"Моя субботняя солянка". Год 2007

 

 

 

Год 2007

 

 

Объединяющее Рождество

Праздники, по моему мнению, хороши не сами по себе и долгожданны они не перспективой налопаться от пуза и напиться до поросячьего визга. Большие праздники непременно осеняются предчувствием торжества, подготовкой к нему, непременными ритуалами и атрибутами. Тем и отличается праздник от нечаянного застолья.

В недавние советские времена праздники разделялись на городские и деревенские. Городскими были, конечно же, Новый год, 8 марта, Первомай, 7 ноября. Новый год расцвечивался разноцветными огнями на елках, прихорошившимися витринами магазинов, непременным «Голубым огоньком» в телевизоре. В деревне всего этого великолепия не было и в помине. Не знала деревня и шумных демонстраций на Первомай и годовщину революции. Потому и праздники эти среди изб и печных труб не ощущались полной мерой.

Зато деревня, несмотря ни на что, через своих бабушек и дедушек, свято хранила традиции праздников престольных, отмечавшихся на Руси испокон веков. Всесильный партком существовал и в колхозе, но против вековых традиций был он слабоват. В деревенских избах не прятали иконы, не боялись и праздники православные отмечать. Колхозное руководство, в случае чего, всегда могло оправдаться: мол, что с них возьмешь, со старушек невежественных…. В сельских церквях размещались конюшни, клубы и прочие непотребства, но несмотря на это, народ не забывал национальных и религиозных традиций. Напротив, в городах церковные храмы кое-где действовали, но ходить в них было не принято, стеснялись и боялись преступать порог церкви. Все ведь были пионерами, комсомольцами, коммунистами.

Официально над страной висел лозунг: «Сотрем грань между городом и деревней», а по существу поддерживалось разделение нации на два народа. По своему детству помню: Рождество, Крещенье, Масленица, Пасха, Троица обитали только в деревне. Там и Колядки на Рождество, и «бабки» из костей да крашеные яйца на Пасху, и «иордань» на речке в Крещение, и «завивание березки» на Троицу. Зато в городе несли транспаранты на демонстрациях и кричали «ура» перед трибунами.

Теперь «ура» не кричим, но Рождество открыто празднуем. Оба народа, городской и сельский. Кто-то возразит, что сельский народ сейчас прозябает в нищете и пьянстве, деревня гибнет. Но, скажите, когда ей было легко? А ведь все вынесла, вытерпела, сохранила в себе, в самом сердце, Веру и Верность традициям. Потому и верить хочется, что не все потеряно и пока очень робко, но проступает надежда на лучшее, на возрождение нации. Сам праздник Рождества Христова дал человечеству Веру, Надежду, Любовь. С этим кладезем в сердце и постараемся жить в наступившем году.

С Рождеством Христовым, мои дорогие!

 

Жизнь продолжается!

Для меня привычнее считать профессиональным праздником 5 мая, день, когда вышла газета «Правда». Но это всего лишь привычка. Повод праздновать День российской печати13 января—более весомый. В этот день, в 1703 году вышла в свет первая российская газета «Ведомости о военных и новых делах, достойных знания и памяти». Если вы читаете эти строки, то это и ваш праздник, читатель. Тем более, что завтра, 14 января, день рождения и нашей газеты. Примечательно, что за четыре года состав редакции сменился и нам об этой дате напомнили сами читатели в своих письмах. Значит, с праздником нас всех!

Я позволяю себе сегодня занять гораздо больше газетной площади— праздник все-таки. Да и печать наша претерпела такие изменения, что ее, прежнюю, и не узнать. В начале девяностых я отошел от журналистской деятельности на государственную службу, а после отставки встал вопрос о возвращении к прежней профессии.

Ощущение было сродни тому, какое я испытывал возвращаясь из тундры после «погружения» в профессию оленевода к привычной городской жизни и работе. Правда, на этот раз моя акция «журналист меняет профессию» затянулась на долгих семь лет, и возвращался я в другую действительность, где прежней моей профессии фактически не существовало.

Газеты изменились неузнаваемо. Если раньше над редакциями домокловым мечом висели обкомы, райкомы, парткомы и непреодолимая цензура, то теперь все средства массовой информации подсели на финансовую иглу. А эта зависимость беспощаднее и жестче партийной. Часть изданий прижалась к властным структурам и добывала денежку на существование тошнотворным верноподданичеством. Другая часть нашла опекунов среди олигархов или бандитов, старательно выполняя политические заказы и отстреливая неугодных. Не нашедшие «хозяев» вынуждены были пробиваться чернухой, порнухой и рекламой. Так в какую журналистику возвращаться?

В Российском государстве жизнь человеческая никогда не представляла хоть какой-то ценности — и при царском режиме, и при партийном, и в «неокапиталистической» действительности. «Гвозди бы делать из этих людей» — высказался в свое время Маяковский, не догадываясь, что его «рационализаторское» предложение будет освоено и внедрено в практику. Человеческую массу бросали на стройки века, мостили ею болота, испытывали ядерными взрывами и голодом, заваливали телами непреодолимые оборонительные сооружения (вроде линии Маннергейма), лишали имущества и права на жизнь— а он, русский человек, все еще жив, курилка! Жестко обузданные идеологией и цензурой партийные газеты как раз в этой презренной и никчемной человеческой жизни отыскали свою оппозиционную нишу — очерки о судьбах человеческих противостояли бесчеловечной традиции, поднимали самосознание и самоуважение людей. Читающая публика выражала свою признательность высокими подписками и уважением к пишущей братии. Иначе и быть не могло, все выстраивалось по жизненным законам: «что посеешь — то и пожнешь», что отдашь — то и получишь. В пору перестроечной эйфории многие даже признавались, что читать стало интереснее, чем жить… А когда стало «все дозволено» и слово превратилось в спекулятивный товар, человеческая жизнь и для прессы потеряла всякое значение. Редакторы газет цинично заявляли: «Этот пипл все схавает», а презираемый ими «пипл» платил той же монетой. Я такой же «пипл», то бишь народ, и с удивлением отмечаю в себе, что пропала и потребность читать периодику, и, тем более, этой периодике верить… Так в какую журналистику возвращаться?

То ли я потерял свое место в своей профессии, то ли профессия потеряла меня… Если сказать, что я спокойно и равнодушно принял такой итог, то это будет неправдой. Но и особой трагедии не было — я ведь собирался писать книги.

Оказавшись наедине со своей свободой, которую еще называют и осознанной необходимостью, я засел за книгу. Но свобода оказалась непосильной ношей.

Поупражнявшись в словесности над клавиатурой компьютера, я отходил покурить к окну в кухне, откуда открывается завораживающий вид на залив. Прежняя квартира была на первом этаже, там даже днем приходилось включать лампочки и пялиться из окна на стены соседних домов. А здесь — простор, свобода… На этом просторе постоянно наблюдаю самых свободных людей — бомжей. Пожалуй, у них свободы даже больше, чем у меня: свобода ночевать, где угодно (на чердаках, в подвалах, в колодцах теплотрасс), а питаться – в любое время и в любом месте (если мусорные баки полны). Но, Боже мой, какими тружениками им приходится быть! С раннего утра — тщательный обход и ревизия всех мусорных баков, проверка закутков и скамеек, где за ночь как грибы вырастают пустые бутылки. При этом соблюдается строгая иерархия, территориальная принадлежность и жесткое расписание. Изредка возникающие трудовые конфликты безжалостны и свирепы. Да, за все в этом мире надо платить, а разница в тарифах сути не меняет.

Чем же я отличаюсь от этих бродяг, чем моя свобода лучше? Нет у меня, как и у них, медицинского и пенсионного страхования, нет начальства и отчетности, нет и зарплаты. Но я занимаюсь творчеством! — пищит во мне интеллигентный протестант — я пишу для людей, я… А на кой ляд это твое творчество? — бесцеремонно обрывает оппонент, — кто его заказывал, кто просил, кому от него жить будет лучше?.. Ты собираешь слова-объедки этой паскудной жизни, бродяги собирают объедки натуральные — какая, в сущности, разница?..

Такие диалоги, слава Богу, не стали наваждением, они случались нечасто, но здорово омрачали жизнь. Все эти сомнения возникали от неуверенности в завтрашнем дне. Прошлое было со мной — есть что вспомнить; настоящее-- уже не весеннее, но вполне безоблачное, как день на исходе лета; но за горизонтом угадывалось, ворочалось что-то мрачное и холодное… Скажете, обычная боязнь старости-зимы? Да нет, что ее бояться! Зима неизбежна, как любое время года. Страшна незащищенность: когда ты голый на морозе, или в лодке без весел посреди моря…

Я написал книгу о Байкале. И почувствовал полной мерой, что значит быть литератором в наше время. Рабы и крепостные находились в лучшем положении: за свой труд они получали хотя бы пищу. Невозможно представить, чтобы работник пришел и сказал: «Хозяин, я вам поле вспахал. Вот вам деньги за мою работу…» А писатель приходит к издателю и говорит: «Я тут год работал и книгу написал. Вот вам деньги за мою работу — печатайте, продавайте…» Чтобы писать книги, надо быть весьма состоятельным человеком. Или стать машиной по производству сериалов, обзаведясь фирменным клеймом: Донцова, Маринина, Бушков, Фрай и т.д. В последнем случае даже гонорары появятся, но, увы, надо превратиться в пишущую машинку… В конце семидесятых стал для меня открытием Сергей Алексеев. В «Нашем современнике» или в «Новом мире» — сейчас не помню точно — был опубликован его великолепный роман «Рой». Ну вот, — уверился я, — родился новый Шолохов или, по крайней мере, Айтматов… Сегодня Сергей Алексеев гонит по несколько романов в год из серии русских «фэнтэзи». И не от хорошей жизни такая скоропись — просто «кушать хочица».

Интеллектуальный труд — если он не направлен на куплю-продажу — потерял в России всякую ценность. Такое «кидалово» по отношению к авторам, эксплуатацию бесплатного труда, использовали многие бизнесмены, за что и заслужили непримиримую «любовь» народную. Обманутые ученые рванули за океан, неугомонные изобретатели спились, беллетристика превратилась во что-то непотребное — какое будущее ожидает страну? От мрачных предчувствий можно спятить, но все же появляются признаки просветления. Растут конкурсы в ВУЗы, образование обретает былую ценность, проходит пресловутое «преклонение перед Западом», в театрах — аншлаги. Может и впрямь временное помутнение проходит, шизофрения не стала хронической? Хочется в это верить, надо надеяться на лучшее, необходимо любить жизнь, людей и Родину. Эта триада — Вера, Надежда, Любовь — освещала человеческую жизнь столетиями и тысячелетиями. И в третьем тысячелетии она должна вывести нас к свету. Мы — мельчайшие клетки единого организма, но, забывая об этом, порой презираем страну, ненавидим окружающих. Когда клетки отторгают целое — на медицинском языке такой процесс называется диагнозом. Организм болен, метастазы бунтующих клеток стремительно разрушают его…

Историю России можно рассматривать и как историю хронической болезни. У русского народа всегда хватало сил и воли отражать внешнюю агрессию, но не хватало иммунитета против внутренней хвори. Спроси американца про жизнь и дела — он ослепит торжествующей улыбкой: «Всё о,кей!». А мы в лучшем случае кисло ответим: «Ничего… Так себе… Спасибо, хреново…» или начнем ныть и жаловаться на судьбу: здоровье ни к чёрту, дети — паразиты, сослуживцы — сволочи, начальство — кретины, зарплата — нищенская, в правительстве — ворье… Этот стон у нас песней зовется, что-то вроде тысячелетнего национального гимна. Известно, когда ожидаешь только плохое — хорошего не получишь. Постоянное недовольство и напряжение приводит к смене элит и отторжению чужеродных клеток. Недовольство и напряжение формирует творческая интеллигенция — вот почему «поэт в России больше, чем поэт». Взрастив и взлелеяв раковую опухоль, творцы передают ее новой элите с отточенными скальпелями. И начинается: опричнина, семибоярщина, стрелецкие бунты, никонианские расколы, революционные и классовые зачистки. Кровь льется реками, хирурги режут решительно и с запасом. Так и жили — от операции до операции. Последняя смена элит, похоже, обойдется всего лишь химиотерапией, а хорошо ли это, мы еще не определились. Но уже слышны стоны: «нет порядка, нет политической воли, где решительные действия…» — привыкли к радикальному скальпелю. Опять повод для недовольства, опять стоны и жалобы. И нет конца кружению…

А старая, добрая журналистика возвращается. «Мои года» обходятся без «чернухи и порнухи», ценят литературное слово, нашу историю и традиции, а потому находят отклик в сердцах читателей. И для меня, как редактора, это самое ценное обретение и творческое счастье. Жизнь продолжается!

 

Матрица жизни

Почему Иоанн крестил людей и самого Иисуса Христа водой? В те ветхозаветные времена логичнее было бы освящать страждущих огнем (еще близки были традиции огнепоклонников) или осыпать зерном, из которого все произрастало… Но выбрана вода. Случайно ли?

Еще из школьной программы мы уяснили, что вода—это простейшее вещество, состоящее из простейших элементов водорода и кислорода (Н2О), что может находиться оно в трех состояниях: жидком, твердом и газообразном. Вот и все достоинства. И относились к воде соответственно: сливали в реки и моря всяческие отходы и ядовитые гадости, вырубали леса в речных поймах, перегораживали русла плотинами. Впрочем, напрасно я использовал прошедшее время, все это творится и в настоящем. Красавицу Ангару запрудили тремя плотинами, остановив течение, превратив реку в цепь водогноилищ. Но и этого показалось мало— строится Богучанская ГЭС, которая окончательно добьет Ангару. Ради чего? Для дальнейшей индустриализации края и повышения благосостояния жителей? Отбросим эту пропагандистскую шелуху, энергия реки потребовалась алюминиевой империи господина Дерипаски для увеличения собственных прибылей. А леса вырубаются с какими целями? А Великий Байкал уже многие десятилетия пытаются уничтожить на какие-такие жизненные потребности? Вот вам и библейские силы зла — реальные, во плоти и на двух ногах…

Только последнее время ученые заговорили о воде уважительно, как о веществе далеко не простом. Появилось такое понятие, как Память воды. Все большее признание получают гомеопатические лекарства, в которых практически отсутствуют химические вещества—только вода, хранящая память о них. Оказалось, что под воздействием злых мыслей и бранных слов кристаллики воды принимают совершенно иную форму, нежели в нейтральном состоянии или в атмосфере добра и гармонии. Устройство жизни предстает в совершенно ином свете. Наш мозг на 90 процентов состоит из воды и не может не взаимодействовать с внешней водой, которая способна, как и мозг, считывать и хранить информацию. Вода хранит память о каждом из нас. По большому счету она – матрица жизни на Земле.

Лет десять назад Валентина Казимировская, доктор химических наук, признавалась мне, что ошеломлена процессами, происходящими с водой в Крещение. В этот день вода, даже набранная из водопровода, значительно меняла свои свойства по сравнению с контрольными пробами, набранными до или после христианского праздника. Какое космическое или иное воздействие она получает— тайна за семью печатями. Большинство же ученых привычно отмахиваются: не может быть, все это суеверия и мракобесие… Что ж, отмахиваться всегда проще, чем попытаться понять.

Мы же должны хотя бы задуматься о непреходящей ценности воды, о высочайшей ответственности всех живущих у Байкала за этот кладезь планеты. Мы только говорим о необходимости беречь Байкал, а он-то бережет нас не на словах и хранит память о каждом, о всех наших мыслях и поступках. Мы будем жить, пока жива Матрица Жизни.

С праздником Крещения всех нас!

 

Учимся экономить

«Экономика должна быть экономной»-- такой лозунг существовал в брежневские времена. Кроме насмешек он никакой ответной реакции не вызвал. Экономика оставалась затратной, что и привело ее к полному краху. Помните: в конце года все предприятия и учреждения спешили потратить как можно больше средств, чтобы не срезали лимиты на следующий год, бордюры меняли непременно зимой— так оно дороже, бензин лился рекой, хлебом кормили свиней, и т.д.

Думаю, широта русской души от этих безобразий стала еще шире— экономить мы не умеем в принципе. Мы— это старшее поколение, выросшее на социалистических ценностях. Пишу без кавычек, потому что ценного в той системе было действительно немало. Но и вопиющую расточительность с повсеместной «растощительностью», увы, никуда не денешь…

А предыдущее поколение, прошедшее через голодные моры двадцатых- тридцатых годов, помнило, почем она, понюшка табака, и экономить умело. Это было образом жизни для наших бабушек-дедушек.

Мои родители все лето и до глубокой осени проводили в геологических экспедициях. Мы с бабушкой оставались вдвоем. Двухкомнатная квартира в деревянном доме без отопления и водопровода—по тем временам это было почти роскошное жилье. Конечно, родители оставляли бабушке какие-то вполне достаточные деньги на проживание, но по осени, очень гордая собой, она их едва ли не целиком возвращала. «Вот,-- отчитывалась она,-- прожили мы на девятнадцать рублей…». На пустыре за забором были у нее, как у многих соседей, какие-то грядки. В недействующем туалете жили куры. В печке жгли обрезки досок, которые я таскал с ближайшей стройки. Питались в основном жареными на подсолнечном масле макаронами и картошкой. До сих пор помню то потрясение, какое я испытал на обеде у одного моего одноклассника. В сковороду он бухнул увесистый кусок сливочного масла и разбил штук восемь яиц. Я только и успел выдохнуть «ах!» и дернулся поймать на лету драгоценный сливочный кусочек… Такое расточительство не укладывалось в моем сознании.

Бабушка была при всем при том очень доброй и безотказной к моим капризам. Вот в кинотеатре «Пионер» начинали крутить какую-то «классную» картину про шпионов. День-два моего нытья—и бабушка собирала в узелок пяток яичек от наших несушек ( их было три или четыре) и мы пешком через весь город (чтобы не тратиться на трамвай) шли на базар. Там бабушка продавала яйца, и на эти деньги мы покупали билеты в кино. А ведь не было никакой необходимости так экономить! Но иначе она не могла, бережливость после голодных лет стала ее второй натурой.

Став взрослым, уже в восьмидесятые годы, с подобным скупердяйством я столкнулся в благополучной Франции. В гостиничных коридорах царила непроглядная тьма. Свет загорался только в том секторе, куда ты вступал, и немедленно гас у тебя за спиной. Из крана текла вода, пока ты держал под ним ладошки. И так во всем. Им-то, буржуям, чего экономить на каждой пустяковине? А бабушке моей зачем это надо было?

Прошли годы, жизнь изменилась. А мы остаемся прежними. Скудные пенсии заставляют отказываться от прежних запросов и привычек. Суровая необходимость! Стало быть, надо учиться экономить. Прежде всего— небогатый семейный бюджет. В этом мы и хотим вам помочь, подсказать, как и на чем можно сэкономить, что нужно беречь прежде всего, а на чем экономить не следует. Об этом наша новая рубрика «Домашняя экономика». Надеюсь, она будет востребована нашими читателями.

 

Слышим одно— видим другое…

Медики еще не придумали название этому массовому заболеванию, но симптомы его проявляются все настойчивей у подавляющей массы россиян. Ну, раздается, к примеру тележный скрип, а исходит он… из проплывающего мимо «Мерседеса». Или разносится на всю округу рев реактивного лайнера, а, приглядевшись, видишь, что издает его ворона, сидящая на голом тополе… Бывало с вами такое? Признаюсь, со мной подобное случается частенько. И прежде чем записываться на прием к психиатру, спешу поделиться своими ощущениями с читателями. Если я не одинок, то это уже не умственное расстройство, а какая-то эпидемия или сеанс массового гипноза.

Вот читаю или слушаю бравые рапорты правительства о том, что инфляция снижается и остались от нее какие-то зловредные крохи, 7-9 процентов. «Э-э, -- говорю я себе, вспоминая цены на бензин в начале прошлого года,-- что-то у меня с арифметикой не того… Никак эти проценты не получаются, разы выходят , а не проценты.» А как удивляются крестьяне, узнав, что страну захлестнул национальный проект по небывалому подъему сельского хозяйства! На рынок не пробиться, горючее перед каждой посевной и уборочной прыгает до заоблачных высот и трактора-комбайны дешевле заправлять пивом или молоком. Слышат о подъеме, а получают убийственные подножки… Каждому понятно, что цены на бензин тянут за собой все остальные цены, но мало кто понимает правительственные комментарии: горючее подорожало, потому что подорожала нефть на мировом рынке… А потом объясняют, что горючее подорожало, потому что… нефть, дескать, на том же мировом рынке подешевела… Убейте— не пойму такой изощренной логики. Но точно знаю, к весне, когда придет пора выводить технику на поля, горючее опять прыгнет в цене. Такой вот национальный проект!

А еще уверяют, что средняя зарплата у нас растет выше крыши и средний класс плодится, как кролики. Гипнотизирую глазами свой бумажник, а он никак не желает пухнуть от выросших доходов. Слышу, но не вижу.

А реформа ЖКЖ? А монетизация льгот для пенсионеров? А здравоохранение, которое становится все бесплатнее и бесплатнее вместе с лекарствами, испаряющимися из аптек?

А образование, спускаемое ниже плинтуса? А «доступное жилье», ставшее неприступным, как Брестская крепость? А свеженькое повышение тарифов за телефон? А… Словом, куда ни кинь—везде миражи, обман зрения и слуха. То ли к окулисту обращаться, то ли к отоларингологу, то ли вообще… в Спортлото.

Как в прежние времена из пропагандистских рупоров гремят бодрые марши и речевки. «Зато мы делаем ракеты и перекроем Ангару в четвертый раз…». Зато у нас крепчает вертикаль власти, и губернаторов теперь не выбираем, их вгоняют в регионы, как сваи в мерзлый грунт. И депутатов перестали выбирать, их отныне построили в партийные колонны, нам осталось выполнить священный долг и голосовать за «Единую Россию». Сейчас, накануне выборов, всем видно, как партийные избранники, не щадя себя, творят самые необходимые народу законы, то бишь, отменяют одни праздники и придумывают другие. И безопасность стала полнейшей: агенты спецслужб мочат террористов и друг друга не только в сортирах, но и по всему свету.

Крепчаем? Или где?

 

О равновесии Начал

Меньше месяца остается до 8 марта— головной боли всех мужиков: чем угодить?, что подарить?, сколько потратить?.. А пока время есть, хотелось бы поговорить о женщинах, но совсем не в праздничной тональности. Подтолкнул к этому привычный репортаж в теленовостях о заседании правительства. Если не прислушиваться к речам и комментариям, то происходящее можно было признать заседанием мужского клуба. Ни единого женского лица! Но никого телевизионная картинка не обескураживает, потому что привычна и узнаваема--- она неотличима от «мужских клубов», называемых областными администрациями, думами, мэриями, советами директоров и пр.

Плохо это или хорошо? С одной стороны, как бы забота о слабой женщине: освободили ее от тяжкого бремени принимать решения. Как и освободили от тяжелого физического труда. Благо? Но представьте ситуацию: глухой полустанок, одинокая женщина, куча детишек. Работа есть только на путях— шпалы ворочать. И ей отказывают—по «гуманным» соображениям. Помирать с голоду, пускать детишек по миру— ее право. А права работать—нет.

С органами власти и управления картина не так печальна, но не менее удручающа. Мировой опыт показывает, что социальное благополучие обеспечивается только в тех странах, где женщины занимают не менее трети мест во властных структурах. Такое благополучие демонстрируют сегодня Швеция, Норвегия, Дания, Финляндия, Исландия, Канада, Германия, где женщины принимают деятельное участие в управлении государством. Все больше женщин становятся президентами, возглавляют правительства и даже становятся министрами обороны. Их затребовала новая эпоха.

Вот что писал по этому поводу на пороге еще прошлого столетия философ А.Клизовский: «Основа жизни и мироздания требует взаимодействия и равновесия двух извечных Начал, которые на земном плане существования, в человеческом царстве природы, осуществляется мужчиной и женщиной. Взаимодействие, равновесие и гармоническое сотрудничество Начал есть необходимое условие нормального и успешного развития жизни на всех планах бытия… Мужчины и женщины в мироздании совершенно равноценны и равнозначащи, и о преимуществе или преобладании одного из них не может быть и речи. Одно без другого они ничто. Принцип развития жизни и совершенствования человечества заключается в любовном единении и равновесии, в дополнении одного другим и гармоничном сотрудничестве этих двух разделенных половин человеческой сущности, которые лишь в единении составляют одно… В наше время в широкой мере происходит нарушение великого закона «Равновесия Начал», благодаря безраздельному преобладанию мужского начала во многих областях человеческой жизни. Женщина во многих странах умалена в правах и, считаясь низшим существом, исключена из участия в государственном строительстве и законодательстве. Вообще, она исключена из участия в решении таких вопросов, которыми создается судьба народов и государств...»

А что у нас? Заседания «мужских клубов» продолжаются. Достаточно сказать, что в Законодательном собрании области прошлого созыва была всего одна (!) женщина из 45 депутатов. Сегодня их аж четыре. Рост четырехкратный, но явно недостаточный. Не может наша прекрасная половина преодолеть какой-то барьер. Смею думать, что он—денежный. Областные депутаты явно не бедствуют, и потому борьба за «хлебные места», которая тоже требует немалых денег, разгорается нешуточная.

Зато на муниципальном уровне у нас случился какой-то потрясающий прорыв. На выборных должностях в районах и сельских поселениях женщины занимают подавляющее большинство— 74%. Тут бы наставить восклицательных знаков, но восклицать не о чем. Во- первых, эти должности не оплачиваемые, а муниципальные и поселковые бюджеты даже не сводят концы с концами,-- потому мужики вежливо расступились. А во-вторых, в спивающейся, разоренной деревне сейчас единственная надежда на женщин. Они и впрягаются в этот непосильный воз. И хочется верить, что вывезут (тьфу-тьфу—как бы не сглазить!). После этого, уж будьте уверены, мужчины займут руководящие позиции…

Такие вот дела. Есть о чем подумать накануне выборов и международного женского дня.

 

Власть настроилась по-боевому

Традиционно «мужской» День 23 февраля приходится у нас на следующую пятницу, поэтому и поздравлять защитников Отечества мы решили в следующем номере. Но события недели показывают, что руководство страны начало встречать его с боевым задором загодя.

Речь Путина в Мюнхене вызвала переполох в мире. Впервые, пожалуй, российский Президент говорил жестко, без намеков и умолчаний, о безопасности России. Говорил то, о чем думают многие россияне: почему США так озабочены нашей демократией, почему диктуют свою волю всему миру, ради какой-такой безопасности размещают свои военные объекты у самых границ России? Путин прямо заявил, что наша страна подобное опекунство далее терпеть не намерена и на любые угрозы способна дать адекватный ответ. Речь не мальчика, но мужа, защитника своего Отечества.

На днях Президент еще раз удивил неожиданной рокировкой в правительстве. Министр обороны Сергей Иванов оставляет свой пост и становится первым вице-премьером, наравне с Дмитрием Медведевым. Теперь два главных претендента на президентский пост будут стартовать с равных позиций. Кто-то из них станет новым президентом, а соперник скорее всего возглавит правительство. Но не надо забывать, что Путин еще и мастер неожиданных ходов, вполне возможно, что за спинами двух претендентов пока скрывается третий— и основной игрок. Почему бы и не Сергей Нарышкин, выдвинутый пока на пост вице-премьера? А что: фамилия старинная, русская, аристократическая, профессиональная принадлежность—из профессиональных разведчиков. Чем не преемник? А то, что Министерство обороны займет бывший налоговик Анатолий Сердюков, может служить знаком грядущих реформ в доблестных вооруженных силах.

Радикальные предложения зреют и в нашем «сером» доме. Возможно, сам серый оплот власти снесут, а на его месте восстановят Казанский собор, взорванный большевиками в 1932 году. А слуги народа переедут в новый административный центр, который, скорее всего, разместится где-то в районе Мегета. Что ж, вполне логичное решение для скрепления будущей агломерации трех городов.

Хотя, сознаю, наших читателей больше порадовало бы радикальное повышение пенсий, хотя бы в два-три раза… Но на это, как нас заверяют, не хватает всей мощи государства. Что ж, подождем.

 

Праздник весны и любви

График выпуска газеты нынче нам здорово подкузьмил. «Мои года» выходят по субботам, а замечательный праздник 8 марта приходится на четверг. Как быть? 3 марта поздравлять женщин вроде бы рано, а 10 марта— поздно, поезд, как говорится, ушел…

После долгих размышлений мы решили, что все же лучше раньше, чем с опозданием. Ведь это с днем рождения поздравлять заранее не принято, а женский день, он должен длиться весь год. Даже представить невозможно один день на Земле без женщин. Младенцы без матерей, больницы и школы без врачей и учителей, магазины без продавцов, трамваи и троллейбусы без водителей…. Такова уж специфика женской профориентации. Жизнь остановится даже во всех органах власти— ведь мужчины лишь командуют, а все необходимые документы и решения готовят женщины. Пожалуй, только в церквях продолжатся службы, отправляемые исключительно представителями сильного пола, но службы эти будут проходить без прихожан, кои представлены у нас в подавляющем большинстве женским населением.

Есть и еще одно соображение. Завидев праздничный номер загодя, иной забывчивый супруг вспомнит о своей обязанности поздравить жену, тещу и дочерей с праздником, а запоздалое напоминание о празднике лишь даст повод приложиться к рюмке… Шутка. Но есть в ней и здравый смысл, учитывая нынешнюю алкоголизацию мужского населения.

Сибирская земля хранит память о декабристах, но самый яркий след в памяти потомков оставили их самоотверженные жены. Позднее справедливо скажут, что декабрьское восстание выиграли женщины, выиграли , не бунтуя, не протестуя, а исполняя долг. Но не только подвигом самоотречения ради мужей и детей прославились женщины. Александр Сергеевич Пушкин оставил такие строчки:

« Не смешно ли почитать женщин, которые поражают нас быстротою понятия и тонкостию чувства и разума, существами низшими в сравнении с нами! Это особенно странно в России, где царствовала Екатерина 11 и где женщины вообще более просвещенны, более читают, более следуют за европейским ходом вещей, нежели мы, гордые Бог ведает почему».

Гордиться не следует никому. Ведь человек живет только потому, что состоит из двух равноправных половин— мужской и женской. Неслучайно и праздники сошлись вместе. Ведь в народе 23 февраля почитается не как военный праздник, а день мужчин, защитников. Соответственно, 8 марта – день женский. Испокон веков мужчины охотники, защитники, а женщины хранительницы домашнего очага. Можно сказать и так, что мужчины лишь защищают то, что создают женщины.

С наступающим праздником, дорогие наши читательницы, жены, подруги, матери и бабушки! Пусть длится этот день весь год— когда вас помнят, любят, заботятся и защищают. И дарят цветы.

 

История повторяется?

С приходом весны пробуждается не только природа, но и люди как бы обретают второе дыхание. Солнца все больше, ночной сумрак сокращается, как шагреневая кожа. Жить хочется. А жить многим пенсионерам… не на что. Письма, приходящие в редакцию, полны слез и отчаяния: ну, как прожить на такую пенсию, когда нас перестанут унижать?! И даже такое встречается: «Лучше бы пришли— да всех нас перестреляли, чтобы не мучились…»

Горько. Обидно. На Православном Соборе, проходившем недавно в Москве, было заявлено, что если нынешние нувориши и толстосумы не будут делиться своими сверхдоходами с народом, то русский бунт, бессмысленный и жестокий, ожидает Россию в ближайшем будущем. Услышат ли они, услышит ли власть?

Сомневаюсь. Наши богатенькие буратины, рассовав капиталы по зарубежным банкам, считают себя гражданами мира, а не России. В случае чего можно всегда перебраться к теплым морям и к своим деньгам. Надежды на власть тоже нет никакой, потому что власть и богатство у нас неразделимы. Посмотрите, сколько долларовых миллионеров и миллиардеров заседают в Думе и Совете Федерации— десятки. Какие законы они примут, чьи интересы будут лоббировать в правительстве – догадаться несложно.

Говоря об унизительных пенсиях, они сочувственно кивают головами и разводят руками: мол сделать ничего нельзя, повышение пенсий обрушит небывалую инфляцию… И тут же начинают объяснять, почему необходимо поднять налог на недвижимость до рыночной стоимости. Для богатых это справедливо и приемлемо, а для пенсионеров? Помимо непомерной платы за навязчивые коммунальные услуги придется еще и налог за «хрущевку» выплачивать по рыночной цене. А ведь пенсии у нас далеко не «рыночные».

В конце недели порадовал и спикер Думы, он же лидер «Демократической России» Борис Грызлов своими планами увеличить штрафы для автолюбителей в десятки раз. Дескать, нарушители с легкостью выкидывают несчастные 100-200 рублей и продолжают нарушать дальше… Конечно, для вождя партии власти это не деньги. А для пенсионера? Заплатить несколько тысяч за неправильную парковку, для него равнозначно катастрофе. Наш спикер всея Руси уже не понимает, кому и что говорит, не задумывается, что жизнь есть и за пределами Садового кольца, а народ — это не только и не столько его друзья и коллеги.

Печально все это. Но будем верить, что каждому воздастся по делам его…

Путину сейчас голоса пенсионеров не нужны, они понадобятся его преемнику, потому Президент занимается глобальной экономикой и международными делами. На пенсионных делах свое имя в истории не оставишь. Потому и Зурабова он лишь мягко журит за все его провалы и разрушения— бережет как жертвенную пешку для нового президента.

Такая вот безнадежная весна.

Простите мне такой пессимизм, но он навеян и вашими письмами. Бог с ними, с богатеями и власть предержащими! Хуже, когда люди начинают жить по принципу: «Не то плохо, что у меня корова сдохла, хуже, что у соседа жива…» . По-человечески – это когда в нужде люди помогают друг другу, но когда хотят рвать у ближнего, это уже напоминает стаю голодных хищников. В последней почте обескуражили несколько писем, в которых пенсионеры возмущаются льготами для ветеранов труда, участников и инвалидов войны, считают несправедливыми денежные выплаты Героям Социалистического труда и Героям Советского Союза, почетным гражданам области и города. Дескать, надо все эти льготы отменить и поделить между всеми. Как это знакомо! Пролетарский принцип равенства уже искалечил Россию, так неужели история повторяется? Не дай-то Бог!

 

Арифметика бессмысленности

В прошлом номере я задел тему о пенсионных льготах. Дело в том, что некоторые наши читатели стали сетовать на пенсионное неравенство: дескать, слишком хорошо живут всякие Герои, инвалиды и ветераны войны, почетные граждане города и области. Надо бы у них надбавки убрать и разделить между всеми… Отобрать и поделить было лозунгом всех революций, обещавших всеобщее равенство и братство. Но ничего хорошего из этого никогда в истории не получалось. Революции замышляли одни, совершали другие, а плодами пользовались третьи. Всеобщее равенство оставалось лишь заманчивой сказкой. Потому что оно невозможно в принципе—люди все слишком разные. Другое дело—государство обязано создать равенство возможностей для реализации человека, начиная с детского сада и школы. А дальше все зависит от тебя, от того, как ты эти возможности использовал, академиком стал или дворником…

Я бы поостерегся однозначно осуждать всяческие государственные льготы. В недавние восьмидесятые людей стали сильно раздражать привилегии партийной элиты, раньше мирно дремавшие в тени и считавшиеся выслуженным приложением к высокой должности. Немало посмаковала эти кусочки сладкой жизни пресса, выскользнувшая на просторы гласности, ну, и, само собой, почти все кандидаты в депутаты оседлали этого конька. Номенклатурная кормушка существовала в виде всяких продовольственных пайков, спецмагазинов, спецполиклиник, спецдач, спецмашин, спецсанаториев и прочего. Между тем, вокруг этого специализированного рая крутилась и питалась целая армия обслуживающего народа: секретари, референты, советники, повара, продавцы, шофера, врачи, любимые артисты, ведущие журналисты и другой обслуживающий люд. Так что круг этот был далеко не узким... Причем, как внутри этого круга, так и вовне его культивировались почти схожие представления о социальной справедливости. Базой служила идеология – у нас государство рабочих и крестьян. Точкой отсчета была зарплата квалифицированного рабочего. Поэтому и секретарь обкома, и даже Генеральный секретарь ЦК КПСС получали официальную зарплату в пределах представлений о заработках элиты рабочего класса. Предположим, классный станочник или наладчик могли получать 400 - 600 рублей, а то и значительно больше. Отсюда и начинали плясать. Но вот что из этого получалось...

Мог ли директор завода зарабатывать меньше своих рабочих? Вряд ли. Тот же высокооплачиваемый виртуоз токарного дела сказал бы, что это несправедливо: у директора образование, ответственность, головная боль за план, ненормированный рабочий день и прочие инфаркты. Кто же пойдет на его место, если у станка получается больше?.. С помощью премий, надбавок и прочей бухгалтерии директорский доход значительно подрастал, чаще всего переваливая за тысячу. А теперь представьте такую ситуацию: партийной власти необходимо подыскать замену секретарю райкома или обкома. Из кого выбирать? Конечно, на ответственную должность надо пригласить человека, хорошо знающего производство, имеющего большой опыт руководящей работы. Чаще всего выбор останавливался на директоре крупного завода или начальнике значительной стройки. Конечно, в те времена деньги не имели того значения, что сейчас, но тем не менее... Переходить с заработка в полторы тысячи рублей на официальный партийный оклад в четыре раза меньший – это, знаете ли, сложно назвать повышением. А ведь редко кто отказывался... Потому что каждый, удостоенный высокой чести, понимал, что тем самым повышает не только свой социальный статус, но и уровень жизни. Реальная зарплата будет не меньше, а плюс ко всему все самое лучшее, что не купишь ни за какие деньги – машина, жилье, дача, путевки, отборные продукты, возможность отдавать команды всем и каждому. Такая вот теневая экономика. Должностной оклад подправлялся с помощью конвертов с надбавками, премиями и прочими денежными начислениями, а многие жизненные блага представлялись практически бесплатно. Это, повторюсь, была отлаженная система стимулирования органов государственного управления, в которой что-то доставалось даже приближенной уборщице. Убрать привилегии означало то же самое, что слить масло из двигателя автомобиля – несколько километров еще проехать можно, но дальше мотор неизбежно заклинит.

Народных депутатов, непримиримых борцов с привилегиями, очень быстро развернули лицом к стойлу, то бишь, к кормушке. В перерывах между заседаниями съездов в столовой Кремлевского дворца стали разворачиваться бойкие торговые точки, в которых можно было приобрести приличный кейс, французские духи, фломастеры, книги – в условиях тотального дефицита это был оазис изобилия… Все возвращалось на круги своя.

Отнимать и делить в общественных уравнениях—бессмысленные арифметические действия. Куда эффективнее прибавлять и преумножать.

 

Пересечения и совпадения

Удивительно, как пересекаются обстоятельства и судьбы в координатах времени и пространства! Все последние дни не идет у меня из головы трагический случай на центральной улице Иркутска, когда под ледяной глыбой, сорвавшейся с крыши, погибла Элиса Гурулева. Какой рок свел их вместе? Самый мощный компъютер не смог бы обеспечить такого попадания. Ничтожные доли секунды решили смертельный исход: стоило чуть сбиться с шага, заглянуть в глаза подруге, переждать машину на переходе или на миг поторопиться— и беда бы миновала. Но нет!.. И вовсе уж мистика: еще в советские времена Гурулева работала директором хладокомбината. Всю жизнь создавать и оберегать лед— чтобы погибнуть под глыбой льда!.. Я приношу искренние соболезнования замечательному человеку и писателю Альберту Гурулеву, по воле злого рока потерявшего жену, и разделяю его горе. После такого невольно становишься фаталистом и начинаешь верить, что случайности— это лишь пересечение предопределенностей и обстоятельств в данном месте и в данное время.

Между тем завтра, 1 апреля, несколько праздников. Неофициальный День смеха или по-другому День дурака, профессиональный День геолога, международный День птиц и православное Вербное воскресенье. Гремучая смесь! Разве мог предположить Президиум Верховного Совета СССР вводя праздник разведчиков недр в 1966 году, что геологи окажутся «в дураках»? Увы, так сошлись исторические обстоятельства, недальновидность политиков и хозяйственников, алчность новых собственников…

Иркутск был геологической столицей Сибири. Здесь была создана превосходная геологическая школа и выпестована особая каста людей, о которых слагались песни, и для которых по областному радио звучала еженедельная передача «Ты ветру и солнцу брат». Все в прошлом— была, был, были… А сегодня уже раздаются вопли: нефтепровод в Китай почти построили, а нефти в области нет— месторождения не доразведаны, запасы не утверждены… Надо ли удивляться: ни людей нет, ни средств.

Вот какое письмо пришло накануне в редакцию.

«…Надеюсь, в «Моих годах» добрым словом будет помянуто то время, когда Геология процветала, когда большая армия геологов беззаветно и бескорыстно выполняла геолого-съемочные, поисковые и разведочные работы, обеспечивая потребности страны в различных полезных ископаемых. В этом активное участие принимали все мои одноклассники-геологи, о которых я сейчас вспоминаю. Нас было 27, а теперь осталось только трое: я, Борис Иосифович СУШКЕВИЧ, Вера Михайловна КУЛИГИНА и Неля Даниловна БАЖЕНОВА.

Мы хорошо знали ваших рано ушедших родителей, Клавдию Ивановну и Иннокентия Михайловича. Они были добрыми, честными и трудолюбивыми. Отличным геологом был Иннокентий Михайлович. Он создал лист № 48-XXXI Государственной геологической карты масштаба 1:200 000, ему удалось открыть и провести разведку месторождений силлиманита, как сырья для получения алюминия, и другие геолого-оценочные работы.

Я послал уже поздравления с Днем геолога многим семьям своих бывших одноклассников-геологов, так как считаю это своим долгом бывшего старосты группы геологов Геологического факультета ИГУ.

Желаю всего доброго и успехов в работе.

Борис Иосифович СУШКЕВИЧ»

Прошу прощения, что в письме упоминаются мои родители. Да, я сын геологов, и горжусь этим. Еще школьником вдосталь побродил с отцом в качестве маршрутного рабочего по отрогам Восточных Саян. Нагрузку он мне давал почти запредельную, чтобы отвадить навсегда даже помышлять о своей профессии. В полной мере ему это не удалось, хотя пошел я по другой стезе. Но до сих пор щемит сердце ностальгия по тем людям и тем ощущениям.

Неслучайно так близко сошлись Вербное воскресение и День птиц – праздники почти геологические. Аккурат к тем дням, когда верба выбрасывала свои пушистые помпончики, геологи напрочь забывали о тяготах и лишениях прошлого полевого сезона и рвались «встать на крыло», как перелетные птицы. В тайгу, в горы, к палаткам и кострам, к адовой работе, к свободе! Там, в поле, геологи были свободны, как птицы, их никто не мог контролировать и подгонять, но только там понималось, что «свобода есть осознанная необходимость». Они не давали себе выходных, лезли на кручи, чтобы проверить и перепроверить залегание пластов, били шурфы в самом заклятом грунте— отвечая только перед своей совестью и долгом (простите за высокопарность!) перед Родиной.

С нынешней колокольни кто-то посчитает их дураками— столько работали, горбатились, открывали подземные богатства страны, а что получили… И все же день дурака—не их праздник. Они, немногие оставшиеся, обязательно соберутся, сдвинут рюмки, вспомнят былое, а если и посмеются над собой, то смех этот будет горьким. Но это уже беда России. Они сделали все, что могли.

С праздниками вас, дорогие!

 

В ночь на пасху

Рассказ

Знобко. Звезды колючие, большие, пронзительные, они неведомо как покалывают в самое сердце. Мерцают со­сульки на черном срезе кры­ши. Пахнет смолой от черных, по-сибирски монументальных ворот. Сонно погромыхивает цепью Трезорка. Апрельская полночь. Я одет тепло, но нет никаких сил унять дрожь, бо­язно, что дед услышит стуко-ток моих зубов да прогонит в избу — поди объясни ему, что знобит меня не от холода...

Отходят годы, а те знобкие ожидания, те ночи на Пасху ос­таются во мне и не ветшают, будто я снова приехал суббот­ним вечером в деревню.

...Я приехал субботним вече­ром в деревню. Нет, пожалуй, меня привезли, не дорос еще до самостоятельных поездок. Приехали. И только бухнули дверью да переступили порог, как почувствовалось, что се­годня и ждут нас не так, как всегда, и носиться по избе мне не следует. Полы застелены чистыми дорожками и вязаны­ми кругами, в кухне ввернута яркая лампочка свечей на две­сти, а деда и баба мои хоть и суетятся привычно, но что-то держат в себе, что-то берегут до поры.

Отец и дядя — здесь они городские зятевья — почему-­то непривычно маются, как по­сторонние гости, и чинно рас­саживаются по табуреткам. Их маета незаметно передается мне, словом, театр какой-то!.. Но долго ли усидит дядя Ми­тя — он без дела совсем не может.

--А кадило почему не го­рит? Забыли? — он проходит в «залу», встает на стул и сни­мает лампадку перед тремя почерневшими иконами.

— Так, так,— говорит он, покрутив фитилек, — масла-то нету, нету масла. Эх, хозяева, бога своего подмаслить забы­ли!

Мама и тетя Тася шипят на него, как две свирепые кошки.

— Ну что вы, ей богу, ну, насели, ну, будет вам! — От­бивается дядя Митя.— Да я же ничего не сказал, что вы, как эти... Да я сам, понимаешь, люблю, когда лампадка горит. Пусть себе... Может, мне за лампадным маслом к Степаниде сбегать?

Но не надо бежать к Степаниде, масло есть, припасено. А не заправили им лампадку потому, что дядя Митя — че­ловек военный и партийный — вдруг ему не понравится, ма­ло ли... Дядю все любят, но почему-то побаиваются его си­них офицерских погон — никак я этого понять не могу...

Наконец, все уладилось, и лампадка призрачным светлячком за­горается в переднем углу. У длиннолицых святых еще глуб­же западают глазницы, все строже и требовательнее свер­лят они меня, спрашивают. О чем? Что я им должен отве­тить? Крошечный мотылек пла­мени оживляет, тревожит тени предметов — так бывает, ког­да в темной комнате включен телевизор. Это сравнение с таким привычным и родным «телеком» заставляет отсту­пить мистическую жуть и не­ожиданно наталкивает меня на первую в жизни большую, как айсберг, мысль. Самое удиви­тельное, что в море лет эта мысль не затерялась, не рас­таяла и время от времени тревожит своими угловатыми краями.

А подумалось мне, что ико­ны были для людей тем же те­левизором, только «телевизо­ром наоборот» — через них смотрели в себя. Теперь мы видим по телевизору много интересного и веселого, но се­бя увидеть не можем. Значит, мы становимся другими. Каки­ми? Хуже или лучше? Знаем больше или меньше?

Мысль была настолько не­ожиданной и пугающе непо­сильной, что я не рискую поделиться ею со взрослыми, а сам, став взрослым, все не най­ду времени ее додумать.

Может, из-за этих минут при свете лампадки я так отчетли­во все помню. И жалею те­перь, что поспешил прервать эти минуты и выйти под осле­пительный свет праздничной лампочки. Вернуться бы в тот синий полумрак и доглядеть то, явившееся на мгновение! Увы...

...А под ослепительным све­том праздничной лампочки на­крыт стол. Дед косится на бу­тылку с яркой этикеткой, не выказывая явного интереса, что и подозрительно. Я сажусь ря­дом с ним, чтобы эти интере­сы его в случае чего удер­жать, не допустить до той ста­дии, когда дед начинает петь песни. Если он запоет, то моя песня кончилась. Поет дед изо всей мочи, страшно краснеет лицом, выкатывает глаза и уже ничего не слышит. А как умолкнет, так сразу кричит: «Рушь хлеба! Хлеба рушь, яз­ви тя!», и бабушка ворчит, но отрезает еще несколько ог­ромных ломтей домашней ковриги. Хлеба уже гора на столе

но спорить бесполезно — дед показывает гостям, что у него полны закрома... Да бывало и такое, но не буду врать — очень редко, по большим только застольям. Дед считался по деревне непьющим, то есть пил лишь по случаю, по праздникам, после бани и никогда не колобродил, не сшибал по соседям стаканы на похмелье.

Но чем черт не шутит, я сидел рядом и бдел в оба.

Разлили по первой из пузатой иностранной бутылки, крякнули, заморщились, захрустели огурцами. Мне, само собой из пузатой бутылки ничего не перепало, но я тоже с удовольствием хрустел пахучими огурцами, секрет засолки которых знала одна лишь

Бабушка.

— Гамыра и та мягче будет, — высказался дед, отдышавшись. — Ишь, как разукрасили! Поди за разукраску на бутылке и дерут деньги, а туды скипидару подливают для экономии…

— Виски это называете, батя, ви-ски, — взялись объяснять зятевья. — Там, в Америке, тоже по этому делу понимают и пьют за милую душу. Умеючи пьют, со льдом и с

содовой. Это у нас стаканами хлещут да рукавом занюхивают...

— Соду добрые люди от изжоги потребляют, а у меня ее слава богу, сроду не бывало.--

Дед отодвинул бутылку подальше и больше на нее не смотрел, обиделся.. Меня очень даже устраивает такой расклад. Зарубежный напиток как видно, никому не пришелся по вкусу, от коварной медовухи по настоянию женщин отказались. Дед еще поуговаривал для порядку, и на том кончи­ли.

-- И то, — сказал он, когда на стол водрузили самовар.— Христос еще не воскрес, а мы пить зачнем... — сказал он это извинительно и робко, по­тому что не терпел споров о боге. Не знаю, верил ли он по- настоящему, но я ни разу не видел, чтобы дед молился или ездил бы в церковь. На все мои резоны убежденного ате­иста дед лишь загадочно улы­бался да твердил одно по од­ному: «Все может быть. На то воля божья», — чем доводил меня до полного отчаяния.

— Правильно, тятя! — по­шла вдруг в наступление ма­ма. — Правильно! Совсем уж! Праздник не праздник, а им лишь бы водкой захлебнуться. В городе ханыги у каждого магазина валяются, в деревне по улице не пройдешь. Да что же это делается? Куда же мы так докатимся-то?!

— В ранешнюю пору хоть по праздникам пили, — поддер­жала бабушка. — По несколь­ку дён гуляли, что верно, то верно, но не ящиками же хле­стали, не ведрами! Третьевод­ни Лукерью, царство ей небес­ное, хоронили, так у ей на по­минках Леха хромой замерз, в Лукерьином огороде и замерз — из гряды поутру выдалблива­ли... Раньше такой срамоты мы слыхом не слыхивали, видом не видывали!..

— Ай, да бросьте вы! — перебил дядя Митя. — Я-то в другой деревне, что ли, вы­рос? Всегда пьяницы водились, всегда мужики на праздники напивались и обмораживались. Пили меньше, так и жили бед­но, пожрать досыта не могли,
а теперь гуляй-- не хочу, деньги у всех водятся! Только и де­лов.

Дед заерзал на табуретке, не соглашаясь:

— Ты, Митрий, каво видел- то за свои годы, одну колхозну голодуху? А когда своим хо­зяйством жили, ежели мужик трудовой — так он пить ден­но и нощно мог? Ежели у него сало водилось и хлеб в ам­баре лежал, так его кулаком или пьяницей надо назвать? Нет, кто работал, тот и ел сыт­но, и жил по-людски, а на пьянку время не оставалось. Работали! Праздники по дру­гому обычаю стречали, степенно и...

— Да уж, — вставил шпиль­ку дядя Митя, — по неделе из дома в дом шарахались...

(Замечу в скобках, что деду я тогда не очень-то верил: не могли люди до революции и до колхозов хорошо жить. Тут и спорить не о чем. Во всех книжках написано.).

...— Я и говорю, — строжает голосом Дед, — праздники степенно стречали, не торопи­лись шары налить да соседу по сопатке съездить. Нет. Ране-то загодя о празднике думали, готовились. Вот Пасха. Хоро­ший праздник, зря его отме­нили. Новый такой не учреди­ли, а старый выбросили. Вер­но, нет? Погоди, Митрий, я твои партейные речи назубок знаю, ты мне дай сказать. Пас­ха большой праздник — Хрис­тос воскрес. И заботы были большие. Избу вымыть с пе­сочком, качели ребятишкам по­весить, медовуху поставить, яйца покрасить, бабок от студ­ня на игру скопить... да мало ли! Будет мука побелей — и пироги послаще выйдут. А к масленице, уж знамо дело, сбрую подчистишь, дугу крас­кой подновишь. Как же, по де­ревне, поди, ездить-то, не по лесу. Мало ли делов! Жданье-то само слаще праздника. Су­етишься, хлопочешь, ждешь, а как праздник подойдет — уже­ли в канаве захочешь валять­ся? Самого себя обмануть — невелика радость. Так было заведено. А нонче у вас какие такие заведенья? Тьфу! День шофера, день монтера да день танкиста... Заделье на работе попьянствовать... Вера Христо­ва тысячи лет на земле живет, всяких умников и супостатов пережила. А ваша вера толь­ко объявилась под наганом, а уж всех под себя подминает. Сила есть — ума не надо...

Дед впервой так разошелся.

Все сидят и смотрят в стол. Молчат. Дед тоже будто с разбегу налетел на эту тиши­ну и замолк. Ничего не пони­маю. Все как будто провинились разом, как нашкодившие ребятишки, даже дядя Митя. Потом, как будто очнувшись, вспоминают, что спать пора,
что поздний час, начинают сте­лить постели. Пытаются и меня затолкать в кровать, но не
тут-то было. Я стою насмерть, со мной молчаливая поддерж­ка деда — и противник, вор­ча, отступает на свои засте­ленные позиции.

Подходит время, я на цыпочках пробираюсь в комнатку за печкой, боковушку, и сни­маю с гвоздя за дверью за­ветную берданку. Поджарая, хищная, тронутая ржавчиной бывшая трехлинейка образца 1893 года, рассверленная поз­днее в дробовик двадцать восьмого калибра — для ме­ня этот дедовский трофей первой миро­вой войны дороже всего на свете.

Дед приносит патрон­таш, чемоданчик с припасами, и начинается работа.

Я драю ржавчину на затво­ре и в стволе, дед заряжает патроны. Очень вкусно пахнут эти старинные вещи — ме­талл и порох, гарь и пыль. Дед с сомнением вертит в ру­ках позеленевшие латунные гильзы.

— А если разорвет? —сомневается он вслух и, наверное, не без оснований.

— Не разорвет! — Уверяю я. — В прошлом году не ра­зорвало, значит, нынче не ра­зорвет.

Дед сомневается для поряд­ка еще несколько минут, но все же отмеряет порох и за­бивает капсюли.

В зале нудно тикают часы: ти-кай, ти-кай, будто торопят, будто мы непременно опозда­ем. Взрослые на разные лады похрапывают, когда мы с де­дом осторожно, без пяти двенадцать, выходим на улицу.

...Ночь черна и густа, как сапожный крем. Замерла зем­ля в ожидании. Только бьет кровь в ушах, да перестуки­вают зубы. Дед давно еще объяснил мне, что стреляют в эту полночь, чтобы отогнать злых духов. Церковь-то разрушена, некому заступиться. И вот...

«Ба-а-ах!» — ударяет по каждому нерву первый раскат. «Бум!» — вторит ему выстрел на другом конце деревни. И пошло, заохало по всей округе! «Цок-цок-клац» — говорит затвор в руках у деда. Взлетает к звездам огненный сполох, уши забивает колючим зво­ном. «Цок-цок-клац... клац-цок-цок» — говорит в моих ру­ках затвор. Патрон сидит в патроннике. Дрожит палец на тугом спуске. «Цок» — осечка». Кажется, все силы выстрелили из меня и ушли в дырявое от звезд небо. «Цок-цок-клац» — повторяет затвор... Грохот, боль в плече, уши разрывают тысячи сверчков. Еще выстрел, еще один, еще и еще... Трещит и рвется ночь. Мечутся звез­ды. Саднит плечо, но унялась дрожь, весело бухает сердце — жарко!

Когда стихают выстрелы, с реки доносится хрустальный перезвон льдин. Очистилась ночь, она уже не густа, как сапожный крем, она сияет черным самоцветом.

И вот замечаю, как далеко на юго-западе, на самом за­крайке неба, тревожно пуль­сирует красными зарницами маленькое облако. Мне на ми­нуту представляется, что там и прячутся злые духи, сбежав­шие от нашей деревни. Но уж больно необычна и таинственно красива такая подсветка. Она мне тоже нравится в эту ночь.

Потом я узнаю, что облако красил трубами гигант нефте­химии, что всполохи эти зай­мут через годы полнеба, что я не ошибся тогда, угадал пристанище злых духов.

Пойму и узнаю я все это гораздо позже, когда деда не станет, когда пересохнет весе­лая речка. Оглядываясь на те далекие шестидесятые годы, я думаю, что стрелять нам надо

было громче, не жалеть зарядов...

Отходят годы и приходят. Апрельскую полночь встреча­ют мои сыновья.

 

Существительное и прилагательное

Недавно у Бориса Васильева, вдумчивого и негромкого писателя (вспомните «А зори здесь тихие», «Не стреляйте в белых лебедей», «Завтра была война») я вычитал интересное наблюдение. Почему мы, русские, обозначаем себя именем прилагательным? Куда ни кинь, на запад и восток, везде народы идут под именем существительным. Немец, англичанин, француз, американец, китаец, японец и даже чукча – все без исключения существительные. К ним можно приложить характеристику: пунктуальный немец, трудолюбивый китаец, японское качество, американское богатство и т.д. А русский— он не КТО, а КАКОЙ, ЧЕЙ, КОМУ –ТО ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ.

Русский язык необычайно богат и полифоничен, в нем нет случайных и пустых слов. И по правилам мы бы должны называться русами, русичами, на худой случай россиянами. Так нет же, обернулись в прилагательное, в характеристику, в принадлежность, выбросив самодостаточное существо. Мы какие—русские. Мы чьи— русские. Мы кто— нет ответа. Мы никто, но зато какие-то или чьи-то. Зачем? Почему?

Это не языковая оплошка, не исключение, но какое-то незыблемое правило. До недавнего времени мы были советскими людьми. Здесь понятно—принадлежащие Советам, советской власти. Крепостные своего строя. Соответственно, у нас советский уклад жизни, советский образ мыслей, советское воспитание и советский патриотизм. Мы были детьми советского государства и родной коммунистической партии. Держали нас в строгости и послушании, баловничать не давали, дисциплина почти казарменная, но зарплата по расписанию, школы и больницы бесплатные, пенсия вполне приличная. Если кто и роптал, то шепотом, по кухням, а в основном жили- не тужили под опекой всемогущих родителей. И вот-- осиротели…

Кстати, осиротели не в первый раз. Мы ведь до революции еще и православными были. Тоже ведь прилагательное, приложимое к православной вере, к матери- церкви. В отличие от других -прочих католиков, протестантов, иудеев, мусульман, буддистов и шаманистов. Матушка-церковь определяла строй наших мыслей и поведения. Потом эту матушку шарахнули по золоченому куполу и велели забыть навсегда ради новой маменьки— родной коммунистической партии. И ведь забыли послушно. Почти забыли. Вот и вся наша крепость веры.

Так кто же мы, русские-православные-советские? Может, мы и не нация вовсе, и не народ, а вечные сироты, несущие обет послушания государству, идеологии, вождям и «великим кормчим»? В девяностых, когда строй рухнул и запахло свободой, «сироты» пошли в разнос, разрушая и грабя все, что движется и не движется. И опять потребовалась крепкая отцовская рука. И опять—в угол, на колени, на горох? Потому что мы— прилагательное, а иначе существовать не можем?

Умеем драться, умеем в космос летать, можем мир удивлять великими открытиями и произведениями искусства, но остаемся народом-подростком, не способным распорядиться свободой и собственной судьбой. Обидно. Как бы нам повзрослеть и стать именем существительным… Кто ответит? Нет ответа.

 

Отдать долги

Перед майскими праздниками обвалилась целая глыба нашей эпохи: почти одновременно ушли в мир иной Михаил Ульянов, Мстислав Ростропович, Кирилл Лавров. Ушли великие, олицетворяющие собой вторую половину прошлого столетия. А сколько ветеранов уходит ежедневно, тихо и незаметно! Они не заслужили геройских званий, не обласканы властью и ветеранскими советами, они, скромные труженики Великой Победы, стоят сейчас как сгорбленные останцы среди человеческого леса.

В далеком детстве я сильно завидовал соседскому Альке, который жил через забор от бабушкиного дома в деревне. Завидовал даже не тому, что он был на четыре года старше, а тому, что родился тот в 44 году и застал самое интересное— войну. Возможно, он делился со мной какими-то «военными воспоминаниями», не помню, но Алька был причастен к войне уже своим рождением, и одно это возвышало его надо мной. Самое интересное место в жизни, где гремели танки и строчили пулеметы, где сражались наши против фрицев, было мной безнадежно упущено…

Только с годами пришло понимание того, что любая война противоестественна и несовместима с нормальной жизнью, что это вовсе не место, а черный провал в жизненном пути любого народа. Мы очень гордились Великой Победой, и она действительно была Великой и выстраданной. И мало задумывались о том, что в каждой победе есть зародыш поражения…

Мы победили, но сотни безногих калек просили милостыню на всех уличных перекрестках. Они победили, брошенные государством? А миллионы вдов и миллионы ребятишек с клеймом безотцовщины? А те гвардейцы, для которых «фронтовые сто грамм» стали единственным смыслом в жизни? Черный провал войны прорастает своими метастазами на десятилетия и столетия в будущее.

Мы победили, но почему же разгромленные нами немцы стали жить благополучнее своих победителей? Почему Западная Германия выпускала известные на весь мир «Мерседесы», «Фольксвагены», «Опели», а опекаемые нами восточные немцы сподобились только на нелепый «Трабант», который мог тягаться лишь с нашим «Запорожцем»? Почему социализм, придуманный Карлом Марксом, его соотечественники отвергли, а мы в России с энтузиазмом приняли? И какого рожна благополучные бюргеры потянулись под красные знамена бесноватого Гитлера? Почему? За что нам такое?

Сейчас много говорят о необходимости для России национальной идеи, о «соборности» русского народа. Опять правителям и «духовным лидерам» неймется направить народные массы на великое дело, на историческую битву. Мы уже строили социализм и коммунизм, сражались за целину, покоряли Ангару и Енисей, прорубали к Тихому океану БАМ. Не счесть этих великих битв, в которых отдельный человек ничего не значил, растворенный в массе, в коллективе, во всепобеждающей идее. Отработанный материал бросался на произвол судьбы, как те же строители БАМа, награды доставались десятку-другому героев, призванных воодушевлять и вдохновлять… От «развитого социализма» мы вернулись к «недоразвитому капитализму», но ничего по сути не изменилось. Не изменилось отношение к человеку, к его неотъемлемым правам на жизнь и счастье, к его неповторимой судьбе, к бесконечному космосу его души.

Люди, чудом уцелевшие в этих битвах, солдаты и дети войны, ударники строек коммунизма, оставались и остаются бесправными. Они – отработанная масса, место которой в отвале истории. В начале девяностых у них просто отобрали все сбережения. Потом наделили пенсиями, на которые невозможно выжить. Что дальше? Заслуживают ли ветераны такого отношения? Рачительный хозяин вначале отдает долги и лишь потом принимается за новое дело. Государство обязано отдать долги своим гражданам, своим ветеранам, солдатам Великой Победы. Не безликой массе, а каждому гражданину, отдавшему свои силы, здоровье, годы на благо страны. Вот вам и первейший национальный проект: отдайте долги ветеранам, а дальше стройте, что хотите. Только так!

 

Май после праздников

Май пахнет не только клейкими почками и первыми листьями на деревьях, но и шашлыками. Череда праздников перемешивается с неотложными делами на садовом участке и огороде. С телевизионных экранов льется елей в адрес доживших ветеранов. Ветеранов все меньше, славословия все больше. Но, наверное, так и должно быть: в памяти человеческой остаются, отсеиваются только самые значительные события, мелочи забываются, а наша победа, значение ее в истории, с каждым годом становится самым ярким и драматическим рубежом прошлого столетия.

Праздник всегда сменяется буднями. Как, например, 8 марта, когда женщинам дарят цветы и всячески превозносят их. А назавтра опять не уступают места в транспорте, толкают в очередях, ругают за всякие кухонные мелочи… Обидно, когда на следующий день забывают и солдат победы. Но ведь, по сути, отлетает только шелуха слов, которую нечего жалеть. Главное, чтобы вас помнили, уважали и заботились. Не на один день, не на декаду или какой-нибудь месячник.

Бывает, и мы в редакции невольно способствуем словесной трескотне. Случалось, иные ветеранские организации приносили в редакцию поздравления заслуженным юбилярам, демонстрируя заботу и внимание, а после публикации выяснялось, что ветеран, которому желали здоровья и долголетия, … пять лет как умер. На словах— уважение, по существу—издевательство.

Должно быть, чувствуя фальшь официальщины, мой тесть не любил рассказывать о войне, бренчать орденами и ходить на всякие чествования, хотя прошел Сталинградскую битву и вернулся с нее инвалидом. Лишь иногда проговаривался, как в десантном рейде волок сотню километров на себе минометную плиту, как пили воду из болот и доедали павших лошадей. Такие вот бытовые «мелочи» фронтовой работы— вместо удачных выстрелов и героических атак. В праздник он поднимал рюмку, без пышных тостов, молча, за погибших товарищей. Вот и все.

Но в окончании майских праздников, на мой взгляд, не должно быть горького похмелья. Уже не раздражает запах шашлыков, которые не по зубам и не по карману, не стучит по мозгам горох торжественных слов, ничто не отвлекает от работы на земле. Здесь все зависит только от тебя и тех помощников, которых ты вырастил и воспитал—от детей и внуков. Что посеешь— то и пожнешь, эту народную мудрость еще никто не оспорил. Весна дарит надежду на теплое лето, на хороший урожай, и такую благодать нельзя упускать. Когда знаешь, что ты хозяин своей земли, а не проситель и приживальщик-- это, наверное, и есть счастье.

А для газеты наступает не самое лучшее время: меньше будет писем, меньше телефонных звонков— тех живых волокон, из которых сшивается полотно «Моих годов». Мы сознаем это, но рады весенним хлопотам наших читателей. И постараемся давать больше полезного в традиционной полосе «сад и огород», больше хороших новостей, разнообразного чтения для ума и сердца. Надеемся, что за приятными и трудными весенними хлопотами вы окончательно не забудете свою газету.

Всего вам доброго!

 

 

Эй, ухнем!

Кто-то придумал, что бесконечно долго можно смотреть на три вещи: как горит костер, как течет река и как другие работают. Первые два наблюдения готов подтвердить на собственном опыте каждый, а вот последнее утверждение довольно спорно.

В своем садоводстве весной постоянно вижу раскоряченные над грядками фигуры соседок и мужиков, не выпускающих из рук лопаты-вилы-пилы. Но отметишь мельком привычный пейзаж, и сам утыкаешься носом в грядки-доски-кирпичи. Работают все как ломовые лошади. И гипертоники, и радикулитники. Никто нас не понукает и не контролирует, и пашем мы на себя, на своем клочке земли. На уборке картошки в колхозе или на сортировке в овощехранилищах я такого энтузиазма прежде не наблюдал. Там была повинность, тягло, а тут напряг в свое удовольствие и в свою пользу. Такие вот мы на поверку индивидуалисты. Но грянет где-то поблизости многоголосое «эй, ухнем!» -- заворочается большая и надрывная работа— и мы бежим по-соседски подставить плечо, впрячься в коллективную «помочь».

Собственнический эгоизм и коллективный энтузиазм уживаются в нас удивительным образом. Наверное, надо говорить о разной мотивации к труду. В зрелом возрасте и на склоне лет, после многих разочарований и обманутых надежд мы больше склонны работать на себя, а не на государство и общество. В молодом возрасте, который требует общения и единения со сверстниками, привлекательнее коллективные усилия и грандиозные масштабы. Но есть и более глубокие корни мифов о лености и непрактичности русского народа.

После средневековья европейское устройство сформировалось так, что государство обслуживало общество, а на Руси, наоборот, народ служил государству в лице его чиновников и вельмож. Мотивация к труду, как в современной армии— «от забора до обеда». При общей и нерушимой уверенности, что все равно кинут, обберут, обделят. Отсюда и наши народные истины: «от работы кони дохнут», «работа не волк», «дураков работа любит»… От повинностей и ярма крестьянин бежал на окраины, где выжигал леса, поднимал землю и получал богатые урожаи. Но этот подсочно-огневой метод кормил только первые годы, почва быстро скудела. Удобрять и обихаживать ее, как китайцы, наши не видели смысла— на готовое всегда наложит лапу правящая рать. И шел землепашец дальше: выжигал, поднимал целину, «осваивал необъятные просторы родины». Так и формировался российский менталитет: навалиться сообща, сдвинуть непосильны пласт, а потом можно и на печи поваляться. ( Или под столом в трактире).

Эту особенность вполне использовали правительства. На рубеже двадцатого века—Транссибирская магистраль. На ней взросли сотни российских миллионщиков, позднее нажившихся и на первой мировой войне. В сталинские времена— Магнитка, Днепрогэс, Беломорканал—не счесть всех строек века под комсомольскими лозунгами и дулами винтовок. На них полегли миллионы. После исчерпавшего себя и страну Гулага последней стройкой века был БАМ.

Интересно, что серьезных экономических и стратегических причин для строительства магистрали у государства не было. Но Политбюро посчитало, что важнее не упустить молодежь, объединить ее общей целью, реанимировать трудовой энтузиазм, стремительно угасавший в брежневскую эпоху. На этом удивительном времени, коснувшемся всех нас, мне бы хотелось притормозить.

Так называемый «застой» как только не ругали! Но, пожалуй, за всю историю России это были самые благополучные годы. Прошел страх репрессий, люди потихоньку получали отдельные квартиры, покупали телевизоры, холодильники и даже машины, учились бесплатно в вузах и возились на бесплатно выделенных садовых участках, пенсионеры не считали копейки. Это материальное благополучие. Со всем остальным было сложнее.

«Основные противоречия развитого социализма» сводились к анекдотическому парадоксу: 1.Никто не работает, а планы выполняются. 2. Планы выполняются, а в магазинах ничего нет.3.В магазинах ничего нет, а у всех все есть.4. У всех все есть, а все всем недовольны.5.Все всем недовольны, но голосуют всегда «за» и все одобряют.

От такой сшибки в мозгах впору свихнуться. Мотивация к труду стремительно таяла. (Зачем трудиться, если все решают связи и знакомства) К чему стремиться, в чем смысл существования? Тогда и был востребован БАМ.

Но как всегда после напряга наступила усталость и разочарование. Молодых строителей бросили во времянках, диведенты получили другие. История шла по кругу.

После строительства Транссибирской магистрали грянула революция. После строительства БАМа-- перестройка. Что дальше? Дальше зреет грандиозный проект века: строительство межконтинентальной магистрали, призванной соединить через туннель под Беринговым проливом Россию и Америку, стянуть железным обручем материки. Затраты фантастические, масштабы колоссальные, перспективы туманные. Опять неспокойно в России и надо всколыхнуть ее на великий рывок. Чтобы забылись нищета, вороватые паханы—олигархи, лукавые чиновники. Денег на повышение пенсий и зарплат не находится, а на очередной проект века всегда можно наскрести. Потому что пенсионная прибавка капнет только в мой карман, а у денежного мешка будут кормиться несколько кланов «нужных» людей. Что-то непременно грянет после великой стройки. Новая революция? Новая перестройка? Новая мировая война?

Эй, ухнем!?

 

Байкальский край — не за горами...

В свое время, лет десять назад, я носился с идеей объединения вокруг Байкала Иркутской области и Бурятии. Досаждал своими предложениями чиновникам в Администрации Президента, но внятного отклика не получал— им было не до того. И вот время пришло. «Парады суверенитетов» закончились. После успешного референдума по объединению области и округа нам в скором времени, похоже, предстоит голосовать за слияние трех городов: Иркутска, Ангарска и Шелехова. А там не за горами и создание Байкальского края.

Объединения просит сам Байкал. Хоть и не семь у него нянек, но и две норовят оставить дитя без глаза. На западном берегу одни законы и порядки, на восточном— другие. Президент Бурятии отстаивает строительство нефтепровода по своему берегу, наш губернатор—категорически против. Лечиться и отдыхать на курорт Аршан едут преимущественно иркутяне, а распоряжаются им из Улан-Удэ, электроэнергию в республику гонят по немалым ценам из Иркутска, вылов омуля в Малом море контролирует Бурятия, изучением фауны и флоры озера занимаются иркутские лимнологи и т.д.

При такой административно- ведомственной чересполосице чрезвычайно сложно наладить эффективную охрану Байкала и развивать цивилизованный туризм. Первым о создании большого байкальского региона публично высказался Президент Бурятии Л.Потапов. Его интерес понятен: цены на электроэнергию в едином субъекте будут едиными, дешевое электричество даст хороший толчок развитию промышленности и сельского хозяйства в республике. Потапов дал понять, что столицей Байкальского края должен стать Улан-Удэ…

Конечно, Иркутск чуть побольше, инфраструктура там помощнее, историческое и культурное наследие побогаче… Но республика на политических весах все же значительнее области, поэтому приоритет будет за ней. Москве ведь все равно: какой-то там Иркутск или бывший Верхнеудинск.

Думаю, иркутяне не обрадуются перспективе стать провинциальным промышленным придатком бурятской столицы. Назывались «столицей Восточной Сибири», «серединой земли»-- и вот тебе на…

Губернатор Иркутской области высказался за создание мегаполиса, объединяющего три города: Иркутск, Ангарск и Шелехов. Большой город с миллионным населением-- это большие деньги, инвестиции, мощная инфраструктура, современный облик новостроек, новые рабочие места, возможность появления метро и т.д. Признаюсь, услышав эту весть, меня кольнула досада: как мне самому в свое время не пришла в голову такая простая и логичная идея ?! Ведь без нее и проекты по созданию Байкальского края ожидала печальная участь, они бы неизбежно потонули в изматывающих спорах о приоритетах области и республики. Миллионный Иркутск своим появлением такие споры отменяет.

Кто бывал последние годы в Новосибирске или Красноярске может подтвердить, что они разительно выросли и похорошели. Еще недавно, десяток- другой лет назад, они во многом проигрывали Иркутску. Теперь же, прогуливаясь по улицам Красноярска, иркутянину впору рыдать от досады за свой город. Вот что делают большие инвестиции в больших городах. Да не минует чаша сия и будущий Иркутск, столицу будущего Байкальского края!

 

Берегиня из Черноруда

Когда на четвертом международном женском форуме торжественно объявили, что звание "Хранительница Байкала" присуждается Галине Протасовне Хамархановой, многие могли уди­виться - глава администрации небольшого при­брежного поселка, что она могла сделать для Байкала такого уж замечательного?.. Конечно. Байкальский ЦБК она закрыть не мог­ла, но это оказалось не по силам даже президен­там. А вот улучшить жизнь своим односельча­нам, попытаться навести хотя бы относительный порядок в заливах Малого моря ей почти уда­лось, а это уже немало. Ведь как раз из таких малых дел складывается большая картина нашей жизни и экологического благополучия, а как из­вестно, начинать надо всегда с малого, с того хотя бы, чтобы навести порядок в собственных мозгах. Может быть, еще раз стоит сказать про­писную истину: Байкал загрязняется не сам по себе, его загрязняют люди. Значит, это и есть самая большая проблема великого озера - эко­номическое, социальное, нравственное, культур­ное состояние населения, его образовательный и гуманистический уровень. Международные ор­ганизации могут выделять огромные средства на сохранение биоразнообразия и охрану природы, а голодное население будет при этом уничто­жать ради прокорма все, что бегает, летает и плавает...

Галина Хамарханова здесь и родилась, в Черноруде, бурятском поселке между таежных сопок, уходящих от Байкала. Здесь школу закончила, сюда вернулась работать после окончания пед­института. Потом судьба сложилась так, что пришлось уехать на Север, на целых двадцать лет. Вернулись Хамархановы в девяносто треть­ем году и Галина Протасовна вновь начала пре­подавать русский язык и литературу. Но учи­тельницей довелось пробыть всего три месяца. Грянули выборы главы администрации поселка и односельчане предложили Галине встать, так сказать, у руля. Хамарханова согласилась и по­бедила довольно легко. Обычно "порулить" не прочь мужчины, но это в богатых городах и рай­онах, а в таких поселках, как Черноруд, где ни производства нет, ни бюджета, ни перспектив -там очередей из претендентов не наблюдается...

Поселок умирал. Работать негде, молодежь раз­бегается, жители деградируют на глазах, погру­жаясь в беспробудное пьянство и воровство. Кричать хотелось от безысходности и отчаяния! Двадцать лет назад, до отъезда на Север, в сель­ском хозяйстве стали проглядывать какие-то перспективы, некоторые односельчане даже об­завелись "Жигулями", но, относительное благо­получие приучило иных к поразительному иж­дивенчеству. Вот является в контору глава мно­гочисленного семейства - старшие у него уже в тюрьме сидят, а младшие еще в школу не пошли - и заявляет с порога: " Я тут посчитал запасы в своем подполье - картошки нам хватит только до марта. Так что думайте, как, однако, жить бу­дем..." И уходит с чувством выполненного дол­га. Думайте... А кто ж тебе мешал больше кар­тошки посадить, бычка лишнего завести?! Но такого горе-отца уже не переделать, а детей по­терять нельзя, без них у Черноруда не будет бу­дущего.

Галина Протасовна, как педагог, остро чувствовала надвигающуюся катастро­фу. Средняя школа закрыта, клуб зако­лочен - кто-то посчитал их "излишест­вами" для неперспективного Черноруда. Ребятишек отправляли учиться в интернаты и училища, а там, оторван­ные от семьи, предоставленные сами себе, они быстро попадали под крими­нальное влияние. Начинали с драк, чтобы посто­ять за себя, заканчивали разбоем и грабежами, пополняя в конечном счете ряды заключенных. Нынче в поселке почти нет тридцатилетних мужчин, они сгинули в той криминальной яме. Зато нынешние подростки учатся и работают на родной земле, преступные традиции прерваны. И Хамарханова надеется, что навсегда.

Сколько сил, сколько здоровья пришлось ей потратить, чтобы добиться восстановления средней школы и клуба, знает только она. И это достижение считает главным делом своей жизни. Школа- фундамент жизни, теперь на этом прочном осно­вании можно строить все остальное. Сегодня в Черноруде справляют свадьбы, строят новые дома, все больше скота появляется в кре­стьянских хозяйствах- жизнь возвращается в умиравший поселок. Да, есть чем похвастать главе администрации, но ведь она еще и названа Хранительницей Байкала- не только ведь за от­крытие школы... Скажем так: школа была пер­вым и необходимым шагом к возрождению жиз­ни на берегах великого озера. Галина Протасовна сама не склонна преувеличивать свои дости­жения, она считает, что ее многолетние усилия помогли односельчанам начать понимать сего­дня, как пользоваться богатствами Байкала и сохранять их.

Поселок расположился вблизи теплых заливов Малого моря, излюбленного места отдыха мно­гих тысяч иркутян. Туризм и должен бы кормить чернорудцев. Однако не все гак просто. Бархат­ный сезон здесь короток и длится полтора- два месяца, в остальное время заливы пустуют. Но зато в июле- августе на побережье обрушивается настоящий девятый вал диких туристов, не­управляемый и разрушительный. Живописная бухта, способная по всем расчетам выдержать нагрузку в 60-80 человек, бывает забита 300 от­дыхающими со всеми вытекающими последст­виями. Природы не остается. Остаются лишь отходы человеческой жизнедеятельности, кото­рые живописными не назовешь. Как, какими силами убирать и утилизировать мусор? Как регулировать туристический поток? Как сделать "дикий" туризм цивилизованным и экологическим? В решении этих вопросов Гали­на Протасовна видит ключ к благополучию од­носельчан и самого Байкала. Задача это единая. Вот почему Хамарханова с самого начала своей деятельности начала стучаться во все государст­венные, научные и общественные организации, занимающиеся Байкалом. Она выиграла два гранта Глобального Экологического Фонда, до­билась утверждения программы эколого-эко­номического развития Черноруда, установила сотрудничество с Байкальским союзом женщин "Ангара", с "Байкальской экологической вол­ной" , с институтом географии и т.д.

Совместные проекты, новые связи и знакомства помогли сдвинуть дело с мертвой точки. Сего­дня у чернорудцев есть престижная профессия: санитар- эколог. Дел им хватает: обустраивать места отдыха, вести экологическое просвеще­ние, убирать мусор. В прошлом году, например, вывезли с берега 132 машины отходов. Их везут теперь не за восемьдесят километров в райцентр, а на оборудованную свалку муниципального предприятия "Мухор". О мусоре и свалках как-то не принято говорить в восторженных тонах, но Галина Протасовна говорит именно так, с восторгом - ведь Байкал ее стараниями стано­вится чуточку чище. Рассказывает - как песню поет: долго подбирали площадку с учеными из института географии, надо было учесть и рель­еф, и розу ветров, и глубину грунтовых вод. В конце—концов место выбрали идеальное. Потом надо было все согласовать, оформить отвод зем­ли - сколько кабинетов пришлось обойти! Потом – раздобыть бульдозер и выкопать траншею («После ее заполнения сверху обязательно посадим деревья!"). Теперь надо приобрести пресс – уже есть договоренность с "Гринписом".,. Средства откуда брать? Раньше Прибайкальский национальный парк собирал немалые деньги за въезд на Малое море, но это было, конечно, незаконно. Муниципальное предприятие "Мухор" создало Визитный центр, который регистрирует отдыхающих и собирает добровольные взносы за уборку побережья. Прокурор опротестовал это начинание. Можно и поспорить в суде, но, наверное, надо искать компромисс: лучше собирать деньги за уборку и обустройство прямо на заливах - отдыхающие тогда знают и видят, за что платят. Да, и с перенасе­лением бухт надо что-то делать. Соз­дали с Союзом женщин "Ангара" ра­бочую группу по разработке програм­мы регулирования потока отдыхаю­щих, возможно, к следующему сезону удастся ее запустить.

А еще в планах Галины Протасовны открытие кафе, снабжение отдыхающих мясом и молоком, строительство экологической деревни - задумок много. Если жизнь людей становится чище и благополучней, то и для Байкала большое благо. В этом берегиня из Черноруда не сомневается.

 

Рабочая элита всегда молода

Слово «элита» французского происхождения и означает «лучшее, отборное». В советские времена лучшими представителями общества считались не эстрадные дивы и банкиры, а, как ни странно, писатели, ученые, инженеры, космонавты. Чуть особняком в этом строю, но особенно горделиво звучало— «элита рабочего класса». Если откинуть идеологическую составляющую, «элитный» рабочий должен был иметь золотые руки и светлую голову, хороший кругозор и творческий потенциал, профессиональное достоинство и неистребимое любопытство к жизни. В принципе — тот же набор человеческих качеств, необходимых и академику, и режиссеру.

В этом элитном строю есть заслуженное место слесаря- сборщика Александра Быковского, которому сегодня исполняется 70 лет. На Иркутский авиационный завод он пришел в 1953 году слесарем механо-сборочных работ цеха № 17. Там делали шасси для Ил-27, Ан-12 и других крылатых машин. Пришел в коллектив авиастроителей он вслед за родителями, которые приехали строить завод в числе «двадцатипятитысячников» еще в 1932 году. Врожденная сметка всегда годилась и там, но все же технологические процессы были в цехе отработаны достаточно традиционно и жестко. Потому сметливого слесаря легко переманили в НИАТ ( научно-исследовательский институт автоматизации технологий авиационной промышленности). Вот где был простор изобретательской сметке! Александр Иванович даже не берется подсчитать все свои рационализаторские предложения. Достаточно сказать, что порой от конструкторских чертежей какого-нибудь доктора наук «в натуре» оставалось только 25%-- все остальное додумывалось руками Быковского. А сколько бились над порошковой металлургией! Сплавы титана ни в какую не поддавались резке. А потом все же докопался, что дело в углах заточки режущего инструмента.

Александр Иванович никогда не стремился к карьере начальника или общественника. Ему своего дела хватало. И неслучайно, наверное, он начинал со сборки шасси. Все, что имеет колеса подвластно и послушно Быковскому. В 16 лет собрал мотоцикл, потом был «горбатый» «Запорожец», за ним «ушастый», «Москвичи» разных моделей. Последнее время приглядывался к «японкам», но все же остался верен отечественному автопрому. Наши железяки знакомы и понятны ему, как собственная ладонь.

Он до сих пор легок на подъем, и махнуть на выходные куда-нибудь в Усть-Баргузин для него нет проблем. По всем трассам живут добрые друзья, в каждой деревеньке и улусе. А гараж его все годы— как клуб автомобилистов. « Саш, подвеска стучит, глянь», «Саш, не могу корзину сцепления снять, помоги»… Никому не откажет. Он любит жизнь и людей, а они отвечают ему взаимностью. Также как Надя, Надежда Игнатьевна, с которой 35 лет вместе.

Ему семьдесят, а он на пятый этаж вприпрыжку. Заикнулся на работе о «заслуженном отдыхе», а ему: «Да ты что! Молодой еще!». И зачем же дряхлеть, когда в жизни еще столько интересного и неизведанного.

 

Доброе слово и кошке приятно

«Слово лечит и слово калечит», «Слово не воробей, вылетит—не поймаешь» -- не счесть, сколько еще высказываний на эту тему хранит народная мудрость. Слово порой сильнее кулака и оружия, но мы часто забываем о его разрушительной силе. И вскользь, походя, можем ранить родного, а чаще вовсе незнакомого человека. Высказались на остановке в адрес неповоротливой женщины, а она, комплексуя из-за своей фигуры, едет, предположим, на работу в соцзащиту, где будет принимать весь день обездоленных граждан. И в раздражении испортит настроение не одному десятку людей. И кто-то из них окажется медсестрой из больницы, которая нахамит вам по полной программе… Злое слово возвращается подобно бумерангу к запустившему его, а то и обрушивает целую лавину неприятных последствий.

В последней редакционной почте несколько писем, которые начинаются одинаково: «обида переполняет меня…». Вот одна из житейских историй.

« Мне 85 лет,-- пишет А.И. Черемных, -- я ветеран тыла и труда, вдова участника войны – всего и не перечислишь. Здоровье стало совсем никудышным. Склероз сосудов головного мозга— я часто падаю можно сказать на ровном месте, даже ребра ломала. У меня диабет 2-ой степени, постоянно колю себе инсулин. Гипертония 2-й степени. И прочие старческие болячки. И вот как-то 20 марта, когда стало совсем невмоготу, я вызвала скорую помощь. Они приехали, поставили уколы и велели собираться в больницу. Привезли в приемный покой городской клинической. Вошла врач и с порога спросила, вызывала ли я своего участкового. Я ответила, что нет, свои болячки знаю, а таблеток уж два месяца нет, и голова болит нестерпимо. Врач взорвалась: «А-а, полежать захотела, бессовестная! У нас больных некуда девать. Иди домой.» Не помню, как добралась до остановки, села в другую маршрутку, заблудилась, два часа металась по городу, ничего не узнавая. Давление 230, обида душит до сих пор, хотя прошло уж два месяца. Даже в поликлинику не могу идти, хотя надо выписывать инсулин. За что меня так унизили?!»

Мы не стали заниматься расследованием, искать врача, требовать наказания. Времени прошло достаточно много и что либо доказать будет трудно. Бездушие ведь уголовно не преследуется, а совесть, сострадание, доброта не внедряется по приказу. Уверен, грубость и бесчувствие еще вернутся той докторше сторицей.

Или вот еще письмо от дочери вдовы участника войны. « Папа умер в 1967 году, но мама, Александра Николаевна Мотовилова, даже не думала о новой семье. Мы и о льготах ничего не знали. Только в 2005 году собрали папины документы, награды и принесли в военкомат. Там нас встретили радушно, все оформили и попросили встать на учет в Свердловский совет ветеранов. Там нас встретили не так приветливо, но на учет поставили. И все. С тех пор ни звонка, ни поздравления к праздникам. Я сама зашла в этот совет, сказала, что мама вполне ходячая и ее могли бы приглашать на какие-то мероприятия. Ей было бы интересно пообщаться со сверстниками. Тщетно. Никакого отклика. Так где же найти хоть немного тепла и внимания?»

Общественные организации у нас часто жалуются на отсутствие средств. Но, скажите, многих ли денег стоит внимание и доброе слово, приветливая улыбка? Ни-че-го! Ни копейки! А ведь в них, в сострадании и доброте, так нуждаются пожилые люди. Будьте добры, пожалуйста…

 

Воронья атака

Весной в прессе и сюжетах телевидения появилось много сообщений о нападении ворон на людей. Заговорили о возросшей агрессивности этих не очень любимых народом пернатых. Спрашивается, а чего бы им любить людей? Главный санитарный врач России Онищенко даже высказался, что ворон всех поголовно надо уничтожить, как возможных распространителей птичьего гриппа. Может, они в отместку так разъярились? (Воинственному санитару позже специалисты растолковали, что вороны сами являются санитарами и справляются со своими обязанностями получше главного санитарного врача)

И надо же, я сам на днях подвергся нападению ворон. Причем, нешуточному! Выгуливал, как всегда, собаку, и только мы вышли за калитку садоводства, как сверху обрушилось что-то злобное, неукротимое, черное. А через мгновение последовала атака в лоб. Из раскоряченного клюва несется –- нет, не привычное карканье—а какое-то угрожающее по-р-р-р-ву!.. Когти выпущены вперед и явно целят в мои глаза. Я только и успел присесть и закрыть лысину рукой. А с затылка еще одна атака: по-р-р-р-ву! Взгляд мой уперся в траву на обочине тропинки— а там… барахтается вороненок. Видно, выпал из гнезда. Вороны не стали агрессивными, они в данном случае отстаивали свой жизненный интерес— свою «черную кровиночку». Собака моя, средне-азиатская овчарка, мгновенно реагирующая на все, что шевелится, старательно отвела глаза от вороненка и даже носом не повела в его сторону. Так, потихонечку, опасливо поглядывая в прогалы между верхушек сосен, мы прошмыгнули мимо. Даже собака, еще не испытавшая материнского инстинкта, поняла, что связываться не стоит, себе дороже…

Воронью агрессивность понять можно. А как быть с агрессивной рекламой? Прелести тарифа ТЕЛЕ-2 преподносятся с экранов «итальянскими бандитами» посредством мордобоя, отрезания ушей и прочими мафиозными изысками. После такой рекламы мне, например, этот тариф, пусть он трижды выгодный, на дух не надо! Просто отвести взгляд, как моя собака Ларька, и мимо, и подальше…

Баннеры с рекламой всего на свете, натыканные по плотине ГЭС в Иркутске, летят в лоб водителю, как атакующая воронья стая. Если приглядываться, то непременно попадешь в аварию. Движение здесь интенсивное, машины идут бок о бок и на хорошей скорости. ДТП на плотине едва ли не каждый день, но для автоинспекции рекламные помехи вроде бы и не существуют. Кто их согласовывает? По идее, главный архитектор города. А за содержание рекламы кто несет ответственность? Я не приглядывался к этим фанерным щитам—всегда за рулем, себе дороже. Но один наш читатель не на шутку возмутился содержанием плотинной рекламы. Пришлось вглядеться. На двух баннерах красуется…геморрой, не к обеду будь сказано. С предложением бежать в «ON-клиник». А на одном – откровенный и прямой вопрос (будь сказано не при детях): « Не стоит?» И, конечно, приглашение в «ON-клиник». Бить ниже пояса запрещено в боксе и во всех видах единоборств, а реклама, похоже, ведет с нами борьбу без правил. И кто же ее остановит? Кто объяснит, что вывешивать на всеобщее обозрение интимные вещи как-то не принято и вообще неприлично? В самой клинике хоть все стены завешайте картинками и муляжами, но не в городе же! Может мэрия Иркутска попробует объяснить эти правила приличия рекламодателям?..

 

В других измерениях

Последнее дело— считать деньги в чужом кармане. Но когда тебе официальные органы изо дня в день льют в уши бодрую информацию о том, что благосостояние граждан неуклонно растет, а инфляция стремительно снижается, невольно начинаешь искать: а где эти граждане с разбухшими кошельками, в какой стране они живут? Когда в нашу редакцию на пятый этаж едва переводя дух забирается бабуля в стоптанных еще в прошлом столетии туфлях – по ней сразу видно, что живет она неподалеку, в Иркутске, и живет на одну пенсию. Никаких благ в ее состоянии не прибавилось, наоборот, они стремительно убывают. Заплатила за квартиру, за электричество, за садовый участок – и от пенсии ничего не осталось.

С нашими редакционными зарплатами происходит почти то же самое. Зайдешь на рынок или в магазин— и видишь, что цены не просто растут, а скачут галопом, как племенные жеребцы. В какую же сторону снижается инфляция?

Есть такая версия, что рассказывают нам про страну, которая расположена внутри московского садового кольца. Именно там прибавляются блага в состояниях и порой снижаются цены на бриллианты и черную икру. Граждане той страны запросто покупают самые роскошные яхты и воздушные лайнеры, острова и дворцы на теплых побережьях. Наши зарубежные соседи, глядя на сказочную роскошь «новых русских», вполне могут увериться, что россияне уже бесятся от своего богатства. И ведь, действительно, по статистике мы богатеем не по дням, а по часам. Если Дерипаска или Абрамович прибавили на своих счетах по миллиарду (долларов), а пенсионеры Петров и Сидоров получили прибавку в 100 рублей, то что получается? Два миллиарда десять долларов делим на четверых, и результат имеем внушительный: в среднем каждый из четверки обогатился на пятьсот миллионов и два доллара двадцать пять центов…

Есть еще версия, что все эти чудеса происходят у нас под носом, но в параллельном мире. Взгляните, какие роскошные иномарки плывут по улицам Иркутска, какие сказочные дворцы вырастают в Молодежном и Листвянке. Чем не богатство? Среди владельцев не только фирмачи, бандиты и чиновники, но и официальные безработные, даже и пенсионеры сыщутся. А начальник милиции и вор в законе вполне могут жить по соседству и дружить домами.

Есть, однако, и такая версия, что гражданство в сказочной стране обеспечивается доверием народа и членством в партии главы государства. Вот последнее сообщение из прессы:

«Депутат-единоросс Виктор Лазуткин стал жертвой барсеточников.

Накануне из "Мерседеса" Лазуткина, припаркованного возле дома №8 по Нагатинской набережной, был похищен портфель с крупной суммой денег и служебными документами. Преступник не стал изыскивать сложные пути и просто разбил стекло машины. После совершения кражи неизвестный скрылся на автомобиле "Опель".

В 18:50 депутат обратился в милицию с заявлением. По его словам, в украденном кейсе находились служебные документы и деньги - 7 тыс. долларов и 96 тыс. рублей. Общая сумма похищенного составила 278 тыс. рублей.

Виктор Лазуткин считает, что это не было ограблением по наводке, поэтому сомневается в том, что автомобильные воры будут найдены.»

Обратите внимание, что ограбление было случайным, а значит в портфельчике болтались просто карманные деньги. А ведь это не олигарх какой-нибудь, а скромный депутат Госдумы, член партии «Единая Россия», заместитель председателя комитета по промышленности, строительству и наукоемким технологиям, а также бывший председатель законодательного собрания Пензенской области с сельскохозяйственным образованием. Жителем заоблачной страны его сделали избиратели.

Как просто: получил поддержку электората— и ты живешь в другом измерении.

Подумалось: а как бы нам научиться поддерживать не депутатов и чиновников, а друг друга? Тоже ведь станем богаче. Хотя бы душевно.

Объединим ресурсы?

В прошлом номере я закончил свой разговор с читателями так: «Подумалось, а как бы нам научиться поддерживать не депутатов и чиновников, а друг друга? Тоже ведь станем богаче. Хотя бы душевно.» Речь шла о том, что голосуя за своих избранников, мы как бы подсаживаем их на новый уровень жизни и благосостояния, а сами остаемся при своих интересах. Мне показалось, что тему надо развить.

Когда-то в каждом коллективе действовали кассы взаимопомощи. Люди сдавали раз в месяц какую-то мизерную сумму, а позднее, в порядке очереди или в силу экстренных обстоятельств, получали вполне приличные деньги. Для пенсионеров такая «касса рыжих» не совсем актуальна, но дело ведь не только в деньгах. Есть современное понятие «объединение ресурсов», которое показал еще Сергей Михалков в знакомых каждому стихах из детства.

--У меня в кармане гвоздь. А у вас?

-- А у нас в квартире гость.

-- А у нас сегодня кошка родила вчера котят, котята выросли немножко, но есть из блюдца не хотят.

Ну, и так далее. Неплохой, между прочим, банк данных. Кому-то остро необходим гвоздь, кто-то давно мечтает завести симпатичного котенка. И даже чужой гость может сгодиться-- как специалист в своем деле…

Скажу о себе. Когда был жив отец, мы с ним не пропускали подледную рыбалку весной на Байкале и осеннюю на Братском море. Летом с друзьями таскали харюзков и ленков на спиннинг. Не брезговали и карасями. Отца давно нет, друзья, обросшие внуками, грядками и хворями, стали тяжелы на подъем. Поехать бы, поглядеть на поплавок, но не с кем. У меня «УАЗик», а какой-то страстный и опытный рыболов не может выехать на рыбалку за неимением транспорта. Вот бы объединить ресурсы! Считайте, что свое объявление я уже сделал. Буду ждать откликов.

А ведь сколько вокруг нереализованных потребностей и предложений! Кому-то необходим партнер по танцам или для покера, кто-то классно плетет мебель или выпиливает наличники, кто-то хочет поделиться старинными рецептами или просит откликнуться эсперантистов… Сколько людей, столько и проблем. Но они могут решаться в содружестве, объединением ресурсов, взаимовыгодной взаимопомощью. У нас существует рубрика «Клуб знакомств», которая помогла многим одиноким обрести семью. А найти партнеров для совместного дела или отдыха могла бы страничка, которую еще предстоит назвать. Будет это «Объединяем ресурсы», «Банк взаимопомощи» или иное название-- не суть важно, главное – ваша информация, ваши предложения и просьбы, которые мы будем с нетерпением ждать.

А в заключение, я должен с вами на некоторое время попрощаться— ухожу в отпуск. За это время редакция получит письма с пометкой «Объединяем ресурсы» (пусть будет до поры так), и недели через три мы дадим старт новому и, надеюсь, взаимополезному делу.

До скорой встречи!

 

Свой дом на своей земле

Предложив читателям объединять ресурсы (МГ № 25 от 16 июля), я не ожидал такого неожиданного и масштабного по своим перспективам отклика. Ожидалось, что люди поделятся своими ресурсами, чтобы скрасить одиночество, поделиться опытом, предложить помощь, а получил проект областного, а то и национального масштаба. На мой взгляд, он даже выходит за рамки национального проекта «Доступное жилье», который стал головной болью для правительства и областной администрации. Вот выдержки из письма А. Пельменева:

«… Предлагаю объединить наши интеллектуальные ресурсы и продолжить начатую Вами еще в «Комсомолке» акцию «Свой дом на своей земле», но с корректировкой ее к современным условиям и с целью обязательного ее успешного завершения. Мы с Вами единомышленники, только я пришел к такому убеждению позже, в 2004 году, когда закончил свою научную работу и написал научно-популярную книгу «Доступное жилье, тайны технологии и коммерции». По существу, научно подтвердил и обосновал Ваши прогнозы. Скажу откровенно, начиная работать над проблемой в начале 90-х годов, я не мог даже предположить столь высокого ее потенциала. А сейчас получил неопровержимые доказательства, что только так можно ликвидировать главные беды нашего Приангарья ( сократить безработицу и бедность, остановить демографическую катастрофу). У меня имеются расчеты и разработан механизм организации массового строительства жилья в регионе и удвоения валового регионального продукта за 3 года. Не сомневайтесь, это не фантазии и прожектерство, я прежде всего практик—12 лет работал управляющим треста по организации строительства в Главвостоксибстрое. Со своим инженерным корпусом разрабатывал оргпроекты всех крупных строек и жилых микрорайонов Иркутска, защищал их в Москве.

Так что реальный потенциал проблемы, не дававший и Вам душевного покоя много лет назад, теперь доказан расчетами и обоснован в специальных НИР, которые я проводил с творческим коллективом единомышленников. Не только губернатора тревожит беспросветный дефицит жилья в чудовищном объеме 9 млн. квадратных метров, и этот дефицит сковал экономику, породил миграцию и демографический провал… Мною разработан способ, применив который, можно снять жилищную проблему для малообеспеченных граждан ( молодых семей, врачей, учителей, пенсионеров) не только в селах, но и в городах, и в будущем мегаполисе, хотя мегаполисы строятся веками. Объединив усилия, мы сможем реализовать эту жизненно важную для людей проблему, над которой в разное время независимо работали..»

Должен разъяснить читателям, что когда-то в восьмидесятых я начал в "Комсомолке" акцию, которая называлась "Свой дом – на своей земле". На деревне почему-то вдруг перевелись плотники и печники, а молодежь терпеливо ждала получения казенных квартир – вместо того, чтобы строиться самим, по примеру отцов и дедов. Колхоз, всадив немалые деньги в панельные коробки, не добивался желанного результата – дармовая квартира молодых к земле не привязывала. Наоборот, отрывала от деревенской жизни: не было под окнами у новоселов огорода, негде было разместить поросят и корову, приткнуть машину... А коли так, то уж лучше в город... Но кое-где старый хозяйский уклад все же не смогли вытоптать. Сметливый председатель колхоза выделял желающим лесосеку, помогал вывести и распилить бревна, а дом возводился собственными руками – кто во что горазд. Сруб ставили "помочью", привлекая родственников и соседей – в несколько дней, а то и за одну субботу-- хозяевам надо было лишь потратиться на обильное угощение да организовать работу. Дом обходился, на все про все, около тысячи рублей ( в тех деньгах) – столько мог заработать механизатор за одну страду... Но срубы новых домов встречались в деревнях так же редко, как женьшень в уссурийской тайге – домострой этот надо было бы растить, холить и лелеять пуще новорожденного младенца, однако здравый смысл пасовал перед идеологическими принципами... Считалась, что «для стирания граней между городом и деревней» в селе надо строить панельные «хрущебы». В обкоме партии мне даже пригрозили «очень серьезными оргвыводами». К счастью, их не последовало – область возглавил новый первый секретарь обкома партии Василий Иванович Ситников, который всерьез занялся сельским хозяйством и высоко оценил мои поиски, даже утвердил программу поддержки индивидуального строительства на селе.

А что же, сегодня домострой на селе невозможен? Думаю, не только возможен, но и необходим. Умело поддержать бы только, подпитать сельские корни. Авось, и зацветет древо жизни…

Впрочем, свой дом необходим и горожанину. Свой дом—это совершенно иное качество жизни, в котором нет места праздности и иждивенчеству. Дом как живое существо требует постоянного внимания и ухода, а хозяину приходится быть и плотником, и электриком, и сантехником, и садовником – валяться на диване перед телевизором уже некогда. Понятно, что дети и внуки всегда загружены работой вместо праздного шатания по улицам. Хозяин на своей земле не будет клянчить помощи от государства, он сам способен прокормить семью, выращивая овощи, заведя домашнюю живность или зарабатывая каким-то ремеслом. Так что свой дом—это не только жилищная тема, но и решение многих социальных, демографических, воспитательных и нравственных проблем.

Надеемся, что администрация области, губернатор и депутаты не оставят без внимания наш проект по индивидуальному строительству жилья. Вполне возможна областная программа в рамках нацпроекта «Доступное жилье». Александр Иннокентьевич Пельменев готов предоставить все расчеты и наработки по удешевлению строительства. (Его статью мы планируем в следующий номер газеты). Уверен, от наших читателей поступит еще немало толковых предложений. Объединим ресурсы?

 

 

Ангарский кошмар

То, что довелось пережить этим ребятам и девчатам, не пожелаешь и врагу. Представьте только. Палаточный лагерь. Улеглись, угомонились далеко за полночь. В предутренние часы самый крепкий и сладкий сон. И вдруг… Вопли, крики, мат. На тонкую парусину палаток обрушиваются удары арматурных прутьев и бейсбольных бит. Треск разрываемой ткани, хруст перебитых костей. И полная беспомощность в спеленавшем тебя спальнике и парализующий ужас того, что тебя убивают, а ты ничего не видишь и не можешь выкарабкаться…

Разгром молодежного лагеря под Ангарском, где один паренек погиб, а несколько человек попали в реанимацию, потряс страну. Газеты, Интернет, захлестнула лавина публикаций, которая не стихает до сих пор. Мы опять «прославились». Вот некоторые из последних сообщений:

«Один человек погиб, еще семеро доставлены в больницу скорой медицинской помощи в результате нападения на лагерь в пригороде Ангарска. Девять жилых палаток и одна хозяйственная были разбиты в лесном массиве в районе водоема "Теплый канал" 14 июля. Молодые люди собрались здесь в знак протеста против создания в Ангарске Международного центра по обогащению урана. Нападение было совершено около 05:00 21 июля. Первыми жертвами нападавших, которых насчитывалось не менее 13 человек, стали трое дежурных, сидевших у костра. Всего в лагере находились около 20 человек. Избив дежурных, молодые люди, выкрикивавшие лозунги "Антиантифа", "Правые" и другие, повалили установленные палатки и порезали их холодным оружием. Нападение продолжалось около 10 минут, после чего молодые люди скрылись. Медики прибыли на место происшествия через 32 минуты. Первым рейсом в больницу были доставлены четверо наиболее серьезно пострадавших, вторым - еще четверо. Позже Илья Бородаенко из Находки 1986 года рождения, прибывший в лагерь 20 июля и дежуривший у костра, скончался в больнице. Ему был поставлен диагноз "перелом основания черепа". Состояние двоих пациентов (молодого человека и девушки) оценивается как тяжелое».

«Причиной нападения на палаточный лагерь экологов под Ангарском (Иркутская область), совершенном 21 июля, стали более ранние конфликты между членами организации "Автономное действие" и так называемыми скинхедами. Как передает корреспондент ИА REGNUM, об этом 25 июля заявил прокурор Ангарска Андрей Некрасов. По его словам, часть нападавших была приятелями зачинщиков и участвовала в погроме из хулиганских побуждений. В настоящий момент 13 предполагаемых участников налета арестованы, еще двое задержаны и ждут решение суда об избрании меры пресечения»

В прессе развернулись горячие споры: кем считать молодежь из лагеря— настоящими экологами или анархистами и антифашистами. Дескать, если они экологи, то им надо сочувствовать, а если анархисты-антифашисты, то так им, дескать, и надо… Погром и убийство стали приобретать политическую окраску. С другой стороны, наша доблестная милиция упорно твердила, что нападение совершили «просто хулиганы» с целью грабежа. В конце концов губернатор области вынужден был признать и заявить, цитирую: «…к великому сожалению, в нашем регионе проживает около 60 человек—скинхедов. Все эти люди нам известны. Мы взяли их деятельность под особый контроль…»

На мой же взгляд, насилие над людьми нельзя оправдать никакими причинами, кто бы его ни совершал. И нам, людям, умудренным жизненным опытом, надо бы объяснять молодым, что радикализм плох в любых его проявлениях. Любая борьба против бессмысленна и разрушительна: против коммунистов, антикоммунистов, анархистов, бритоголовых скинхедов и т.д. Созидательна только борьба за: за человеческое достоинство, за достойный уровень жизни, за будущее детей и взаимопонимание между людьми. А органы правопорядка должны бы признать свою вину: не доглядели, не уберегли. Кем бы ни были нападавшие и пострадавшие. Ведь это наши дети, наше будущее.

 

Яблоко от яблони

Происшествие под Ангарском, о котором я писал в прошлом номере, получило неожиданное продолжение, вызвавшее новый всплеск страстей. Прокуратура сообщила, что в числе нападавших молодчиков задержан девятнадцатилетний Павел Рихванов, сын сопредседателя известной экологической организации «Байкальская волна» Марины Рихвановой. Новость казалась ошеломляющей уже потому, что «Волна» числилась среди организаторов молодежного лагеря. Получалось, что мать вдохновляла и организовывала антифашистов-экологов, а сын их избивал…

Понятно, сразу же обрушился бурный поток самых разнообразных версий и предположений. Дескать, Байкальская экологическая волна таким способом задумала «пропиарить» саму себя. Что власти дали такой заказ частной охранной фирме, где работал Павел, дабы расправиться с неугодными. Что это происки «Бритиш Петролиум», ведь другой сопредседательницей организации является Дженифер Саттон, англичанка…

(Относительно последней версии сразу могу сказать, что Дженифер поселилась в Иркутске еще в 70-е годы, когда никаким Бритиш Петролиум в наших краях не пахло. Ей нравился социализм и сибиряки.)

Домыслов множество, но истина может быть в другом. Люди с жизненным опытом вряд ли согласятся с поговоркой «Яблоко от яблони недалеко падает», потому что наблюдали неоднократно другую картину. Да, есть гены, наследственность, воспитание. Но почему в одной семье получаются порой совершенно непохожие дети? Казалось бы, одни родители, одинаковое воспитание, а отпрыски разительно несхожи по характерам, наклонностям и судьбе. В одной семье могут произрасти академик и уголовник, лодырь и трудоголик, монашка и проститутка. Как так получается— леший его знает!

Поэтому отождествлять родителей и детей я бы поостерегся. Проблема отцов и детей стояла во все времена, и не Иван Сергеевич Тургенев ее придумал в одноименном романе. Когда-то Иосиф Сталин, выкашивая под корень старое поколение дворян и большевиков, вынужден был притормозить: «Сын за отца не отвечает». А сапожник Джугашвили мог ли ответить за будущего вождя всех народов? А отец и мать – за взрослого сына? Если бы дети во всем повторяли родителей, падали яблоками к родительским корням— заглохла б нива жизни. Дети всегда другие, всегда торят свои собственные пути, хотели бы мы этого или нет. В юности мы все максималисты и набиваем немало шишек, пока найдем свою дорогу и судьбу. Ничего не поделаешь: яблоко от яблони недалеко падает, но далече откатывается. Так устроена жизнь.

 

Куда поплывут миллионы?

В Иркутске состоялись два международных форума: таможенников и торгово-промышленных палат. Структуры непохожие, но, как ни странно, нашлась у них общая тема, которая связана с развитием туризма, Тункинской долиной и пограничным переходом Монды-Ханх. В чем тут дело? Да хотя бы в том, что монгольское озеро Хубсугул находится от Иркутска не далее, чем байкальский остров Ольхон, и не замечать этого, по крайней мере, недальновидно.

В девяностые годы я пытался привлечь внимание областных властей к сему очевидному факту, но тщетно. А между тем, развитие международного туризма, способного оживить экономику Приангарья, возможно только в едином комплексе: Байкал—Тункинская долина – Хубсугул.

Живописная и плодородная Тункинская долина способна накормить туристический комплекс экологически чистыми продуктами, напоить минеральными водами. Недаром ее называют второй Швейцарией: заснеженные пики Саянских хребтов, шапки потухших вулканов среди возделанных полей, водопады, озера, буйная растительность—всех красот и не перечислить. Надо самому увидеть и услышать гул водопада, многозначительную тишину шаманского святилища, шелест близких звезд над седыми колокольнями гор, монотонный скрип молельных барабанов в буддийском дацане…

Тункинская долина представляется мне руками матери-природы, обнимающей своих любимых сыновей – старшего Байкала и младшенького Хубсугула. Это кратчайший путь между двумя родственными озерами, неразрывное единство, соединяющее разные культуры и верования, обычаи и времена. Здесь мирно уживаются шаманизм, буддизм и православие, традиционное бурятское скотоводство и казацкое землепашество, просторы степей, вековая тайга, озера и горы. Тункинская долина не только радует душу, но и тело лечит. Один легендарный Шумак чего стоит со своими чудодейственными источниками…

Процитирую то, что хотелось услышать еще лет пятнадцать-двадцать назад.

- Сейчас все больший интерес вызывают туристические направления, охватывающие сразу нескольких стран: Иркутск - Улан-Удэ - Улан-Батор - Пекин, озеро Байкал - озеро Хубсугул, - отметил президент ТПП Восточной Сибири Константин Шаврин. - Однако развивать эти маршруты в полной мере мешает то, что у перехода Монды - Ханх нет статуса международного. Между тем на пекинскую Олимпиаду в следующем году приедут сотни тысяч человек, многие из них захотят посмотреть Байкал, но не смогут этого сделать. Наша туристическая индустрия потеряет колоссальные прибыли. Ведь, если бы поток туристов направился через знаменитую своими бальнеологическими курортами Тункинскую долину, через которую проходит путь в Монды, этот район получил бы вторую жизнь. Вопрос о статусе решается на протяжении нескольких лет. И если в Монголии этот процесс продвигается динамично, то российская сторона заявляет, что раньше 2010 года этот вопрос рассматривать не будет.

Близорукость, когда человек не видит дальше собственного носа, исправляется очками. Что поможет исправить экономическую близорукость у наших властей и предпринимателей? Не удивлюсь, если эту жемчужную нить Тункинской долины первыми разглядят богатенькие москвичи или расторопные китайцы. И опять поплывут мимо нас миллионы.

 

Когда тебя понимают

Конец лета и начало осени в газетной жизни тоже отмечается изменением погоды. Летом редакционная почта лишь шелестит редкими листочками с просьбами поздравить, поблагодарить, рассказать, а ближе к осенним дням начинается листопад. Оно и понятно, народ с дачных участков возвращается, появляется свободное время и потребность в общении— хотя бы письменном. А чтобы писать, надо знать, кому пишешь и зачем. Об этом и поговорим.

Когда-то Ленин сказал, что «газета—не только коллективный агитатор и пропагандист, но и организатор». Для партийной газеты ( а в советские времена были только такие) это определение верно. Любая партия, создав свою газету, вправе использовать ее в своих политических, организационных и пропагандистских целях. «Мои года» принадлежат только учредителю, далекому от партийных, административных и прочих центров влияния. Поэтому пропагандистами, агитаторами и организаторами мы не можем быть по определению. Что пропагандировать, кроме здорового образа жизни и человеколюбия? За что агитировать ( а если встречается что-то похожее, то это не более, чем проплаченная реклама, без которой газете трудно выжить)? Что организовывать— сбор помидоров на огородах, но хозяева сами справятся с этим делом?

У нас одно предназначение: информировать читателя о происходящих событиях, привлекать внимание к болевым проблемам общества, помогать пенсионерам выжить в этом безумном мире. Не так уж мало. Подменять административные, законодательные и судебные органы мы не можем. Но как раз этого требуют от редакции некоторые читатели, жалуясь на произвол чиновников, бездушность собственных детей или соседей, на плохие жилищные условия. Мы можем только огласить проблему, но не решить ее, нет у нас прав принимать решения. Каждый должен заниматься своим делом.

Теперь о редакции. Мы, к сожалению, не имеем возможности проводить долгие журналистские расследования, отправляться в командировки по следам тревожных писем. Содержательную часть газеты тиражом в 12 тысяч экземпляров делают всего… три человека. Я, ваш покорный слуга и главный редактор, мой заместитель Дмитрий Киселев и корреспондент Вика Ибрагимова. Киселев готовит «сад-огород», «мастерскую», «обо всем понемногу», Вика заполняет телевизионную программу, полосы о здоровье и последнюю страницу. За неделю мы должны найти самую интересную информацию, обработать ваши статьи, письма, корреспонденции, и в пятницу после обеда сдать двадцатичетырехстраничный номер газеты в печать. Мы привязаны к выпуску газеты как рабы на древних галерах— ни отъехать, ни отвлечься, ни даже заболеть позволить себе не можем. Я не взываю к сочувствию, но прошу понимания: мы делаем то, что в наших силах. Хотя отдаем себе отчет, что газета может быть лучше, интереснее, полезнее ( с вашей, конечно, помощью). Поэтому и на критику не обижаемся, если она по делу.

Наступил сентябрь. Можно считать, что наступил новый читательский год. Пусть он будет для всех нас успешным и счастливым. Ведь счастье, как говорил юный герой популярного фильма, это когда тебя понимают…

 

Левая, правая где сторона?

Небывало жаркое начало сентября (по утверждению метеорологов такого не наблюдалось 150 лет) обещает и горячую осень. Я имею ввиду горячку выборных компаний, вначале думской, а следом и президентской.

Если с кандидатурой будущего президента все достаточно ясно – на кого Путин укажет народу, того и выберут, то с депутатами определиться будет сложнее. Ведь голосовать впервые придется не за конкретных людей, а за партии и их программы. К этому мы не привыкли. Всегда существовал «нерушимый блок коммунистов и беспартийных», где и голосовать-то не было нужды, а теперь попробуй выбрать из программ и щедрых посулов то, что именно тебя устраивает…

Одна из претенденток уже называет себя партией власти, копируя во многом незабвенную КПСС. Но если ты претендуешь на власть, заняв подавляющее большинство в парламенте, то должна и отвечать за все, сделанное и не сделанное властями. Отвечать за работу правительства, за уровень жизни в стране и размер пенсий, за безопасность граждан и их здоровье. Если все хорошо, то можешь смело оставаться у руля— население поддержит. Если не все в порядке и корабль рыскает по воле волн, то пассажиры невольно будут вертеть головами, отыскивая нового рулевого.

Только где искать его – справа, слева? И вообще: правая, левая где сторона? Коммунисты всегда считались и считаются левыми. Поэтому и Сталин, в своем знаменитом обращении к народу должен был бы сказать: «Наше дело левое. Победа будет за нами!». Но, согласитесь, не звучит. Потому что в русском языке закрепились устойчивые понятия: «сходить налево», «левачить», «левые дела» и т.д. Получается, что идеологические ориентиры—одно, а жизненные – совсем иное. Как такое могло произойти— для меня остается загадкой. Почему коммунистическая идея о всеобщем равенстве и государственном распределении благ, близкая по своей сути к библейской, попала в разряд левых, а либеральная, ставящая свободу и независимость человека на первое место, считается правой? Правый—значит, правильный, живущий по правде. Но наши правые допустили столько издержек и болезненных перегибов в девяностые, что заслужили стойкую неприязнь простых людей. А левые настолько увлеклись дрессировкой и муштрой своих народов, что у них осталось совсем немного поклонников во всем мире. Какой выбор делать?

Мне представляется, что государственная лодка не может управляться одним веслом— ни правым, ни левым. Она будет кружить на одном месте, что мы уже проходили. Курс задает рулевой, которого выбрало большинство. Если он из левой команды, то будет забирать слегка влево, ориентируясь на программную цель, но двигаясь вперед, благодаря усилиям «гребцов» справа. Если он из правых, то курс будет слегка подправлен. Но не более того.

Сейчас аналитики прогнозируют, что в Государственную Думу пройдут лишь четыре партии: с большим перевесом «Единая Россия», затем коммунисты, «Справедливая Россия» и ЛДПР. Подбор далеко не идеальный. Если единороссы, как центристы, держат штурвал, то остальная команда будет загребать влево и выдержать курс в таких условиях будет достаточно сложно. Опять начнутся рысканья и кружение на месте. Ни СПС, ни «Яблоко», ни «Гражданская сила» по прогнозам депутатских мандатов не получат. Увы, действовать единым фронтом правые не умеют. Но прогнозы – прогнозами, а все будет зависеть от нашего с вами выбора. Ошибку можно будет исправить только через четыре года.

 

Рокировка Путина

На этой неделе главным сюрпризом мирового значения стала отставка российского правительства и назначение нового премьер-министра. Фрадкова ждали в Иркутске, а он оказался… в отставке. И, конечно, не по своей воле.

Впрочем, перемены ожидались. Ведь не зря же на Камчатке президент заявил, что министры « ни шиша не сделали… только в носу ковыряли, и неизвестно, что там выковыривали…» Да уж, наш президент умеет образно выразиться… Что за этим ожидалось? Возможно, отставка некоторых министров— мягкий вариант. Но, скорее всего, отставка председателя правительства. Поэтому само «добровольное» заявление Фрадкова не очень удивило. Далее следовал ожидаемый сценарий: премьер-министром назначается Сергей Иванов, который и становится преемником, будущим президентом России. Сценарий, отработанный еще Ельциным. Тогда никому неизвестный Владимир Путин, возглавив правительство и пообещав «мочить террористов в сортирах» молниеносно набрал политические очки и стал признанным национальным лидером.

Тогда «загогулина» Бориса Николаевича тоже многих удивила, ведь намеков на будущих преемников было множество. Но козырная карта оказалась другой. То же самое проглядывалось и на этот раз, только фигура будущего правителя державы была известна. Долгое соперничество вице-премьеров Медведева и Иванова стало оборачиваться явным преимуществом последнего. Все ясно, все предсказуемо.

Но Путина недооценили хитроумные аналитики. Гроссмейстер сделал ход, который до сих пор не могут разгадать. Кому поставлен шах и кому объявлен мат? Кто пройдет в главные фигуры? Наблюдатели в ауте. А у гроссмейстера развязаны руки для дальнейших комбинаций на политическом поле.

Чего ожидать? Версий великое множество.

Предполагают, что новый премьер пенсионного возраста будет просто «переходной» фигурой для расчистки авгиевых конюшен коррупции во властных структурах и крупном бизнесе. О политиках и бизнесменах Виктор Зубков знает всю финансовую поднаготную, так что никаких теневых операций и новых «серых кардиналов» он в избирательное поле не допустит. Картина для нынешнего президента будет прозрачной и ясной, что позволит безбоязненно маневрировать, не опасаясь подводных рифов. А в конце года можно будет и объявить настоящего преемника.

Это один вариант. А второй может заключаться в том, что бывший глава финансовой разведки и аграрий по образованию, повторит сильные ходы Владимира Владимировича на несколько ином поприще. Путинский конек: борьба с терроризмом и наведение порядка в государстве, этого требовало время. Зубков может сделать упор на борьбе с коррупцией, в которой тонет Россия, поможет, как профессионал, выбраться из кризиса сельскому хозяйству и, возможно, облегчит участь пенсионеров. Более чем достаточно для всенародной любви. В пользу такой версии говорит и сам Зубков, заявивший, что сможет баллотироваться в президенты, если наберет достаточно очков на премьерском месте. А его преклонный возраст в конце срока президентских полномочий позволит легко передать их вновь Владимиру Путину. Как говорится, все зайцы убиты, все довольны.

Можно бы рассмотреть и другие варианты развития событий, но мне представляется, что основные я назвал. В любом случае этой осенью и вплоть до весны ( а может и далее!) нам всем скучать не придется. Какими будут перемены, к худшему или лучшему— поживем, увидим. Но будем надеяться на лучшее. Что-то ведь зависит и от нас с вами.

 

Родина, Отечество, Держава

Когда-то 23 февраля назывался Днем советской армии и военно-морского флота. Этот день не был выходным, но разительно выбивался из череды профессиональных праздников (вроде дней торговли, мелиорации и пр.) Это был праздник чествования мужчин, воинов, защитников.

Теперь мы празднуем День защитников Отечества, но суть его не изменилась. Мужчины должны быть готовы защищать семью, свой дом, свою Родину, свое Отечество. Иначе говоря, призваны быть патриотами— как бы ни глумились над этим понятием разного рода литераторы и политики. Великий Даль так объясняет его смысл: «Патриот—любитель отечества, ревнитель о благе его, отчизнолюб». А кто-то из мыслителей сказал: человек, не имеющий родины, перестает быть человеком. Вот так вот.

Раньше мне думалось, что между словами Родина, Отечество, Держава нет никакой разницы. А она есть, и существенная.

Родина - это родимая земля, родня, род, что-то близкое, теплое, уютное. Родина рождает. На родине тебе сочувствуют. Она, как мать, встречает тебя словами утешения. Родина мила, но ей самой нужна поддержка.

Отечество - в отдалении. Из этой отдаленности слышен строгий голос "отца". Холодный и повелительный. Отечество требует служения. Оно надзирает, наказывает и поощряет. В нем сила. От него исходит порядок.

Образно говоря, если душа поет, то это от родины, а если затылок саднит от затрещины— это от отечества…

Иностранцев такое отношение удивляет. Цитирую английского преподавателя, хорошо знающего Россию:

«Понятие родины в русских пробуждает много эмоций. Родина - женского рода, часто воспринимается как мать (родина-мать, родина-матушка). У нас другое отношение к своей стране. Нам никогда не пришло бы в голову назвать ее "матерью-землей". Ваши люди испытывают ностальгию, проходя трехнедельный курс английского языка в Оксфорде. Я прожил в России, вдали от родины, девять лет, и у меня не было ностальгии. У нас с родиной совсем другие отношения.»

Отец – кормилец и защитник жены и семьи. Мистическое тело родины, образ национальной культуры, таинственное дыхание и красота матери-земли – все это требует защиты. Отечество – это меч и щит родины. Не в историческом, но в иерархическом порядке родина первичнее отечества. Помните плакат военных лет «Родина-мать зовет!», он был первичен, а уж следом за ним следовало «Социалистическое Отечество в опасности!». Кстати, а может ли отечество быть социалистическим, монархическим, феодальным, капиталистическим? Ленин, дав такое определение, сильно погрешил против марксизма, учившего, что «пролетариат отечества не имеет»… Да и во время войны Сталин вынужден был отойти от партийной идеологии, распорядившись сменить на газетах обязательное «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на другой слоган: «За нашу советскую Родину!». И обращался по радио Иосиф Виссарионович не к товарищам, а к братьям и сестрам.

Еще раз кстати. Может ли родина быть социалистической или какой-то еще? Если сказать «царская родина», «президентская родина», то всякий поймет под этими словосочетаниями место рождения царя и президента, а не способ правления. Когда-то нам надо отучиться от привычки путать великие понятия Родины и Отчизны с государством. Русью правили и князья, и татаро-монголы, и цари, и большевики, а Россия сохранилась на все времена. Потому что "отчина" есть наследие от отца, нечто преемственное, переходящее от отца к отцу, от прадедов к правнукам. Потому что судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие. Ими заложено основание. Столетие за столетием они творили идеи и чувства, то есть побудительные причины для нашего поведения.

Ну, и последнее. Признаюсь, слово держава мне не нравится. ДЕРЖАВА - золотой шар, символизирующий монархическую власть. Название произошло от древнерусского "държа" - власть. Державные шары входили в атрибуты власти римских, византийских, германских, российских императоров… Это олицетворение самодержавной власти, которую иметь над собой совсем не хочется, а тем более защищать. У нас есть Родина. У нас есть Отечество. И этого, на мой взгляд, вполне достаточно.

 

Домострой и древо жизни

Все мы вышли из деревни. Даже если родились в городе. Там, в селе, родовые корни наших родителей, бабушек и дедушек. И поздравляя работников сельского хозяйства с их профессиональным праздником, хорошо бы вспомнить об этих своих корнях.

Многие наши представления о морали, совести, добрососедстве, традиции и поверья растут оттуда, из сельской жизни. И сегодня впору бить тревогу— корневая система сельского бытия начинает стремительно вырождаться: высыхает от финансовой засухи, загнивает в алкогольной слякоти, ломается от давления бюрократии и перекупщиков. Колхозы рухнули, фермеры не оперились. Достаточно проехать по самому сельскохозяйственному Якутскому тракту, чтобы убедиться во всепобеждающей разрухе: поля на многие десятки километров заросли бурьяном, нет там «тучных стад и колосящейся нивы»…

Разрушения сравнимы с атомной бомбардировкой. Но даже те упорные и непьющие крестьяне, что пытаются выжить за счет собственного хозяйства, не уверены в завтрашнем дне. Система кооперации разрушена, перекупщики не дают проникнуть на городские рынки.

Проблем в сельском хозяйстве не просто много, а критически много, впору уже кричать о продовольственной безопасности России. Слава Богу, эту тревогу услышали и областные законодатели, посвятившие на последней сессии немало времени социальному возрождению села и финансированию сельского хозяйства. Говорилось, конечно, и о строительстве квартир. Да, они нужны для молодых специалистов, приезжающих в село: хорошее жилье-- единственная приманка для учителей и врачей. Однако быт деревенский крепок не казенными квартирами, а собственными усадьбами и домами.

Когда-то в восьмидесятых я начал в "Комсомолке" акцию, которая называлась "Свой дом – на своей земле". На деревне почему-то вдруг перевелись плотники и печники, а молодежь терпеливо ждала получения казенных квартир – вместо того, чтобы строиться самим, по примеру отцов и дедов. Колхоз, всадив немалые деньги в панельные коробки, не добивался желанного результата – дармовая квартира молодых к земле не привязывала. Наоборот, отрывала от деревенской жизни: не было под окнами у новоселов огорода, негде было разместить поросят и корову, приткнуть машину... А коли так, то уж лучше в город... Но кое-где старый хозяйский уклад все же не смогли вытоптать. Сметливый председатель колхоза выделял желающим лесосеку, помогал вывести и распилить бревна, а дом возводился собственными руками – кто во что горазд. Сруб ставили "помочью", привлекая родственников и соседей – в несколько дней, а то и за одну субботу-- хозяевам надо было лишь потратиться на обильное угощение да организовать работу. Дом обходился, на все про все, около тысячи рублей ( в тех деньгах) – столько мог заработать механизатор за одну страду... Но срубы новых домов встречались в деревнях так же редко, как женьшень в уссурийской тайге – домострой этот надо было бы растить, холить и лелеять пуще новорожденного младенца, однако здравый смысл пасовал перед идеологическими принципами... Считалась, что «для стирания граней между городом и деревней» в селе надо строить панельные «хрущебы». В обкоме партии мне даже пригрозили «очень серьезными оргвыводами». К счастью, их не последовало – область возглавил новый первый секретарь обкома партии Василий Иванович Ситников, который всерьез занялся сельским хозяйством и высоко оценил мои поиски, даже утвердил программу поддержки индивидуального строительства на селе.

А что же, сегодня домострой на селе невозможен? Думаю, не только возможен, но и необходим. Умело поддержать бы только, подпитать сельские корни. Авось, и зацветет древо жизни…

 

Ребёнок пошел… на пенсию

Хочу нынче поделиться впечатлениями о книге, которую взахлеб читал на прошлой неделе. «Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность»-- так называется она. Автор—Алла Васильевна Сергеева, долгие годы преподававшая русский язык в разных университетах мира.

Все, о чем пишет Сергеева, хорошо узнаваемо: наши «авось да небось», пристрастия к посиделкам на кухне и обильным возлияниям, любовь к бане с березовым веничком, неприятие власти и законов, хлебосольство и т.д. Но сведенные в систему, эти наблюдения производят очень сильное впечатление: будто впервые увидел себя в зеркале…

Я познакомлю вас с крохотным отрывком о взаимоотношениях родителей и детей.

« В Европе и Америке дети сразу после окончания школы селятся отдельно и живут независимо от родителей. Подросток в 15-16 лет уже считается взрослым и самостоятельным человеком. В России совсем не так… В советские времена среди русских в ходу была шутка: «Вот доведу ребенка до пенсии, а потом пусть о нем государство заботится»…

Есть несколько причин, объясняющих, почему сложились и развиваются традиции такого отношения к детям. На протяжении многих столетий практически ни одной семье в России не удалось избежать трагических событий, потрясений. Особенно тяжелым для жителей России был истекший ХХ век: то революция 1917 года, то красный террор, то Гражданская война, то сталинский террор, то еще более кровавая война, то послевоенная разруха, то застой, то перестройка и крушение существовавшей системы жизни, череда экономических и прочих кризисов. В генетической памяти русского сложился стереотип: «Да, моя жизнь была трудна. Так пусть хотя бы мои дети будут счастливее, чем я сам».

…Когда ребенок школьник, родители будут постоянно звонить с работы, проверяя, благополучно ли разогрет суп, достаточно ли тепло ребенок оделся для прогулки и сделал ли он уроки, какие отметки получил в школе, расспрашивая о каждой мелочи. И даже если «ребенку» далеко за 30, то и тогда он не лишается беспредельной заботы своих родителей. Они страшно обижаются, когда «ребенок» отдаляется от них, не посвящая в свои проблемы. Уже немолодыми родителями такое поведение детей (в общем-то нормальное!) воспринимается тяжело—как черная неблагодарность, черствость и эгоизм.

В российском обществе огромное количество морально незрелых, инфантильных, неуравновешенных и безответственных людей, не способных адаптироваться к трудностям жизни. На это повлияли многие причины, но в том числе и чрезмерная любовь их родителей.

…По русским традициям отделившиеся молодожены пользуются особой опекой родителей. Сюда входит и денежная помощь ( «к празднику», «на обзаведение», «к юбилею свадьбы», «до получки»), гостинцы в виде продуктов и домашних блюд. С появлением у молодых детей внимание родителей переключается на воспитание нового поколения. Особенно помогают родители дочери, когда она вынуждена не работать по беременности или по болезни ребенка.

Уважительное отношение к старшим характерно для традиционного уклада русской жизни. Хотя между отцами и детьми не может не возникать некоторого напряжения, и обычно именно молодежь является его инициатором в быту.

Конечно, бесконечно обидно, что русские старики, прожив нелегкую жизнь, и в старости не могут «расслабиться», пожить в свое удовольствие, отдохнуть, как это делают миллионы стариков в других странах. Даже внешне русские старики выглядят несравненно хуже, чем люди того же возраста в других странах: у них хуже здоровье, часто нет зубов (это дорого!) или вставлены металлические, они бедно одеты и выглядят гораздо старше своего возраста. И при этом они часто еще помогают детям и внукам. Но можно и позавидовать им в том, что они до самого конца нужны кому-то: детям или внукам, что им не грозит участь быть отданными в «старческие дома». В России такие дома имеют плохую репутацию, впрочем, как и люди, которые отдали своих стариков-родителей в такие дома, «на смерть»

 

Если сел за руль

Мой водительский стаж— страшно представить!—35 лет, поэтому в жизни я вольно или невольно пользуюсь автомобильными терминами и сравнениями. Вот и сейчас не удержался.

Когда-то в ходу был обидный термин «наездник». Это о тех автолюбителях, которые умеют только баранку крутить, а в машине не понимают ни бельмеса и при малейшей поломке взывают о помощи. Тогда и автосервисов не было. Сейчас «наездников» и «наездниц» большинство, что не считается зазорным, и совсем необязательно самому регулировать клапана и менять сальники. Слава Богу, есть, кому этим заняться, мастерские на каждом углу, да и машины стали понадежнее.

Автомобили, особенно японские, заполонили город и дороги. Лихачей, что служат прокладкой между баранкой и сиденьем, тоже развелось немеряно. Куда бы ни поехал, встретишь одну-две аварии, нередко и с жертвами. Люди на дорогах гибнут тысячами, как на необъявленной войне. И недаром с сегодняшнего дня ужесточаются и в разы повышаются штрафы за нарушения Правил.

Настоящий водитель по моему разумению только тот, кто ощущает свое единство с машиной и дорогой, при таком полном слиянии многие неожиданности легко преодолимы. Когда в двигателе хорошее масло, он сыто урчит и тянет играючи на всех подъемах. На шинах цел протектор, отрегулированы тормоза, в достатке тосола и пр. – езди и радуйся. А если слить бензин и масло, антифриз и тормозную жидкость—машина неизбежно встанет или попадет в аварию, каким бы асом ни был шофер.

Я это к тому, что каждое предприятие, пусть самое малое, представляет из себя некую машину, где есть управление, двигатель, ходовая часть. От «водителя» конечно же многое зависит: это он рулит, выбирает дорогу, объезжает препятствия. И если он постоянно пьян или нарушает правила-законы, то далеко такое предприятие не уедет. Но он ведь не собственными ногами перебирает по пути бизнеса. Работает двигатель, крутятся колеса и все другое-прочее, то бишь трудится коллектив. Людей, а не маховиков и винтиков. Но очень часто за рулем нынче оказывается «наездник», который норовит сэкономить на бензине, обойтись без масла в двигателе—т.е. ни в грош не ставит людей, которые двигают дело. Задержки зарплат, обманы, мизерные оклады – все это стало едва ли не визитной карточкой нынешних бизнесменов. Страдают и гибнут люди от безысходности, как и на дорогах по вине автонаездников. Частенько новичков принимают на работу с испытательным сроком, а как только срок кончается— выставляют за дверь. Следом нанимают других бесплатных «испытуемых». Выдумана еще масса способов, чтобы «наезднику»- хозяину прокатиться бесплатно. Но такой механизм обязательно когда-нибудь заклинит и пострадавшим будет сам «водитель».

Правительство ужесточает наказания лихачам на дорогах. Но пора бы то же самое сделать и в отношении предпринимателей, заставляющих людей работать «за так» или за гроши, лишающих коллективы социальных гарантий, обкрадывающих Пенсионный фонд «серыми» зарплатами. Порядок должен быть не только на дорогах, но и в самом устройстве трудовой жизни.

 

Будем поправлять палисадник

Порядок невозможен среди мусора и грязи, стало быть, чистоту надо считать матерью всеобщего порядка, а вовсе не анархию. Мне кажется, это одинаково справедливо и для домашнего очага, и для политики, для города и деревни, для страны и всего мироустройства.

Мы часто сетуем, что в Европе или Америке люди живут куда как благополучнее и цивилизованнее. А они, что там-- умнее или образованнее? Да нет же! Может, дело в национальных особенностях или каком-то генном наследии? Маловероятно. Несколько столетий назад европейские города утопали в фекалиях, а сами горожане не знали, что такое баня. В отличие от России, где традиционно грязными были лишь дороги. Постепенно все изменилось. Но не в России. Дороги и улицы у нас остались грязными, заплеванными, ничьими.

Смена общественного строя ничего не изменила, даже усугубила ситуацию. «Все вокруг народное, все вокруг мое», означало лишь, что – ничье. Равняться не на кого—все равные. Собственную квартирку можно было вылизать до блеска, а мусор свалить на лестничной площадке. На садовом участке навести идеальный порядок, а все отходы перебросить соседям или выкинуть на дорогу. Как будто внешняя грязь никогда не проникнет в наши малогабаритные убежища. А ведь она тащится за нами на подошвах, проникает во все щели, загрязняя не только пол, но и мысли, привычки, поведение. Собственнические инстинкты на бытовом уровне у нас многократно сильнее, чем «у проклятых капиталистов». Вот ведь парадокс какой! А может и не парадокс, а защитная реакция от всеобщего обобществления и уравниловки…

Но вот шагнули в этот недоразвитый капитализм-- и ничего не изменилось. Сознание осталось прежним. В разрухе и всеобщем бедламе привычно обвиняем власти: мэра, губернатора, депутатов, президента… А они ведь такие же: там, где топчутся сами—все чисто, красиво, комфортно, а что там за административным порогом-- их не касается. К примеру, с 2005 года правительство перестало учитывать уровень бедности. Просто закрыли глаза— и как бы разрухи и нищеты больше не существует… Молодцы, действуют чисто по-нашенски!

Жестко, но справедливо, на мой взгляд, обозначила свою позицию в отношении садоводов и садоводств мэрия Иркутска. Хотите, чтобы автобусы ходили— отремонтируйте дороги. Забота о них лежит на садоводствах. Впечатляют и штрафы за мусор: 5 тысяч с председателя и 25 тысяч со всех садоводов кооператива. Дорого, чувствительно для скудного кошелька? Но лекарство и должно быть горьким. Просто призывы к совести давно уже не действуют.

Конечно, обидно платить за какого-то пакостника, но если сам не хочешь прибрать за ним, то заплати тем, кто возьмется за это дело. Другого выхода нет. Люди на мусорных свалках не живут, там вольготно лишь крысам. Помните пьесу Вампилова «Прошлым летом в Чулимске»: его героиня каждый день поправляет палисадник, который ежедневно ломают посетители чайной. Она верит и надеется, что когда-нибудь люди научатся ходить через калитку и перестанут ломать заборы. Будем надеяться и мы. И будем поправлять палисадник.

 

Похвала «застою»

На днях довелось наблюдать, как молодой человек, историк по образованию, отщелкивал десятилетия, словно костяшки на бухгалтерских счетах. «Шестидесятые— хрущевская оттепель, семидесятые—брежневский застой, восьмидесятые—стагнация режима, девяностые—реставрация капитализма… Профессиональная перспектива есть теперь только у тех, кто начал трудовую деятельность в девяностые. Остальные— отработанный материал…». Конечно, обидно быть «отработанным материалом», но меня еще покоробили исторические «клише», набрасываемые на целые десятилетия. Однозначные суждения тут недопустимы

Семидесятые годы, так называемый застой, принесли с собой небывалое материальное благополучие (по советским меркам, естественно), прочную уверенность в завтрашнем дне, стабильность, гордость за могучую державу. Не виделось нужды в радикальных переменах: так, чуть-чуть бы кое-что подправить – чуть больше демократии, чуть больше правды, чуть меньше старперов в органах власти... Стало быть, нам, молодым и прогрессивным, негоже отсиживаться в кустах, надо выходить вперед, переламывать гнилые традиции... Даже в маленькой редакции самые важные решения принимала партгруппа: закроются у редактора, что - то там обсудят и примут, а потом тебе объявят или, что хуже, будут молчать с выражением посвящености на лицах. Поневоле тут почувствуешь себя второсортным... Так что в трафаретном заявлении – «хочу быть в первых рядах строителей коммунизма...» – неискренними были только словесные штампы. Во всяком случае, цинизма в рядах наблюдалось на порядок меньше, чем у нынешних соискателей партбилетов в очередной партии власти...

Каких только браных слов не досталось семидесятым – и «застойные», и «волюнтаристские», и «стагнация режима», но было в этом десятилетии и немало добротного, что перейдет в следующую эпоху...ну, например, единственным и верно служащим «жигуленком», приобретенным колхозником в те обруганные годы. Строились БАМ, КАМАЗ, пошел нефтяной поток из Тюмени, к революционным годовщинам стартовали с Байконура космические корабли, повышались зарплаты и пенсии. В то же время вводились войска в Афганистан, жестко пресекалось всякое инакомыслие, а нормами социалистического общежития становились взятки, блат, растащиловка. В анекдотах тех лет расширяли грудь генсеку под очередную звезду героя и спрашивали у ветеранов: «Во время войны вы прохлаждались в окопах Сталинграда или проливали кровь за Малую Землю с дорогим Леонидом Ильичем?»... Семидесятые – высшая точка траектории социализма, излет идеологии и затратной экономики, далее по всем законам физики следовало падение. Никто не ожидал, что оно будет столь стремительным и катастрофичным...

А главная причина моей ностальгии по семидесятым, наверное, в том, что мы были молоды, беспечны, полны сил и надежд, а впереди ждала целая жизнь…

 

Кончил дело— гуляй смело

А еще говорят: «Конец—всему делу венец». И еще: «Делу— время, потехе—час». Перечислять народные пословицы о том, что дело и его результат – прежде всего, можно бесконечно. Это сейчас появился термин «трудоголик», созвучный «алкоголику» и характеризующий человека, который без работы не может жить, как алкоголик—без рюмки. А ведь не так давно без каждодневной работы и просто выжить было невозможно.

В деревне, из которой все мы когда-то вышли, «настоящей» была работа от снега до снега: вспахать, засеять, скосить, сжать, заготовить дров— перевести дух можно было только глубокой осенью. Тогда и престольные праздники начинались, и свадьбы играли. Потом следовали Рождественский пост и Рождество, Новый год, Крещение, Масленица, Великий пост и Пасха. Все, далее было не до праздников— земля оживала. Гуляли с размахом и удалью, свалиться без чувств под стол не считалось большим позором. Мог мужик себе это позволить после тяжких трудов и долгого православного поста. Говорили: «проспится— в дело сгодится». А дело, что в крестьянской жизни и делом-то не считалось, бывало каждодневно, даже в самые большие праздники: дров нарубить, печь истопить, воды наносить, скотину накормить, коров подоить, снег со двора убрать—не счесть числа таким праздничным «безделинкам».

Горожане освободились от подобных хлопот. Пришел с работы, хлопнулся на диван, включил телевизор… « Жить стали легче, жить стали веселее»-- как говаривал незабвенный Иосиф Виссарионович. Нет, я не утверждаю, что жизнь стала такой уж беззаботной, но времени для «гуляний» прибавилось существенно. В любое время года. Без всяких там предпраздничных воздержаний и ритуалов. Да и сама схема праздников провоцирует на запои. У нас создалась троичная система празднований, единственная в мире.

Судите сами. Первоначально праздник отмечается накануне в коллективе, с коллегами по работе. Потом дома, в кругу семьи и друзей. Вначале «по новому стилю», потом «по старому». Ведь только мы, русские, спокойно воспринимаем термин Старый Новый год. Если задуматься, то это полный абсурд: старый не может быть новым, а новый— старым. Своеобразную традицию создавали не только наш исконный коллективизм и советская власть, тут и православная церковь приложила свою руку.

Весь Христианский мир отмечает Рождество, день рождения Христа, накануне Нового года, 25 декабря, а мы в России-- 7 января, после новогодних застолий. Это было для меня неразрешимой загадкой с самого детства. Как может человек, даже Сын Божий, родиться дважды? Как это возможно? Кто ошибается? Если мировой календарь смещается на 14 дней, то почему в отдельно взятой стране несколько дат остаются на прежнем месте? И как быть тем, кто считает себя истинно верующими: ведь 31 декабря и вплоть до Рождества у них— строгий пост? Так что никаких новогодних застолий и увеселений?

Россияне, конечно же, нашли выход из этого календарного тупика. На всякий случай отмечают Рождество католическое, потом Новый год, потом Рождество православное и, в завершение— Новый год по старому стилю. Желательно— каждую дату предварительно на работе, а потом дома. Традиция, понимаешь. Не успели отгулять католическо- православное новогодье, а тут и Крещенье подоспело…. Гуляй, страна!

А как же дело? На это тоже своя народная мудрость: «Работа не волк, в лес не убежит». Вот так и живем-празднуем, а работа все норовит по лесам шастать…

Поздравлять читателей с наступающими праздниками еще рано, а вот пожелание запастись здоровьем перед новогодним марафоном, будет своевременным. Здоровья всем, крепкого сибирского здоровья!

 

Наше богатство

Международный день пожилых людей появился по инициативе ООН с 1990 года, а у нас в России его стали отмечать с 1992 года. На праздник он не тянет, да и день не выходной— просто пометка в календаре, дань уважения старшему поколению.

Велика ли радость—чувствовать себя пожилым? Потому и праздничного настроения, я уверен, в понедельник наблюдаться не будет. Да и какой праздник в самый унылый день недели? Но поводов для грусти и так предостаточно, так что не будем предаваться унынию, которое в христианстве считается одним из самых тяжких грехов. Вспомним, что у природы нет плохой погоды, а мои года, как пел Кикабидзе—мое богатство. Возраст ведь понятие условное, можно и в юности быть стариком, а в почтенных годах чувствовать себя молодым. Пока есть интерес к жизни и ответственность за ближних, человеку некогда думать о старости, а пропал интерес, жизнь наскучила, любопытство пропало—и тут же запускается механизм старения. Ученые утверждают, что женщины живут дольше мужчин еще и потому, что переносят свою заботу с детей на внуков, и эта ответственность за подрастающее поколение действует эффективнее медицинских препаратов.

В соответствии с классификацией Всемирной организации здравоохранения к пожилому относится население в возрасте от 60 до 74 лет, к старому - от 75 до 89 лет, к долгожителям- 90 лет и старше. Но это не более чем условность. Людей старшего возраста на Земле становится все больше. Согласно статистике, в 2000 г. людей старше 60 лет было 590 млн.; к 2010 г. их будет уже 1 млрд. 100 млн. В России сейчас около 30 млн. пожилых: 4,3 % из них - это люди старше 75 лет. Разве может быть одиночество среди миллиарда сверстников? Более того, старшее поколение, по сообщениям зарубежной прессы, самое богатое и влиятельное. Пожилые люди Великобритании накопили 5 триллионов фунтов стерлингов – больше, чем суммарный годовой ВВП Германии, Франции и Великобритании и ВВП любой другой страны, за исключением США. Если сегодня доля пожилых людей составляет 34% от населения Великобритании, то при сохранении существующих темпов демографического прироста через четверть века их доля может уже увеличиться до 43%. А это 29 миллионов человек, которые уже будут в состоянии накопить сумасшедшую сумму к 2043 году – около 40 триллионов фунтов стерлингов. Считается, что люди старше 50 и так оказывают огромное влияние на образ жизни современных британцев. Уже сегодня в их руках сосредоточено 60% национальных богатств, и они формируют около 40% от совокупного потребительского спроса. Сложно даже представить, какую финансовую и социальную силу пожилые британцы будут представлять к 2043 году.

Российские пенсионеры такими богатствами похвастать не могут. Пока. А влияния, пожалуй, прибывает. Совсем недавно пенсионер Виктор Зубков возглавил правительство и уже заявил, что проблему с пенсиями можно решить в кратчайшие сроки. Будем верить и надеяться.

А вообще мне очень не нравится само слово «пожилой». В смысловой ряд тут же выстраиваются синонимы: поживший свое, отживший, зажившийся… Вроде как звоночек раздается о том, что время заканчивается… Несправедливо это и неправильно! Старший возраст— это люди с жизненным опытом. С опытом, который невозможно занять у других или купить. Это бесценное богатство. С праздником вас, богатое поколение!

 

Куда летит наш паровоз?

Рокировка Путина с назначением премьер-министра, озадачившая не только Россию, но и весь мир, имела на этой неделе не менее громкое продолжение. Я имею ввиду решение президента возглавить предвыборный список «Единой России» и легкий намек на то, что он, пожалуй, возглавит правительство и будет работать в паре с «хорошим» президентом. Намеки всерьез рассматривать не будем, они порой служат лишь дымовой завесой для последующих маневров. А вот роль «паровоза» для партии власти будет иметь очень серьезные последствия. Вот и попробуем погадать, на какие пути он нас вывезет и в какой новой «коммуне» будет остановка.

Своим решением Путин еще раз показал, что он не доверяет российскому народу. Вольница с выборами, которой наигрались при Горбачеве-Ельцине, закончилась. Граждане страны пока еще не созрели для демократии. Они, как непредсказуемые подростки, так и норовят выбрать не тех депутатов, не тех губернаторов и мэров. Депутатов теперь выбирает партия, а избиратели лишь подтверждают ее решение. С губернаторами поступили еще решительнее, их просто назначает президент. С мэрами разберутся в ближайшее время, а то, что это время ближайшее, убедительно подсказывают показательные аресты неугодных градоначальников от Калининграда до Владивостока. Навыбирали, понимаешь, всяких жуликов…

Поигрались, и будя, а народу-подростку, как ни крути, нужен строгий отец. Так было, так будет. Сурового, но справедливого батю можно называть царем, вождем, генсеком, президентом— суть от этого не меняется. Хрен вам с редькой, а не демократия! Вот дорастете— тогда и посмотрим…

При всем при том, Путин не собирается уходить на покой, как его предшественник. Что же он— согласен болтаться на вторых ролях? Вряд ли. Можно предположить, что он хочет стать новым Генсеком, возглавив единолично федеральный список «Единой России». Но беспартийный генсек—это нонсенс, а ведь Владимир Владимирович на съезде недвусмысленно объявил, что остается беспартийным. В какую же сторону он целит?

Многие политологи сходятся во мнении, что Путин возглавит правительство при отобранным им покладистом президенте. Возможно, будет работать в паре с Зубковым или Ивановым, или Медведевым. Выставленные им на всеобщее обозрение в прошлом году Иванов с Медведевым, казались еще недавно бесспорными кандидатами в преемники. Но оказались ложными целями. В сентябре появилась новая мишень—Зубков. И замаячил еще один «бесспорный» сценарий: Зубкова приподнимают в президентское кресло, а Путин перемещается на его место. При этом понятно, кто будет фактически принимать решения. А учитывая пенсионный возраст предполагаемого преемника, можно ожидать, что он без проблем позволит Путину в 2012 году баллотироваться в президенты. Вариант вполне реальный. Но надо учитывать, что нынешний президент, выражаясь карточным языком, до конца держит туза в рукаве и постоянно блефует. Его ход будет последним и беспроигрышным.

Я вовсе не склонен считать Путина отъявленным негодяем и диктатором, добивающимся власти любыми целями. Более того, считаю: России повезло с таким президентом. Впервые за многие десятилетия нам не стыдно за лидера страны перед миром. И собой хорош, и спортивную стать держит, и говорит грамотно да толково, и во вредных привычках не замечен. Потому отказывать ему в благородных намерениях и великих целях вовсе не хочется.

Да, порядка стало больше, а избирательных прав и возможностей меньше. Но двухпартийный парламент, к которому мы приближаемся (единороссы и коммунисты), вполне работоспособен— как показывает мировая практика. И почему Путин, поддержанный большинством россиян и самой влиятельной партией, непременно должен занять премьерское кресло? Чтобы исполнять указания действующего президента? Скорее всего, на мой взгляд, ВВП возглавит парламент, который формально не подчиняется никому. Имея при себе конституционное большинство, общенациональную поддержку и самую влиятельную партию, Путин будет сильнее и президента, и премьера. И, возможно, добьется впервые в российской истории власти закона, а не личности. За этим последуют партийное правительство, ответственное за свою программу, и ответственный избиратель, который верит не посулам краснобаев, а результатам работы и уровню собственной жизни.

Это оптимистичный прогноз. Ведь, как сказал незабвенный Виктор Черномырдин: « Что бы мы ни строили, а все получается КПСС…» Новая КПСС почти отстроена, дело за малым. Этим «малым» как раз и является Путин. Хочется верить, что партийные шеренги чиновников не поведут его в «светлое будущее», наоборот он заставит их работать на благо страны.

 

Возвращение в детскую

Здравствуйте! Вот и закончился мой «кандидатский» отпуск вместе с выборами в Государственную Думу. По закону я месяц не имел права общаться со своими читателями, дабы не использовать свой редакторский ресурс в агитационных целях.

«И как впечатление?»-- непременно спросите вы. Впечатление, мягко говоря, сложное. Эти выборы не имели ничего общего с теми, что мне довелось пройти в девяностом году. Голосовали нынче не за людей, а за партии, и потому решающее слово было за Москвой, которая и определяла, кому выделить время на центральных телеканалах, каких партийных лидеров обласкать, а каких притопить сами знаете в чем… В принципе, выборы закончились в тот момент, когда президент объявил о своем решении возглавить «Единую Россию».

Но каких-то горьких и болезненных разочарований у меня не осталось. Согласившись баллотироваться по партийному списку СПС ( не будучи членом партии), я сознавал, что преодолеть семипроцентный барьер либералам вряд ли позволят. А говорить о собственных шансах стать депутатом, и вовсе не приходилось—возможностей не больше, чем слетать на Луну… Да и не очень-то хотелось. Вляпаться в избирательную компанию меня заставило лишь упрямое нежелание ходить строем под бодрыми транспарантами правящей партии и распевать здравицы любимому вождю. Все это мы уже проходили. Надо было показать, что не все в стране думают одинаково.

Удалось ли? Отчасти, да. Полтора процента голосов в области партии либералов наскрести все же удалось. Жаль, что так мало, непростительно мало! Можно бы попенять на административный ресурс, которым беззастенчиво пользовались власти, но все же дело не в этом.

Один мой старый знакомый позвонил после выборов:

— Ну, и как мы дальше жить будем под этими…? ( далее набор непечатных слов)

— Как голосовали, так и будем. А ты кого выбирал?

— Так за этих опустил бюллетень. А чо барахтаться-то? Все равно они победили…

Вот так. И нисколько не смущает, что «жить под кем-то» противно человеческой природе — все же мы не паразиты и не черви какие-то. А «эти» — такие же люди, и никто не в силах заставить выбирать того, кто не нравится.

Выбирать всегда непросто: профессию, образование, спутника жизни, и даже необходимую вещь в супермаркете. Так порой хочется, чтобы это сделал кто-то за нас. И взял на себя ответственность за последствия. Совсем недавно этим занималось государство, которое решало, сколько нам зарабатывать, в каких условиях жить, что читать, как танцевать, какие фильмы смотреть, что есть и пить. Выбирать не приходилось: «выбросили» в магазине туфли— надо брать, завезли колбасу—хватай, пока не разобрали… В принципе, мы жили в одной огромной детской комнате под присмотром строгих родителей, которые всегда знали, что нам можно, а что нельзя. Для неслухов была выгорожена особая территория под названием «лагерь», где возможности выбора вообще не существовало: одинаковая одежда, отбой-подъем, хождение строем. И ведь такая неволя для заключенных оказывалась слаще тяжкой ответственности выбора! Самого элементарного: куда пойти, что одеть, где работать… И большинство возвращалось за колючку, где проще, где не надо думать и выбирать, где все за всех решено.

Похоже, такой рецидив, возвращение в детскую под строгий пригляд властей, затребовало все наше общество. После ельцинского «живите, как хотите», «разрешено все, что не запрещено» мы расшалились не на шутку, чуть всю детскую не развалили и едва не перебили друг друга. Свобода оказалась непосильной или преждевременной ношей. И опять захотелось под тяжелую и надежную руку отца. Неважно, как его называть: царь, генсек, президент, КПСС или ЕР.

Проголосовали ведь не за какую-то «Единую Россию», а за единомыслие, за ограничение выбора, за Отца-Путина. За то, чтобы мы существовали для государства, а не государство— для нас. Но, в конце-концов, это наш выбор и наше право жить, как привыкли за многие годы.

 

Выбор сделан

Очень не хотелось писать о политике, но ничего не поделаешь—10 декабря состоялись выборы нового президента России, а мимо этого события пройти никак нельзя.

Я не забыл, что настоящие выборы состоятся 2 марта, но это уже будет всего лишь утверждением принятого решения. Преемник назван, все остальное простая формальность. Впрочем, повторяться не буду: о том, как мы выбираем и кого, я писал в прошлом номере нашей газеты. Важнее понять, какого лидера приобретает Россия и что нам всем ждать от него.

То, что Дмитрия Медведева выдвинули четыре партии («Единая Россия», «Справедливая Россия», Аграрная партия и «Гражданская сила») надо понимать как технический прием, как способ подачи информации. Тут тебе и правящая партия, и социал-демократическая, и либеральная, и крестьянство. Сигнал послан всем слоям избирателей. А решение принято, ясное дело, президентом. И неплохо бы понять, что оно дает лично Путину.

Владимир Владимирович не собирается уходить из большой политики, оставаясь «национальным лидером». В каком качестве? Он может возглавить Государственную Думу и, опираясь на конституционное большинство в ней, контролировать жизнь в стране и самого президента. Может ускорить создание союзного государства с Белоруссией и стать президентом Союза. Вряд ли он пойдет в премьер-министры, в подчинение к молодому сменщику. Но не надо сомневаться— ход будет сильным и неожиданным. Однако, в любом случае Путину нужен преданный, послушный и предсказуемый лидер страны, который не способен задвинуть его в угол или основательно перетрясти питерскую команду.

Медведев отвечает этим целям идеально. Молод— всего 42 года. Энергичен. Однокашник по университету. Преданный соратник на протяжении 17 лет. Талантливый юрист и организатор. Умница. Интеллигент. Лучше других знает социальную жизнь страны, так как отвечал в правительстве за этот блок.

Путин был и остается чекистом, и ему ли не знать, на что способны силовые структуры. Поэтому Сергей Иванов, фигурировавший в качестве преемника в дуэте с Медведевым, был отставлен в сторону. Как бы ни был надежен, а мало ли на что решатся армия с ФСБ и прочими правоохранителями… Да и заграница не поймет, будут вопить о военном реванше и тоталитаризме…

Дмитрий Медведев, выходец из профессорской семьи, выделяется в кремлевской команде мягкостью и интеллигентностью. Это прекрасные человеческие качества, но они же считаются недостатками для государственного деятеля. Таким был Николай Второй. И чем закончил? Правитель у нас всегда ассоциируется с Иваном Грозным и Сталиным. Чтобы посмотрел— и кровь в жилах стыла. Как это удается нынешнему главе правительства Зубкову. Но Путин не остановил на нем свой выбор и это говорит о многом. Поэтому «молодой избранник» будет всегда под присмотром, а вожжи силовых рысаков останутся в руках у Путина. Плохо ли, хорошо— увидим, убедимся уже в наступающем году.

Что ожидать? Медведев был брошен на социальную сферу, которая всегда считается у нас провальной, а ее начальник оказывается в роли мальчика для битья. Медведев таким «мальчиком» не стал, доказав, что умеет работать и тянуть тяжелый воз. И это обнадеживает. Во всяком случае, пенсионеры могут надеяться, что он не забудет об их тяжкой доле, как и обо все комплексе начатых национальных проектов. Для спецслужб он чужой человек, а значит, не несет перед ними корпоративных обязательств и у него свободны руки для борьбы с коррупцией. Населению не могут не понравиться такие его высказывания, цитирую:

«Тот, кто получает или дает взятки, должен быть жестко наказан, чтобы он понял, что совершил преступление. И каждый служащий, от милиционера до судьи, должен понять, что коррупция сразу положит конец его карьере… Мы должны добиться такой стабильности в нашем государстве, чтобы никто не испытывал страха перед будущим»

Не будем испытывать страха и мы. Выбор сделан. И не самый худший.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.
• Записки андрагога. Из дневника «Союза неугомонных»
  
  С 2009 года в Иркутске действует добровольческий образовательный проект «Высшая народная школа (ВНШ) для людей пенсионного возраста», девиз которой «Не доживать, а жить!» В этом году школке исполняется 15 лет…