябрь вполне красным, т.е. красивым, если по-русски. Дети и внуки лишь приходят в гости, они вполне самостоятельны и независимы, свободное время можно потратить на путешествия по миру или предаться любимым увлечениям (от прыжков с парашютом до рыбалки или вязания) – благо, пенсионных накоплений хватает на все. О таком красивом октябре жизни можно только мечтать. Что нам, увы, и остается…

 

День памяти

У нас завтра, 12 октября, громадье праздников. День работников сельского хозяйства, День Иркутской области, день выборов в Законодательное собрание. Есть ли у вас предпраздничное настроение? Вот и у меня ничего подобного не наблюдается. Скорее, наоборот. Хочется назвать завтрашний день большим Днем памяти.

Начну с последнего события, когда мы все, «повинуясь гражданскому долгу» должны явиться на избирательные участки и отдать свой голос «за нерушимый блок коммунистов и беспартийных». В те достопамятные времена «нерушимого блока» никаких выборов, конечно же, не было. Но был праздник. Гремела музыка, на избирательных участках можно было отовариться пирожными, пивом и даже сосисками— что еще надо советскому человеку? Теперь приближение выборов – как знамение катастрофы: тысячами пропадают избирательные бюллетени, хлещет поток разоблачений, горят фермы и штабы кандидатов. И нет никакой веры широкоформатным обещаниям. Да и как верить, когда одна уважаемая партия выбрасывает в центральной газете такой девиз: «Путин—наш президент. Есиповский—наш губернатор…» Любая старушка возразит: Путин давно уж не президент, его сменил Медведев, а Есиповскому еще предстоит стать губернатором, если его Медведев выдвинет, а новое Законодательное собрание утвердит… Такая вот предвыборная музыка.

День Иркутской области должен бы ощущаться как общий день рождения всех живущих на нашей земле. Чувствуете себя именинниками? Область получила название от Иркута, впадающего в Ангару, но сейчас ее впору переименовать в Сырьевой район города Москвы. Потому что все мало-мальски ценное на нашей земле принадлежит людям с московской пропиской и далеко не сибирскими фамилиями типа Дерипаска, Вексельберг, и т.п. От алюминиевых гигантов и энергетики-- до торговых комплексов и бензоколонок. Доходы текут в столицу, налоги—туда же. В новом столетии и смотрящих, то бишь, губернаторов, Москва назначает, чтобы местные людишки не забаловали… Перед праздничными датами редакция непременно получает для публикации поздравления «первых лиц» области. Ныне этих поздравлений нет. А кого поздравлять? Корову надо доить, а не поздравлять. Поздравить могут «доярку» за хорошие удои, а наша забота—сенца накопытить, чтобы ноги не протянуть.

Вряд ли празднично будет завтра и в наших селах. Напиться труженики сельского хозяйства, наверное, не забудут, но не найдется радости в этих возлияниях. Традиция в Приангарье такая: вытаптывать сельскую ниву под корень. Успешно затапливали плодородные земли водохранилищами. Выкачивали из села парней и девчат на комсомольские стройки. Губили землю всесоюзными директивами. По своей деревне помню, как во время хрущевской «кукурузной» компании распахали все сенокосные луга: кукуруза, конечно же, не уродилась, а луга превратились в уродливые кочкарники. Под уничтожение села даже подводилась некая идеологическая база. Н.В. Банников, первый секретарь Иркутского обкома КПСС когда-то высказывался, что мы должны развивать индустриальные комплексы, а сельское хозяйство только путается под ногами, прокормить же нас смогут аграрные соседи. Единственный раз почувствовали селяне внимание власти, когда область возглавил В.И. Ситников в восьмидесятые годы, но грянула перестройка, и аграриев окончательно забыли. При первом губернаторе Ю.А. Ножикове заметно подняли перерабатывающую промышленность, но как-то не задумались о том, что будем перерабатывать— колхозы развалены и растащены, поля заросли, фермеры и крестьянские хозяйства брошены на произвол судьбы… Вот и кормимся от соседей, везем колбасу и молоко из Красноярского края, где индустриальным гигантам не позволили задавить кормилицу- деревню. У нас же о хлебопашцах вспоминают только накануне посевной и уборочной, чтобы взвинтить цены на горючее…

Такие вот праздники—Дни памяти по тому, что было и могло быть сегодня.

 

Осенний сопромат

Вот и дождались: в Законодательном собрании области новая обойма депутатов, которых мы выбрали. Впрочем, определение «новая» можно применить с большой натяжкой. Знакомые все лица, имена и должности. За небольшим исключением. Впрочем, консерватизм избирателей понятен: это в романтическом девяностом голосовали за новеньких, ожидая от них перемен к лучшему, а теперь предпочитают старых, примелькавшихся. Ничего хорошего от них уже не ждут, но и рисковать не хочется: новый «кот в мешке» может оказаться и откровенным бандитом, и законченным хапугой.

В партийной гонке, естественно, победила «Единая Россия». Кто бы сомневался! Все административные и немалые финансовые ресурсы были брошены на победу партии власти. Но результат оказался жидковатым. 49% голосов, худший результат среди регионов, проводивших выборы. Зато партия Жириновского впервые и однозначно оказалась на втором месте, собрав 15% в свою поддержку. Думаю, дело здесь даже не в поддержке, а в протесте избирателей. Большинство из них – более 60%-- «проголосовали ногами», проигнорировав выборы, а пришедшие в знак протеста накидали бюллетеней самой скандальной партии. Выборы показали, что граждане области могут сопротивляться беспардонному давлению.

В Москве же, конечно, предстоит «разбор полетов». Почему врио губернатора Есиповский и первый заместитель Сокол не доработали, почему снизили результаты?! А они, наоборот, переработали, перестарались. И команду политтехнологов из Красноярска привезли, и баннерами весь город завесили, и «народный бюджет» придумали. Но чем сильнее нажим, тем сильнее сопротивление. Сопромат, знаете ли…

Не поддался давлению и председатель облизбиркома Виктор Игнатенко. Он восстал против «народного бюджета» Единой России, посчитав эту акцию незаконной агитацией в день выборов. А также принял дополнительные меры по защите бюллетеней, когда обнаружилась их недостача аж на шесть тысяч штук. Скоммуниздить бюллетени, а потом вбросить их за нужные кандидатуры— старый и безотказный прием. А тут—бац!—и осечка. Кто виноват? Тот, кто помешал. Сразу после выборов Игнатенко подал в ЦИК заявление об отставке (которое, кстати, не было принято), а значит надо ожидать продолжения выборного сериала с участием прокуратуры, судов, высших чиновников из Иркутска, Москвы и Красноярска. Падение акций правящей партии также болезненно для власть имущих, как нынешний обвал на фондовом рынке.

Такая вот горячая и очень грязная выдалась у нас осень. Ничего, переживем. Наверное, так только и можно выучить «сопромат» -- сопротивление матерому администрированию— в теории и на практике. Да и грязь нам не в диковинку. Сапогами спасемся. Можно и зонтиками прикрыться— от падающей на уши лапши. Переживем! Слякотная осень— она ведь не навсегда. Скоро приморозит, а по зиме грязь не хлюпает…

 

Срочно требуется фломастер

Не далее как 24 августа наша газета отметила День Байкала, следуя российским календарям. Это был и своеобразный демарш против решения Законодательного собрания перенести праздник на завтра, 14 сентября. Следуя такой логике иркутские депутаты могли бы и Новый год перенести на другую дату— стужа, знаете ли, день короткий… Кто-то из читателей может и пороптать: сколько можно писать о Байкале, возвращаться к Байкалу!.. Отвечу: писать и возвращаться к нему будем неустанно, пока он чист, пока не загубили его лихие хозяйственники и политики. Отравленный Байкал никому не нужен.

Я на протяжении девяностых годов настойчиво, если не сказать настырно, обращался к Президенту, правительству России, депутатам всех уровней, к общественности, призывая уяснить очевидное: Байкал - едва ли не самый ценный ресурс России, стратегический ресурс всего человечества, потому и отношение к нему должно быть соответствующее. В официальных характеристиках сказано, что он хранит " 20% находящихся в незамерзающем состоянии поверхностных пресных вод Земли". Считаю, что оценка эта не совсем точна. Пресной вода может быть и в грязной реке, и в промышленном отстойнике. Байкал хранит не просто пресную воду, а питьевую воду высочайшего качества и, стало быть, Колодец Планеты содержит гораздо более двадцати процентов питьевой воды. Кроме того, Байкал надо считать уникальной природной фабрикой по производству питьевой воды- мириады микроорганизмов неустанно трудятся над ее очищением и воспроизводством. Да, Россия владеет богатейшими запасами нефти и газа, золота и алмазов, железных руд и цветных металлов, но это все невозобновляемые природные ресурсы, когда- то они закончатся, как медяки в кармане у пьяницы, а Байкал практически неисчерпаем, он может столетиями и тысячелетиями поставлять людям важнейший жизненный элемент - воду. Правительство России, все россияне должны осознать, каким богатством владеют.

Судьба Закона о Байкале складывалась очень нелегко. Мое участие в нем началось осенью 1990 года, когда в Белом доме, где размещался тогда Верховный Совет России, появился Александр Сутурин. Мы с ним были знакомы давно, он тогда работал заместителем директора Лимнологического института в Иркутске, и, если уж Сутурин объявлялся, то, непременно, с безотлагательным делом или грандиозной идеей.

- Вот, - сказал он, выкладывая на стол толстенную папку, - работа надолго. Пора возвращаться к Байкалу...

Формально, он обратился не по тому адресу, потому что я работал не в комитете экологии, а в комиссии по культуре, но слово " Байкал" было для нас обоих тем паролем, которым отменялись все формальности и препятствия. Я был счастлив, что из двадцати иркутских депутатов Закон о Байкале доверили мне.

Александр Сутурин стоял у истоков создания Закона, и вот как он сам об этом вспоминает.

«... В 1989 году из Президиума Сибирского отделения Академии Наук в Лимнологический институт поступило письмо с предложением рассмотреть возможность номинации Байкала в качестве Участка Мирового Наследия. Новый директор института Михаил Грачев со всей присущей ему энергией взялся за этот проект. Уже в мае 1990 года группа экспертов ЮНЕСКО была на Байкале. Возглавлял группу авторитетнейших экологов и лимнологов директор Центра Мирового Наследия Берндт фон Дросте. На международных экспертов, повидавших все чудеса света, Байкал произвел неизгладимое впечатление. Мнение было единодушным: озеро Байкал соответствует основным критериям " как выдающаяся универсальная ценность, достойная включения в Список Мирового Наследия ". При этом, эксперты заявили, что такое огромное озеро в первозданном состоянии можно сохранить лишь при разработке специального законодательства. Закон о Байкале , по мнению экспертов, следовало подготовить к 1992 году.

Надо сказать, что в законодательной практике России и СССР такого опыта не было, природные объекты мирового значения никогда еще не ставились под охрану Закона. М. Грачев обратился за помощью к юристам и экологам Германии, привлек к работе сотрудников своего института. Профессионально закон дорабатывал международный авторский коллектив в составе: А. Белов (Иркутск), С. Боголюбов (Москва), Р. Вааль (ФРГ), В. Викулов (Улан- Удэ), В. Воробьев (Иркутск), Г. Галазий (Иркутск), К. Гофман (Москва), М. Грачев (Иркутск), А. Козлов (Иркутск), В. Лексин (Москва), И. Максимова (Москва), Г. Моткин (Москва), М. Семенов (Улан- Удэ), А. Сутурин (Иркутск), А. Тулохонов ( Улан- Удэ), И. Широбоков (Иркутск), Г. Шмаудер ( ФРГ) и др.

Подготовленный закон был представлен депутатом Широбоковым Верховному Совету, но до обсуждения дело не дошло - последовал разгон парламента в октябре 1993 года. Позже закон представлял Государственной Думе депутат Г. Галазий и, после нескольких попыток, он был принят ( 381 голос "за" при одном воздержавшемся- редкое единодушие!) и одобрен Советом Федерации.»

Многострадальный закон в Москве поначалу вообще не воспринимался. Многие депутаты из других регионов считали, что нет ничего столь уж значительного в озере, чтобы ему посвящать специальный закон. Высказывались примерно так: " Возле нашей деревни тоже есть красивое озеро, давайте и для него придумаем закон...". Доходило до абсурда. На выставке иркутских художников о Байкале, развернутой в Госдуме накануне обсуждения закона, некоторые народные избранники спрашивали: " Байкал- это то озеро, что пересохло?.." Путали Байкал с озером Балхаш и Аральским морем.

А тут еще в недрах правительства вызревало постановление по БЦБК, которое допускало целлюлозное производство на берегах озера. Я срочно отправился к главе правительства Е.Гайдару с таким письмом:

"Сохранение Байкальского ЦБК на берегах Байкала, который содержит мировые запасы питьевой воды, несет для человечества такую же опасность, как испытания ядерного оружия в атмосфере. Испытания в атмосфере запрещены. Теперь Россия должна обезопасить питьевую воду и вправе рассчитывать на помощь мирового сообщества.

В связи с этим проект постановления Правительства России, согласованный рядом министерств, нуждается в доработке. Предложения, высказанные в заключении Высшего экономического совета и в замечаниях лимнологического института можно суммировать таким образом:

Название проекта дать в более определенной редакции: "О прекращении варки целлюлозы на Байкальском ЦБК и создании замещающих мощностей по ее производству взамен выбывающих".

Пункт первый изложить в следующей редакции: "Министерству промышленности РФ обеспечить в 1992-1995гг вынос мощностей по производству целлюлозы за пределы водосборного бассейна озера Байкал и перепрофилирование Байкальского ЦБК с учетом предотвращения антропогенных воздействий на экологическую систему озера"… и т.д.

В июле удалось встретиться с Е.Гайдаром, и убедить его (как мне казалось) в необходимости прекращения варки целлюлозы на Байкале. По моим предложениям глава правительства пишет такую резолюцию: "Головкову. В целом поддерживаю записку и проекты. Прошу учесть при доработке. Прошу без меня документы не подписывать. Обязательно запросить позицию Минэкономики. Гайдар".

Я сознавал, что это еще не победа и Гайдара постараются переубедить другие ходоки и высокопоставленные лица (что и произошло в конце концов), поэтому предпринимались действия и в другом направлении. Большие надежды были на принятии Верховным Советом Закона "О Байкале", который бы запрещал размещение и действие на берегах Байкала опасных производств, прежде всего производство целлюлозы. В комитете по экологии Верховного Совета тогда "завязли" несколько проектов закона и выйти на согласованное решение никак не удавалось. Но после многих дипломатических маневров удалось достучаться до Хасбулатова, который издал следующее распоряжение:

"В целях согласования представленных в Верховный Совет РФ проектов закона Российской Федерации "О Байкале" и подготовки единого проекта закона к рассмотрению в постоянных комиссиях и комитетах Верховного Совета РФ, а также принимая во внимание обращение комитета Верховного Совета по вопросам экологии и рационального использования природных ресурсов и Высшего экономического Совета при президиуме Верховного Совета РФ о целесообразности создания рабочей группы для решения указанных вопросов:

Образовать рабочую группу в следующем составе: Широбоков Игорь Иннокентьевич – народный депутат Российской Федерации, представитель Президента РФ в Иркутской области (руководитель группы)…Поручить рабочей группе в течение 20 дней подготовить единый проект закона Российской Федерации "О Байкале" и представить его в Верховный Совет Российской Федерации.

25 августа 1992 года Р.И.Хасбулатов"

12 сентября 1992 года согласованный, единый проект Закона "О Байкале" был представлен Верховному Совету. Но, увы, Верховный Совет в то время с головой ушел в политическую борьбу, добиваясь отставки Президента и правительства, закон отложили "до лучших времен". А лучшие времена так и не наступили, в октябре 1993 года Верховный Совет прекратил свое существование.

Интересы озера Байкал в приоритетном порядке защищают действующие на сегодняшний день законы:

- Федеральный закон от 01.05.1999 г. N 94-ФЗ "Об охране озера Байкал";

- Федеральный закон от 10.01.2002 г. N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды";

- Федеральный закон от 19.07.1998 г. N 113-ФЗ "О гидрометеорологической службе";

- Федеральный закон от 14.03.1995 г. N 166-ФЗ "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов";

- Федеральный закон от 14.03.1995 г. N 33-ФЗ "Об особо охраняемых природных территориях";

- Водный кодекс РФ (N74-ФЗ от 03.06.2006 г.);

- Лесной кодекс РФ (N200-ФЗ от 04.12.2006 г.);

- Земельный кодекс РФ (N 136-ФЗ от 25.10.2001 г.);

- Закон Российской Федерации от 21.02.1992 г. N 2395-1 "О недрах" и другие нормативно-правовые акты, среди которых постановление правительства Российской Федерации N 925 от 02.12.1992 г. "О перепрофилировании Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и создании компенсирующих мощностей по производству целлюлозы". ( Как видите, о прекращении варки целлюлозы уже речи не идет, а есть перепрофилирование, которое стало отвлекающей побрякушкой на многие годы.)

За выполнением этих законов следят десятки государственных служб. Но законы не исполняются. Более того, тех чиновников, что отваживаются лишь заикнуться о закрытии комбината, без промедления бьют по зубам, как это случилось с А. Тишаниным и О. Митволем. На одной чаше весов стратегическое, планетарное достояние России, на другой— грязная машинка, вымывающая из чистой воды реальные деньги для определенного круга лиц. Что тут перевешивает— и ежу понятно…

Наш президент Дмитрий Медведев слывет опытным юристом. Но у иркутян нет надежды, что он заставит соблюдать природоохранное законодательство. Традиции российские не те. И потому экологи на прошедшем митинге решили подарить Медведеву фломастер и карту Байкала, чтобы он по примеру Путина черкнул по ней начальственной рукой. Путин одним движением фломастера отодвинул нефтяную трубу от Байкала, а от Медведева требуется лишь поставить жирный крестик на том месте, где чадит БЦБК. Ждем-с!

 

Поможем бедным олигархам?

Сейчас только и разговоров о финансовом кризисе. Как его пережить? Одни уверяют, что нужно срочно снимать сбережения в банках и тырить их под подушки. Другие убеждают, что надо покупать доллары или евро. Третьи торопятся скупать соль, муку, мыло, спички— традиционный набор, памятный еще по военным временам. Недалеко до паники, когда толпа мечется и люди затаптывают друг друга…

А стоит ли паниковать? И кто кричит «грабят!»? Не сами ли грабители? От воплей о «катастрофическом обвале фондового рынка» уже в ушах звенит. А сколько у вас лично акций ТНК-ВР или «Норникеля»? Контрольный пакет или чуть меньше? А сколько нефтяных вышек торчит у вас по северным просторам необъятной родины, чтобы бояться снижения цен на «черное золото»? И под какой процент вы брали последний кредит на миллиард долларов?

Журнал Smart Money подсчитал, сколько потеряли из-за кризиса наши российские олигархи. Больше всего пострадал владелец "Русала" и один из акционеров «Иркутскэнерго» и БЦБК Олег Дерипаска - его активы подешевели в общей сложности на 28,4 миллиарда долларов.

Второе место в "антирейтинге" издания занял владелец Новолипецкого металлургического комбината Владимир Лисин, из-за обвала котировок на фондовых рынках потерявший 21,7 миллиарда долларов. Владелец "Северстали" Алексей Мордашов "подешевел" на 16,6 миллиарда долларов.

Может, скинемся обнищавшему Дерипаске на его бедность—ведь человек потерял аж 28 миллиардов! Несколько вагонов зеленых купюр! Нам-то пенсию выдают во время, и все активы на месте: семья, дети, кошка… Поможем или повременим? Таким же благородным порывом будет штурм магазина— помочь бедной торговле сбыть залежалый товар и увеличить выручку. Можно еще и банкирам подсобить, скупая валюту или опустошая свои вклады. Так будем помогать или обойдутся без нас? Думаю, обойдутся.

Потому что сейчас у нас не кризис, а осеннее обострение. Ну, снижаются цены на нефть где-то там на заморских биржах. Значит, и стоимость бензина в нашей стране должна снижаться, а бензин, как известно, тянет за собой всю остальную цепочку цен. Это плохо или хорошо для нас, простых потребителей? И для крестьян, которых буквально душили перед каждой посевной и уборочной спекулянты горючим. И для прочего работящего люда, не связанного с нефтегазовым комплексом. Может, что-то делать начнет российская экономика, а не сидеть как пьяница у самогонного аппарата, дожидаясь спасительных капель дармовой жидкости?

Ну, качается курс рубля к доллару и евро на тех же биржах, стоит ли возбуждаться из-за этих качелей, если ты не спекулянт и не игрок на бирже? Американская экономика падает, стало быть, и доллару не грозит сокрушительный рост, скорее наоборот. Но финансовые качели— очень неплохой вид наживы для определенного круга лиц. «Наварить» можно и на падении, и на росте. Они-то, финансовые спекулянты, и кричат громче всех о кризисе, подгоняя толпу к банковским окошкам.

Российское правительство объявило о том, что вклады населения до 700 тысяч уже сейчас застрахованы от всех напастей. А это 80% населения. У вас счет идет на миллионы? Ну, поменяйте какую-то часть на доллары или стерлинги для собственного спокойствия. А еще можете прикупить акции крупных компаний, которые сейчас упали до смешного уровня— они потом непременно скакнут вверх и вы окажетесь в хорошем плюсе… Да и цены на жилье должны вскоре упасть. Делайте выводы сами. Впрочем, я не специалист в сфере экономики, и мои умозаключения вовсе не руководство к действию, исхожу лишь из простого здравого смысла. Чего и вам желаю.

Побеспокоиться нынче надо о более важном— о судьбе внуков. Какую им профессию выбрать, куда пойти учиться. Сейчас идут массовые сокращения в банках, в разного рода кредитных организациях. Вчера еще это были самые престижные, самые «лакомые» специальности. А завтра, наверняка, потребуются не специалисты по выдуванию финансовых пузырей, но крепкие инженеры, квалифицированные рабочие, учителя, врачи – как и положено быть в нормальной стране со здоровой экономикой.

Всего нам доброго!

 

Тяжёлая вода

С тяжелым сердцем начинаю эти строки. Ну, сколько можно! Сколько можно писать, кричать о целлюлозном монстре, отравляющем великий Байкал!? Но и молчать невозможно. Такое ощущение, что опять погружаешься в сточную канаву и в который раз разгребаешь нечистоты, скопившиеся от его сорокалетней деятельности.

На прошлой неделе в Байкальске произошел выброс—нет, на этот раз не отравленных стоков—но не менее безобразного, ничем не прикрытого шантажа. Генеральный директор БЦБК господин А.Дрибный заявил, что если до 10 ноября комбинату не разрешат вновь сбрасывать отходы в Байкал, то предприятие будет законсервировано, рабочие уволены, ТЭЦ, отапливающая весь город, остановлена. Последний ультиматум осажденному городу: либо сдаетесь, либо всех уволю и заморожу к такой-то матери! Угроза не только работягам с комбината, но всей общественности, боровшейся за Байкал, экологам, ученым, областным и федеральным властям.

А ведь только что с великой помпой открывали новые очистные, торжественно заявляли, что БЦБК переходит на замкнутый цикл, и отныне не будет сливать отходы в священное море. Да, замкнутый цикл, но— беспросветного вранья. Руководство комбината вдруг спохватилось, что без хлора не может производить беленую целлюлозу, которая востребована в Китае, вся же остальная продукция предприятия убыточна. А раньше они этого не знали, не предполагали, не просчитывали? Вновь послышались намеки, что комбинат срывает страшно секретные оборонные заказы…

Ну, это уже было. Руководство еще той, социалистической страны, вынуждено было признать БЦБК стратегической ошибкой. Выстроенный для производства беленой целлюлозы марки «супер-супер», из которой могла готовиться кордная нить для сверхзвуковой авиации, комбинат эту суперцеллюлозу никогда не выпускал. Военные обошлись иными синтетическими материалами. А миф о «супер-супер» держался десятилетиями. Чиновники лишь округляли и закатывали глаза: дескать, понимаем, что БЦБК это плохо, даже очень плохо, но… такие вот секретные военные дела, безопасность страны, понимаешь…

Ошибка оказалась непоправимой. Во всяком случае, ни всесильный ЦК КПСС, ни отчаянный Ельцин, ни решительный Путин не могли и не хотели эту ошибку исправить, они все только пытались подправить ее, прикрыть разными бантиками и рюшечками. В конце восьмидесятых весенним паводком хлынуло Движение в защиту Байкала, которое смыло и лукавую трубу от БЦБК в Иркут, и многих руководителей области. А сам комбинат уцелел, прикрывшись правительственными бумажками о перепрофилировании. Почему, откуда такая феноменальная стойкость?

Любопытную версию феномена мне довелось услышать лет пятнадцать назад в Листвянке от офицеров КГБ. Высказывались примерно так. Дескать, смешно наблюдать, как суетятся эти экологисты, депутаты и прочая шелупонь. Бесполезно! Никто не позволит трогать комбинат. И дело вовсе не в корде для авиации. ( Пауза. Таинственно так. ) Там ведь добывают из глубин… тяжелую воду. А это такая штука, что близко не подходи…

Можно предположить, что спецслужбы хотели запустить такой слух, но мне все же думается, что офицеры искренне заблуждались, перебрав все, даже фантастические варианты потрясающей живучести комбината. Что до «тяжелой воды», то специалистов эта версия изрядно развеселила. Добывать тяжелую воду из Байкала можно с таким же успехом, как из водопроводного крана на городской кухне. Получают ее искусственно, путем электролиза из обычной воды, а используют в ядерных реакторах для торможения нейтронов. Для получения Д2О надо переработать 40 тыс. тонн воды, израсходовав 60 млн.квт-часов электроэнергии. Заниматься этим было бы разумно где-нибудь в Братске или Усть-Илимске, возле могучих гидростанций.

Достоверно известно, что в девяностые были обязательства по поставкам продукции белорусским текстильщикам, а теперь вот—Китай. И никаких оборонных тайн. Только валюта. Это и есть тяжелая вода, которая гасит жизнь в глубинах Байкала и на его берегах.

Собственник БЦБК «Континенталь-Менеджмент» (империя Дерипаски) тупо банкротит комбинат, выгоняя за ворота рабочих, и выставляет ультиматумы. Но иркутяне помнят, что все же 49% акций комбината принадлежат государству, поэтому пора бы и власть употребить. Как предлагал бывший губернатор А.Тишанин: цивилизованно эвакуировав мощности и обеспечив жителей новыми рабочими местами. Не получилось, сняли. И вот теперь активисты Байкальского движения собирают подписи под письмом Президенту с просьбой вернуть Александра Тишанина в губернаторское кресло. Они понимают, что механизм назначения давно запущен и вряд ли к ним прислушаются. Важнее другое: напомнить власти о своих обязанностях перед Байкалом, о необходимости раз и навсегда исправить допущенную когда-то ошибку. В свое время Ирина Пересветова, Анатолий Сосунов, Валерий Зубков стояли у истоков Байкальского движения и сумели собрать более 100 тысяч подписей против строительства сточной трубы БЦБК. И победить. Так что просто отмахнуться от них не получится. Передавая свое нынешнее письмо в редакцию, они просили единомышленников звонить по телефонам: 205575, 321599, 271037,429752. Люди они давно уже немолодые, но умеют добиваться того, чтобы их услышали.

Так услышат ли?

 

Чужой праздник

На нашей памяти эти дни—7 и 8 ноября—были самыми торжественными в году и назывались: годовщина Великой октябрьской социалистической революции. Были и парады на легком морозце, и половодье красных стягов, и шумные застолья, и уверенность в будущем. Но иногда кажется, что справляли мы чужой праздник социализма. Потому что настоящего общества социального равенства и благополучия мы так и не построили. Зато по соседству воинственные викинги, не раз беспокоившие Русь своими набегами, такой социализм построили—без революций, коллективизаций, гражданских и прочих войн. Тихий такой, благополучный и справедливый социализм, который жив и по сию пору, в то время как наш перевернулся в самый, что ни на есть бесчеловечный олигархический капитализм.

Сейчас Запад, подорвавшись на финансовом кризисе, вновь начинает интересоваться «Капиталом» Карла Маркса (который в свое время нам и подбросил). Спасают экономику национализацией банков и корпораций, усиливают государственное регулирование. А шведы продолжают жить в своем социализме скоро уж 80 лет, не шарахаясь из стороны в сторону, не ссорясь с соседями и сохраняя неприкосновенной частную собственность.

Революция по-шведски обозначилась лишь тем, что правительство возглавил социал-демократ П.А. Ханссон. Он претворил в жизнь идеи Карла Каутского (которого нещадно обличал в свое время Ленин) о порочности классовой борьбы и обязанности государства защищать интересы всех слоев общества. Ханссон бессменно правил Швецией 14 лет и умер в 1946 году от сердечного приступа – представьте только!— в трамвае, на котором каждое утро добирался до работы. Согласитесь, в России такое чудо невозможно: премьер-министр в трамвае, бред какой-то! Но бред состоялся у нас, а там—социализм…

Если наши коммунисты с победными воплями забили «корову капитализма», то шведские социалисты научились ее доить. Принципы простые: неприкосновенность собственности, рыночная экономика и свобода предпринимательства-- с одновременным эффективным государственным регулированием. Отрицается не частная собственность, а ее концентрация в руках узкой группы лиц. Наша дерипаски и абрамовичи там бы моментально завяли, потому что прогрессивный налог на сверхприбыли может достигать 86%. Не зажируешь!

Зато все годы исправно действует бесплатное образование, в том числе высшее, бесплатная медицина, солидные субсидии на приобретение квартир, а пенсии составляют 75% от заработной платы.

Когда в 60-х годах прошлого века Хрущев посетил с официальным визитом Швецию, его поразили три вещи - высокое содержание жира в молоке шведских коров, скромность королевского дворца и его хозяина и, наконец, что в Швеции "никто не выглядел голодным". Идея "народного дома" - общества без бедных, поднятая на щит шведской социал-демократией еще в 30-е годы, к тому времени была успешно реализована. А еще Хрущев мог бы подивиться тому, что там понятия не имеют о спецбольницах, спецшколах, спецсанаториях— в чем мы к тому времени преуспели. Качество услуг в Швеции для всех без исключения одинаково.

Прям-таки вопиющее социалистическое равенство. Так, если уборщица без образования получает в Швеции около $1700 в месяц (42500 рублей), то дипломированный руководитель отдела продаж в крупной компании - $5100. А пособие по безработице может достигать 80% от прежней зарплаты. Слабенький стимул для того, чтобы учиться и работать. Наш человек сразу прикинет: если буду вкалывать, то получу…ну, 70 тысяч рублей, а если не работать, то в кармане все равно будет 60 тысяч. И что выберет большинство наших граждан, как вы полагаете? Конечно, сметливые граждане есть и там, но, наверное, шведы как-то не так воспитаны, если продолжают работать, выпуская известные на весь мир автомобили, самолеты, телефоны и прочую нехилую продукцию.

 

Смутное время

Так получается, что с началом каждого столетия Россию захлестывают всякие напасти, наваливаются смутные времена. Далеко углубляться не будем, но вот начался 17 век, в канун которого умер Иван Грозный, не оставив достойных наследников. И понеслось! Битвы за престол, убийства, «семибоярщина», самозванцы, польское нашествие—Русь как государство перестала существовать. И все это на фоне небывалой засухи и неурожая, что порождало голодные бунты и восстания.

18 век вздыбил Россию кровавыми реформами Петра 1, развернувшими страну лицом к Западу. Конечно, вырос Петербург, родился флот, государство окрепло, но каково пришлось простому люду? Старообрядцы, не приняв новых веяний, сотнями сжигали сами себя в таежных скитах. Раскол этот не преодолен до сих пор…

19 век обрушился нашествием Наполеона, сожжением Москвы, восстанием декабристов.

20 век принес еще большие напасти. Разгул террористов, называвших себя революционерами, позорное поражение на Японской войне, три революции и мировая война, перевернувшие Россию, да и весь мир изменившие до неузнаваемости.

Сейчас мы проходим начала нового столетия и тысячелетия. Их жестокую трепку каждый испытал на себе. И опять у нас смутное время. Вроде бы и царь-батюшка сидит прочно в Кремле, и экономика, как уверяли недавно, неудержимо растет, но тревожно и неуютно стало на российских просторах. Лихоимство чиновников, циничное вранье центральных и местных властей, преступность, засилье бояр- олигархов, неуверенность в завтрашнем дне у всех и каждого. И все это происходит в устрашающих декорациях мирового экономического кризиса.

Если брать отдельно взятую Иркутскую губернию, то нужно отметить много похожестей с тем Смутным временем четырехсотлетней давности. Лишившись возможности самим выбирать губернатора, иркутяне стали одного за другим встречать и провожать назначенных наместников. Конечно, это не те лихие самозванцы, но все же люди пришлые. Знать, совсем не доверяет государь прибайкальским людишкам, не может отыскать среди них достойных. Или оброк неисправно платим? Да нет же, вроде бы все ценное сдали боярам и столичной челяди: и энергосистему, которой не уставали гордиться, и алюминиевые заводы, и лесопромышленные комплексы, и знатные месторождения. Доходы, налоги текут в белокаменную теперь не ручейками, а полноводными реками. И все мало?

Или места наши настолько убоги для жизни, что цивилизованные господа могут осваивать их только вахтовым методом? Как в старательских артелях: поехал, намыл золотишка— и домой, к семье. Да, на старательскую артель очень похоже, потому что наместники едут к нам не по одному, целой артелью. Хотя называют они себя не старателями, а приезжими менеджерами. Но стараются из последних сил— это по нашей жизни видно.

Вчера еще все было серо и убого: какая-то администрация, департаменты, управления. А сегодня, глянь: правительство, министерства! И мы не лыком шиты! А что ни вице-премьер или министр, то уроженец Красноярска или Самары и других городов необъятной родины. Думаете, они отправились в нашу Тьмутаракань, чтобы поднимать благосостояние иркутян? А вы ради чего подались бы на далекие прииски? Уж совсем не с целью позаботиться об аборигенах…

Местные специалисты явно чего-то не понимают. Вот, например, Петр Воронин. Разве он разбирается в ЖКХ, проработав на этой хлопотной ниве не одно десятилетие. Министром по ЖКХ назначается молодой человек из Красноярска. И уже есть первые достижения: из Рудногорска, других удаленных поселков кричат о нехватке топлива— зима нагрянула нежданно, не успели завести или забыли.

А что вы хотите, не до того, чтобы работать и принимать решения — ждем нового губернатора. Потому и время такое— смутное.

 

А Ножиков обходился «Нивой»

Екатерина Великая сетовала, что ей не удалось за годы царствования добиться одного: чтобы народ российский всецело не зависел от одного правителя. Толковый правитель— и жизнь в стране налаживается, а если олух царя небесного, то и жизнь хуже некуда… Исправить эту рабскую зависимость на Руси не удалось никому. Впрочем, от личности начальника у нас зависимость на всех уровнях: от области до распоследней конторы ЖКХ. Все же азиатская мы страна, всякое управление строится у нас на верноподданичестве и холуйстве, иначе не можем.

Потому на прошедшую неделю пришлись самые горячечные гадания и ожидания: кого нам государь, то бишь президент, пошлет губернатором. Все-таки наместник с неблагозвучной приставкой ВРИО как-то не слишком солидно, не дает развернуться правителю во всю богатырскую силу. Но кто бы ни был назначен, чья бы столичная группировка ни победила, надо помнить, что самым, как сейчас говорят, легитимным лидером был у нас Юрий Абрамович Ножиков.

Потому что он не назначался высшим повелением, а был избран самим населением—одним из первых губернаторов в стране, без понуканий и без изощренных политтехнологий. На пост председателя облисполкома он пришел с должности начальника знаменитого Братскгэсстроя. Не кот в мешке— известен был и заметен далеко за пределами Иркутской области. Опыт управления строительным главком, а потом и экономикой области позволили Юрию Абрамовичу легко и достойно стать первым избранным губернатором Прибайкалья.

Он был органичен в своей должности и потому «не надувал щек», оставаясь вечно взъерошенным, доступным и демократичным. «Серый дом» был открыт для всех посетителей, туда забредали и бомжи и просто сумасшедшие. Конечно, эта нескончаемая сутолока мешала работать, но губернатор считал, что власть должна быть доступной.

В те девяностые, бандитские годы Ножиков обходился – подумать только!—без охраны и телохранителей и предпочитал ездить сам за рулем «Нивы». Отказался от земельного участка по Байкальскому тракту, чтобы не смыкаться с «блатными» и обосновался в самом непрестижном месте за предместьем Марата. Мог один выйти к разгоряченной толпе и успокоить ее. Не чурался встреч со своими политическими противниками и находил с ними общий язык. Любил общаться с журналистами-- не ради собственного пиара, но чтобы услышать разные мнения и поспорить, если надо.

Я вовсе не стремлюсь приладить к Ножикову красивую обертку – он не конфетка. Далеко не конфетка. Сталкивались с ним мы не раз, и довольно жестко. И ошибки у него были, и серьезные упущения. Но он всегда оставался цельной личностью, открытым и доступным человеком. Чего не скажешь об его преемниках. Они пересели на дорогие иномарки, мчат по улицам с машинами сопровождения, через кордоны «серого дома» отныне и мышь не проскочит. Может так и надо— чтобы население не мешало работать, не путалось под ногами?

Когда вы будете читать эти строки, имя нового губернатора, скорее всего, уже будет официально объявлено. И депутаты без проволочек утвердят предложенную президентом кандидатуру— а куда они денутся!

Что нас ждет с новым хозяином? Не помешаем ему?

 

Гуд бай, Америка!

Запрещенная, трижды проклятая пропагандой Америка, «где негров вешают и гангстеры стреляют», пользовалась особой любовью советских людей. Мы считали американцев злейшими врагами, но втайне их любили за раскрепощенный образ жизни, за их свободу слова, уровень благосостояния, за их музыку, фильмы, жвачку и кока-колу. Может, любили наперекор советской пропаганде, которой не очень-то верили. Особенно жарко любили в конце восьмидесятых— начале девяностых, когда штаты стали для нас, качнувшихся в капитализм, непререкаемым образцом демократии и справедливости. В ответ получали гуманитарную помощь и «окорочка Буша». Добились, так сказать, взаимности. Такая любовь-зависть случается и между людьми. Когда, например, отличница и комсомолка назло родителям влюбляется в школьного хулигана. Чаще всего такой роман ничем хорошим не заканчивается: разные ценности, знаете ли, разное воспитание…

Вот и мы вдруг обнаружили, что и воспитаны не так, и ценности у нас другие. Почувствовали, что любят нас— когда мы слабые и податливые, а сильная Россия им на дух не нужна.

В девяностом году у нас гостила студентка из США, которой мы старались показать самое лучшее, и на северный Байкал возили, и по области, и по Бурятии, угощали всеми местными достопримечательностями и лакомствами. И вот я спросил у Дженни, какое ее самое сильное впечатление от России. Она ответила почти не задумываясь: туалет в поезде… Я крякнул: грубо, но справедливо. Наш ненавязчивый сервис уступал тогда разве что африканскому и монгольскому.

А потом мы гостили у родителей Дженни в Вашингтоне. Как-то вечером к хозяевам пришли приятели: пили чай, угощались заказанной пиццей. А перед уходом мужчина… достал бумажник и расплатился за угощение. И тут я крякнул по поводу их нравов. У нас хоть и грязно, но для гостей мы в лепешку расшибемся, достанем последнее. А ежели с нами попытаются вот так расплатиться, то… и в морду могут схлопотать…

Это, так сказать, бытовые расхождения. Лично для меня последней каплей, обрушившей последние симпатии, стала бомбежка Белграда. Американцам не понравилось, видите ли, что сербы не хотят отдавать албанцам Косово и принялись тупо бомбить югославскую столицу. Это что? Демократия? Права человека? Гуманизм? Нет, дорогие мои янки, это бандитизм планетарного масштаба, это опьянение от собственной безнаказанности и вседозволенности.

А осенью Штаты преподнесли и экономический сюрприз: лопнул старательно выдуваемый ими долларовый пузырь и весь мир зачихал от финансового гриппа. Иными словами, лопнул последний миф о самом могучем американском капитализме, колосс оказался на глиняных ногах. А еще раньше больно разочаровались в нашей, российской копии олигархического капитализма, который грубо мнет и ломает наши представления о справедливости, человеческой чести и достоинстве. Прав тот, у кого больше прав— это о чиновниках (впрочем, такому правилу мы следовали и при царях, и при коммунистах). Если ты такой умный, то почему не богатый? Это уже американское заимствование, которое деньги делает единственным мерилом всех человеческих достоинств. В сочетании с нашим чинопочитанием получается гремучая смесь корыстолюбия и холуйства.

Может, пришла пора жить своим умом, не затаптывая собственную историю и культуру? А то, неровен час, тоже начнем расплачиваться в гостях за выпитую рюмку и отведанного омуля. Не дай-то Бог!

 

Альтернатива Голышева

Признаюсь, надоело уже писать о Байкале. Нет, о самом величайшем чуде природы я не устану писать никогда, всей жизни не хватит, чтобы рассказать о нем. А вот про его застарелую и гноящуюся болячку говорить уже сил нет. Ну, сколько можно! О том, что гнойник надо удалять, иначе можно дождаться заражения крови, то бишь, воды, и мы не имеем права рисковать здоровьем священного моря (для меня Байкал живой организм, и про кровь я, пожалуй, не оговорился). О том, как опасны метастазы БЦБК, накопившие отраву в гигантских шламонакопителях ( зловещая аббревиатура БЦБК своими очертаниями уже напоминает СПИД). О том, что все российские залежи нефти и газа – лишь медяки в кармане у пьяницы по сравнению с планетарным хранилищем чистой питьевой воды. О том, что…

Действительно, сколько можно? И почему нас не слышат? Ну, по большому счету, у нас слышат только царя и президента. И еще деньги: их выразительное шуршание способно сейчас горы свернуть. Власть и деньги ныне у Путина, Медведева, Дерипаски. Владимиру Владимировичу достаточно было одного движения фломастером по карте, чтобы нефтепровод унесли на сотни километров. Владельцу «Континенталь Менеджмента» достаточно было пригрозить увольнением рабочих и закрытием ТЭЦ, чтобы депутаты и чиновники встали на уши. А мы, так называемая общественность и журналисты, можем только кричать, просить, умолять. И наши вопли дорого не стоят.

На днях гендиректор БЦБК А.Дрибный заявил, что «производство беленой целлюлозы и функционирование замкнутого водооборота - несовместимые вещи. Отбеливание целлюлозы возможно при регулярном заборе новой воды, а запущенная в сентябре система этого не предполагает.» Вбухали миллионы долларов в замкнутую систему, а теперь требуют ее разомкнуть и как прежде сливать отходы в озеро— для «спасения Байкальска и снятия социальной напряженности». При этом генеральный директор выдает такие откровенные пассажи, которые возможны лишь в стриптизе ( цитирую из «Коммерсанта»):

« - Сейчас существуют современные методы озоново-кислородной отбелки, они, к примеру, используются на ЦБК в Финляндии. Если такая система будет реализована, то попадание вредных веществ в озеро Байкал снизится в 20 раз. Это касается фенолов, хлоридов, взвешенных веществ и прочих.

- Вы такой проект просчитывали?

- Детально - нет, но речь идет о десятках миллионов долларов. Сейчас проект рассматривается нашим акционером, ЛПК "Континенталь Менеджмент" и Росимуществом.

- Сколько необходимо времени на реализацию озоново-кислородной отбелки?

- От трех до пяти лет при условии работающего предприятия. Для этого мы обратились в Енисейское бассейновое водное управление Федерального агентства водных ресурсов с просьбой дать разрешение на размыкание системы водооборота на этот срок и, соответственно, позволить комбинату производить беленую целлюлозу.»

Дескать, дайте нам посливать в Байкал отраву еще пяток лет, дайте десятку-сотню миллионов—и все будет в шоколаде, а также в озоново-кислородной отбелке… Вынимается из загашников и убийственный аргумент про некий заказ для ракетостроения, на что специалисты из Сибгипробума отвечают, что этот разовый заказ легко могут выполнить и в Братске, и в Усть-Илимске…

Шуршат миллионы, но этот прелестный звук, конечно не для нас, а только для избранных. А нас, неизбранных, недавно горячо убеждали, что стоки едва ли не чище самой байкальской воды (некоторые чины даже демонстративно пили эти отходы из граненых стаканов), теперь же нас уверяют, что очистят эти «самые чистые стоки» в 20 раз. Очистить самое чистое в двадцать раз – это, знаете ли, круто! А почему бы не в сто или двести раз? Кто больше?

У меня крепкое подозрение, что избранные депутаты и назначенные в область чиновники поддержат требования владельцев на «размыкание». Дело ведь не в «замыкании—размыкании», а в потоке долларов, который не должен иссякнуть. А что вы хотите—скажут в «сером доме»-- нет альтернативы, нет ни одного достойного проекта по перепрофилированию, вон даже «Кока-кола» отказалась…

Да нет же, господа, есть и альтернатива и проекты достойные! Прислушайтесь к тому, что предлагает известный иркутский предприниматель Павел Голышев. Он готов решить проблему комплексно: БЦБК перепрофилировать, обеспечить сибиряков достойным жильем и проложить дорогу для выхода страны из кризиса. Очень надеюсь, что Голышева услышит и Владимир Путин, без его вмешательства, похоже, не обойтись.

 

Простая жизнь

В начале ноября я писал в своих заметках о шведском социализме, писал с горечью. Как получилось, что мы прошли через революцию, гражданскую войну, раскулачивание и террор— все ради построения социализма, а жить в обществе социальной справедливости и благополучия довелось совсем не нам? Обидно! Шведы же пришли к своему социализму без революций и потрясений, даже монарха сохранили, не говоря уж о частной собственности. И так получилось, что вскоре моя жена отправилась с делегацией академии Госслужбы в командировку в эту самую Швецию. И первый звонок оттуда: «Знаешь, здесь так спокойно и просто— это первая страна, где я бы хотела жить…»

По возвращению— впечатления от увиденного. Про идеальную чистоту и порядок говорить не стоит, во всей Европе так. Но что прежде всего замечает женщина? Правильно, других женщин: во что одеты, что носят на ногах и на головах. Поразило: одеваются шведки как-то уж совсем просто, по-домашнему, косметикой не пользуются, обувь на высоких каблуках не носят в принципе. Будто им глубоко безразлично внимание окружающих. Иначе говоря, не выкаблучиваются и не выпендриваются. И ездят все поголовно, от уборщиц до министров, на общественном транспорте. Потому и пробок нет даже в столице. Кстати, на 12 министерств там всего 10 служебных машин. Может, все это от бедности? Не скажите, при средней зарплате в 2500 долларов и пенсии в 1700$ шведы могут позволить себе иметь автомобили и какие-нибудь катерки в каждой семье. Но это для отдыха, для вылазок на природу, которую они трепетно любят.

Нашего человека может поразить большое количество инвалидов на улицах, но дело тут не в поголовной увечности шведов, а в том, что у нас люди с ограниченными возможностями заперты в четырех стенах, не имея возможности даже собственный подъезд преодолеть. А там для людей в колясках нет препятствий: и транспорт, и подземные переходы, и туалеты, и бары с кинотеатрами обязательно приспособлены для таких нестандартных пользователей.

Скандинавские варяги так обустроили свою жизнь, что у них ничего не бросается в глаза. Никаких помпезных особняков, роскошных лимузинов, вычурных нарядов. Все подчинено удобству и здоровому образу жизни. Как ни странно, чем-то этот шведский уклад напоминает наш, исконный, деревенский. В нашей деревне тоже не принято было чересчур выделяться: и дома, и одежда, и хозяйственный уклад—как у всех, как заведено, как принято. Выходит, мы деревенскую культуру уничтожили, а они сохранили и даже перенесли в города. Не в этом ли корень наших бед?

А как их пенсионеры? Живут себе, не доживают, а живут в свое удовольствие. Могут себе позволить при таких пенсиях, бесплатном проезде на общественном транспорте (включая такси), бесплатной медицине и прочих льготах. Как правило, два раза в год пенсионеры стараются отдохнуть на теплых морях. Отдых на Канарах, к примеру, им обойдется не более, чем в треть пенсии. Они и когда работали имели возможность попутешествовать—оплаченный отпуск продолжается пять недель. Правда, на пенсию шведы выходят попозже россиян— мужчины и женщины в 67 лет. Но куда им торопиться, если средняя продолжительность жизни около 80 лет ( 78 – мужчины, 82—женщины).

Наверное, им хорошо в этом деревенском социализме, в этой простой и сытой жизни…

 

Возьмемся за руки, друзья…

«А недавно две газели
Позвонили и запели:
- Неужели
В самом деле
Все сгорели
Карусели?

- Ах, в уме ли вы, газели?
Не сгорели карусели,
И качели уцелели!

Вы б, газели, не галдели,
А на будущей неделе
Прискакали бы и сели
На качели-карусели!

Но не слушали газели
И по-прежнему галдели:
- Неужели
В самом деле
Все качели
Погорели?»

(Корней Чуковский «Телефон»)

Эти, известные с раннего детства строки, припомнились после ряда звонков наших читателей. «Мы знаем, нам сказали, что ваша газета с нового года закрывается из-за кризиса. Почему вы не предупреждаете подписчиков?» - примерно такие делались заявления, которые нас, мягко говоря, обескуражили. Представьте, что у вас раздается такой звонок: « Вы на днях собрались умирать. Почему не предупреждаете?»

Как говорится, ни сном, ни духом, как гром среди ясного неба… И оправдываться как-то глупо: мол, не верьте, здоров как никогда, чего и вам желаю… Возможно, это новость от популярного агентства «ОБС» (Одна Баба Сказала), но не исключаю и происки конкурентов.

В самом деле, наша газета с каждым годом только набирает обороты, тираж растет, читательская аудитория постоянна и не скрывает своих симпатий к «Моим годам». Мы выбрали свою аудиторию, а она выбрала нас, и казалось доселе, что наш союз ничто не омрачает. В чем же дело? Ах, да— кризис! Но каким бы разрушительным он ни был, наших читателей, пенсионеров, его удары коснутся в меньшей мере, чем специалистов некоторых отраслей, банковских служащих и прочих клерков. Наши пенсии, пусть мизерные, уже заработаны и, к счастью, не зависят от конъюнктуры рынка. К тому же, несмотря на постоянные финансовые трудности, мы удерживаем цену на газету самой низкой среди иркутских изданий. Издание остается доступным для читателей. Ради этой доступности мы вынуждены размещать рекламу, вести информационное обслуживание органов власти и тем самым зарабатывать на бумагу, типографские и почтовые услуги. У нас нет так называемого бюджетного финансирования и богатых спонсоров, а потому мы избавлены от административного пригляда и придирчивых опекунов, которые диктуют, что можно, а что нельзя. У нас единственный диктат—интересы наших читателей.

Но, как говорится, не в деньгах счастье, а точнее, не только в них. Все чаще доводится слышать, что «Мои года» стали частью иркутской культуры, органично вписались в пейзаж жизни, а это для коллектива редакции высшая похвала и награда. Но, прежде всего, это оценка сформировавшейся читательской аудитории, которая жаждет грамотной русской речи, не приемлет литературной и житейской похабщины, чурается грязных сплетен и воинствующего цинизма «сильных мира сего». Помните, у Окуджавы: «…Возьмемся за руки, друзья, что б не погибнуть в одиночку»? Наша газета помогает соединить наши руки, она только такая, какие мы сами. Мы, старшее поколение, мы, отвечающие за все…

 

Прощай, високосный!

Каким был уходящий год? Високосным. И этим многое сказано. В старину даже свадьбы откладывали на другой год, ждали всяческих бед и неурожая, грибов не собирали, больших дел не начинали, и т.д. Конечно, это все суеверия, но год случился не из легких. Будем надеяться, что идущий ему на смену Новый год станет удачнее.

Листаю подшивку нашей газеты, печатную летопись быстротекущей жизни. Народ взбудоражен стремительным ростом цен на продукты питания, при наших пенсиях это более чем актуально. Путин распоряжается цены до мая заморозить. Оно и понятно: предстоят выборы президента, а потому электорат надо поуспокоить и обнадежить. Кстати, среди этого самого электората не умолкают споры: уйдет Путин или не уйдет? Добровольно сдать такой пост— это как-то не по-нашему… Меж тем, никакая заморозка на цены не действует, потому что неудержимо дорожает бензин, особенно в нашем регионе, и справиться с нефтяными магнатами никто не может. Областные законодатели открывают свой избирательный сезон, каждый должен показать себя несгибаемым бойцом за народное счастье, а потому на сессиях идет жестокая схватка с губернатором Тишаниным по бюджету. Самый боевой депутат Романов требует отставки губернатора. Александр Тишанин задиристого депутата игнорирует, зато вступает в схватку с БЦБК, требует убрать целлюлозного монстра с берегов Байкала. Монстр оказывается не по зубам, и убирают самого Тишанина. Иркутяне митингуют. Постепенно начинают привыкать к новой фамилии: ВРИО Есиповский. Новому с митингующими не по пути, он сразу заявляет, что БЦБК был, есть и будет, а заодно объявляет планы прежнего губернатора по конгломерации ( Иркутск-Шелехов-Ангарск) бредом собачьим.

А в соседнем Китае громыхнуло страшное, разрушительное землетрясение. Иркутян это бедствие не особенно встревожило— Китай далеко… «Серый дом» и без того трясет от новых назначений и увольнений.

Война в Осетии. Русские воюют с грузинами—театр абсурда какой-то! В Байкальске под фанфары открывают замкнутый водооборот, режут ленточки, произносят речи. Олимпийские игры в Пекине приковывают всех к телевизорам. Как там наши?! Да так себе… Трах- тарарах! Байкал тряхнул так, что печные трубы посыпались. А мы-то думали, что Китай далеко. Оказывается, на одной платформе тектонической стоим и на одной планете живем…

Осенние выпуски газеты, признаюсь, мне, как редактору смотреть не очень приятно: сплошная депутатская агитация и «Единая Россия». А что делать, все это оплаченная реклама и без нее нам не выжить. Противно, но надо глотать, как горькое лекарство. Однако, все проходит, и это прошло. Пережили выборную лихорадку. Теперь бы экономический кризис пережить, будь он неладен…

Но что бы ни происходило в стране, какой бы информацией не заполнялись «Мои года», самыми удачными выпусками мы считали те, где светились наши «звездочки», наши лучшие авторы.

Самой яркой «звездочкой» мы считаем Ольгу Калаянову, ее работы вы, наверняка, тоже заметили. Тяжелый недуг не сломил ее, и просто диву даешься, какие первозданные самородки слов она находит для своих героев и героинь с непростой судьбой. Вспомните эти публикации: «Музыка проливного дождя», «Я помню вальса звук прелестный», «Серый и Жульетта», «Обратный адрес: полевая почта», «Папка! Родной…».

Не первый год сотрудничает с газетой замечательный человек, фронтовик, инвалид войны, педагог с многолетним стажем Николай Алферов. Его военные истории, рассказы о фронтовиках всегда правдивы и выстраданы, ведь о войне он знает не по наслышке. В этом году запомнились такие публикации нашего ветерана: «Командир пулеметного взвода», «Сказ о Шуре и Грише», «Память будет светла», «Партизанскими тропами».

Очень активно проявляли свою гражданскую позицию военные пенсионеры Л.Альминович и П. Кужиков. Большой читательский отклик получили их публикации по делам пенсионным: «Считаем нужным предложить», «Если вглядеться пристальней», «Это модное слово коррупция», «Дурачат, потому что позволяем».

Может, это и было главным достижением газеты в уходящем году: ваши письма, ваши отклики на больные проблемы, ваши размышления, ваше творчество. Надеюсь, наше сотрудничество успешно продолжится и в наступающем году. Пусть он будет для всех нас благополучным и счастливым. С Новым годом, дорогие друзья!

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.
• Записки андрагога. Из дневника «Союза неугомонных»
  
  С 2009 года в Иркутске действует добровольческий образовательный проект «Высшая народная школа (ВНШ) для людей пенсионного возраста», девиз которой «Не доживать, а жить!» В этом году школке исполняется 15 лет…