"Судьбы людские" (Архив 2009 года, часть 2)

 

 

 

Народный учитель СССР

Николай Алфёров

Лидия Григорьевна Мартюшова

Лилия Григорьевна Мартюшова, Народный учитель СССР, родилась 7 февраля 1936 года в городе Иркутске, но большую часть своей жизни провела в Нижнеилимском районе.

Там получила среднее образование.

В Нижнеилимской школе была старостой краеведческого кружка, руководителем которого был учитель географии Калошин Павел Нестерович, человек разносторонних знаний, влюбленный в свое родное Приилимье.

В каникулы он проводил с ребятами- кружковцами походы по родному краю, знакомил детей с его природой и историей.

Наверное, у любознательной Лилии Тютриной (девичья фамилия) Павел Нестерович заронил мечту стать агрономом.

И после окончания школы в 1954 году у Тютриной не было колебаний в выборе высшего учебного заведения- только агрономический факультет Иркутского сельхозинститута.

Она выдержала конкурсные эк-замены- на одно место претендовало девять абитуриентов.

В институте Лилия с жадностью запоминала каждое слово преподавателей, тщательно конспектировала их лекции, после которых читала учебники запоем, глотая страницу за страницей, стремясь вобрать в себя все знания об агротехнике.

На кафедре плодоовощеводства занималась научной студенческой работой.

После успешного окончания института в 1959 г.

Тютрина распределилась с подругой за компанию в Балейский район Читинской области, в семеноводческое зерновое хозяйство, где проработала два года.

Там вышла замуж за Мартюшова Бориса Сергеевича, моториста геологоразведочной партии.

Через год у молодожёнов появилась дочь.

Из-за отсутствия яслей в этом хозяйстве они были вынуждены переехать в Нижнеилимск к родителям жены.

Л.Г. Мартюшова в местной школе преподавала биологию, а через два года вместе с семьёй переехала в Тулунский район.

В этом районе она стала учительствовать в Икейской средней школе, а Борис Сергеевич стал учиться в Тулунском сельскохозяйственном техникуме.

В Икее Лилия Григорьевна была депутатом сельсовета и руководила районной секцией учителей химии и биологии.

Со второй половины 1971 г. в течение 28 лет Л.Г. Мартюшова преподавала билогию в железногорской средней школе № 3.

За эти годы она достигла вершины педагогического труда, став высококвалифицированным специалистом, неутомимым биологом-краеведом.

Выросла от простого учителя до "учителя методиста", затем- "учителя- исследователя",потом "Заслуженного учителя школы РСФСР" и, наконец, Президиум Верховного Совета СССР своим Указом от 10 мая 1988 года за особые заслуги в обучении и коммунистическом воспитании учащихся присвоил Л.Г. Мартюшовой почётное звание Народного учителя СССР.

Лилия Григорьевна по итогам девяти областных научно-практических конференций получила 8 дипломов первой степени и один- второй; 10 раз занимала первое место в областной выставке "Исследователи природы".

Л.Г. Мартюшова- талантливый учитель, прекрасный педагог-воспитатель, учитель учителей.

Коллеги привыкли, что к ней можно в любое время прийти за советом, посмотреть арсенал используемых ей дидактических, технических средств обучения.

Прийти на урок- научную лабораторию.

Здесь и место, и время для педагогических раздумий.

Почему у Лилии Григорьевны получается? Почему дети любят её уроки, любят предмет?- Эти и другие вопросы вставали перед теми, кто хотел лучше работать, кто хотел быть современным учителем.

Во время работы Л. Мартюшовой в железногорской средней школе № 3 по всему городу у автобусных остановок, магазинов, в парковой зоне- расклеивались листовки из школьных тетрадей с рисунками, стихами, призывами.

Самодельные плакаты рассказывали о сибирских растениях, занесённых в Красную книгу, убеждали людей, что лучше любоваться жарками и другими цветками, чем видеть, как вянет их красота в хрустальных вазах.

Рассказывали, как правильно, по-хозяйски, срывать с веточек ягодки и выкапывать лекарственные растения.

Лилия Григорьевна учила членов кружка "Берёзка", как весной прогнозировать урожаи ягод и кедровых шишек.

У клуба "Берёзка" были зеленые патрули, охранявшие лесной массив вокруг Железногорска от незаконной вырубки елей.

Как-то в предновогодние дни проводилась операция"Ель".

Члены клуба, несмотря на трескучий мороз, патрулировали вокруг города в зелёной зоне.

Среди браконьеров попался работник милиции.

Дети по всей форме составили акт.

На другой день Лилию Григорьевну вызвали в милицию.

Милицейский чин предложил хрупкой учительнице забрать акт, но она наотрез отказалась.

Экологический клуб "Берёзка" занимал первые места на биологических олимпиадах и слетах, посвященных охране природы, сотрудничал с журналом "Юный натуралист", участвовал в экспедициях ВДНХ.

И самая весомая сторона клуба- исследовательская, научная работа.

От города Железногорска тянется на много километров хребет из пустой породы- отходы производства горно-обогатительного комбината.

Впечатление зловещее.

Это одна из ран илимской земли.

Много лет Л. Мартюшова вместе со школьниками из клуба "Берёзка"лечили эту рану.

Весной каждое воскресенье они поднимались на эти отвалы.

Несли в рюкзаках саженцы акации и землю, чтобы хоть на первое время дать корням пищу.

Акации принялись.

Эксперимент удался.

Это была победа.

Оказывается, на пустой породе, извлеченной из глубины земли в процессе добычи железной руды, могут расти различные растения, в том числе кустарники и деревья.

Эту экспериментальную работу клуб "Берёзка" проводил по заданию Восточно-Сибирского института географии и кафедры Иркутского сельскохозяйственного университета.

За свою трудовую деятельность Лилии Григорьевне пришлось работать под началом многих директоров и их заместителей, каждый из них имел свой почерк в работе.

И со всеми она ладила, находила общий язык.

Я, автор данной статьи, пять лет работал директором железногорской средней школы № 3 в одной упряжке с нею.

Всех окружающих её людей, всех учеников и учителей она вдохновляла своей энергией,оптимизмом, жизнелюбием, добротой.

Её все любили, уважали, брали с нее пример. У неё не было недругов и не могло быть. Её замечания были корректны, справедливы. На них никто не обижался. С нею легко было трудиться.

Л.Г. Мартюшова поистине является учителем учителей, исключительно порядочным человеком.

Лилия Григорьевна, наверное, не достигла бы творческих высот, если бы дома не было хорошей погоды.

Она и Борис Сергеевич не говорили друг другу высокопарных слов о любви, но жили ею.

Муж был для неё надеждой и опорой, всячески помогал ей в нелёгком труде.

Работая в Железногорске начальником механизированной колонны, он на при-школьный участок после работы бесплатно привёз 20 самосвалов плодородной земли, от-возил жену с её помощниками из "Берёзки" на отвалы для высадки там саженцев акации,кашеварил дома, когда Лилия задерживалась на работе.

В 2002 году Борис Сергеевич ушел из жизни.

Лилия Григорьевна тяжело переживала смерть мужа, часто ходила на его могилу, вспоминая их счастливую семейную жизнь.

Старалась себя загрузить общественной работой.

Хочется пожелать этой удивительной женщине, единственному в области Народному учителю СССР, многие лета.

 

Не искать проторенных путей...

Галина Маркина

На фотографиях Муза Андреевна Баранкевич

Геологическая Муза

"Моя тропинка начиналась с Хамар-Дабана" - рассказывает маленькая пожилая женщина - Муза Андреевна Баранкевич. По этой тропинке двадцатилетняя Муза впервые отправилась в экспедицию: за спиной рюкзак, в руке геологический молоток. "По горам, по долам, нынче здесь, завтра там": Забайкалье, Бурятия, Горная Чуя, Мама, Хамар-Дабан - здесь пролегали пути-дороги Музы Андреевны. Впрочем, дороги - это только говорится. Там и тропинок-то никаких не было. Коллектор Муза с тремя подругами шли по сопкам Мамско-Чуйского района первыми - от маршрута до маршрута 10 километров. Они были пионерами в поиске месторождений слюды мусковита. Это стратегическое сырье требовалось оборонной промышленности. Шла война. Мужчины были на фронте. В отряде 4 девушки, им помогали две четырнадцатилетние девчонки, маршрутные рабочие: вместе рыли канавы, выполняли тяжелую мужскую работу. Это было поколение практиков. Инженеров были единицы, зато какие это были люди: многие получили образование в столичных ВУЗах - настоящие интеллигенты, влюбленные в геологию. Сама Муза к тому времени закончила 3 курса биофака в Иркутском университете, дальше учиться не смогла - нужно было кормить себя и помогать младшему брату. Они остались без родителей, когда ей было 14 лет.

Шла война. "Умереть с голоду нам, пожалуй, не дали якуты. Они в партиях работали проводниками, мы с ними дружили. Добрый, хороший народ, - вспоминает Муза Андреевна. - Они нас мясом подкармливали. Для дорогих гостей варили кишки оленей, это деликатес такой якутский. Голод не тетка - ели и это блюдо. А так жили на подножном корме. Манки нам завезли, так мы ее варили на воде и заправляли грибами и черемшой. Еще американцы подбросили бочку свиного жира. Как-то начальник партии Сучков привез из Бодайбо картошки - праздник был!". И сейчас помнит Муза Андреевна запах мартовского снега, сугробы с нее ростом, а под сугробом - черная от спелости, сладчайшая брусника! И чай с запахом костра...

В отличие от тех, кто, попав на необитаемый остров, был озабочен лишь собственным выживанием - вспомним прочитанное в детстве - наша героиня все время и силы отдавала работе. Приходилось быть и взрывником. Снаряжение взрывника не без труда тащит на сопку даже крепкий мужчина, а в Музе было росточку - 150 см! Ее бы саму на руках носить... Да некому было и некогда. Лишь к концу войны стали появляться в партиях геологи-мужчины. Да и те измотанные войной, после госпиталей.

Бродить по тайге было не только тяжело, но и опасно. Не раз встречалась с медведем. Испугать зверя можно было лишь криком: ходили по тайге без оружия. Не было связи, а ведь на маршруте работали в одиночку, случиться могло всякое. Опаснее зверья были люди. Как-то на огонек Музиного костра вышел молодой парень, измученный и голодный. Она поделилась с ним хлебом. Ни о чем не спросила - сам сказал, что бежал с зоны. А чего ему было опасаться: кругом на сто верст ни души. Это у нее девичье сердце в пятки ушло. Обошлось, пронесло.

В геологию шли особые люди: те, кто чувствует природу, кто любознателен и вынослив. "Я в геологах особенно ценила чувство плеча, - говорит Муза Андреевна. - В поле, на маршрутах в одиночку не выжить. Мы привыкли делиться последним. Это ведь не просто работа - это образ жизни".

Мамско-Чуйский мусковитоносный район был по запасам слюды вторым в мире. На Маме геологи работали круглый год. Зимой здесь стояли морозы под -50. Жить в палатках было невозможно, и девчонки сами строили бревенчатые домишки. В них тоже было холодно. Утром отрывали примерзшую к спальникам одежду. Как-то Муза, собирая образцы пород, вышла к якутскому стойбищу. Задремала у костра, а когда очнулась, обнаружила, что у нее сгорело пол-телогрейки: так устала, что не почувствовала опасность. Пришла на базу в "одном рукаве".

Муза Андреевна Баранкевич проработала в геологии 34 года. Когда появились дети, она перешла в неполевые, научно-производственные партии. И все же геологу без командировок нельзя, приходилось оставлять детей то с няней, а то и с соседями по иркутской коммуналке. "Так что в коммуналках были и свои преимущества, - улыбается она. - Старушки-соседки выручали, присматривали за детьми".

Дети давно выросли. Оба стали физиками. Дочь живет в Швейцарии, на днях ждут ее в гости. У Музы Андреевны юбилей - 90 лет! Для человека, работавшего в геологии, возраст весьма редкий - эта профессия не для тех, кто заботится о сохранении здоровья. Сейчас практически разрушена система поиска полезных ископаемых. Но не сдаются ветераны геологии, они поддерживают друг друга. Вот и на юбилей к Музе Андреевне придут бывшие коллеги, ее ученики и товарищи. Замечательно, что юбилярша в добром здравии, ясном уме и легка на подъем: "Я по-прежнему говорю: ну, я побежала! Дети смеются: далеко ли? Далеко не бегаю, но хожу без палочки".

У Музы Андреевны красивая старость. Важным делом в долголетии она считает сохранение душевного равновесия: не нужно осуждать, злиться, завидовать, иметь претензии к жизни и к людям - это укорачивает век. Муза Андреевна читает стихи: Ахматову, Бунина, Гамзатова. И пишет сама - скромно замечая: для домашнего употребления

По отрогам Восточного Саяна

Геологи - люди особой породы. В этой среде сохранились редкие в наши дни человеческие и профессиональные связи. Стоит собраться небольшой компании - и нет конца разговорам и воспоминаниям. Так было и в гостях у Ольги Павловны Алексеевой. Она дружна с Музой Андреевной, хотя в последние годы общаются дамы все больше по телефону - возраст. А возраст у Ольги Павловны еще более почтенный - 25 апреля ей "стукнет" 95 лет! Но говорить она предпочитает не о старости и болезнях, а о маршрутах и месторождениях, поисках и открытиях. В разговоре принимал участие сын Ольги Павловны Владимир Дмитриевич, тоже геолог. А еще Борис Иванович Дорожков, человек, который заботу о ветеранах геологии считает личным долгом. Он давно на пенсии, но продолжает работать и помогать бывшим коллегам, крепить геологическое братство.

- Наша работа - это непрерывное наблюдение, - говорит Ольга Павловна, - я занималась геологической съемкой. Зачастую мы шли впереди топографов, то есть без карт. Как-то я заблудилась в тайге. Потеряла коллег. Потом выяснилось, что на карте приток реки был перепутан с самой рекой. Стемнело. Я развела костер. Шел дождь, но у меня в рюкзаке на такой случай всегда были припасены сухие иглы лиственницы. Вдруг слышу: кто-то подходит. Обернулась - неподалеку от костра стоит козочка и смотрит на меня. И не боится. Такое вот "серебряное копытце". У меня полегчало на душе. Утром нашла своих.

Сын Ольги Павловны Владимир приобщился к геологии в раннем детстве. В поле он впервые побывал еще грудничком. Нанятая в няни старушка из ближней деревни, пожалев дитятю, отправилась с геологами в тайгу. В 10 лет Володя уже вовсю помогал: и еду готовил, и образцы упаковывал.

Да, геология в их семье была не просто профессией, это был образ жизни. Муж Ольги Павловны Дмитрий Владимирович часто в маршрутах шел рядом. Это был азартный, увлекающийся человек с актерскими данными. При геологическом управлении в Иркутске был театр, ставили там и классику. В спектакле "Дети Ванюшина" Дмитрий Владимирович играл одну из главных ролей. Спектакль показывали даже на большой сцене - в областном драмтеатре. Ольгу Павловну тоже влекли огни рампы: в юности она участвовала в любительских спектаклях, пела и даже училась играть на фортепиано. Но геологию выбрала раз и навсегда, хотя выбор мог показаться случайным. В роду была в почете химия, а Ольга, посетив в Ленинграде Геологический музей, была очарована красотой минералов и горных пород. Она поступила в Московский геологоразведочный институт в 1935 году. Там преподавали светила геологии: Лучицкий, Крейтер, Меннер, Смирнов. Это были настоящие интеллигенты, еще дореволюционной "отливки". Они успели воспитать поколение бесконечно преданных науке людей с широким взглядом на мир. На одном курсе с Алексеевой учились ставшие впоследствии знаменитыми Л.В Таусон и А. И. Гинзбург.

Ольга Павловна была перспективной студенткой. По итогам преддипломной практики, которую она проходила в отрогах Восточного Саяна, ей предложили, помимо дипломного проекта, написать несколько глав производственного отчета. Это было признанием ее профессионализма. Отчет был принят с отличной оценкой.

Борис Иванович Дорожков говорит об Ольге Павловне: " Она, несомненно, выдающийся геолог, ее работа - высший класс научного обобщения. Ольге Павловне удалось составить современную геологическую модель юго-восточного окончания Восточного Саяна. Эта модель опровергала концепцию академика Обручева о том, что Восточный Саян - "древнее темя Азии". Это не был чисто теоретический спор - ее работа определила научные основы, стратегию поиска полезных ископаемых в регионе".

Работая на "большую науку", сама Алексеева так и не защитила диссертацию - практика не оставляла сил и времени. " Немецкого языка боялась", - смеется она.

Начальник партии Игорь Кобеляцкий, знаменитый Кобеляцкий, выросший потом до заместителя министра геологии СССР, как-то поручил Ольге Павловне проверить заявку на графит. Часть пути Ольга ехала на лошади, потом шла пешком. Информация о маршруте оказалась неверной, дорога была долгой и трудной, особенно путь в гору. Возвращаясь с набитым образцами рюкзаком, по колено в снегу, Ольга попала в наледь, вымокла. Навалилась смертельная усталость. Она засыпала на ходу. Воля и навыки работы в трудных условиях не дали погибнуть. Что же было такого притягательного в этой работе на пределе человеческих сил и возможностей, в этом сумасшедшем быте? Она об этом не думала.

Теперь то время видится как "прекрасное далеко": " Как-то у нас в отряде была даже повариха, Грушей звали. Так она в тайге нам готовила котлеты!" Дорожков вздыхает: "Чаще бывало по-другому. Вернешься с маршрута, помощники-якуты все хозяйство перевезли на новое место, лежит все горой. Дело к ночи, с ног валишься, а надо все разобрать, развести костер, еду приготовить, палатку поставить, да еще образцы разобрать. А завтра на рассвете снова в путь". "Хорошо еще, если они привезли все туда, куда нужно, - смеется Ольга Павловна, - а то, бывало, искать приходилось".

Дом на улице Халтурина, где жили Ольга Павловна и Дмитрий Владимирович, их коллеги называли "странноприимным домом" - у них часто останавливались иногородние геологи, приезжавшие в Иркутск. В постройках во дворе хранился геологический скарб. Это был теплый и уютный дом любящих людей: "закаленная ветром, и стужей, и зноем только крепче любовь и сильней".

Ольга Павловна сохранила живой интерес к жизни, она много читает, интересуется делами детей и внуков, событиями в мире. С ней интересно общаться. "Геология - прекрасная профессия", - говорит Ольга Павловна. "Прекрасные люди", - добавим мы. Здоровья вам, дорогие!

 

Небо лётчика Сорокина

Николай Алфёров

Афанасий Иванович Сорокин

А.И. Сорокин перед вылетом

Афанасий Иванович Сорокин родился 20 сентября 1926 года в деревне Куда Иркутского района. Его отец, Иван Дмитриевич Сорокин, перед войной работал председателем колхоза, ушел из жизни в 1956 году. Мать Мария Гавриловна, колхозница, пережила мужа на шесть лет.

Афанасий после 9 класса в 1943 году поступил в Иркутскую школу авиамехаников, после окончания которой был зачислен в Оренбургское военно-авиационное училище первоначального обучения. Позднее переучился на летчика и был направлен в полярную авиацию, проведя в арктическом небе в общей сложности 360 суток.

Служба у него начиналась в районе Баренцева моря и продолжалась вдоль северного побережья страны. Первые свои полеты Афанасий совершал на самолётах Р-5 и По-2, но потом он освоил много других типов летающих машин.

Еще в комсомольском возрасте Афанасий назначается командиром экипажа. Северные воздушные трассы непростые и в полетах порой у него всякое случалось. Однажды самолет должен был доставить груз на отдалённый участок побережья. По времени скоро должен был показаться аэродром, а прибор показывает, что в гидросистеме нет жидкости - вытекла.

- Придется аварийным способом выпускать шасси,- сказал Сорокин экипажу. (Как известно, в конструкции любого самолета предусмотрены дублирующие варианты.)

- Вышло только одно колесо!- с тревогой сообщил второй пилот.

Сорокину стало не по себе, но своего волнения он постарался не показывать. Мгновенно принял решение: на бреющем полете жёстко коснуться земли одним колесом, чтобы встряхнуть самолет.

Шесть раз самолет касался земли. И на шестой раз капризное колесо все же вышло из своего "гнезда"! И машина спокойно покатилась по взлётно-посадочной полосе...

Подобные эпизоды в лётной биографии Сорокина случались не один раз.

Как-то пурга прихватила экипаж Афанасия на острове Врангеля. День метет, другой метёт... Там и без пурги было очень тоскливо: кругом голые камни. И когда на третий день ветер утих, Сорокин не сразу увидел свой самолёт - из-под снега торчал один киль. Семь потов сошло у лётчиков, пока они освободили свой самолёт из снежного плена!

Как известно, погода в заполярье капризная. Однажды Сорокину со своим экипажем предстояло с мыса Челюскина на полуострове Таймыр лететь на Северную Землю. Небо было чистое, ни одного облачка. Но на полпути к Северной Земле поднялся сильный ветер, повалил снег, видимость - ноль. Экипаж направился к Новой Земле. Предстояло сделать большой крюк.

С аэродрома острова поступила радиограмма: "У нас штормовой ветер, принять не можем!". Приходилось выбирать: либо возвращаться на материк, на побережье Карского моря, либо тянуть дальше на север, к Земле Франца-Иосифа. К ней было в два раза ближе,чем до побережья Карского моря, и экипаж самолет направил туда.

Но и аэродром на Земле Франца-Иосифа не смог принять самолёт. Положение становилось критическим. И вдруг в наушниках раздался голос: "Говорит Шпицберген. Готовы принять вас. Вылететь обратно сможете в любой момент!" Экипаж Сорокина приглашали американцы, у которых на Шпицбергене была своя база. Афанасий и члены его экипажа были тронуты заботой американцев. Но был 1956 год, как раз тогда произошли известные события в Венгрии, отношения с Западом у СССР были натянутыми. И потому решение высказал одной фразой бортмеханик Иван Иванович, который в экипаже был старше всех по возрасту:

- Сегодня к вам, а завтра в Магадан...

И Сорокин со своим экипажем направился на Таймыр, на аэродром Хатанга. Самолёт в общей сложности находился в воздухе почти одиннадцать часов! Горючего оставалось только на один час полёта.

...Экипажу Сорокина часто приходилось летать на Новую Землю, лётчики хорошо знали что на острове находился атомный полигон, но особой боязни не испытывали. Однако, строго следуя инструкции, в целях защиты плотно задергивали на самолёте шторки на окнах.

А однажды в полёте со штуцера гидросистемы соскочил резиновый шланг и из гидравлики вылилось все масло. Сорокин решил вытряхивать колеса из гнезд своеобразным способом: самолёт пикирует на взлетную площадку, а у самой земли взлетает резко вверх. На седьмом заходе колеса наконец-то выпустились.

В зимнее время Афанасий Сорокин на своём самолёте летал над просторами Арктики, а летом - в Польшу, ГДР, Венгрию, Румынию и другие европейские страны. Возил письма, газеты и другой груз. В 1956 году со своим экипажем он часто совершал рейсы в Венгрию. Туда доставлял оружие советским военным подразделениям, а оттуда - раненых.

Вскоре Сорокин был переведен на Дальний Восток, во вновь созданную 104-ю транспортную эскадрилью. Вторым пилотом к нему назначили молоденького лейтенанта Петра Дейнекина. Два года Афанасий летал с ним вместе. Перспективный лейтенант был переведен в военную авиацию, где стал быстро продвигаться по службе, и дослужился до командующего Военно-Воздушными Силами России.

...В 1996 году Афанасию Ивановичу Сорокину исполнилось семьдесят лет. От Главнокомандующего Военно-Воздушными Силами России генерала армии Петра Степановича Дейнекина он получил письменное приветствие.

Уважаемый Афанасий Иванович! Горячо и сердечно поздравляю Вас, ветерана войны и Военно-Воздушных Сил, моего первого боевого командира, с 70-летием со дня рождения.

Выпускник Чкаловского военного авиационного училища летчиков им. К.Е.Ворошилова, Вы лучшие годы своей жизни посвятили авиации, благородному делу защиты и служения Отечеству и Военно-Воздушным Силам.

Военный лётчик 1 класса, налетавший более 11 тысяч часов и освоивший 6 типов самолетов, Вы стали Лётчиком с большой буквы, примером верности офицерской чести и полноты исполненного долга.

Вы всегда являли собой образец высокой собранности и безукоризненного следованиялётным законам, требовательности и заботы о подчиненных. Ваше слово, знания, житейская и профессиональная мудрость помогли многим лётчикам поверить в свои силы, наиболее полно реализовать свои способности, найти себя в строю.

Я с благодарностью вспоминаю Ваши уроки лётного мастерства и командирской зрелости, ставшие важным этапом в моем боевом становлении. В высокой и ответственной должности Главнокомандующего ВВС, которую волей Родины и судьбы мне доверено сегодня исполнять, есть частица Вашего труда и таланта.

Ваш ратный труд, способствовавший достижению победы над врагом и упрочению боевых крыльев страны в послевоенные годы, достойно отмечен боевыми орденами и многими медалями.

И хотя сегодня Вы находитесь на заслуженном отдыхе, мы по-прежнему считаем Вас вбоевом строю. Своим подвижничеством, активной работой по пропаганде боевых традиций, воспитанию молодых авиаторов в духе гордости за свою профессию- крылатого защитника Родины- Вы вносите весомый вклад в укрепление боевой готовности ВоенноВоздушных Сил.

В день Вашего 70-летия от всей души желаю Вам, дорогой Афанасий Иванович, добро-го здоровья, большого личного счастья, долголетия, бодрости и оптимизма.

Главнокомандующий Военно-Воздушными Силами Россиигенерал армии П. Дейнекин.

...20 сентября военному лётчику 1 класса майору А.И.Сорокину исполнилось 83 года со дня рождения. И сегодня генерал армии П.С.Дейнекин мог бы вновь повторить то, что он написал десять лет назад своему бывшему наставнику. В приветствии бывшего Главнокомандующего ВВС П.С. Дейнекина дана очень высокая оценка трудовой деятельности Афанасия Ивановича. Лучше не скажешь!

А.И.Сорокин награжден орденами Красной Звезды и "За службу Родине" 3 степени, медалями "За боевые заслуги", "За победу над Германией в Великой Отечественной вой-не 1941-1945 гг." и юбилейными. У него более шестидесяти Почетных грамот.

Со своей женой Лидией Александровной Афанасий Иванович прожил 53 года в любвии согласии. Но три года назад его верная спутница жизни ушла из жизни. Сейчас он живет в Иркутске один, поддерживает связь со своей единственной дочерью Галиной Афанасьевной и друзьями- лётчиками. Пристально следит за событиями в стране, переживает за свою родную авиацию. Считает, что надо постоянно повышать требования к качеству выпускаемых самолетов, к безопасности полетов...

 

 

 

Нюркино счастье

Ольга Калаянова

Анна Алексеевна Турчик(Нюрка)

Сломя голову бежит Нюрка по теплым лужам, путаясь босыми ногами в намокшей скользкой траве. Гусиная лапка, красный клевер цепляются, норовят остановить, обронить ненароком, в лужу окунуть. Да не тут-то было! Три километра, а может четыре, надо "отмотать" девчонке до соседней деревни. Приспела б к бабе Клаве, как обещала, да дождь все спутал - переждать пришлось, пока стеновой ливень не прошел, да гром не отгромыхал. Холщевое платьишко на Нюрке промокло - отяжелело и почернело. Хотя дождя нет - весь изошел, но с веток прозрачными бусинами капли гроздьями скатываются. А там, где солнышко прошлось по листве, ветки, обсохнув и отряхнувшись, повеселели и ввысь вздернулись. Влага на глазах испарялась. Солнышко старалось, порядок наводило - березовые и липовые листочки заколыхались, просохнув. А сосны, вроде и не умывались дождем - иголки жесткие загодя растопырили. Над тропкой сизый, как молоко разбавленное, пар начал утекать вверх, будто кто-то невидимый стал подбирать его и в себя впитывать. - Ой, говорушек нынче много уродится! Не прозевать бы. Насушим к зиме на похлебки. - Веселеет Нюрка и еще шибче припускает по умытому лесу. А вот и знакомый дом показался.

Окружили липовые рощи, дубравы дубовые, ельники и березняки все деревеньки на Орловщине. Омыли Среднерусскую возвышенность большие и малые реки - Ока, Зуша, Крома, Оптуха, Рыбница. Красота неописуемая! Суходольные луга и поймы. В лесах - лисы, косули, олени благородные и много другой живности. Но когда это было-то? Впрочем, и не так уж давно!Старики, кои живы остались после Первой мировой войны и красной лихой революции, еще помнили то времечко на исходе девятнадцатого века. Не так уж много годков утекло. Но кто жив остался, тот в глубь себя загнал память о той благодатной тихой поре. Вроде не так и богата была Орловская губерния из всех Российских, но хлебом торговала, колокола отливала, имелись красильные, мыловаренные заводишки, пенькотрепальные и пенькопрядильные мастерские. Работали свечно-восковые заводы. Подумать, так и еще кое-что вспомнится! Народ, что жил по деревушкам и хуторкам, из соломки, бересты и ивового прута такое вытворял, что любо дорого! А кружева искусные, что "пенились" на плечах барынь и барышень!Достопримечательностью этого тихого, исконно русского края, по стечению каких-то необъяснимых обстоятельств, стало и нечто другое. Здесь, на Орловщине, родились и жили в окрестностях деревеньки Змеевка классики наши русские - Лесков, Фет, Апухтин, Благинина. Коли хорошо покопаться в памяти, то высветятся имена Ивана Тургенева, Леонида Андреева, героя Отечественной войны 1812 года Ермилова, историка Грановского.... В начале двадцатого века "огнем и мечом" прошлась революция по этим святым местам. Погорели дубравы, а вместе с ними усадьбы и поместья, где жили и творили наши знаменитости. Слава Богу! Слова остались. И романсы поются до сих пор на стихи Афанасия Афанасьевича Фета.

Целый день спят ночные цветы, Но, лишь солнце за рощу взойдет, Раскрываются тихо листы, И я слышу, как сердце цветет...

Жив и романс Алексея Николаевича Апухтина "Пара гнедых, запряженных с зарею", и колыбельная Елены Благининой:Ты зачем, плакун-трава, Колыбельку оплела, Колыбельку оплела, Всю слезами залила?Простите за столь, может быть и неуместные подробности, но нашу героиню Анну, а попросту Нюрку, или Нюську, эти подробности жизни прошлой к счастью или к несчастью ни в коем случае не коснулись и не интересовали. Слыхом не слыхала она про своих "земляках" прославленных. Да кто про них знал и ведал в тех хуторах и деревнях Орловщины? Разве что интеллигенция? Да её всю ж изничтожили! Простой люд, что творил революцию, усвоил то, что ему втемяшили комиссары: живет в поместье - значит враг. Вот и порешили уничтожить все вражьи гнезда! А как дым на пепелищах прогорел, восстанавливаться стала Орловщина. Хорошей землёй советская власть никого не наделила, но в огородишках и садах небольшеньких жизнь закопошилась.

У Алексея и Натальи Лубянниковых к 1927 году семья основательно пополнилась - шестеро девчонок на свет народилось. Вроде не так уж много по тем временам - так, серединка на половинку. В некоторых хатах на палатях и поболе ребятни мостилось - четырнадцать, пятнадцать, но там хоть мужского полу прибыль шла: пацаны вперемежку с девками. А у Лубянниковых одни невесты - Лена, Настя, Анна, Вера и самые младьшенькие, последыши - Маруська с Надькой. Не зря народ шутковал: - Мастер ты, Уколыч, девок стругать. Алексей Уколович - глава семейства - столярничал. Доход кое-какой с этого ремесла имел, чтоб концы с концами свести. Бочки делал, лавки крепкие, лопаты печные, ложки, корыта и наличники оконные мог выстругать хоть и не очень заковыристые, но глазу приятные. В последнее время спрос на его ремесло упал, но все ж без дела не сидел и сундучок свой деревянный с инструментом (рубанком, ножовкой, стамеской) завсегда с собой таскал. Анна до сих пор таким и видит отца в своих снах и воспоминаниях - быстрого на ногу, в кургузом, затрапезном суконном пиджачке и в кепчонке. А вот мама вспоминается высокой и статной. Девчонки ее почти не видели: раным-ранешенько, перекусив картофелиной иль моченым яблочком, бежала Наталья Митрофановна в колхоз "Красный путиловец" за несколько километров от их хуторка, поспеть надо было: только у нарядчика и узнаешь, куда сей день подтягиваться - на сенокос, прополку сахарной свеклы, гороха, иль снопы вязать. День не так долог, как кажется, прохлаждаться некогда, робить надо, зарабатывать трудодни - шестерых девок кормить и одевать. Старшие дочки подросли, управлялись сами в огородишке, с утра и в доме порядок завсегда наводили, пол глиняный мокрым веником освежали, солому на палатях перетрясали, по надобности и новую натаскивали. А Нюрку старшие сестры не загружали, позволяли к бабе Клаве бегать в соседнюю деревеньку. Сад у Клавдии Федосьевны поболе Лубянниковского: с малиной белой и красной, черешней, яблоками антоновскими и фундуком (любо было его колоть иль зубами клацать). Пока Нюрка сломя голову бежит до бабы Клавы, мысли счастливые ее переполняют, через край перехлестывают. - Побогаче все ж бабушка живет. Одни ульи чего стоят, хоть и два их всего-то и не так уж много меду накачивалось, но несколько крынок иль туесов до краев бабушка наливала и сургучом крепко-накрепко запечатывала. (Помнит! Помнит тот день Анна Алексеевна, как высмотрела, куда бабушка крынки со свежим медом стаскивала). - Мне тогда лет десять сполнилось. Конфект не знали, сахарну свеклу едали, в лесу баранчиками, желудями и цветом липовым животы набивали, а тут мед скусный! Дорвалась я. Остановиться не могла. Ложкой большой черпала, глотала! Да видно переборщила. Еле-еле отходили - пеной вся изошла. Под навесом куры у бабы Клавы жили. И это было еще одним Нюркиным счастьем. Глядела ошарашенно, как пеструшки и чернушки квохча, кудахтая, вырывались утром во двор. Жизнь сразу оживала. Любила Нюрка эту беспокойную пернатую живность. Кормила зернышками, траву сечкой рубила, и от деревянных кормушек, ладно сбитых отцом, прутом отваживала чужаков.

-Анна Алексеевна, что еще вспоминается? - Спрашиваю собеседницу. - А ты чо меня навеличивашь? Зови просто Анна. Правда, имя своё я никогда не любила. И на мамку обижалась, почто так меня назвала. В метриках написано Анна, а всю жизнь меня Нюркой, а то и Нюськой кликали. - При крещении, наверное, это имя вам дали. - Ну, чё удумала? Какое хрещение? Я ведь в двадцатом родилась. В тую пору кресты у нас со всех церквей посшибали и колокола сбросили. Помню, как председатель колхоза в церковную ограду с хуторов весь люд собрал - и малых, и больших. Заставлял мужиков на колокольню лезть колокола сбрасывать. С плеткой и к тятьке нашему подступил. А тот отказался: - Хочь убей, говорит, не полезу. Все отказались. Председатель осерчал, полез сам. Да и сверзся. Детей трое у него осталось. Тут же стояли и ревмя ревели. - Крестилась я в Иркутске, как в интернате пристроили. Вот тогда и разъяснил мне батюшка Калинник, что нече мне на имечко своё обижаться: - Анна, - говорит, - святая. На Афонской горе, в другой стране стоит скит святой Анны, матери Марии, еще с 1666 года. А самое имя моё по - русски обозначает праведная иль преподобная. - Я и успокоилась, но подумала, что не всегда я-то праведной была. Да Бог простит. Грехов на мне много. Помню случай такой. Бабушка наша богатая была, но страсть жадная. Я у нее как-то корзиночку невиданной красоты увидала из ивовых прутьев сплетённую. Игрушек никаких не было сроду, я на красоту такую польстилась и украла. Домой сломя голову летела, счастливая. Я корзинку давно присмотрела, да бабушка глядеть на неё даже не давала. Под липу хотела красоту эту упрятать! Топором стала корни рубить, да тюкнула по руке. Вишь, шрам до сих пор остался. Кровища хлынула, а я в картошку метнулась, в борозды решила закопать. А кровь хлещет...Мама еле остановила. Утром бабушка больно гневливая объявилась. Тут я и поняла, что худо моё пришло. Не ошиблась. Заголосила Клавдея Федосьевна: - Ах ты, сукина дочь, чего удумала! На той недели мёду запретного обожралась, а вчерась вещь без моего ведома утащила, неслух! Отец хорошо меня прутьями ивовыми отходил. Почитай, до сих пор помню. Зато чужого с тех пор никогда ни-ни.

Анна Алексеевна Турчик первого января 2009 года отмечала свой день рождения и разговоры задушевные мы с ней вели. - Молодая я ишшо. Восемьдесят девять мне, но ведь не девяносто. Вот бабушка моя, Клавдея, до ста двух дожила, а мне ее догнать надоть. Слухай: Много платьев износила, Поседела головаВ документ мой не глядитеВсе равно я хоть куда!. . Кручинится Анна Алексеевна редко. В Ново-Ленинском доме-интернате ее зовут "старушка-веселушка", улыбкой встречают и словом добрым. А ежели поведёт Анна ручкой, ножкой притопнет, тут и частушка выпорхнет смешливая, бывает и с крепким словцом солёным. Иногда вроде и смысла нет в ней, а только несгибаемая видится жилка - наплевать, мол, на невезуху. Всё переживу, вырвусь!- А эту сама сочинила, чуешь:- Одеяло голубоеВсю постелю голубит. Расскажи моя подружкаКак женатого любить.

Одеяло голубое

Пусть не голубится,

Чем женатого любить

Лучше утопиться.

- Анна Алексеевна, а много ль Вы частушек насочиняли?

- Сколь надо, столь и насочиняла. Да все уж почти запамятовала. Их чо помнить, они, как горох, поспеют и рассыпются - не соберешь.

- А что не записывали?

- Так неграмотная я. Расписываться научилась как на Шерлову гору приехала.

(Вот и "добрались" до Шерловой горы, куда Нюрка, то есть Анна, завербовалась еще в 1938 году. Позвольте дать кратенькую справку - что это за гора такая...)

В 1668 году Великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и малыя России самодержец издал указ "...в Сибирские города стольникам и воеводам для подлинного прииску золотые и серебряные и медные руды и всякого цветного узорочного каменья искать в Сибири". Вот и начали русские землепроходцы выведывать у местных подъясачных людей - бурятов и тунгусов - сведения о полезных ископаемых Забайкалья. Много чего находилось и в спешном порядке сведения поставлялись царям земли Русской. А Восточное Забайкалье стало колыбелью горно-рудной промышленности.... В 1723 году собирал да препровожал в путь далекий и зело опасный воевода Нерчинский служивого казака с вестью важной к самому государю самодержцу Петру I. Долог путь намечался. Не знамо, что впереди курьера поджидало - какие страсти-напасти. Кроме своенравной погодушки, рек горных, болот топких, еще и люда лихого разбойного в тех местах много шастало. Чтоб пути кто не заступил, не помешал, собирали гонца по-толковому, с разных сторон обсматривали, чтоб в глаза шибко не кидалась одежонка справная. Документ сопроводительный для входа в царские учреждения выправляли со всеми необходимыми печатями, и упрятали все в кожаный непромокаемый мешок, вшитый в пояс. Туда же аккуратно зашили найденные в долине Онона удлиненные кристаллы. И место обрисовали, где нашел их местный житель Нерчинский - Гурков. - Как раз у Большой Сопки, где на песках, на самой поверхности, по боку склона россыпи и обнаружились эти каменья. Глазу хорошо они видны были. Тут-Халтуй, Адун-Челонская гора прозвали это место буряты и тунгусы. Корень слова - алт - у эвенков и тунгусов означал золото. Но прилипло к месту другое название - Шерловая или Шерл гора. Удлиненные прозрачные кристаллы олова, коих много в породах находилось, местные называли "шерл" или "ширл"....

Несколько месяцев добирался гонец до столицы, до самого царя. Послание про открытие Гуркова Петр I прочитал самолично, и оценил по достоинству. И высочайшим Указом от 22 декабря 1724 года первооткрыватель был вознагражден пятью царскими рублями. А воевода получил государево повеление - осваивать месторождение оловосодержащих песков, строго следить за монгольской и китайской границей, которая рядом шла. И велел воеводам застраивать сопку домами и улицами. Так и началась история восхождения Шерловой горы. А чего только не находилось здесь! Древняя платформа таила в себе золото, серебро, дымчатый кварц! Но интерес к олову возрос с началом Первой мировой войны 1914 года. Люда рабочего не хватало, а местное население - буряты и тунгусы - искать руду не хотели. Охота и скотоводство для них были куда как сподручнее. Выход найден был. Начали вербовать работяг в Центральных областях России, украинцев, белорусов, татар. Эти народы оказались более трудолюбивыми, настырными и терпимыми. Вот так царским приказом о создании учреждения Рудокопных дел триста с лишним лет назад и началось активное освоение, вернее разработка, Ононского месторождения "Первоначального". Этот темно-бурый, иногда желто-бурый, непрозрачный, с сильным металлическим блеском ононский камень нужен был России. Олово шло не только на ложки и фляжки, им покрывали сплавы металлов, железо, сталь, медь. Главное достоинство его в том, что оно не поддавалось коррозии, было мягким и ковким.

Вербовщики объявились на Орловщине в тридцать восьмом: сулили заработки и хорошие подъемные на дорогу. Средней из шести дочерей Лубянниковых, Анне, к этому году исполнилось уже восемнадцать. Достатка в семье не прибавлялось. Так и жили в избенке, крытой соломой, и пол земляной мокрым веником "освежали", на палатях вшестером спали. Надеялись, что время все сладит. Ан, не тут-то было! Наталья Митрофановна от зари до зари в "Красном путиловце" трудодни зарабатывала и старшие дочки материнского совета на веру приняв тоже в колхоз подались. Туда советская власть силой загнала годных к работе со всех хуторов. Нищала вся Орловская область. Продразверстка - установленная государством норма сдачи всех так называемых "излишков" - цепом каторжным била, не давала ни вздохнуть, ни выдохнуть. Поросенка вырастишь - сдай вместе со шкурой. Хотя из этой шкуры можно было обутки сшить. Чоботы старые из шинельного сукна шитые уже давно истрепались. До крайности дошли. Продыху не было. И перечить власти-- ни-ни.... Забыть бы все, да не забывается. Допытываюсь дотошно у Анны Алексеевны, стараюсь разбудить в ее памяти самые счастливые моменты жизни. И так и эдак свою линию гну - не может ведь человек прожить без светлого и радостного. И время подходящее, удачное для воспоминаний выбрала - день ее рождения. Малиновая настойка алеет в пузатой диковинной бутылочке, и водочка прозрачная, как слеза блескучая, на столе. И снедь нехитрая сооружена - винегрет, огурчики соленые, кружочки колбасы, селедочка и картошка крахмальная паром исходит. Все по-домашнему. От малиновой баба Аня отказывается. А вот рюмочку беленькой со вкусом принимает. - А я тебе частушку спою-- ручкой в сторону повела, пропела:Давай милая станцуем, Давай выходку дадим, Хоть мы сами не красивы -На красивых поглядим

– Расскажи все ж, Анна Алексеевна, - пытаюсь вернуть собеседницу к серьезному разговору, - что ж тебя заставило одну, не знамо куда из теплых мест, из дома родного сорваться и уехать. - А чо меня держало? От зари до зари только и был колхоз "Красный путиловец". Ничё ведь не изменилось до тридцать восьмого! Работать стала в колхозе. Маме помогала снопы вязать, просо полоть. Отец, правда, в 1933 году от нищеты уехал на заработки во Владивосток. Бочки делал на рыбном комбинате. За два года бочек настругал много, но вернулся с ящиком селедки копченой. Всех соседей наделили, осчастливили, наугощали. - Тятя и порассказал, что свет-то велик. Дорога железная аж до самого окияна протянута и ехать по ней одно загляденье: кругом дома, реки, озера, люд разный. А мимо Змеевки поезда взад-вперед, взад-вперед пролетали. На минуту-другую останавливались, а я вослед глядела и мечтала: вот бы и мне в этот вагон, за окна эти. И как в воду глядела - вербовщики понаехали. Подружка из соседней деревни уговорила: - Давай завербуемся. В Нерчинск на гору какую-то рабочие требуются. Подъемные дают хорошие и жильё сразу же. - Умом понимала, что надоть жизню свою в лучшую сторону повернуть за счет хороших заработков. Вот и наступил мой праздник, подумала. А у меня пачпорт еще не был выправлен. (А паспорта в ту пору никому не давали, чтоб тихо беспаспортные, бесправные в колхозах сидели. Почти как подневольные рабы. Никто и никуда!). Разыскала метрики и к вербовщикам, а те быстро мне спроворили документ. Составы под вербованных уж стояли на путях. Слезьми заливалась - уезжать страшно было. Мама, как узнала, отговаривать и реветь стала, но карахтер у меня кремень. Не поддалась. Загодя узел свой собрала. Мне ведь, что голому собраться, - только подпоясаться. На мне платье холщевое, чистенькое, правда старое, а два новых, сшитых, в узел увязала. Тогда "по паям" ситец давали. Собрала сколь могла яиц и сдала, мне за них два куска матерьялу дали черной да зеленой краски. Пошила сама. Забралась на палати с ножницами, дыру для головы вырезала, бока сшила, чтоб руки пролазили. Получилось все как надо. Хош верь, хош не верь, но в ту пору окромя платья иль юбки на себя ничего не сдевали - ни трусов, ни маек. Не было их совсем. Ты вот смотри, какая я сейчас разодетая. Чего на мне только не натянуто. И кофта теплая, и халат, а платок какой на голове расписной! Ну, чисто капуста!

Отчего да почему

Юбочка не сходится.

Оттого и потому,

Что пионер заводится.

Ух, ты! .

...Ехали по железке долго - не упомню сколь. Бывало, останавливались около деревень суток на трое - четверо. Вот тогда нас водили в баню. Тут уж душа отдыхала - парились, волосы промывали. А если где речонка какая рядом текла или озерцо - стирались. Сушили на траве одежонку. Местные приносили продукты. Покупать было на что. - Спрашиваешь, подъемных много ль дали? А кто знает. Много! Во всяком случае таких деньжищь отвалили, что в "Красном путиловце" отродясь не видывала сроду! Я прям очумела! Поверишь, до сей поры в глазах стоит, как приехали на Промплощадку. Это уж в Забайкалье. Разгрузили наши три вагона (по сто человек в каждом). А тут как духовой оркестр заиграл, да так хорошо и громко, что в ушах зазвенело. Почитай, все прослезились. Понять надоть было! Нас как героев каких встретили. Отвели в баню, пропарили. В столовой уж все столы заставили тарелками с едой разной. Чего только не наготовили! - картошку цельную чищенную, капусту тушеную с мясом, редьку тертую, лук, селедку, сало. Все уж не упомню. Хлеба хорошего полны тарелки накрошено. Ну и дорвались до свеженького, да горяченького. И разместили хорошо в избах и ходить на работу совсем рядом.

В самую колыбель горно-рудной промышленности забросила судьба Анну. Она не кривит душой, когда говорит, что условия для проживания были хорошие. В самом деле так было. И заработки были приличные. Еще с петровских времён здесь, на Шерловой горе, начались разработки оловоносных карьеров. И предписание воеводам было дадено - обеспечить хорошее жильё для наёмных людей и питание. Шерловское месторождение возникло рядом с железнодорожной магистралью. С давних времен сюда направлялись высококвалифицированные специалисты. А чтобы закрепить на месте рабочих, активно развивалось жилищное и бытовое хозяйства. Строили дома по склонам сопок, чтоб водой их не сносило. И подсобных хозяйств в достатке было. Но трудности были другого плана - технического и технологического. Характер руд был упорным. Оловополиметаллические руды отличались большой степенью окисленности. Куски руды по крупности своей достигали 650-750 мм. Поэтому схема обогащения была сложной. Сначала в особых мельницах, где устанавливались грохота, породы доводились до крупности 2 мм. Для промывки использовались "сепараторы", винтовые шлюзы и много других приспособлений (вдаюсь в детали, чтобы понятен был сложный путь извлечения из породы чистого олова).

Когда устроились на жилье, показали вербованным монитор, желоба, трафареты (железные приспособления на желобе откуда падало отмытое олово). На этих трафаретах деревянными "грибками" - щётками против воды "шоркали" породу. Снова промывали, сбрасывали на столы, сушили. Потом уж магнитом тяжелое, чёрное олово отбирали. Одним словом, буторили. В трудовой книжке Анны так и записано, что стаж ее работы буторщицей на прииске "Шерлова гора" исчисляется с 1939 по 1946 год. Буторила Анна почти семь лет. Скребками деревянными породу отмывала. Маленька, еле из-за монитора ее видно было. Только руки безостановочно тяжелой деревянной "щёткой" ходили взад-вперед - дробили куски руды. Когда Великая Отечественная война началась, потребность в олове значительно возросла. И наибольший объём добычи пришелся на 1940-1944 годы. Это как раз время работы Анны на руднике. - Рабочий день - вспоминает Анна - начинался с восьми утра и до восьми вечера. Отдыхать некогда было, не было и выходных. Перерывы выпадали, когда свет гас - ТЭЦ переставала давать электроэнергию. Но и тогда не сидели сложа руки - желоба промывали и чистили. Отпусков не было и не просили, война шла и все понимали это - на износ работали. Уставали, конечно. Варить некогда было, но к нам татарка Софья приходила. Всего нам наготавливала. Вечером придешь, а на каждой тумбочке лежит по помидорчику, огурчику, сметана, творог, тарак, тушеная капуста иль картошка. Деньги мы ей сразу отдавали после получки. Нас даже одевали: то сарафаны получим на складе все одинаковые, то платья какие. А ситчик-то какой! Загляденье! И пошиты по-модному - с поясками и кармашками. Освободили нас от тяжелого женского труда, но работали, как лошади, не отвлекались на пустяшные занятия. Рядом по сопкам и ягода какая-то росла, да никто не ходил. Некогда.

Смотрю на Анну Алексеевну, на руки ее, на вены лиловые, вздувшиеся, как реки, вышедшие из берегов. Маленькая, невесомая, как девочка подросток. И туфельки 32-33 размера. - Я сказывала тебе, как первый раз взамуж вышла? Нет? Слухай! - Его звали Иван Васильевич. Уже сорок второй год шёл. Шоферил, песок оловянный нам возил. Все на меня поглядывал, а подойти не решался. А я бедовая была, хоть и меньше всех росту. Как-то взяла да подошла к нему с притопом, с эдаким кандебобером, да частушку прям глаз в глаз сполнила:Милый мой, а я твоя!Накрой полой, замерзла я. Коль накроешь хорошо, Провожать пойдешь ишшо. Хохоту было, а он юрк в машину и дёру. А потом разговорился. Осмелел. Да и взамуж позвал. Да мало прожили - всего два года, до сорок пятого. Я к нему в общежитие переехала, там и сыночка родила. Мне после родов на четвёртый день надоть было на буторку иттить. Всего-то и понянчилась с сыном три дни. Оставляла с Настей Андрияновой - она сидела со своим внуком и моего приютила. Вот и корю себя, что не сумела сберечь. Прожил мой маленький всего один год восемь месяцев - холода жуткие были. Топи не топи - не натопишь. От воспаления легких сгорел. - Вишь, как всё сплелось жгутами крепкими - и радость, и горе. Не успеешь возликовать: вот оно, счастье! - вроде всё ладится как надо. И вдруг разом обрывается. А тут на руднике еще как на грех олово кончилось!

(К 1946 году интерес к Шерловой горе после открытия новых оловорудных месторождений на Дальнем Востоке и в Приморье ослабел. Практически Шерловогорский ГОК закрылся. Добыча олова утратила свое значение. Производство стало нерентабельным и фактически было остановлено, не смотря на то, что в недрах имелись ещё значительные ресурсы. Судьба комбината и прилегающего поселка была решена. Не секрет, что максимальная приближенность жилья к месторождению отрицательно сказывалась на здоровье всех работающих. Но была относительно высокая зарплата, хорошее снабжение продуктами и товарами. Поэтому никто и не искал других источников дохода).

- С подружкой Анной Чоботовой решили податься в родные края, - продолжает Анна. - Расчет получили хороший. Теперь не с узлом, а уже с чемоданом фанерным отправилась я восвояси, в липовые да дубовые леса орловские. Доехали, дурьи головы, до станции Нюра. Вагон хороший попался - с полками и столом. Тепло, хорошо. И заснули обе. И вдруг меня как током ударило - глаза продрала, чемоданов нету. Я к соседу. А он, как обухом по голове. - Жулик все снёс, пока вы спали. Он нож мне к горлу приставил и прошипел: - Гавкнешь, порежу. Вот и доехали! Вылезли на следующей станции и в милицию. Документы, деньги, одежда - все в чемодане осталось. Запрос на прииск отправили. Оттуда справка пришла, по ней нам временный документ на три месяца дали. И пошли мы с подружкой скитаться. То в подсобное хозяйство забредём поработаем, то в колхозе. Три месяца скитались. Работали за кружку простокваши иль корку хлеба. Спали в банях. В ручьях стирались. Подружка пристроилась - взамуж вышла. А я после своего горя-горького ни на кого и смотреть не могла. Кой-то день вышла к железной дороге на станцию, не помню какую. Пожалели, уборщицей взяли. Потом начальник сжалился, на дрезину меня посадил, велел довести до Черемхово. Сказал, что на Сафроновском разрезе люди нужны.

Видать, Сибирь меня не схотела отпустить.

Возведи на Господа печаль твою и Той тя препитает (пс. 54, 23)

Некрасовские стихи о доле женской, конечно, помните. В каком году, веке каком написал их великий поэт? (в 1862 году девятнадцатого века). Но ведь грех сказать, стыд утаить - перекликаются они, эти стихи с днем, не так далеко от нас отстоящем. И женщины с долей тяжкой живут рядом.

...Но мне пора уж закругляться. Много секретов про Анну раскрыла. Если подробно про Сафроновский разрез Черемховский рассказать, где она приютилась после того, как с Забайкальскими приисками оловянными рассталась, то и еще "глава" напишется.

Да не могу вдаваться в подробности этого отрезка её жизненного. Слёз не могу сдержать. Ограничусь скупой отсылкой к некоторым фактам, подтвержденным справками и даже задокументированным.

Итак, короткое досье.

- А. А. Лубянникова зарегистрирована с И. И. Турчик в 1962 году. И запись об этом в книге загса Черемховского горисполкома сохранилась. Домишко свой молодожены купили с огородом, там всего в меру - грядки моркови, капусты, картошки.

Сын, Владимир Илларионович, в 1964 году родился. Да отцу не пришлось его воспитывать. Шести лет от роду мальчонка лишился отца. Ушел отец из жизни. А Анна одна, как могла, растила парня. Работа была, слава Богу! Полы мыла в комбинате "Черемховоуголь", на Сафроновском разрезе, в клубе, рабочей в магазине состояла. В двадцать три года сын инвалидом I группы стал, упал, получил тяжелейшую травму позвоночника.

А вот акт от 08. 02. 2001 года о проверке бытовых условий специалистами по социальной защите г. Черемхово: "Живет в деревянном частном доме, имеются кухня и комната. Обстановка скромная. Условия проживания удовлетворительные. Предметы первой необходимости имеются. В доме требуется очень большой ремонт. Крыша завалилась. Стены обваливаются. Потолок течет".

Заявление от органов соцзащиты: "Рабочая А. А. Турчик нуждается в постоянном проживании в доме-интернате. Последнее место работы трест "ВостСибуголь", Сафроновский разрез. Прямые родственники - сын Владимир Илларионович - инвалид I группы. Обслуживать себя не может. Нуждается в постоянной помощи.

Путевка из органов соцзащиты и справка о назначении пенсии по старости при стаже 24 года 8 месяцев 23 дня. Инвалидности нет. Льгот нет...

И опять беда с Анной приключилась четыре года тому назад. Ушел сын из жизни. Горше горя для матери не бывает. - Опять же, - говорит Анна, - думаю, - как один-то, да немочный сынок остался б без меня. Вот и кумекай, кто б ухаживал за ним? Так и получилось, что дорогих по жизни попутчиков не сохранилось у меня, не сумела никого удержать. - Ох, какая я ж была- Лёд колола и плыла. А теперь какая стала? Старость меня довела.

Сколько же кроется в ее памяти и счастья, и горечи? Да столько, сколько вмещает в себя душа. Кое-что и забыть бы надо, да не забывается.

Воспоминания рвут сердце, горечи может и поболе было, чем радости. Но никто ведь не сможет на весах все взвесить! И зачем? Это ведь вся её жизнь и никому её не отдашь. Все дорого - каждая капелька. Чтоб не жалели, не ахали, запрятала всё в самые глубиночки. За весельем, прибаутками, за эдакой "разухабистостью" частушечной прячет всё и ворошить никому не позволяет. Я бывало ожидалаИ того, и этого, А теперь-то мне, молоденькой, Не надо никого

Живет, как живется. Всю себя стране отдала, пенсию от государства получила по старости, но никаких льгот у нее нет, ни званий "труженик тыла", ни "ветеран труда". Забыли про нее, видно?

 

 

Плач по матушке родимой

Ольга Калаянова

Вида и Людмила

Мучительно долго, натужно выползал электровоз из города металлургов - Новокузнецка. Стальной путь, по которому тащилась электричка, исполосован, искривлен множеством других, запасных. Скрежетали, дергались составы с платформами, груженными каменным углем, железной рудой. Проплывали огромные бокастые цистерны, в стороне высоченные трубы выдыхали белые, зеленые и черные облака. Справа и слева, по обе стороны, - ЗапСиб. Это его цеха, его хозяйство. Новокузнецк дышал тяжело и натужно горячим металлом, расплавленной рудой. А в вагонах электрички плотно осел запах въедливой химии, словно закачали сюда добрую порцию нафталина (конечно, это не нафталин, а формальдегид, бензоперен и другие примеси многочисленных комбинатов). Город лидировал по количеству выбросов вредных веществ в атмосферу среди городов тогдашнего СССР.... От Новокузнецка, выросшего в неглубокой котловине на богатых отрогах Абаканского и Кузнецкого Алатау до маленького шорского поселения и станции с таким же названием - Карлык - всего-то сорок или пятьдесят километров. Сюда, в Карлык, везет меня сватья, Вида Ивановна, дом свой деревенский показать. Наконец-то пронзительно свистнул гудок. Дробно застучали колеса, заторопились! Корпуса и сооружения ЗапСиба остались позади. Окна враз открылись простору и ветру голубому и вкусному.

Речка Абашевка, делая крутой изгиб, здесь не спешила, как завороженная плавно катила воды за дальние холмы и возвышенности к реке Томь. Когда-то несколько десятков шорских семей спустились с известняковых гор, облюбовали это место и прижились. Огородами, правда, не занимались, скот начали разводить - лошадей, коров и овец. И сейчас по нескольку голов живности на подворьях имелось. Участок излучины удобен был и для застройки, а луг с сочной зеленой травой хорошим выгоном стал для скота. В самом начале Карлыка дом поставили Бегуновы - Александр и Вида. Я бы сказала не дом, а домина. Добротностью и солидностью он весьма впечатлял. Дерево бруса еще не потемнело, не состарилось. Дышалось в комнатах легко. Провела Вида Ивановна по всему хозяйству, все в доме показала, а на пороге одной из комнат, прислонившись к притолоке, с какой-то особой интонацией и с грустью тихой сказала:

- А здесь мамочка моя жила, Наталья Трофимовна. Её эта комнатка. Все как при ней было, так и осталось - комодик, занавеска на окне с подзором, половички полосатые, плетенные из тряпочек цветных, иранка на подоконнике. Нравилось мамочке здесь, а город не полюбила. Смотри, какая малина у нас чудная, сливы. Урожаи огурцов в парниках невиданные. В молодости мама много лиха хватила. У неё четверо детей было. Но только я, да старшая сестра и остались при ней. Самую младшенькую, двухлетнюю Людочку, пришлось отдать на воспитание дальним родственникам. Утешало её, что это были не совсем чужие люди, но легче от этого не становилось. Всю жизнь помнила, что девочка, родная кровиночка рядом, а не погладить, не приласкать. Слово приёмным родителям дадено, и все мы молчали, и никогда, ни при каких обстоятельствах, тайну не нарушали.

- Расскажи, Вида, как всё произошло. Расскажи. Вижу, что тебя это мучает и беспокоит

- Сопку видишь за станцией? Лес за ней синеет. Туда пойдём, на просторе посидим, покумекаем. Согласна?

А с вечера вдруг тучи расходились. Вынеслись из-за леса, из-за сопок, загромоздились, затолкались и выплеснулись таким ливнем, что за плотной занавеской жёстких серебряных струй - глаз коли - ничего и никого не высмотришь. Да ветер быстро тучи унёс. Небо еще ночью очистилось, и тишина воцарилась. Ежели прислушаться, можно было еще и "всхлипы" услышать - с листьев останки дождя срывались, оземь плюхались и разбивались... К утру солнышко выкатилось умытое. Идём со сватьей не спеша. Некуда торопиться - всё у нас впереди. Тропинка, еле видимая, замысловатая, по склону ведет неторопко. Тихо. Вида разулась и я сбросила тапочки. Захолодила трава ноги. Запрыскали чуть не до колен тучи усатых кузнечиков. Застрекотали, заработали без устали, словно гвоздики заколачивали. До леса еще идти да идти, но сватья остановилась. Сумочку на травку приладила:

- Садись, - говорит, - пришли.

- Да тут до леса - то всего ничего осталось. Дойдём, там и присядем.

- Да, нет. Здесь поговорим, мамочку мою родную вспомянем. Рано ведь ушла от нас, ей бы еще жить да жить. Всего-то шестьдесят шесть годков ей тогда исполнилось. Жизнь у неё была - не приведи Господи...

В разнотравье взгляд мой выхватил крашенную голубой краской тумбочку с крестиком металлическим. Фотография, имя, отчество: Баканова Наталья Трофимовна - 1908 -1974 гг.

Небольшое деревенское кладбище среди березового подлеска и сосенок расположилось на склоне сопки, простору далеко открытому. Нелегко даётся сватье возврат в прошлое. Заново всё переживает и проживает. Тяжело, горько и обидно ей за мамоньку. Но душу облегчить надо - нашла, видно, во мне слушательницу и собеседницу благодарную. Присели у холмика, у могилки Натальи Трофимовны. День разгорелся, разошёлся. Бабочки разноцветные, как цветы, лениво порхали. Жара не тяготила, ветерок легкий холодил нежно. На салфетку выложила Вида несколько блинчиков, киселёк малиновый в пластиковой бутылке, печатные пряники медовые, усятовские. Поймав взгляд мой вопрошающий, объяснила:

- Мама уж больно их любила. В деревушке Усятово, недалеко от Прокопьевска, фабричка есть кондитерская. По старинным рецептам пекут там медовые пряники, а секрет пекари никому не сказывают.

На сон грядущий не сказками убаюкивала нас мама. Плохо я слушала её горькие истории, но кое-что запомнилось, я и сейчас будто сквозь слышу тихий говор мамы: "Большое, справное хозяйство у родителей было, крепкое. Вся семья робила с утра до ночи. Братья и сестры по силенкам все управляли. Мальчишки скот пасли, дурить некогда было. Девчонки, окромя огородов, дом весь обихаживали, пособляли маме: и полы голиком до бела драили, посуду мыли и утирали, корм курям задавали, печку глядели. На улке не прохлаждались, не упорывали (не убегали). В страду рук не хватало. Отец пришлых людей в помощь нанимал, а шли к нему охотно. Не сумлевались, Трофим Нестеренко не обидит при расчёте, выплатит до копеечки, что сулил, да еще и вдогонку даст за усердие, ну, вроде как наградит. - Отец грамотей был. Книг много читал и нас всех выучил. А еще до музыки охочь был - играл на гитаре, а потом и мы заиграли - я на гитаре, братья - на балалайках или на мандолине. Безбедно прожили до семнадцатого года. С приходом красной революции всё прахом пошло, как Мамай по земле пронёсся. Мракобесие какое-то наступило, смутные времена, непонятные. Белые налетели - угнали самых справных лошадей. А как красные, разукрашенные бантами, объявились - остатних лошадей взнуздали, коров угнали с подворья, курям и гусям головы поскрутили. Подвалы, сараи обчистили до нитки, до единого яичка всё вынесли. От излишков нас, стал быть, избавили! Разжились комиссары сами, руки к труду не прислонив. Так свою жизню, лихоманы, и налаживали. А изголялись, кто во что горазд. Глухонемого братика моего, одиннадцатилетнего, без всякой жалости расстреляли. Решил Егорша нескольких остатних лошадок спасти. Угнал их спозаранку в лес, в самую чащобу. Прихвостни в деревне нашлись и выдали комиссарам. Нашли мальчонку и без разговору захвостнули, убили. И над нами глумились, хвастались, что так со всеми пособниками будет. Из дома родного выгнали и все по миру пошли. Голод страшный начался. На уме одно - где взять, что поесть. Вот и сейчас, как глаза зашшурю, всё вновь встаёт, как вчерась будто было. Сколь годков я так маялась, да перебивалась, не упомню. Но подфартило. Знакомая пристроила меня домработницей в дом советского начальника. Увезли меня в Орск (до 1739 года это была крепость Оренбург), две реки город умывали - Орь да Урал (Яик). Понравилось мне здесь. Я до того никогда не бывала в таких больших поселениях. Года три я прислуживала, обихаживала, хозяйке пособляла. Надо сказать, что я ей по нраву пришлась. В руках-то всё у меня горело, и со всеми делами я справлялась, не уросила.

...Друг семейный, Баканов Федор Дмитриевич, хаживал часто к хозяевам. Приглашён был на все застолья - на щи, на пироги рыбные, да каши. Солидный, выправка военная, усищи холёные. Заприметил меня, и решил обженить на своём старшем сыне Иване. Я согласилась, хоть и старше меня жених был на одиннадцать лет. Возликовала вся от счастья. Думала - семья, наконец, своя будет, дом обустроим. А жениха-то сваты как расхвалили - и рукастый, и пригожий, и талантливый. Так, правда, всё и было, никто не погрешил. Только об одном пороке его не сказали, да может и не ведали об этом. Ивану Федоровичу впредь всего свобода была нужна, жизнь без всяких обязанностей и обязательств. Вскорости и самое пагубное в нем обнаружилось - любил мой муженёк потчеваться водочкой, пристрастие большое к ней поимел. Опрастывал, бывало, столь, что не знала я куда деваться - хош вой, хош уйди, да дверь за собой запри. Первый раз показал себя в 1929 году сразу после свадьбы, когда уговорил меня в Магнитку ехать, там комбинат начали металлургический строить. Спровадил меня поране на месте обустраиваться, а сам остался по отправке багажа дела улаживать. Дождалась муженька через несколько дён, глаза все проглядела - не случилось бы чего. Приехал, наконец, ненаглядный, гол как сокол, - ничё не привез, окромя себя. Пропил всё! Оплошка вышла. Вот так жизнь начиналась семейная. У меня, у бесприданницы из раскулаченных, ничё за душой не было и быть не могло - вся родня потерялась, по ветру разметалась. Но свекор и свекровка для своего старшого не поскупились. На разживу, на обзаведение хозяйства, много чего дали - и кастрюли, и подушки с одеялами. Мне отмерили в лавке матерьялу разного на платья, и холста белёного на справу постельного белья. У Ивана аж цельный сундук накоробчился с одежой и обуткой. Всё муж пропил, а жалко только альбома с фотографиями родных. Как уж виноватился предо мною, сулил исправиться, божился. Я и поверила, согнала все дурные мысли на самое донышко. Ни единым словом родне новой не обмолвилась. Чё, думаю, жалиться - нет, ведь, никому дела до того, что сам - то чувствуешь, от чего душа болит...И покатились годочки один за другим схожие, как близнята. Ничего не менялось. Я всё чаще одна оставалась, а муженёк счастье искал с друзьями - собутыльниками. А тут дочки народились, и я так ухайдакивалась, да умаивалась. Устроилась на коксохимический комбинат в цех насосный, и домашние заботы все на меня легли. Свету белого не видывала. Жили в бараке. Здесь семьи друг от друга простынями отгораживались. Только в сорок пятом комнату отдельную дали...День за середину перевалил. Припекать стало, как загнетку кто в печи отворил. Прибрали со сватьей могилку, холмик подсыпали. Поклонились Наталье Трофимовне.

- Спи с Богом, родимая, - прошептала Вида Ивановна. - Завсегда о тебе помню, не забываю. Обделена ты счастьем была. Вдосталь только нужда беспросветная досталась, болезни да одиночество при живом-то муже. Опереться не на кого было. Всё сама да сама. Никогда никому не жаловалась - крест свой несла одна - одинёшенька. Спи, родимая моя. При жизни намаялась...Полыхало солнышко. Пауты проснулись, налетать стали...

- Очнись, Вида! Не молчи, расскажи про деда своего Баканова.

- Мудрый старик был. В Магнитку часто к нам приезжал. Уж какой бравый да представительный. Преподавал военные науки в училище. И зарплату платили ему хорошую. Не бедствовали Бакановы. У деда до революции конюшни были с рысаками чистокровными. Лошадей больно любил, аж загорался весь, как начинал про них говорить. Двенадцать детей в семье народилось, а Федор Дмитриевич души не чаял в первенце, Иване. Чуть подрос, сразу его на лошадь посадил и лучшего рысака подарил. Избаловал с детства, потакал во всем. И не было для него запретов ни в чем, только прихоть своя исполнялась. Отчаянный был, помню, как мама рассказывала, что на лошадях отец такие финты, акробатические трюки выделывал, что циркачи приезжие удивлялись. Бесшабашный был, про него так и говорили: -Ванька Баканов ни бога, ни чёрта не боится. Он все войны, какие были, прошел. Когда в 1914 году началась Первая Мировая, отцу исполнилось семнадцать лет. Рысака своего с конюшни увёл, добровольцем записался. Не знаю, на каком фронте, но до последнего дня в конном полку на передовых воевал. Живой, невредимый на своем рысаке вернулся. Политикой - то он не больно интересовался. После Первой Мировой воевал на гражданской. К белым примкнул. Что там приключилось, не знаю! То ли на спор, то ли по другой какой причине, но отрубили ему на правой руке два пальца - мизинец и безымянный и к смерти приговорили. За поскотину повели, чтоб расстрелять, а тут красные налетели и спасли. Вот и пошёл к красным. После гражданской какое ни на есть затишье настало. Отцу уж в ту пору за тридцать перевалило, а он всё в холостяках бегал. Федор Дмитриевич, дед мой, видя дело такое, решил приструнить сынка и обженить.... В тридцать первом Аллочка родилась, в тридцать пятом - я. Отец почти не работал. Не держали его на одном месте долго, выгоняли за пьянки и прогулы. Правда, рисовал тятя картины, из дерева мастерил поделки неплохие. Я тебе шкатулку покажу, она до сих пор жива. У сына моего, Виктора, сохранился футляр для настенных часов. Даже музыкальные инструменты отец мог сделать - гитару, мандолину или балалайку. Заказы домой брал, но так медленно всё исполнял, что заказчики терпенье теряли и отказывались, а отцу что с гуся вода. Вскорости Вторая Мировая война началась. В сорок втором отца призвали. В Заполярье, на Кольском полуострове воевал он до сорок пятого. Здесь в ногу его ранили. Пришел с медалями, одна медаль, помню, называлась "За Советское Заполярье". После победы отца демобилизовали не сразу. Направили их части на восток, на войну с Японией, но вернули с дороги, японцев уже разбили. А дома пошло всё по-старому: мама на завод, отец дома. Рамки для фотографий, шкафы мастерил. Правда, мама продавала кое-что на базаре и на выручку покупала картошку, хлеб, но этого было так мало. В комнате только деревом и стружкой вкусно пахло. В сорок шестом братик родился, Витя. Опять отец божился да клялся, что капли в рот не возьмёт. Уговорил маму с завода уволиться. Как щас слышу его голос:- Натаха, рожай, вдруг сынок! Работать устроюсь, в школу пойду черчение преподавать. Возьмут, я ведь уже учительствовал. Знаю, что сердце у тебя слабое, всё хватаешься за него, да стонешь. Да плюнь ты на эти справки из ЖЭКа. Чё ты всё плачешь?! Я быстро заработаю и всё заплатим......В пятьдесят первом Людочка, младшенькая сестрёнка, родилась. Скажешь: зачем при такой нужде ещё один ребёнок? - Да время-то какое шло! Нельзя было беременность прерывать - судили и срок давали. Слава Богу, добрые люди помогли устроить Людочку, когда подросла маленько, в детсад и маму техничкой сюда же взяли. А к ней ещё одна лихоманка прицепилась - малярия. Как уж её трясло, колошматило! Таблетки хинные я ей спаивала, грела, закутывала, а её все трясло, да трясло, зуб на зуб не попадал. Людочка к двум годам ходить начала, а ножки тоненькие, силёнок нет, слабенькая. Признали у неё рахит. Врач сердитая сказала, как отрезала: - От недоедания ребенок ваш совсем обессилел. Сохранить хотите - кормите усиленно, чтоб витамины были всегда на столе - яблоки, апельсины. А кто их видал в то время?

...Стала я замечать, что зачастили к нам дядя Вася и тётя Маруся (сестра отца двоюродная). Детей своих у них не было, и принялись они уговаривать маму (отец отстранился совсем от семейных забот) Людочку отдать. Мама сердилась, разговаривать не хотела, плакала. Наверное, на подмогу родную сестру отца, Ольгу, из Челябинска родственники и вызвали. Убедила она маму, доводов много привела:- Четверых, при таком здоровье и достатке ни в жисть не подымешь. Глаза-то разуй! Отец не подмога. Не прокормишь всех. Не видишь, что и Витька, сынок твой, какой-то болезненный стал. Не быть бы беде! Мария с Василием выходят девчонку. Живут в достатке. Знаю, тяжело родное дитя от сердца отрывать, но не будь дурой, отдай добрым людям ради ее же блага. Спаси девчонку. Ей уж два годика, а ходит еле - еле. Ножонки да ручонки, как ниточки. Ты в глаза ей глянь - свету детского в них нету, как старушонка древняя, умудренная.

...Первым с Людочкой на руках вышел дядя Вася, следом - Мария. Не оглядываясь, быстро прошли к машине. Сели. Дверцы захлопнулись. Голубой дым из выхлопной трубы взвился, истаял...Очнулась Наталья к вечеру. Дочки над ней хлопотали. Чаем отпаивали.

Отец прожил с семьёй не долго, через два года уехал к брату в Ташауз, в Узбекистан, а в пятьдесят шестом мама письмо получила:- Наташа, не имей на меня зла, помоги. Вышли лекарств и что можешь из еды. Совсем плохой я стал...Мама отправила две посылки (я в эту пору на работу устроилась, небольшие деньги, но получала, легче стало жить). Скоробчили в два ящика медикаменты и что смогли из съестного. Вскорости опять отец письмо шлёт:- Наташенька, пропадаю здесь. Жара смертная, не климат мне. И больной я не нужен никому. Прими меня, может и детки простят.... В Магнитку вернулся отец летом, больной, на себя не похожий, кожа да кости. Прооперировали его в Ташаузе, вставили в ногу пластину, да видно неудачно, кость загнила. А у нас горе - горькое, у Вити белокровие признали. Мама месяц от его больничной постели не отходила. И как сердце только её выдерживало, одному Богу ведомо. Болезнь неизлечимая, страшная. Умирал Витюшка тяжело, кричал, маму звал:- Мамочка, спаси. Не хочу я идти в эти ворота. Не пускай меня туда. Но ушел. Ушел двадцатого сентября 1956 года. Прошло всего две недели, как брата похоронили, и новая беда - у отца гангрена началась. Ногу ампутировали. Мама опять около него дежурит. И однажды он просит её:- Наташенька, родная, посиди эту ночь со мной. Искупай, одень в чистое. Ухожу я, прости, что жизнь тебе загубил. Утро стылое - четвертое октября, последнее для отца, наступило...

...В марте семьдесят четвертого, в самом начале месяца, надумала, моя родная, в город съездить. Кто её гнал туда? Надобности никакой ведь не было: таблетки нужные завсегда в коробочке в избытке имелись, у врача на приёме недавно была. С утра побежала на станцию. Как нарочно электричку подогнали на другой путь, где платформы не было. Заволновалась, перебегать стала через пути. Добежала до вагона, добрые люди подсобили, подняли, буквально втащили. Поезд тронулся, а ей плохо стало. Машинист передал на соседнюю станцию, врачей вызвал. Но до станции не доехала мама. Врачи вбежали, но поздно уж было...

- Скажи, Вида, как у Людочки жизнь у приемных родителей сложилась? Как ты пережила разлуку с ней? Понимала ведь, что ни на один день сестричку забирают. - Я никогда её не забывала. Дядя Вася с тетей Марусей недалеко от нас жили, здесь же, на Набережной. Часто я к ним бегала. А сестренка на глазах поправлялась - ножки выпрямились, порозовела. Маме я всё про неё сказывала, а она на дню ещё раз сто меня переспрашивала. Приемные родители богато жили, за куском в люди не ходили. В комнатах у них не клеем столярным, не стружками пахло, а садом, фруктами. Бульончики да кашки свое дело сделали, от рахита и следа не осталось. А справа, одежонка на Людочке, загляденье - зимой пимы новые, шубейка мягонькая овчинная. Нас словно нити незримые с ней переплели, как перевязали. Я-то знала, что родство это кровное, а ей невдомёк было, но весточки частенько от неё приходили. Семья у нее хорошая сложилась, муж заботливый, двое детей народилось. Теперь живут все в Санкт-Петербурге, Людочка рисует. Талант, видать, от отца родного ей передался. Тетю Машу, маму названную свою, схоронила несколько лет тому назад. Жалела её и страдала.

В Новокузнецке прожили Бегуновы около двадцати лет. Годы молодые здесь прошли и здоровье оставили. Оба работали на ЗапСибе. Александр Антонович машинистом клещевого крана, а Вида Ивановна оператором холодильного цеха на конвейере. Здесь на установках раскаленный до тысячи градусов и выше металл остывал. От перепада температур, сквозняков заработала она астму. Вида рано пошла на пенсию, в сорок пять лет. Радовалась, что теперь времени свободного много будет. К сожалению, через года полтора бронхиальная астма ее "скрутила". Цех горячий о себе жестоко напомнил, без баллончика, ингалятора, теперь нет ей жизни. И ноги отказали, села в коляску. Пришлось климат срочно менять на Волгодонск, и с Карлыком распрощались.

В мае этого, 2009 года, с горькой вестью пришло письмо из Санкт-Петербурга. Людочка сообщала, что отец её ушёл из жизни. И решилась Вида Ивановна открыть Людочке тайну её рождения. Слово, данное почти шестьдесят лет назад дяде Васе и тёте Марии, силу потеряло. Родной сестре адресовала она письмо. Ждала ответа.

...Вида проснулась внезапно, будто подтолкнул кто. Настойчиво и неожиданно прозвучал дверной звонок. Кто же это в рань-то такую? Тоже кому-то не спится? Сердце ухнуло, и тут же догадка обожгла. Заторопилась, погнала коляску к двери. Щёлкнул замок...И утонула в широко распахнутых удивлённо, серо-голубых, как у мамочки, глазах...Людочка!

 

 

 

Последний миг над Иркутском

Олег Суханов, пенсионер, член Союза журналистов России

Стела возле цеха завод

На открытии литературного клуба "Парус" Г.Куркай, В. Стародумов, В. Зверев, В.Гусев

"Спарка" МИГ-23УБ

Иркутскому авиазаводу 75 лет. Сегодня на известном всему миру предприятии авиастроителей День открытых дверей. Много ярких страниц в жизни заводчан, и нельзя не вспомнить одну: как 8 июня 1972 года экипаж летчика-испытателя Гелия Куркая спас иркутян от катастрофы.

Московский авиасалон МАКС-2009, прошедший в Жуковском, вновь показал, что Россия остаётся авиационной державой. Салон в Жуковском превосходит знаменитый французский Ле Бурже. Тем радостней нам, что в небе творят чудеса самолеты, сделанные в Иркутске.

У нового самолета, запущенного в "серию", не должно быть загадок. Для этого есть профессия - летчик-испытатель, который должен "выжать" из машины все её возможности. В испытательном полете вырабатываются рекомендации летчику, что делать в непредвиденных ситуациях.

Летчики-испытатели ЛИС (летно-испытательная станция) за все годы авиазавода освоили и "приручили" разные типы тяжелых машин, истребителей и прочей летающей техники. В среде испытателей нет табелей о рангах -они выполняют любую работу, но у каждого свой конёк: одни "короли" предельной скорости, другие - мастера выхода из штопора, есть асы посадки с выключенными двигателями на сверхзвуковых самолетах.

Опытный лётчик-испытатель ЛИИ (летно-исследовательский институт) Петр Стефановский, показавший на всех типах самолетов, как в случае отказа двигателя посадить машину, сказал: "Я не знаю, когда это потребуется другим, но знаю - когда-нибудь обязательно пригодится!"

Гелий Куркай о подобных посадках узнал в школе летчиков-испытателей, и свою профессию освоил "на все сто", поработав до Иркутска в ЛИЦ и ОКБ Яковлева. Куркаю доверили на воздушных парадах в Тушино демонстрировать новые машины.

"Влетываясь" в новый самолет, он быстро понимал его достоинства и слабости. Это помогало составить наиболее глубокую характеристику на неё и позволяло выживать в чрезвычайных обстоятельствах. Умение ощутить все недоработки и означало для летчика-испытателя чувствовать машину, как самого себя.

***

Страница из летной книжки Гелия Михайловича Куркая: "Летчик-испытатель первого класса, родился в 1930 году, окончил Борисоглебское военное училище летчиков, специальную профессию получал в школе летчиков - испытателей. В 1960 году в авиационной промышленности, в авиационной промышленности с20 июня 1953 г".

***

После большого города в Иркутске- II авиастроители живут одной судьбой. Городок замирает, пока люди делают самолеты. Почти все здесь связано с авиацией. Еще до рождения завода в двадцатые годы здесь, у деревни Боково, возле самой Ангары был первый аэродром в Иркутске. В 1925 году он ознаменовался посадкой первых отечественных самолетов, делавших в то время неповторимый для авиации других стран перелет Москва - Пекин. Несмотря на отдаленность аэродрома от города, тысячи иркутян, кто как мог добирались до Боково, чтобы хоть разок взглянуть на невиданные доселе машины.

В поселок упирается улица Новаторов, на которой разместился авиазавод. Здесь все, как прежде, только меняется смена поколений надежных людей и самолетов. Куркай в свое время укрепил эту надежность. Москвич от рождения стал сибиряком: здесь было продолжение его любимой работы.

В Иркутске жизнь Куркая не замыкалась аэродромом.

Земным человеком был Гелий. В меру свои слабости: курил не больше десяти папирос в день, выпивал лишь по праздникам, заглядывался на красивых женщин. Однажды загляделся навсегда. Куркай приехал в Иркутск холостяком. С московской красавицей жизнь не сложилась, разные у них были интересы. Он, кроме самолетов, любил литературу и сам писал стихи.

Гелий постоянно посещал библиотеку в ДК имени Гагарина, где работала красивая сибирячка из Кутулика Маргарита. Они нашли друг в друге общее. Рита обратила внимание на Гелия сразу, и не только на внешность - на необыкновенное мышление. Она влюбилась бесповоротно, когда увидела в квартире Куркая огромную библиотеку. Холостяцкое время закончилось: с Маргаритой жизнь закружилась, как большой праздник. Вскоре родилась дочь Лена, а в семидесятом - долгожданный Женька. Теперь из полётов его ждала семья.

В шестьдесят девятом на завод приехал летчик-испытатель Геннадий Буланов. Куркай стал его инструктором. Внимательно приглядывался к новичку, хотя в Москве Буланову дал путевку в небо знаменитый ас Петр Левушкин. В 1989 году Геннадию присвоили звание "Заслуженный летчик- испытатель". Сейчас Буланов на пенсии и мы рассказывали в "Моих годах" несколько лет назад об этом человеке. Он помнит всех своих наставников с Батайского училища, но с особым чувством рассказывал о Куркае:

"За три года совместной работы мы хорошо узнали друг друга, но оставались просто товарищами: общительный Куркай держал всех на определенном расстоянии, хотя слыл человеком необыкновенной доброты. Был внимателен к людям, не жил без коллектива. Мы часто ходили к гости, то ко мне, то к нему семьями. Это были интересные встречи. Гелий писал стихи, даже на работе, а тетрадку хранил в своей кабине. Может своеобразная замкнутость - удел людей пишущих... Куркай руководил всей нашей лётной гвардией. Однажды в жизни ЛИС с помощью Гелия Михайловича произошел знаменательный случай - в комнате летчиков появилась пальма. Он как-то сказал главному шефу завода, в то время Виктору Афанасьевичу Максимовскому, что в оформлении их комнаты не хватает эстетики, которая может снимать психологические нагрузки при разборах полетов. Максимовский подумал и вспомнил: у испытателей Воронежского авиазавода стояла пальмы. За одной из них слетали спецрейсом. Среди летчиков и появилось крылатое выражение, когда их вызывали на разбор: "Пошли получать втык под пальму". Вскоре к нам после моего прихода на завод приехал еще один испытатель - Виктор Новиков. Я стал у него инструктором. В начале 1972 года мы стали облетывать новый самолет, а в это время Новиков болел и многое пропустил. Мне снова пришлось стать его инструктором. У меня подходил отпуск, когда мы уже летали с ним. Я решил дело довести до конца, но Куркай сказал: "Отдыхай, Геннадий Егорович, для нашей работы это святое дело, а я займусь с Новиковым".

***

Страница из летной книжки Виктора Федоровича Новикова: "Летчик-испытатель" третьего класса, родился в 1941 году, окончил Харьковское высшее военное авиационное училище летчиков, в авиапромышленности с 1968 года. Обучался в школе летчиков-испытателей ЛИЦ"

***

Учеба Новикова с Куркаем подходила к концу. 8 июня они в сложных метеоусловиях подняли в небо МИГ-23УБ. Выполнив поставленную задачу, Куркай с Новиковым пошли на посадку. Когда внизу промелькнула телевышка, Новиков прокричал: "Обороты двигателя падают, скорость тоже!" Куркай передвинул ручку на полный газ, но двигатель ревел, а скорости не выдавал.

- Сигаем? - тихо спросил Новиков

- Нельзя: под нами город - спокойно ответил Куркай.

Они уже летели над улицей Мира, там цеха завода и спасительная взлетно-посадочная полоса.- Эх, нам бы дотянуть... - все так же спокойно сказал Куркай.

Новиков промолчал, полоса почти рядом, они над самой крышей последнего цеха.

- Вот тут мы сейчас и отметимся, - только и успел сказать Куркай. (Разговоры в кабине из расшифровки черного ящика).

Самолет, чуть задев шасси за козырек крыши, скользнул с нее и встретился с землей на пустыре за цехом: не взорвался, не загорелся - от удара развалился. Сработала катапульта Куркая, но кресло застряло в изуродованной машине, и убило летчика.

Владимир тоже принял смерть мгновенно. Самолет дымил, к нему бежали работники завода, мчались пожарные машины...

Отпускник Буланов шел с товарищем по улице Сибирских Партизан, когда услышал гул садившегося самолета.

- Что там в небе? - спросил он с беспокойством.

- Садились на глиссаде, все нормально - успокоил товарищ.

Сердце Буланова ёкнуло, когда мимо в сторону завода промчались пожарные машины. Он бросился к проходной. После увиденной картины летчику-испытателю стало плохо - врачи начали приводить в чувство смелейшего человека.

***

Заслуженный летчик-испытатель Геннадий Буланов рассказывает:

- На заводе это был первый случай, но, кроме пилотов в такой ситуации, жертв не было. Куркай сделал все, чтобы их не было. Это я понял, когда прочитал его тетрадь из кабины, там много написано об испытательной работе. Гелия Михайловича директор завода и первый секретарь обкома партии М.В.Банников представили к званию Героя Советского Союза, а Новикова - к ордену Красной Звезды. Но в правительстве кто-то высказал мнение, что за аморальное поведение (второй раз был женат) Куркай недостоин такой награды, посмертно можно дать орден Красного Знамени, а Новикову - как представляли. На месте падения установили стелу, и каждый год мы чтим память этого человека. Приезжала жена Маргарита с сыном. Нас лисовцев, теперь называют куркаевской плеядой, а ведь мы возродились только в 1996 году, когда я оставался на заводе в единственном числе - не было заказов. Наше предприятие хотели купить даже японцы, предлагали сделать филиал "Тойоты": мол, вашим работа, автомобили будете делать. Выстояли. Подняли старую команду и стали испытывать СУ-30. Когда впервые увидел самолет, подумал: "Гадкий утёнок: амортизационные стойки длинные, горбатый, клюв вниз". Слетал первый раз, ничего не написал в отзыве, во втором полете почувствовал невероятные возможности машины и, приземлившись, из кабины показал большой палец. Ожидавшие меня заулыбались: "Куркаевец дал "добро".

Заказ Индии воодушевил работников завода. Они стали делать и испытывать СУ-30 МКИ, который вместе с многоцелевой машиной для МЧС амфибией БЕ-200 был представлен на авиакосмическом салоне в Жуковском. Участие в "МАКС-2003" дало возможность иркутянам заключить ряд выгодных контрактов.

Сейчас куркаевская плеяда вместе с остальными работниками выполняет заказ для Малайзии на поставку самолетов СУ-30МКМ. "Гадкому утёнку" нет равных в мире, он может обстрелять в небе сразу четыре цели, громить наземные сооружения и летать без посадок до заказчика с двумя дозаправками в небе, для летчика все предусмотрено в длительном перелете, а радары особой конструкции не дадут заблудиться.

Новейшие разработки - светлая память экипажу "спарки" МИГ-23УБ, на которой совершил последний полет достойный высшей награды за подвиг Гелий Куркай.

 

 

 

 

Преодоление

 

5 апреля-День геолога

Галина Маркина

Голубое и зелёное

На стене кабинета, где работает Борис Иванович Дорожков, - непривычная глазу карта Иркутской области: вся в разноцветных пятнах разного размера. "Геологическая карта - одно из выдающихся достижений человеческого ума", - говорит Борис Иванович. О геологии и геологах он может рассуждать часами - и в самом высоком стиле. А об иркутской геологосъемочной экспедиции, которой отдана большая часть жизни, даже книгу написал. Называется она "Иркутская съемка" и содержит не только массу интересной специалистам информации, но и много восторженных воспоминаний о времени и друзьях-геологах."Любезным нашему сердцу иркутским геологам-съемщикам посвящаем" - значится на титульном листе. Написана книга в соавторстве со старейшим геологом ИГСЭ Арнольдом Михайловичем Матисоном.

Понимающему человеку геологическая карта способна рассказать о многом. "Голубое пространство на карте - это образования юрского периода, - терпеливо поясняет Дорожков, - здесь можно найти уголь, каолиновые глины, титаноносные пески. Розовый цвет - это граниты, зеленый - нефте-газоносные земли."

Я, конечно, знала, что наша область богата ресурсами, но впервые увидела это так наглядно. И сразу же захотелось спросить: "Если мы такие богатые, то почему мы так плохо живем?" Впрочем, вопрос этот уже не к Борису Ивановичу. А он продолжает: "Читая карту, специалист увидит уже открытые месторождения, проявления рудного и нерудного сырья, подземных вод. Увидит и участки территорий, перспективные для геологического поиска".

Пионеры

Такие карты создаются трудом геологов-съемщиков, пионеров геологической службы. Карта - итог изнурительной работы в полевых условиях, в геологических маршрутах. Как в песне: "Я уехала в знойные степи, ты ушел на разведку в тайгу..." И хотя в геологии используют и дистанционные методы: геофизические и аэрокосмические - все же главным способом разведки были и остаются пешие наземные геологические маршруты. А это сотни и тысячи километров в тайге, степи, в горах и болотах. Это ночевки на земле, неподъемные рюкзаки, опасные переправы через горные реки - постоянное преодоление, напряжение всех сил. А еще - это полгода вне дома, вдали от близких людей, от цивилизации.

А женам надоели расставанья,

Морщинами их личики идут.

Короткие вокзальные свиданья

Когда-нибудь в могилу их сведут.

Многое сделали иркутские геологи-съемщики. Страна получила высококачественную, целостную геологическую карту территории Иркутской области, которая, как известно, по площади больше иных государств. Появилась основа для прогноза, дальнейшего планирования геологоразведочных работ. Это основной итог работы по среднемасштабному геологическому картированию. Были определены границы крупнейшей в России золотоносной провинции - Ленской. В Восточном Саяне определена редкометалльная провинция и обнаружено очень крупное месторождение редких металлов, названное именем первооткрывателя Н.Н. Вишнякова. В ходе государственной средне масштабной геологической съемки подтверждены высокие перспективы Иркутской части Сибирской платформы на углеводородное сырье и алмазы. Геологами-нефтяниками открыты уникальное Ковыктинское газоконденсатное и крупное Верхне-Чонское нефтяное месторождения. На территории Иркутской области государственным балансом полезных ископаемых на начало 2007 года было учтено около 1200 месторождений - это 71 вид минерального сырья. Из всего этого богатства разрабатываются около 300 месторождений, прежде всего - месторождения золота. В то же время главный по запасам золоторудный объект России - Сухой Лог - до сих пор не освоен.

Впрочем, это дело государства - рационально использовать природные богатства страны. Дело геологов - искать.

Около ручья видны свежие отпечатки лап медведя. Несмотря на жару, вся трава обрызгана капельками росы, значит, косматый был здесь совсем недавно... Пришла на табор в одиннадцатом часу вечера, и к моему ужасу, начальник был уже в лагере. Чувствовалось, что он недоволен моими одиночными маршрутами, ну да всем не угодишь. Мы просидели у костра, "шаргая чаек", до половины первого. Два наши коллектора явились еще позже..."

За эти вольности при описании геологического маршрута в конце 40-ых годов молодая геологиня получила строгий выговор с предупреждением. Романтический стиль приходилось оставлять для песен и стихов.

Путь длиною в 30 лет

А начиналось все в трудные 50-ые. Страна еще не оправилась от тяжелейшего военного лихолетья. И все же в СССР в кратчайший срок были созданы десятки геолого-съемочных экспедиций. Глава правительства А.Н. Косыгин назвал геологию второй нивой страны, определив ее как "кормилицу промышленности". В геологию пришли молодые люди, которых не пугали трудности. Напротив, чем сложнее и опаснее была профессия, тем она была привлекательнее. Вспоминая прошлое, многие старые геологи говорят о геологическом братстве, которое и было таким притягательным, таким важным моментом в профессии.

Геологическая изученность страны была крайне низкой. На большую территорию отсутствовали среднемасштабные карты. Это относилось и к громадным пространствам Иркутской области. Развернулась беспрецедентная по масштабам работа. Она продолжалась более 30 лет. А потом началась перестройка. Еще в 1987 году геологи объединенной Прибайкальской геолого-геофизической экспедиции строили грандиозные планы. Предполагалось начать геологическое доизучение площадей, ранее закартированных в масштабе 1: 200 000. Появились компьютеры - появилась возможность создать новое поколение карт, сформировать современную базу данных. Эта работа должна была охватить горно-рудные районы, городские агломерации, территории предполагаемого хозяйственного освоения. На деле реформы привели к фактическому прекращению финансирования государственной геологической службы и к ее развалу.

Всё перекаты, да перекаты -

Послать бы вас по адресу!

На это место уж нету карты,

Плыву вперед по абрису...

К большой реке я наутро выйду,

Наутро лето кончится

И подавать я не должен виду,

Что умирать не хочется.

Песня, конечно же, не об этом. Это просто настроение такое, это пройдет. А вот вымирание геологии - дело серьезное. О нем без боли не может говорить ни один геолог. Вот и Борис Иванович Дорожков вспоминает: "Наше геологическое управление было лучшим в стране. К концу 80-ых в нем работало около 10 000 человек. Объединение "Сосновгеология" создало сырьевую основу атомного щита Родины. В Иркутске работала крупнейшая организация по поиску нефти и газа - "Востсибнефтегазгеология". "Востсибуглеразведка", "Байкалкварцсамоцветы", "Сибирская партия минерально-строительных материалов" - вот далеко не все, чем располагал регион. Что осталось? Только "Иркутскгеофизика", да чуть теплится "Сосновгеология". Страна становится сырьевой колонией. Распродажа недр дает более 70% национального дохода. А ведь особенность минеральных ресурсов в том, что они невосполнимы. Сегодняшней политикой мы лишаем потомков возможностей для развития в будущем. Выход - в росте объемов геологоразведочных работ, в возрождении государственной геологической службы".

Свет памяти

Что и говорить, невеселый разговор в преддверии праздника - Дня геолога. Накануне торжества душа хочет прикоснуться к самым теплым, самым лучшим воспоминаниям. А иркутским геологам есть, что вспомнить. И о том, как в начале пятидесятых студентами с гордостью носили геологическую форму: темно-синий с золотыми вензелями погон костюм и украшенную молотками фуражку. Впрочем, потом форму отменили - а жаль, ах, как жаль!.. Пришлось переходить на курточки "вельветки", а зимой и вовсе на телогрейки. Обедали пирожками с ливером и винегретом - все за 15 копеек. А учились - у выдающихся российских геологов Н.А. Флоренсова, М.М. Одинцова, В.П. Солоненко. Это были настоящие интеллигенты, люди с огромным запасом знаний не только в сфере науки, но и в области культуры. "Они щедро одаривали нас светом своих участливых душ", - вспоминает Борис Дорожков.

В книге "Иркутская съемка" многие воспоминания вызывают белую зависть. Похоже, вернувшись из трудных походов, геологи-съемщики с лихвой компенсировали тяготы. Даже "совковые" праздники они умудрялись превращать в искреннее веселье. Даже на профсоюзных собраниях не было места протоколу и скуке: "Самым ярким событием собрания, к которому готовились заранее, было выступление геолога Эдельмана. Он со всей мощью недюжинного темперамента и красноречия обличал недостатки. Эта критика облекалась в такие оригинальные словесные формы, а подтверждающие ее факты были так пикантно-неожиданны, перемежаясь с подробностями семейной жизни оратора, что зал буквально ложился, корчась от смеха. Мало того, когда разгоряченный Эдельман вздергивал почему-то сползавшие с него штаны - зал просто неистовствовал". Геологи состязались в лыжных гонках, сражались в шахматы, упражнялись в стрельбе из револьвера и винтовки, играли в любительском театре - словом, и в городе жили на всю катушку! А еще - открывали для Родины запасы минерального сырья. И открыли столько, что потомки, распоряжающиеся тем, что унаследовали от дедов и отцов, продают - распродают, да пока не могут распродать.

Впрочем, всему когда-то приходит конец. Экономика, в основе которой лежит торговля сырьем, во время кризиса немедленно обнаружила свою уязвимость. Так все же почему мы такие бедные, если мы такие богатые?

А празднику - быть

Висит на стене карта с несметными сокровищами, да ключик потерялся... А под картой собрались геологи, люди уже немолодые, много повидавшие. Но собрались они не для того, чтобы вспоминать, а для того, чтобы помочь. Накануне дня геолога старейшим и заслуженным геологам ИГСЭ будут вручены подарки. Откуда подарки? От спонсоров, вестимо. Дорожков поправляет: "Не от спонсоров, от благотворителей. Есть у нас бывшие коллеги, которые успешно занимаются бизнесом. Они и собрали около 70 000 рублей. Мне приятно их назвать: Юрий Гарник, Сергей Зубарев, Анатолий Иванов, Андрей Артемьев, Сергей Свинаренко, Василий Горченко, Дмитрий Хохлачев. Низкий поклон и руководству объединения "Иркутскгеофизика". На эти деньги мы купили 134 подарка - самые нужные и приятные для наших ветеранов вещи. У нас работают 10 групп доставщиков. Это душевная работа". Борис Иванович никогда не был профсоюзным активистом, он честно оттрубил 27 сезонов в поле. К общественной деятельности привела его с товарищами совесть и чувство долга перед старшими коллегами-учителями. А они так по-детски радуются приходу гостей: "мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь". Дело даже не в том, ЧТО подарили. Важно, что вспомнили, пришли, выслушали, прикоснулись душой. Вместе с Дорожковым праздник для бывших коллег помогали организовать те, кто еще в строю: Александр Шипицин, Владимир Скляров, Владимир Пежемский, Анатолий Потороченко и другие. "Мы сами испытали духовную радость от этих посещений", - говорят они.

4 апреля, накануне праздника геологов, в Иркутске состоится событие, значимое не только для самих геологов, но и для всех жителей города. На доме №18 по улице Красноармейская появится мемориальная доска в память о выдающемся человеке - Михаиле Карповиче Грозине, Герое Социалистического Труда, Кавалере 3 орденов Ленина, ордена Трудового Красного Знамени, почетного гражданина поселка Мама. Этим событием будет отмечен вклад Михаила Карповича в развитие минерально-сырьевой базы страны - открытие месторождений слюды-мусковита. В 1957 году Грозин выступил инициатором Всесоюзного геологического похода, в движении приняло участие более 400 000 человек, было сделано немало открытий. Это будет первая в Иркутске мемориальная доска, которая отметит труд геологов.

(в статье использованы материалы книги "Иркутская съемка", стихи Александра Городницкого и Юрия Кукина)

 

 

 

Прощай, Ахтаранда!

Владимир Шеремеев

 

На месторождении Ахтарандита

На плоту через Вилюй

Ахтарандит

Памяти геолога треста "Якуталмаз" и Иркутского института земной коры Василия Васильевича Готовцева посвящается

Мы, геологи-алмазники, на "ты" с великолепными, сверкающими гранями кристаллами. До недавнего времени они были загадкой для человека, да и теперь не до конца разгаданы. А душа наша стремится к неизведанному. Нас шестеро, и мы отправляемся туда, где скрывается минерал ахтарандит, как говорят ученые, "вымерший наподобие мамонта". По внешнему виду это невзрачный беловато-серый камень. Место, куда мы направляемся, единственное на земле, где он встречается.

Много статей посвящено ахтарандиту, но загадка его пока не решена. Неизвестно, что он представлял собой при жизни - сейчас он полностью замещен другими минералам, осталась лишь его кристаллическая структура, а состав полностью изменился.

Мы, конечно, не надеемся разгадать тайну: просто влечет неизвестное. Из шестерых только Василий Васильевич Готовцев был на месторождении. Он прекрасно знает весь маршрут движения, знает геологию месторождения и буквально все об этом минерале. Он наш гид и руководитель. Василий Васильевич - якут. Образование он получил в Ленинградском горном институте. Прекрасный математик, заядлый шахматист - и большой знаток минералогии.

Утро. Сквозь быстро несущиеся тучи робко пробиваются лучи солнца. Сомкнутся ли грязные лохмотья облаков плотной дождевой завесой или же уступят место беспредельной лазури?

Наш путь лежит к поселку Чернышевский. Для экономии времени решаем преодолеть его по воздуху. Загружаем в самолет снаряжение, короткая пробежка - и земля уходит вниз. Под нами открывается огромная чаша карьера трубки "Мир", сменяющаяся затем четкими прямоугольниками города. Далее виден только зеленый ковер тайги, прошитый темной ниткой шоссейной дороги, да по марям сверкают небольшие зеркальные осколки озер.

Самолет входит в облака. Они настолько быстро мчатся навстречу нам, настолько причудливы их очертания, и так неясно мелькают внизу темные пятна земли, что невольно на ум приходят фантастические романы с описанием Венеры и первых ее покорителей.

Чем ближе к Чернышевскому, тем больше солнца. Вот впереди изогнулся огромной дугой Вилюй. Нам, летящим в эти места впервые, кажется, что самолет пойдет сейчас на посадку, но Вилюй уходит в сторону, а полет все продолжается. Это не научная экспедиция - мы летим туда в свободное время, движет нами любопытство, интерес к месторождению, которое после затопления большой территории исчезнет с лица земли.

Ну, вот и поселок. Огромная плотина перехватила русло Вилюя, заставив его стремительно прорываться через созданный рукой человека "Канал строителей".

Панорама строительства поражает своими размерами, а нас, геологов - высотой искусственных обнажений по бортам каналов. Но любоваться стройкой нет времени: внизу, на зеркальной поверхности Вилюя, покачивается катер. На нем нам предстоит пройти около двадцати километров до устья реки Ахтаранды.

Пока катер готовится к отплытию, мы разбредаемся по берегу, и через несколько минут перестук молотков напоминает, что мы не только туристы, но и геологи. Среди беловатых скарнов - так называется образующая минералы порода - кучами сваленных на берегу, черными каплями сверкают андродиты. Стараемся побольше набрать этих великолепных черных гранатов. Вскоре сирена зовет нас в путь.

Катер легко рассекает воды Вилюя. Свежий ветер заставляет накинуть плащ. А на душе легко и немного торжественно. Вот мы плывем по Вилюю, а через год-два поверхность его будет на несколько десятков метров выше, и дух захватывает, когда представляешь, какая здесь будет глубина! Уже видно, где будут гулять волны будущего моря - до этой отметки весь лес по его берегам уже вырублен и убран.

Появляются скалы. Они стоят по берегам Вилюя как средневековые замки, охраняя покой реки, а между ними сплошное море леса. Подлесок настолько густой, что пройти в лесу без тропы почти невозможно. Как-то Василий Васильевич захотел сократить путь и пройти лесом (Вилюй здесь описывает огромную дугу, напоминающую греческую букву "омега)". Часа два он пробирался сквозь кусты и деревья, преодолевал завалы и в конце концов ободранный, в разорванном костюме, вынужден был спуститься к реке и продолжить путь по берегу.

- Сейчас за поворотом...на левом берегу...смотрите!

Мы впились глазами в берег, но ничего кроме серой осыпи на высоком зеленом берегу не заметили.

- Это и есть знаменитое месторождение.

Действительно, едва наши ноги почувствовали землю, глаза разбежались по многочисленным кристаллам вилюита, гроссуляра и, конечно, ахтарандита. Сколько здесь великолепных кристаллов! Настоящий природный музей. Но порядок есть порядок. Прежде всего - палатка, костер, обед. Только после этого начинаем с удовольствием рассматривать все новые и новые образцы. Зеленые грани гроссуляров - это разновидность гранатов - вспыхивают на солнце прямо в прибрежном песке. Сколько разнообразных форм, сколько оттенков цвета! А размеры кристаллов - от мельчайших зерен до двух-трех сантиметров!

Среди зеленовато-серого серпентинита резкими прямоугольными пятнами выделяются темно-коричневые блестящие вилюиты. Их много, очень много. Между ними светлеют грани ахтарандита. Все кристаллы хорошо образованы, как будто специально выточены природой, чтобы удивить человека.

Позднее Готовцев собрал прекрасную коллекцию минералов - он был влюблен в камни. На пенсии Василий Васильевич поселился в Листвянке. Сюда я как-то возил на экскурсию английских туристов, мы зашли также взглянуть на эту замечательную коллекцию.

Солнце медленно садится за гору, над зеркальной поверхностью реки поднимается легкий туман. Тишина. Костер навевает грустное настроение. Вот так и тысячелетия назад сидел человек на берегу реки, варил или жарил рыбу, и вокруг стояла такая же дикая тишина. Только транзистор "Спидола", принесший на берег древнего Вилюя частицу Москвы, напоминает, что мы живем в XX веке.

Огромная луна всплыла над горизонтом, потрескивают горящие в костре ветки, Василий Васильевич начинает рассказ.

- Из ученых впервые на этом месте в 1790 году побывал академик Эрих Лаксман. Влюбленный в минералы Сибири, он заинтересовался странными кристаллами, но большее впечатление на него произвели зеленые полупрозрачные гранаты, напоминавшие ягоды крыжовника, по имени которых он и назвал их гроссулярами. Считают, что названия "вилюит", "ахтарандит" тоже даны им. Подробное же описание встречающихся здесь минералов, их форм и комбинаций произвел Н.Кокшаров, побывавший на месторождении в середине XIX века. Вообще, в XIX веке многие крупные ученые приезжали на Вилюй, на Ахтаранду. В те времена путь сюда был тяжел и опасен. Неукрощенный Вилюй кипел на порогах и перекатах, и ученым, стремившимся к ахтарандиту, приходилось нелегко. Случались и трагедии. Так в пене бурливого Вилюя погиб молодой талантливый ученый Бобков.

Сейчас добраться сюда проще, но загадка ахтарандита еще не решена.

Солнечное утро застает нас на берегу. Одни ловят рыбу, другие строят плот, чтобы переправиться на другой берег Вилюя, третьи отбирают образцы с вилюитом и ахтарандитом. Все выше и выше поднимается солнце. Становится жарко. Мы плещемся в прохладных водах реки. Ее течение благодаря плотине почти не чувствуется, и это позволяет нам путешествовать на плоту с берега на берег. Плот наш, конечно, несравним с "Кон-Тики", да и Вилюй не Тихий океан, но плавание доставляет нам истинное удовольствие.

Быстро пролетают два дня. Позади и поиски кристаллов, и плаванье, и тихие вечера с песнями и рассказами у костра, и рыбная ловля. Впереди снова дорога. И опять призывно зовет нас сиреной катер. До свидания, Ахтаранда! Не прощай, а только до свидания! Очарованные тобой, мы обязательно вернемся сюда, обязательно вернемся.

***

Этот рассказ я написал в 1966 году. Он был опубликован в газете "Мирнинский рабочий". Я тогда работал геологом добычного участка карьера трубки "Мир". В Якутии моя семья прожила более 30 лет, потом мы переехали в Иркутск. С Василием Готовцевым встречались редко, но всегда радовались этим встречам: он был очень интересным и общительным человеком. У него в доме часто останавливались приезжавшие в Иркутск геологи. Как-то я зашел к нему рано утром: на полу комнаты в спальниках отдыхали несколько человек. В последние годы жизни он поселился в Листвянке, там и похоронен. Недавно я побывал на его могиле, вспомнил нашу молодость - время надежд, интересной работы, путешествий и открытий. А в Ахтаранду вернуться так и не пришлось - водохранилище затопило месторождение редкого минерала - ахтарандита.

 

 

"Прощание с Матерой" Владимира Преловского

Александр Глушков

На снимке: председатель Совета Правобережного округа г. Иркутска Владимир Ильич Преловский

В одной из островных ангарских деревень родился, набирался ума-разума, крестьянский сын Володя Преловский. Сегодня Владимир Ильич - председатель Совета Правобережной окружной общественной организации ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов города Иркутска.Два года назад Владимир Ильич отметил 70-летний юбилей со дня рождения. А так как свою трудовую жизнь он, в основном, посвятил одной своей "любви" - потребительской кооперации Прибайкалья, то в юбилейный день из рук председателя Иркутского облпотребсоюза Александра Хвастунова в торжественной обстановке получил высокую отраслевую награду - орден "За вклад в развитие потребительской кооперации России". В тот день он в разговоре с журналистом, автором этих строк, так вспоминал свое далекое детство:

Комсомольские стройки

- Судьба, жизнь моя, как, впрочем, и всего довоенного поколения, сладкой никогда не была. Наш дружный крестьянский дом даже по довоенным меркам считался многодетным - я был девятым ребенком в семье. Рано познал сельский труд с его вечными заботами: пахал, боронил, косил сено, рубил дрова, работал на огороде...А жило большое крестьянское семейство Преловских как раз на одном из ангарских островов, что в Балаганском районе. Именно горькая судьба этого ушедшего под воду острова, двух стоящих на нем деревень, возможно и легла позднее в основу получившей мировую известность повести русского писателя Валентина Распутина "Прощание с Матерой".

А потом, после успешного поступления, а потом и окончания учебы в Иркутском строительном техникуме, была работа на Всесоюзной комсомольской стройке по возведению корпусов будущего алюминиевого завода в Шелехове.- Время было стремительное, мы, молодежь 50-х, долго на одном месте не засиживались, ведь после Шелехова началось строительство Братской ГЭС, уже вовсю шла подготовка к перекрытию Ангары, - вспоминает Владимир Ильич. - А я в то время был старшим прорабом Балаганского СМУ, и нам довелось вести огромную работу по переселению жителей ангарских деревень из зоны затопления...

Потом были семь лет напряженной работы в должности старшего прораба в совхозе "Усть-Ордынский" Эхирит-Булагатского района. Познав все тонкости сельского строительного процесса, к началу 70-х годов Владимир Ильич работал главным инженером управления Иркутского треста совхозов. Это было серьезное подразделение, которое занималось возведением крупных производственных сельскохозяйственных объектов и жилья. Размах строительства на селе в те годы был поистине впечатляющим. Сегодня о том периоде можно только вспоминать и мечтать.

Треть века в облпотребсоюзе

А потом была областная потребительская кооперация. На должность заместителя председателя правления Иркутского облпотребсоюза по строительству и производству его рекомендовал обком КПСС. Тем более что в это время в кармане уже был диплом об успешном окончании Новосибирского института экономики и права. Так и сказали на бюро обкома:

- В тресте у вас шесть тысяч работников в подчинении, а в облпотребсоюзе будет почти в четыре раза больше.

Чувствуете разницу? 28 лет проработал в системе потребительской кооперации Прибайкалья Владимир Ильич. Семь раз избирали его пайщики на эту хлопотную должность. Как он потом подсчитал, из всех заместителей той поры он лишь один проработал так много лет в должности. Все, что тогда было сделано, построено в областной потребкооперации - ко всему руку приложил В. И. Преловский. Именно в те годы как никогда ранее и позднее тоже был сделан невиданный скачок в плане укрепления материально-технической базы сельского хозяйства страны. А раз получало деньги сельское хозяйство, то и все отрасли кооперативных организаций не оставались в стороне. Особенно окрепла заготовительная база: стационарные холодильники, приемозаготовительные пункты, современные складские помещения - они строились буквально в каждом сельском районе Прибайкалья. Потом взялись за переработку. И снова строительство. Теперь уже - колбасных, кондитерских, молочных, швейных, хлебопечения цехов. Работа в те годы была проведена колоссальная, и не последнюю роль в ней играл строительно-производственный сектор облпотребсоюза, который без малого три десятка лет возглавлял В. И. Преловский.

"Главная движущая сила"

...Сегодня Владимира Ильича знают многие ветераны и пенсионеры, живущие в Правобережном округе областного центра. Знают как председателя Совета общественной организации ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов. Сегодня его неуемная энергия, огромный опыт руководителя областного ранга, природный ум и тактичность направлены в единое русло - делать все возможное для фронтовиков, матерей и вдов погибших воинов, блокадников Ленинграда, узников фашистских лагерей, тружеников тыла военных лет, чтобы остаток жизни для них был менее горек. Чтобы побольше у них было светлых дней и поменьше бытовых тягот.

Недавно, отчитываясь по итогам года на заседании президиума Совета ветеранов Правобережного округа, В. И. Преловский подчеркнул, что работа президиума, как и прежде, была направлена на решение социально-бытовых условий, реализацию льгот и материальную поддержку одиноких и тяжелобольных пенсионеров. В этот список попало более четырехсот человек. Помощь была оказана на общую сумму 303 тыс. рублей.

Благодаря хорошо налаженной агитационной и идеологической работе, руководители предприятий и вузов выделили первичным ветеранским организациям Правобережного округа на проведение праздничных встреч и чествование юбиляров почти три миллиона рублей. К Новому году Совет вручил наиболее нуждающимся ветеранам 160 продовольственных наборов и 50 пар зимней обуви.

Большую материальную помощь совету ветеранов Правобережного округа оказывают такие организации как ООО "Новый город", ООО "Фортуна", ОАО "Пассаж на Баснинской", ООО "Ермак", Торгово-промышленная палата Восточной Сибири, ОАО "Торговый комплекс", Фирма "Барс"...

- Но не только рублем измеряется забота о старшем поколении, - подчеркнул в беседе с корреспондентом Владимир Ильич. - У нас, к примеру, хорошо поставлена работа по медицинскому обслуживанию ветеранов. Благодаря работе медицинской общественной комиссии Совета, возглавляет которую Е. В. Быкова, мы обеспечили проведение полного медицинского обследования 1023 участников и ветеранов войны и тыла. В госпитале лечение получили 53 ветерана, поставили на учет под наблюдение врачей 69 инвалидов и 287 участников Великой Отечественной войны...

А еще с ветеранами Правобережного округа часто встречаются заместитель мэра города Д. В. Гришак и руководители администрации округа, спонсоры и депутаты городской Думы. Участники Великой Отечественной войны и ветераны тыла бывают в солдатских казармах близлежащих воинских частей. Недавно встречались с коллегами Ангарской городской ветеранской организации, где знакомились с патриотической работой музея Победы. Побывали и в некоторых школьных музеях города Ангарска.

Ветераны войны и Вооруженных сил Правобережного округа проводят встречи со школьной молодежью. Последние такие встречи были посвящены 90-летию Вооруженных сил страны.

Пожалуй, нет сегодня в Правобережном округе человека преклонных лет, который бы не одобрял действий нынешнего президиума Совета ветеранов Правобережного округа, его "главной движущей силы" - председателя В. И. Преловского. Многие активисты ветеранского движения, и особенно те, кому уже тяжело приходится в силу преклонных лет, болезней, благодарны им за заботу и помощь. Подводя итоги работы Совета за прошлый год, член президиума И. И. Соколова так оценила работу и президиума, и председателя Совета В. И. Преловского: - По долгу службы мне пришлось познакомиться с работой, которая ведется в Октябрьском, Свердловском и Ленинском ветеранских советах города Иркутска. Подчеркиваю: я нигде не видела такой большой работы как в Правобережном Совете. Владимир Ильич подобрал работоспособную, активную команду единомышленников, поэтому у них всегда царит деловая рабочая обстановка. Здесь встречают любого по доброму, участливо, сразу же оказывают помощь любому старику...А член президиума А. А. Петраков добавил: - Самое главное, на мой взгляд, то, что вся деятельность Совета направлена в одно русло - на работу с ветеранами. Очень большая работа ведется с организацией новых первичных организаций, особенно по месту жительства. И это правильно, ведь главная задача Совета - не оставить за бортом ни одного ветерана войны и труда. И такую возможность они могут получить только через созданные первичные организации...Сегодня перед ветеранской организацией Правобережного округа стоит серьезная задача - в период подготовки к 65-летию Великой Победы работать над выполнением утвержденной Постановлением Правительства РФ Программы "Роль и место ветеранских организаций по выполнению государственной программы и патриотическое воспитание граждан РФ". Цель нового документа исключительно важна - возрождение патриотизма как важнейшей духовной и социальной ценности, как основы укрепления новой российской государственности...

Фото автора

 

 

 

Пусть дольше века длится жизнь

Надежда Зинченко

Прасковья Фёдоровна Сизых

Весной этого года довелось мне побывать в Невоне. Там я и познакомилась с Прасковьей Фёдоровной Сизых. Удивительно длинная жизнь этой женщины вместила в себя все радости, горести и печали ушедшего века...

Она встретила нас в своем маленьком домике по ул. Новой, где она живет с дочкой и правнучкой. Память у Прасковьи Федоровны прекрасная, несмотря на весьма преклонный возраст - в этом году ей исполнилось 97 лет. И говорит складно, только медленно, и чтобы ускорить разговор, на помощь иногда приходит дочь - Нина Ивановна, а Прасковья Федоровна согласно кивает: мол, все так и было.

Фёдор Прокопьевич Сихых

Пришел казак на побывку

- Тятя мой - Федор Прокопьевич Сизых - казаком служил. Грамотный был, в офицерском чине. До женитьбы его богатая невеста ждала, а он приехал в Невон, маму молоденьку увидел, и ее в жены взял. Родились у них дети: Катерина, Николай, Елена, я - четвертая, потом - Прокопий и Михаил. Прокопий в Отечественную войну до Берлина дошел, участником Парада Победы в Москве был, а Миша в Польше погиб. Но это уже, когда они выросли. А пока мы маленьки были, революция случилась. Тятя на сторону красных встал. Помню, мне лет 8 было, как он домой вернулся и заболел тифом. Лежал в жару, а через Невон, по Ангаре, на Кежму белые казаки - красновцы (казаки армии генерала Петра Краснова. прим. автора) возвращались. Вошли в избу, а мы, ребяты, ни живы, ни мертвы от страху лежали. Красновцы увидели тятино красноармейское обмундирование, схватились за оружие, кинулись в комнату, где тятя лежал. А он им слабым голосом: "Товарищи, товарищи..." Что-то они там поговорили меж собой, красновцы ушли, потом вернулись с коровьей тушей, стали на печке мясо готовить, всех нас накормили, да и дальше поехали. Восемь душ их было. Мы, дети, не понимали, кака там революция, кто белые, кто красные. Нам хотелось есть, и чтоб тятя выздоровел.

... Перед смертью тятя наказывал маме, чтоб похоронила его, как солдат на войне хоронят - в одном исподнем белье. А хромовые сапоги с золочеными шпорами, шинель, мундир из хорошего сукна, которые он еще в царской армии получал, чтоб продала. Чтоб, хоть первое время было на что детей кормить. Но мама поступила по-людски: похоронила отца, как подобает казаку-офицеру, и стали мы жить, как Бог дал.

У добрых людей, в детях

- Трудно на селе одной женщине с детьми, и мама - Евдокия Васильевна сошлась с хорошим человеком - Николаем Иосифовичем Анучиным. Был он вдовец с пятью детьми. Из них двое ребят его, двое от первой жены, да племянник сирота. Раньше детей не бросали, как теперь, и про детдомы мы не слыхали. Раньше люди по совести поступали. Если у кого круглые сироты случались, то по родне их распределяли, иных в дети отдавали. Прокормить таку ораву, как у нас, было тяжко. Вот и я к добрым людям в дети пошла.

Мужиков в той семье было много, и ребят мал, мала, меньше - много, а нянчить некому. Женщины, как и мужики, разными работами были с утра до вечера заняты. Я в детях малых ребят нянчила, избу мела, мыла, стирала, свиней кормила. Брат Миша, тот, что в Отечественную в Польше погиб, тоже в детях был. По крови он мне родной, но записали его по фамилии и отчеству хозяина: Чупров Михаил Петрович. Это имя моя дочка Нина указывала, когда писала запрос в Польшу, чтоб узнать, где он похоронен? Ответили, что в братской могиле, около местечка Остролинка, Белостокского воеводства. Там и памятник стоит с его именем.

Трудом и добром

- Приемный тятя, Николай Иосифович, нас не обижал и на своих и не кровных не делил. Все были одеты одинаково, ели поровну. Сам он минуты не сидел и другим не давал. До колхоза землю делили полосками, по числу едоков. А у нас одних детей 13 душ: сводных 11, да своих еще - Федора и Марусю родили. Работали все, не покладая рук, и мало-помалу семья окрепла. Хозяйство большое держали: лошади, коровы, овцы. Кто из детей охочий был до грамоты, те учились. Прокопий, который потом в параде Победы участвовал, два класса окончил. Маруся и Федор те вообще любили учиться и потом в университет поступили. Я уже девушкой в ликбезе читать, писать выучилась, книги любила.

Мама наша таким добрым человеком была, каких теперь и нет. Помню, детей за стол посадит, какую-то "помочку" из хлеба и кислого молока сготовит, всю ораву накормит, потом детей - из избы, а мужиков - за стол. Все поели, и все - за работу. А она, какой калачик или хлебушек под фартук спрячет, выйдет на улицу, поглядит в одну, другую сторону: кому отнести - лебедевским или безносовским? Те и другие голодали.

В селе всего четыре фамилии: Сизых, Карнауховы, Анучины, Антипины. И у всех еще прозвища были. У лебедевских глава семьи первым председателем колхоза был. Его в 37-м загребли как врага народа, а жена с четырьмя малыми детьми осталась. У безносовских мужик больной был. В избе - ни рыбы, ни хлеба. Вот мама и делилась, чем могла. И другие делились. В беде тогда не оставляли. Всем селом за один день избу ставили. Без какой оплаты. Да и откуда, какие деньги могли у людей быть?! До колхоза своим трудом, добром и миром жили, а в колхозе денег вовсе не платили.

Добровольно принудительно

Когда коллективизация началась, нашу семью к кулакам причислили. Но потом, как я запомнила из разговоров, комиссия сосчитала, что лошадей и коров у нас в хозяйстве столько, сколько едоков в семье, и не стала кулачить. Да еще учли, что родной наш тятя был в Красной Армии. В колхоз люди шли без большой охоты. Только кто их спрашивал? Бесправные все были, без паспортов. Вот и у нас лошадей взяли, коров взяли. Вот и получается, "добровольно". Мама все плакала и тайком бегала на колхозный двор, своих коровушек подкармливала, ласкала.

Как колхоз создали, так и церковь закрыли. Красивая такая церковь стояла, семь колоколов звонило. Старые люди говорили, что до революции в селе постоянный священник был, а на моей памяти - только приплывал на праздники или кто вызовет. Пройдет с крестом по селу, всех благословит. Как церковь закрыли, образа еще долго в избах висели А потом, куда что делось, не знаю.

Лодырей в те времена не водилось. Чтобы кто-то не работал, как сейчас, упаси, Боже! А какая честность меж людьми была! Не знали, что такое замок, и никто, никогда, ни у кого, ничего не воровал! Вот только голодно при колхозе жилось, и рыбу в Ангаре не разрешали ловить. А ее там так много, что она стояла. И детей в семьях много. Пойдет хозяин, большую красную рыбину добудет, а если его власти поймают, то и посадят. Наш дедушка за рыбину после войны 8 месяцев в тюрьме отсидел, да Федор наш фронтовик, он уже в прокуратуре работал, его выручил.

Но это нельзя считать воровством. Это от нужды. А так все люди честно, в труде жили. Сенокос или уборочная, село оставалось на три древних старухи, которых все дети слушались. Бывало, бабушка Яшиха у себя на лавочке сидит, и весь верхний край видит. Слышишь, кричит: "Ты что, Рассийский, леший, делаешь? У тебя свиньи в огороде, а ты не смотришь!" И бежит этот парнишка по прозвищу Рассийский со всех ног, делает, что чужая бабушка велела. Такого не было, как сейчас, что ответили бы: "Не твое дело, старая". Дети уважали старших, их с малых лет приучали к труду. В пять лет давали баночку или туесок, чтоб грибы, ягоды собирали. В 12 лет парня или девчонку малыми не считали. В 12 лет уже в колхоз отправляли.

В поисках лучшей доли

Замуж я вышла за мастера на все руки. Он умел дома строить, рамы для окон, мебель, бочки, короба делал. А какие сундуки - добротные, красивые у него выходили. Открываешь, и раздается: "дзынь!" А у бабушки сундук был, что как открывали, музыка играла. Здешние люди и ткацкие станки делали- кросны. А внутри там все гладенькое, полированное должно быть. И надо было все так устроить, чтобы все там ходило, и ткань получалась. Во, какие мастера в нашем крае жили: сами неграмотны, а голова сообразительна!

Из таких и муж мой - Иван Андреевич Сизых. По дедушке-то я была с прозвищем иосифовская, а по мужу стала бондаревская. В поисках лучшей доли уехали мы с мужем из Невона на Илим. В войну в устье Илима стоял рыбзавод.

В Ангаре в те годы рыбы много было. Артель мужиков ее ловила, женщины чистили и солили, муж мой бочки делал. Все это мы государству сдавали, а оно эту рыбу бочками на фронт отправляло. После войны жили в Иркутске, Заларях, Аталанке, Усть-Куте.

Две дочери - Мария и Нина подрастали. Учились хорошо, хотели на тетю Марусю и дядю Федю быть похожими, моих брата и сестру, которы университет окончили. Маруся вторым секретарем обкома комсомола была, да жаль, в 21 год умерла. Федор воевал, а после прокурором стал, Вот муж мой все хотел денег заработать дочерям на учебу и приданое, завербовался на Север, да так вышло, что помер.

Осталась я вдовой, и до 67-го года в Усть-Куте, в аэропорту сигнальщиком работала, выкладывала на аэродроме знаки, куда самолету садиться. Потом вернулась в Невон, работала то в колхозе, то летом в школе лагерь для ребят устраивали, и я поварила, на раздаче стояла, посуду мыла. И только уж совсем стара стала, после 70-ти, на отдых пошла.

Дочери выучились. Старшая университет окончила, в Иркутске метеорологом работала. Младшая - техникум, с 64-го года на стройке в Усть-Илиме связистом была. С нею век доживаю. Никого из моих братьев, сестер не осталось. Слава Богу, четверо внуков и шестеро правнуков род продолжают.

На прощанье я спросила Прасковью Федоровну: какая сторона жизни сегодня волнует ее больше всего, с чем она не может смириться? "С тем, что земля, котору мы потом, слезами поливали, котору на полоску делили, теперь заброшена, пустует!", - был ответ. И еще я спросила: какое главное правило жизни может открыть она людям, прожив без малого сто лет? "Правило одно: жить надо в труде и по совести!", - сказала она и перекрестилась.

Прасковья Федоровна все эти годы хранит большой портрет отца в рамке. Ее дочь Нина Ивановна вынесла его и пояснила: "На фото шинель двубортная, фуражка с ремешком и кокардой - не солдатские. Но знаков отличия нет. Погоны и изображение на кокарде в свое время посоветовали заретушировать".

Усть-Илимск

 

 

Тепло холодного металла

Олег Суханов, пенсионер, член Союза журналистов ССССР и России

9 февраля День гражданской авиации России

Изредка, становясь пассажиром, я у трапа самолета вспоминаю свою бывшую профессию и невольно думаю о первенце реактивной авиации Ту-104. Два его двигателя своим ревом заставляли вздрогнуть воздух далеко за пределами аэродрома. Все на том самолете было массивным, даже сама форма, но за которой чувствовалась будущая стремительность и легкость.

Около полувека назад мой первый лайнер, еще не остывший после полета, вызвал трепетное волнение,-- и ответственность навалилась сама собой.У каждого в авиации свои обязанности, одни должны хорошо летать, другие - внимательно следить за техникой, а третьи - с земли сопровождать их в небо. Я испугался своих обязанностей и, стараясь быть внимательным, побрел по предусмотренному строгим регламентом, заученному, как таблицу умножения, послеполетному маршруту осмотра.

Меня остановил оклик. Неподалеку от самолета стоял мужчина в промасленной спецовке и, опираясь на "шпагу" (метровая отвертка), наблюдал за мной. Лицо его, изъеденное ветрами, с крупным носом, казалось мрачным. Заговорил он простуженным голосом, часто останавливаясь и хватая обтрескавшимися губами воздух:

- Парень, шпажкой сначала поработай, капоты вскрой, тогда нормальный ход. Он улыбнулся, но глубокие морщины скрыли это и сделали его еще более мрачным. Я повиновался, подошел к двигателю и стал ковырять "шпагой" дзус капота, но не мог попасть в прорезь и крутанул отверткой по обшивке. Старый техник крякнул сердито и неторопливо направился ко мне. "Шпага" ловко работала в его руках, щелками замки, дзусы вывинчивались, как из масла, а он приговаривал:

- Вот так, парень, тогда нормальный ход. Меня зовут Алексеевич, меня все так зовут, и ты будешь, тогда нормальный ход. Я твой бригадир, понял?

Никто из техников на Иркутской авиационно-технической базе точно не знал, когда начал работать в нашем аэропорту Иван Алексеевич Гецевич: все были моложе его. Сам он никогда ничего не рассказывал, если говорил, то о самолетах, приписанных к нашей авиабазе. Он знал их отлично, во всех подробностях, мог сразу определить, с каким дефектом пришел самолет из рейса. Любимое выражение - "нормальный ход" - заменяло все остальные, какие обычно появляются в гневе или радости. Менялась только интонация. Подчинялись бригадиру беспрекословно, иногда огрызался лишь здоровяк Володька Перевалов по праву первого помощника. Алексеевич приставил меня к нему до полной самостоятельности.

До сих пор в памяти мой первый бригадир Алексеевич и наставник Владимир Перевалов. Алексеевич однажды рекомендовал отправить меня в командировку на Север, где сидел на вынужденной "антон": на винте четвертого двигателя отказал обогрев лопастей и работа ждала не из легких.

- Подбери инструмент, контровку гаек не доверяй никому, делай все сам. Новый винт подготовишь на месте, как учил, тогда "нормальный ход".

И я улетел в Якутию.Без осложнений удалось снять винт, а вот поставить новый - дело непростое: крепежа без стоматологического зеркальца не видно. Трудно гайку наживить, отторировать ее и законтрить.

Гайка долго не попадалась на резьбу. Мороз остудил металл и кожу обжигало: подогрева на северной точке не оказалось. Я закрыл глаза и прикусил язык, нащупывая невидимую резьбу, но ничего не получалось. Тогда плюнул на пальцы, и гайка пристыла к ним, повернул ее на резьбе с хрустом. Кожи на пальцах как не бывало, но боли не почувствовал: пальцы давно перестало пощипывать.

В Иркутск прилетел с забинтованными руками, тогда Алексеевич только покачал головой:

- Сдуру можно и..., проворчал он.-- Чему тебя учил? Сейчас работы невпроворот, а с обмороженными пальцами человек - не техник. Впервые я не услышал "нормальный ход"

Бригада наша распалась, когда заболел Алексеевич и слег, а Вовка Перевалов ушел на летную работу. Для нашего Владимира началась настоящая одиссея...В то время иркутские летчики зарекомендовали себя в зарубежных командировках, а дорогу нашим экипажам проторил командир Ан-26 Владимир Шадчин. Перегонять проданные за рубеж самолеты "Авиаэкспорт" доверил только иркутянам, свердловчанам и киевлянам.

О Владимире Алексеевиче Шадчине особый рассказ.

Летчик Шадчин быстро освоился в тропических широтах и побывал в более сорока странах мира, а командующий воздушными силами Йемена даже наградил весь его экипаж золотыми именными часами. Шадчин со своими парнями перегонял проданные Ан-26 в Юго-Западную Африку, Латинскую Америку и Азию. В конце семидесятых Советский Союз являлся основным экспортером самолетов для пятидесяти государств.

Владимир сделал даже специальный пояс для денег: пришлось получать огромные суммы валюты перед каждый рейсом, чтобы в промежуточных аэропортах до клиента делать дозаправки: топливо давали только за наличные.

Вспоминает, что когда впервые держал в руках валюту и распределял ее по поясу, то озирался и подозревал каждого. Когда у советского, даже летчика, были такие деньги? Верно, у пенсионера Шадчина их и сейчас нет...

На новых трассах, которые в обычных условиях начинаются провозкой с воздушным лоцманом, приходилось действовать самостоятельно, и без курьезов не обходилось. Шадчин заходил на посадку в Калькутте. Видит - на полосе бревно лежит, передал о помехе на КПП, и пошел на второй круг. После выяснилось, что "бревно" выгнали с посадочной полосы. Крупный питон выполз на бетонку погреться на солнышке...

Привыкать к новому - непросто. Необходимо мгновенно адаптироваться. Вылетели из России в мороз и снег, а в Кабуле - парилка - плюс сорок, бортмеханик Коля Замоздра ожегся об обшивку самолета. В воздухе, перед самым Рангуном, над душной Бирмой - обледенение. Выручила противообледенительная система Ан-26. Самый трудный и нудный полет на Кубу. Вылетали в 1978 году, а вернулись только в 1979-м. В одном только Лондоне из-за нелетной погоды простояли двадцать дней.После три Ан-26 летели над широкой гладью Атлантики и первый пункт посадки Рейкьявик, где репортеры окружили самолеты, чтобы удостовериться - это не военные, а гражданские, для Кубы.

И снова небо

Все незабываемо - вспоминает тот рейс Шадчин, - Гренландия, хотя и с воздуха. Айсберги в океане, где-то на дне "Титаник". Летели через Бермудский треугольник, он отчетливо выделяется разноцветьем водорослей. Аномальное на земле место, но с нами ничего не произошло. Последняя дозаправка на Багамах и посадка в Гаване. Не думал, что этой посадки ждал сам Фидель Кастро.

В далекую Кубу с Шадчиным летали второй пилот Валерий Ерохин, штурман Юрий Воронин, бортмеханик Николай Замоздра и бортрадист Владимир Селиванов. Позднее трассы Шадчина стали осваивать другие иркутские экипажи, а он напутствовал парней: - Небо есть небо, но, ребята, не суетитесь, оглянитесь и привыкайте. Вам летать, я уже свое сделал.

В свое время Шадчин прошел хорошую летную школу в Качинском военном авиационном училище летчиков. Кстати, чуть позднее Владимира здесь учился космонавт номер два Герман Титов.

Африка. Очень насыщенный воздух: практически горизонта нет, локатор над пустыней не "отбивается". При заходе на посадку прицел на приборную доску - как при учебных "слепых" посадках.

Экипаж Александра Иванова, в котором бортмехаником был Владимир Перевалов, готовился к работе в Бенине. По приглашению правительства страны им предстояло обучить бенинских летчиков управлять Ан-26.

На дагомейском побережье Гвинейского залива живут африканские племена бариба. С XY века португальцы сделали это место опорным пунктом работоторговли, в конце XIX века Дагомея (так назывался Бенин) стала владением Франции и только в октябре 1972 года на побережье появилось независимое государство.

Иркутский экипаж в столичном аэропорту Порто - Ново встретил Президент страны Кереку: с надеждой и волнением он произнес речи - очень хотел иметь свой воздушный гражданский флот.

Вторым пилотом у Иванова летал Сергей Самарский, штурман Виктор Харитонов, бортмеханик Владимир Перевалов - надежды Аэрофлота.Первая трудность - языковой барьер. Где на пальцах, где смешивая русский с французским, но общая работа сблизила, начали хорошо понимать друг друга. Ученики оказались способными: первый экипаж выполнил самостоятельный полет на "отлично". Командир экипажа Мама - Сика выполнил все, чему научили его иркутяне.Много трудностей перенес в этой командировке Володя Перевалов, его спасали руки специалиста: пришлось бороться с коррозией, которой подвергались узлы механизмов и винты - влажный воздух побережья действовал губительно. Перевалов справился со своей задачей.

Очень жаль, что сейчас нет Володи Перевалова, осталась только память о моем первом наставнике. Он умер в полете на рейсовом самолете в Благовещенск, неожиданно, от инфаркта. Нет уже и моего Алексеевича, нет и многих других классных авиатехников - жизнь "слонов" (так называют технический состав) почему-то коротка.

Мой первый самолет Ту-104 был массивной машиной, но сегодняшние "туполевы" имеют стремительность и легкость, это новое поколение авиации, как и новое поколение тех, кто обслуживает их и летает. На международных трассах отлетал полный налет часов мой сын Дмитрий, исколесил небо многих стран нашего "шарика". Хорошую школу он прошел на Ан-12 у Владимира Шадчина, а самое главное усвоил - не суетись в работе. Небо - над нами везде небо.

 

 

 

Ты ветру и солнцу брат!

О. В. Перевалов, А. Н. Потороченко

29 ноября исполняется 60 лет Иркутской геологосъёмочной экспедиции.

К началу 50-х годов прошлого века геологическая изученность СССР была крайне низкой, за исключением ограниченного числа старейших горнорудных районов. Сколько-нибудь детальные, в том числе среднемасштабные геологические карты, на её территории отсутствовали. Страна была лишена основы для проведения поисков и разведки полезных ископаемых. Это хорошо понимало правительство, принявшее действенные исчерпывающие меры для ликвидации существующего положения. По мнению А. Н. Косыгина, возглавлявшего в это время Правительство страны, СССР имеет две нивы: сельскохозяйственную, питающую население хлебом, и геологическую, питающую промышленность сырьевыми ресурсами.

1949 год - страна еще не ликвидировала последствия войны, многие города и предприятия лежат в руинах, а Правительство принимает дерзновенное по замыслу и масштабам решение о развороте геологических работ, существенным направлением которых должно быть создание государственной геологической основы масштаба 1:200000 для проведения массированных поисков и разведки полезных ископаемых на всей территории СССР. Геолого-съемочные работы являются сложным творческим научно-производственным исследованием, требующим высокой профессиональной подготовки персонала, разнообразия и совершенства методических приёмов, точности аналитических определений. В геологических картах заключена трёхмерная геометрическая модель недр земной коры. Они вбирают, синтезируют огромное количество информации о геологическом строении и полезных ископаемых изучаемой территории, полученной в результате напряженной работы геологов- съёмщиков. Создаваемые в результате этих исследований геологические карты наглядно показывают строение поверхности Земли и позволяют прогнозировать положение геологических тел на глубине. Решение этой задачи становилось возможным лишь при наличии кадров и соответствующих финансовых, материальных, технических ресурсов. Всё это в распоряжение геологов было предоставлено. Энергичная работа во всесоюзном масштабе началась и продолжалась более 30 лет. В ее результате крупнейшая национальная программа была реализована: страна получила полноценную геологическую основу для разворота дальнейших исследований. Пройдя через горнило реформаторских структурных преобразований, работая в одной упряжке с поисковиками, разведчиками, тематиками, лабораторными службами и даже транспортными цехами, геологи экспедиции и руководители ИГУ все более укреплялись в мысли о том, что региональные исследования должны быть структурно обособлены и сконцентрированы в специальном предприятии - геолого-съемочной экспедиции. Во исполнение приказа Министерства геологии и охраны недр, Приказом по ИГУ от 15 марта 1955 г. на базе Иркутской геологической экспедиции была организована Иркутская геолого-съемочная экспедиция. Началась планомерная государственная геологическая съемка масштаба 1:200000, сочетавшаяся с геологической съемкой масштаба 1:50000. Уже в 1955 - 58 гг. были подготовлены к изданию первые листы геологических карт масштаба 1:200000 (авторы: Таевский В. М. , Тихонов В. Л. , Иваньшина М. М. , Рассказчиков А. Н. , Суханова Н. В. , Дубин П. В. , Калинина К. П. , Кульчицкий А. С. ).

Крупномасштабные съемки охватили наиболее перспективные в геологическом плане регионы Иркутской области: Восточный Саян, Прибайкалье, Витимо-Патомское нагорье, важнейшие участки Сибирской платформы. Работы по составлению Государственных геологических карт продолжались более четверти века, поставленная задача была решена. За плечами каждого геолога-съемщика тысячи километров геологических маршрутов, пешие переправы через бурные ледяные реки, тучи гнуса, разъедающие лицо и затмевающие солнце. Где-то там, за далью лет, остались бессонные ночи у костра в многодневных маршрутах, дожди и снег, мороз и жара, горные кручи и болотные топи. Позади тяжелый труд вдали от семей, домашнего уюта и размеренного ритма городской жизни. Этот труд всем нам без исключения приносил радость познания, открытий и находок, счастье, обретённое в общении и рождавшемся братстве с друзьями геологами. Он давал нам веру в то, что мы исполнили свой гражданский долг, долг перед Родиной, Россией. Мы принимали участие в составлении её геологической основы, без которой дальнейшее развитие геологических исследований, поисков новых месторождений было немыслимым. Времена меняются, и отечественная геология, составлявшая ранее предмет государственных забот, пришла в упадок. Некогда лучшая в мире государственная геологическая служба страны разрушена.

Мы часто говорим о "Иркутской школе геологов", как об одной из самых сильных школ в нашей стране. Это была жизнь нескольких поколений, которые прошли через все трудности непомерной работы, отдавая ей все силы: физические и духовные, закалились в этой работе и приобрели особые нравственные качества, образуя совершенно особое сообщество людей-геологов. Все мы всегда дорожили и гордились принадлежностью к этой школе геологов-съемщиков, к нашей славной Иркутской геолого-съемочной экспедиции. Годы работы в ней навсегда остались для нас самыми дорогими. Мы всегда с любовью вспоминая всех, с кем свела нас счастливая геологическая судьба. У истоков ее создания стояли такие будущие корифеи геологии, как: Алексеева О. П. , Анисимова З. М. , Гаврилова Н. П. , Гладышев М. А. , Другов С. И. , Дубин П. В. , Иваньшина М. М. , Калинина К. П. , Кульчицкий А. С. , Лисий В. А. , Мац В. Д. , Навиль В. И. , Рассказчиков А. Н. , Рик Л. П. , Руднев В. П. , Скрипин А. И. , Суханова Н. В. , Таевский В. М. , Титов Д. В. , Тихонов В. Л. , Успенский Б. В. , Фомин Н. О. , Шамес П. И. , Шафиров В. С. , Широбоков И. М. , Дольник Т. А. , Никольский Ф. В. и др. , которые приложили немало сил для создания и укрепления геолого-съемочной экспедиции. К сожалению, большинства из них нет уже в живых, и память об этих замечательных людях, надеемся, надолго сохранится в сердцах благодарных сограждан. Совершенно понятно, почему геологическая общественность с почтением относятся к понятию "Иркутская школа геологов". Однако этими людьми не ограничились и не исчерпались кадровые возможности экспедиции, куда ежегодно принимались молодые специалисты. Из них, совсем юных, в середине 50-х, в 60-70-х гг. , выросли замечательные геологи, руководители производства, ученые, составившие ядро следующих поколений грамотных геологов-съемщиков. Это Аносов В. С. , Андреев Р. Ю. , Алексеев С. П. , Анисимов В. В. , Артемьев А. Н. , Байбородин И. Н. , Богарев Г. И. , Большедворский К. А. , Волков А. И. , Глотов И. К. , Григоров Э. Н. , Дорожков Б. И. , Иванов А. И. , Агеев Ю. Л. , Калинина Д. И. , Копьева В. Н. , Номоконов В. Д. , Киренский А. С. , Кулаков М. А. , Корж В. В. , Лавров С. М. , Пежемский В. П. , Перевалов О. В. , Пермяков С. А. , Потороченко А. Н. , Ревякин Л. В. , Рожок С. Н. , Рябых Э. М. , Рябых А. М. , Рыбаков В. Г. , Серебренников Л. М. , Свирин Г. И. , Скляров В. Е. , Скотников В. Н. , Страхова Т. М. , Тихомиров Г. Н. , Тумольский Ю. А. , Шеметов В. М. Шипицин А. Д. , Шипицина Л. В. , Шмэркин В. И. , Устинов В. И. , Яблоновский Б. В. . , Шеметов В. А. , Мезенцев А. В. , Андриевский В. . Я. и многие другие. Судьбы у них в период губительных для геологии реформ сложились по разному. Говоря о поколениях, составивших Иркутскую геологическую школу, нельзя еще раз не упомянуть Ольгу Павловну Алексееву, отметившей в 2009 г. свой 95-летний юбилей, на котором она, нарядно одетая и причесанная, поражала гостей глубиной своей памяти, образностью речи, обаянием, присущим русской интеллигенции начала XX в. Свой 91-й день рождения отметила в этом году и старейший работник нашей экспедиции Баранкевич Муза Андреевна. Позади бессонные ночи в тайге, долгие вечерования на зимних камеральных работах, нервное напряжение при защитах геологических отчетов, карт и объяснительных записок. Позади многомиллионные затраты так нужных государству финансовых средств. И какова же отдача? Не напрасны ли были эти колоссальные затраты и усилия? Со всей ответственность мы должны сказать: нет, не напрасны. Не напрасно мы мерзли и мокли в тайге, не напрасно гибли наши товарищи, не напрасно государство пошло на эти гигантские траты. Страна получила высококачественную целостную геологическую карту территории Иркутской области, по размерам превышающую площадь целых европейских государств. На этой карте отчетливо обозначились границы известных ранее и выявленных в ходе съемки рудных провинций, узлов и районов, контуры угленосных, солеродных, фосфатоносных, железорудных и иных рудоносных бассейнов. На ней нашли отражение все известные на момент составления карт месторождения и проявления разнообразных полезных ископаемых, в том числе выявленные при геолого-съемочных работах, их признаки, и, главное, появились площади, участки, породные комплексы и геологические структуры, перспективные на нахождение определенных видов полезных ископаемых. Иными словами, появилась основа прогноза, основа планирования дальнейших этапов геологоразведочных работ. В ходе государственной среднемасштабной геологической съемки подтверждены высокие перспективы Иркутской части Сибирской платформы на углеродное сырье и алмазы. Свидетельством тому являются уникальное Ковыктинское газоконденсатное и крупное (200 млн. т) Верхнее-Чонское нефтяное месторождения. Ждет своего решения и проблема алмазов. Начальниками экспедиции с момента ее организации были: Григорий Афанасьевич Покатилов, Абас Михайлович Лурье, Евгений Павлович Тарасов, Арнольд Иоганович Серд, Александр Иннокентьевич Скрипин, Борис Викторович Успенский, Виталий Васильевич Корж, Олег Васильевич Перевалов; после объединения Иркутской геологосъемочной и Мегетской геофизической экспедиций в Прибайкальскую, начальником ее стал Зубарев Сергей Федорович, которого сменил Геннадий Петрович Тараев. Перевалов О. В. , вернувшийся из загранкомандировки стал последним начальником теперь уже Дирекции региональных работ. Первым главным геологом ИГСЭ была Исакова Валентина Степановна, последним - Владимир Васильевич Перфильев. Несмотря на обычный для геологов сезонный ритм их бытия, несмотря на лихорадящие преобразования, жизнь продолжалась, а заключалась она не только в работе. Прежде всего - это шефская работа, которую проводили наши опытные геологи с ребятишками, прививая им любовь к окружающему миру, родной природе. Это были занятия в клубе "Юный геолог", на побережье Байкала, в других интересных местах. Ребятишки с удовольствием обучались премудростям геологической профессии, изучали минералы и полезные ископаемые в геологическом музее при экспедиции, учились ориентироваться на местности, ходили в маршруты, принимали участие в ежегодных геологических олимпиадах. Большая заслуга в организации и проведении этой важной работы принадлежит геологу Швалевой Нине Ивановне. Вот так в напряженном труде, заботах и радостях жил коллектив ИГСЭ, выполнявший ответственную государственную задачу по созданию среднемасштабной Государственной геологической основы страны.

Учитель в генеральских погонах

Дмитрий Киселев

Валерий Николаевич Андриянов

Все начинается с детства

О чем мечтали мальчишки, родившиеся через десять лет после войны? Конечно, о небе и о море! В стране еще не остыл боевой запал. Еще каждый день звучали по радио песни об отважных летчиках и моряках, еще мальчишки играли в войну, а взрослые по привычке использовали военные термины: «фронт работ», «ударные бригады», «передний край». Все это не обошло стороной и деревню Малые Голы Качугского района Иркутской области, где с давних времен обосновался род Андрияновых… Старшего сына, Валеру, манило небо. Он готовился к этой предстоящей жизни серьезно и настойчиво: после уроков много читал, штудировал научно-популярную литературу, возился с техникой…. А еще надо было присматривать за пятью младшими братьями и сестрами, помогать родителям по хозяйству. Отец, Николай Михайлович, с раннего утра уходил работать на ферму, мать, Лидия Степановна, в телятник – к совхозному молодняку. Вся ответственность за происходящее в доме ложилась на Валеру, в том числе и за поведение малышей. И это, наверное, дисциплинировало лучше всяких воспитательных бесед, а чувство ответственности стало одной из основных черт его характера.

Но главным тогда, конечно же, была школа. Валера верховодил в классе, был старостой, потом председателем совета пионерского отряда, секретарем комсомольской организации. За отличную учебу и активное участие в общественной жизни школы (а Малоголовская школа прославилась в те далекие уже 60-е годы не только в районе и области, но и во всей России своим музеем об узниках фашистских концлагерей Бухенвальд, Освенцим, Маутхаузен, Равенсбрюк, со многими из которых были установлены самые тесные связи) Валерий был награжден путевкой во Всесоюзный пионерский лагерь «Артек». Почти два месяца, проведенные в знаменитой детской здравнице остались в памяти на всю жизнь. По признанию Валерия, эта поездка во многом определила дальнейшую его судьбу: любознательность, умение глубоко вникать в поставленные вопросы, оперативно находить правильные решения. С нескрываемой теплотой и любовью вспоминает он своих школьных учителей: директора школы И.С.Липаткина, педагогов А.В.Зуеву, В.П.Станиловскую.

Есть такое выражение: «Уча – учусь». К воспитанию, особенно в раннем возрасте, это имеет самое непосредственное отношение, и потому, «подтягивая» отстающих одноклассников, Валерий и сам учился. Во всяком случае, среднюю школу он окончил с отличными оценками. А вот с мечтой о небе пришлось расстаться – медкомиссия обнаружила проблемы со зрением.

Выбор пути

О летной карьере пришлось забыть, а значит надо было выбирать другую профессию. Посоветовавшись с друзьями, решил поступать на юридический. И это тоже было понятно: как и большинство мальчишек, Валера зачитывался детективами, а в кино в это время показывали фильмы о вдумчивых, мудрых следователях, отважных оперативниках, о погонях и схватках с преступниками, где всегда побеждал закон. В 1972 году Валерий становится студентом одного из самых престижных факультетов ИГУ.

Курс подобрался сильный: об этом можно судить даже по выпускникам, вместе с ним учились нынешний председатель Законодательного собрания Людмила Михайловна Берлина, председатель областного арбитражного суда Виктор Гаврилович Юдин, бывший заместитель губернатора, позже депутат Государственной Думы Юрий Геннадьевич Курин, министр юстиции Бурятии Борис Николаевич Ботоев...

Университет Валерий окончил с отличием и был распределен следователем в прокуратуру города Ангарска, а после восьмимесячной стажировки попросился следователем в родной Качугский район.

Становление

Так, собственно, начиналась карьера нынешнего заведующего кафедрой конституционного, административного и таможенного права, кандидата юридических наук, профессора Байкальского государственного университета экономики и права, государственного советника юстиции третьего класса (генерал-майора) Валерия Николаевича Андриянова.

Мы беседуем в его университетском кабинете, и мне невольно думается о том, сколько таких кабинетов было в его жизни…

Вот только краткое перечисление ступенек его карьерной лестницы: вскоре после назначения следователем, он становится помощником прокурора Качугского района, потом заместителем транспортного прокурора, прокурором Осетровской транспортной прокуратуры.

С 1991 по 1994 г. Валерий Николаевич заместитель, а чуть позже заведующий юридическим государственно-правовым отделом администрации Иркутской области.

В 1994 году, по просьбе губернатора Ю. А. Ножикова, он создает и в течение почти трех лет возглавляет первую избирательную комиссию Иркутской области.

С 1996 по 2002 г. Восточно-Сибирский транспортный прокурор, заместитель прокурора Иркутской области.

С июня 2002 г. ректор Иркутского юридического Института Генеральной прокуратуры РФ, а после реорганизации с 2004 года – директор Иркутского института повышения квалификации прокурорских работников Генеральной прокуратуры РФ.

С мая 2007 по январь 2008 г. исполнял должность прокурора Усть-Ордынского Бурятского автономного округа.

За каждой из этих ступенек сложная, нередко изматывающая, работа по укреплению и защите законности.

– Защита закона в России всегда была непростым делом, а в переломные моменты ее истории тем более… Вам приходилось принимать жесткие решения?

– Вообще слово прокурор в переводе с латинского переводится как «забочусь», «обеспечиваю», «предотвращаю». Работа прокурора сама по себе суровая. Потому что на первом месте стоит закон, а он хоть и справедлив, но суров, не допускает сантиментов. Если ты стал прокурором – твоя задача обеспечить исполнение закона. Приходилось и уголовные дела возбуждать, и арестовывать.

Валерий Николаевич вспоминает случай, который произошел, когда он работал иркутским транспортным прокурором на железной дороге в г. Усть-Куте. В сферу его деятельности входил также контроль за соблюдением законности в школах, где учились дети железнодорожников. Происходило это во времена строительства БАМа –туда со всей страны приезжал разный люд. Поселились в Усть-Куте две семьи, в которых было два подростка тринадцати-четырнадцати лет. Родители часто меняли места работы, воспитанию детей не уделяли должного внимания, а парни оставались одни, были предоставлены улице и рано набрались криминального опыта. Они хулиганили, воровали, грабили младших детей, а главное – стали активно передавать свой криминальный опыт школьникам: учили их воровать, грабить.

И вот встал вопрос, что с ними делать? Школа, хотя и относилась к числу благополучных, но справиться с малолетними правонарушителями не смогла. Несколько раньше молодой прокурор взялся ее курировать, поскольку такая деятельность входила в круг его обязанностей. А тут с просьбой о помощи к нему обратились учителя. Он посидел на уроках, послушал учеников, а потом пригласил родителей, представителей инспекции по делам несовершеннолетних и в их присутствии предупредил подростков, что если в течение месяца на них поступит хоть один сигнал, он будет вынужден их арестовать…

Прошло месяца полтора – ничего не изменилось…. Он снова собрал родителей, учителей, школьников, пригласил оперативных работников милиции и попросил их рассказать о «художествах» подростков. Картина вырисовалась неприглядная… И тут же был отдан приказ: надеть на парней наручники, доставить в милицию и в течение двух дней предоставить материалы на арест. Жестко, конечно, но необходимо… Вскоре, по решению суда, подростки были определены в спецшколу. Случай получил широкий резонанс во всем городе. После этого и обстановка в школе стала здоровее, ведь большинство ребят были нормальными детьми.

– У нас в России есть хорошие законы, но они часто не исполняются…. В чем дело? Почему?

– Все начинается с детства: если у человека есть хорошая база, семейные и трудовые традиции, он всегда найдет правильную дорогу в жизни. В конечном счете, на мой взгляд, идеология труда определяет путь человека. А молодежь, к сожалению, по большей части, не хочет систематически трудиться. Раньше, чтобы поступить в вуз, уже с шестого-седьмого класса нужно было готовиться. Вузов было мало, конкурсы громадные, и, чтобы поступить, нужна была постоянная умственная работа. В этом помогали и учителя, и родители. А чтобы выстроить карьеру, надо было заниматься активной общественной деятельностью: поработать в комсомольских организациях и строительных отрядах, проявить и зарекомендовать себя. Тогда была востребована активная жизненная позиция. Сейчас же, по большей части, преобладает потребительский взгляд на жизнь…

К сожалению, и политика государства была непоследовательна. Особенно ярко это проявилось в период президентства Б.Н. Ельцина, когда в стране царила вседозволенность. Народ отправили в свободное плаванье – кто выживет, тот выживет. И каждый выживал, как мог. Это привело к тому, что была утрачена значительная часть социальной культуры, в том числе и правовой культуры. И нынешнему молодому поколению ее просто не достает. Сейчас мы пожинаем плоды того безвременья.

Крутой поворот

– Вы «Заслуженный юрист Российской Федерации», «Заслуженный юрист Республики Бурятия», награждены нагрудным знаком «Почетный работник прокуратуры Российской Федерации», знаком Министерства путей сообщения РФ «Почетный железнодорожник», о Вас самые лестные отзывы во властных структурах. То есть карьера в органах прокуратуры сложилась более чем успешно, но как получилось, что из прокурора Вы переквалифицировались в педагога? Насколько крутым оказался этот поворот?

– И та и другая деятельность очень близки. И там, и там – воспитание. Только в одном случае силой принуждения, а в другой – методом убеждения.

В общей сложности я проработал 25 лет в органах прокуратуры… Последний год был прокурором Усть-Ордынского округа. В связи с объединением округа с Иркутской областью окружная прокуратура была ликвидирована, и встал вопрос: куда идти? Предложили перебраться в другой регион, но я отказался – вся жизнь прошла здесь. Здесь семья, дорогие мне люди. Переговорил с ректором БГУЭП Михаилом Алексеевичем Винокуровым. Он предложил мне возглавить кафедру, и я согласился.

– Вы являетесь автором более тридцати научных работ, много времени уделяете работе со студентами на кафедре – все это отнимает немало времени. А для себя что-то остается?

– Свободное время у человека обязательно должно быть! Если заниматься только работой, то долго не выдержишь. Я увлекаюсь спортом: раз или два в неделю стараюсь выйти на площадку поиграть в волейбол, в бильярд с друзьями, люблю в охотничий сезон съездить в тайгу. Летний отпуск мы с женой проводим на Байкале или на море. Считаю, что, как минимум, две недели в году надо полностью отдавать отдыху…

Чаще всего в нашем разговоре звучали слова «дисциплина» и «ответственность». И мне подумалось, глядя на этого внешне спокойного, сдержанного человека с восточными чертами лица, что вот эта внутренняя способность подчиниться необходимости, дисциплинировать себя, и не убояться ответственности и есть главная составляющая его характера. Именно она помогла ему достичь высот профессиональной карьеры, а потом взяться за непростое дело воспитания молодых. Это редкое и очень ценное качество – абсолютно точно знать правильный путь, иметь силы твердо следовать ему и нести ответственность за каждое сказанное слово, за каждый поступок. А еще думается, что в наше неспокойное, не устоявшееся время именно такой наставник необходим молодым, только вступающим в жизнь людям…

 

 

 

Учитель перед именем твоим...

Людмила Жмури, Надежда Балтусис

Ничто на земле не проходит бесследно,

И юность ушедшая все же бессмертна,

Как молоды мы были, как молоды мы были,

Как искренно любили, как верили в себя!

Вера Никитична Дюжакова

20 августа исполняется 95 лет Вере Никитичине Дюжаковой, Заслуженному учителю РФ и просто замечательному человеку.

Я глубоко убеждена, что случайных встреч не бывает. Такие встречи-события называют судьбоносными. И сегодня я с радостью хочу рассказать о замечательном человеке, воплотившем в себе все лучшее, что было и есть в поколении людей, посвятивших себя людям, истинному служению своей профессии, огромной самоотверженной любви к своему Отечеству - имя этого Человека и Учителя - Вера Никитична Дюжакова - Заслуженный учитель РФ, ветеран педагогического труда, имеющая огромное количество наград самого высокого достоинства.

Такая дорогая сердцу, такая родная, такая любимая, солнышко наше, согревающее не только родных и близких, старых и молодых, но и всю необъятную армию выпускников Иркутского педагогического училища №1, славное учительство не только Иркутска и Иркутской области. Где бы ни работали наши учителя, они достойны самых высоких слов благодарности, почестей и заслуг!

Мы встретились с Верой Никитичной в 1965 году в Ленинграде, на Всероссийской конференции директоров педагогических училищ. Меня, рожденную в Иркутске, давно не бывавшую в нем, после встречи с Верой Никитичной невыносимо потянуло домой. Я написала Вере Никитичне, что хочу работать в педучилище директором которого она тогда была, и вскоре получила приглашение. С 1967 года я стала работать филологом, а немного позже - завучем.

Сегодня, в канун потрясающего юбилея Веры Никитичны, я пишу не только от себя, но и от имени тех, кто многие годы работал рядом с ней: это Н. Б. Балтусис, Г. К. Сафонова, Г. Т. Бабышкина, С. В. Копылова, Л. Г. Пономарева, Т. А. Левковская, А. К.Овсянникова, Л.В. Арбатская, Т. А. Еринова, О. Г. Шалдаева, Л. А.Неклюдова, Н. А. Бабкин, Ю. И. Чарчиди, А. Г. Турчанинов, И. П. Рудых, Ю. В. Жалнин, Т. Л. Дорошкова, И. А.Бровкин, Н. И. Чичкова и многие другие.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что это были самые счастливые и радостные годы нашей работы, а работа - это наша жизнь. Вера Никитична - человек большой души и воли, целеустремленная, решительная, она сплотила не только коллектив преподавателей, но и учащихся.

Педучилище работало как один слаженный большой живой организм, четко знающий и решающий свои проблемы. Главные задачи были направлены на повышение качества знаний учащихся, на всестороннее развитие личности каждого, на воспитание любви к детям и профессии учителя.

По инициативе Веры Никитичны был открыт факультет общественных профессий с отделениями: лекторским, дикторским, журналистики, пионерских вожатых, руководителей кукольных кружков, краеведческим и отделением по подготовке судей по спорту. Каждый учащийся обучался на одном из отделений в течение двух лет, таким образом получая вторую специальность.

Вера Никитична безмерно уважала мнения студентов, давала им возможность высказаться и призывала весь коллектив следовать этому, давая им широкую дорогу самостоятельности.

При ней были созданы первые студенческие отряды по работе с детьми в пионерских лагерях, студенческий штаб по текущему ремонту, студсовет, наделенный правами наведения порядка и дежурства в общежитии, правом выселения и заселения в него.

Широко развернуто было социалистическое соревнование между учебными группами и между другими средними учебными заведениями. Подряд восемь лет коллектив нашего училища удерживал Переходящее Красное знамя по итогам соцсоревнования между ССУЗами. Немного позже райком ВЛКСМ Свердловского района принимает решение - передать это Знамя педучилищу на вечное хранение.

А вскоре училище было награждено памятными Красными знаменами: в честь 50-летия Октябрьской революции, 50-летия ВЛКСМ и вымпелами ЦК ВЛКСМ за хорошую постановку воспитательной работы с учащимися. И все это было в период работы Веры Никитичны на посту директора!

Да иначе и быть не могло. Ведь Вера Никитична своим примером показывала, как надо жить и работать. Она всегда была на переднем крае: десять лет избиралась депутатом Свердловского района, возглавляла школьную комиссию, избиралась членом Пленумов райкомов и горкомов КПСС, руководила семинаром политического просвещения преподавателей училища.

Непосредственное участие приняла Вера Никитична в организации детской музыкальной школы на общественных началах при педучилище. Успешно обучающиеся учащиеся и молодые преподаватели бесплатно вели занятия по классу баяна и фортепиано с 60 детьми района. Такая работа привела к тому, что по требованию родителей эта школа выделилась в самостоятельную детскую музыкальную школу №3, которая и сегодня успешно работает. Энтузиазму, бескорыстию и самоотверженности наших учащихся и учителей пусть сегодня позавидует молодое поколение!

В эти же годы начал свою работу постоянно действующий семинар на общественных на-чалах для учителей начальных классов Иркутского района, выпускников педучилища. Благородной была цель семинара - пропаганда передового педагогического опыта в обу-чении и воспитании детей. Методисты училища выступали с лекциями, проводили массо-вые консультации. Польза от работы такого семинара была ощутима. Абсолютно верной была мысль Веры Никитичны соединить педагогическую практику с шефской работой в школах, детских клубах при домоуправлениях, детских домах и школах-интернатах. Такая работа позволила студентам иметь представление о различных типах воспитательных и образовательных детских учреждений, об особенностях работы с детьми в них. Сколько наглядных пособий, дидактического игрового материала изготовили студенты для этого контингента детей, сколько мероприятий разработано и проведено с детьми! Этот прекрасный опыт был продолжен и совершенствовался у последователей Веры Никитичны - директоров педучилищ М. Д. Каменера и В. А.Колесникова

Вера Никитична - высокоэрудированный, талантливый педагог. У нее учились преподавали истории и других средних специальных учебных заведений. Уроки этого мастера педагогического слова отличались высокой нравственностью, связью с историей родного края, были пронизаны глубокой любовью к Родине, своему народу. Об этом пишут наши выпускники в своих воспоминаниях об училище.

Нас, преподавателей, всегда поражала необыкновенная работоспособность нашей любимой Веры Никитичны, ее мудрость, ее высокая требовательность, честность, принципиальность в решении всех вопросов, касающихся жизни и деятельности педагогического училища.

Именно в то время, когда работала Вера Никитична, родилось много интересных традиций, форм воспитательной работы с учащимися, о которых можно говорить много и дол-го. Хочется сказать хотя бы об одном очень важном направлении этой работы - патриотическом воспитании учащихся. Одним из самых ярких его примеров было создание комсомольского отряда "Факел", девизом которого были слова "Никто не забыт, ничто не забыто!".

Факельцы ходили в походы по местам революционных событий в Сибири, встречались с их очевидцами, собирали материалы, фотографировали... А вечерами в поселковых клубах давали концерты художественной самодеятельности, днем же ребята посещали школы, проводили беседы и диспуты, читали лекции, осуществляя таким образом и профориентационную работу. По возвращении из похода всегда проводился отчетный вечер о проделанной работе. Я бы сказала, это движение захватило всех. Прекрасные были времена! Обо всем не расскажешь... А вот об одном событии хочется сказать особо. По инициативе Надежды Борисовны Балтусис, замдиректора по педагогической практике, были созданы группы "писателей"-энтузиастов из преподавателей, выпускников педагогического училища, ветеранов педагогического труда, которые написали три книги об училище, обобщив опыт его работы.

Первая книга была названа "Как это все было...". Она охватила жизнь педучилища со дня его создания - 1937 года. Вторая книга очерков о ветеранах педагогического труда была названа "Листая памяти страницы". А третья книга - "Идут продолжатели дальше нас" - о замечательных выпускниках нашего педучилища. Эти книги и не увидели бы света, если бы не главный генератор идей и спонсор - наш всеми уважаемый директор Иркутского педколледжа №1 Виктор Алексеевич Колесников, в прошлом выпускник педучилища. Он же предложил написать еще одну книгу о работе наших выпускников - четвертую. Богатейший материал! Потрясающая хроника событий, и творцы этих событий - люди!

К созданию этих книг причастны многие, и в каждой книге есть частица сердца Веры Никитичны.

В этом человеке потрясающе сочетаются строгость, требовательность, взыскательность к себе и всем, кто рядом, с трогательной чуткостью, мягкостью и состраданием к душевному состоянию человека, удивительным умением заботиться о людях, умением поддержать, самоотверженно прийти на помощь в трудную минуту. Всем известен такой факт из биографии Веры Никитичны: за годы работы в нашем училище, благодаря ее стараниям, работникам педагогического училища было выделено 18 благоустроенных квартир. Сама же Вера Никитична жила с больным мужем в учительском общежитии и получила квар-тиру в числе последних.

Она знала все о людях, с которыми работала, и эти люди не боялись и не стеснялись от-крыть ей свою душу.

Жизнь Веры Никитичны не была легкой. Болезни и боли не покидают ее сегодня, но они отступают перед великой силой духа и воли, жизнелюбия, терпения, упорства в повседневной работе над собой. И слава Богу, что есть у нее замечательная дочь Нина, внуки и правнуки, родные люди, которые любят и помогают во всем! Жизнь нашего любимого Учителя - это повседневный подвиг.

Дорогой, любимый, родной наш Человек! Мы преклоняемся перед Вами! От всех ваших коллег, от всех выпускников, от всех многочисленных друзей поздравляем Вас с прекрасным юбилеем и желаем Вам только здоровья, только радости, только счастливого долголетия!

 

Сколько б зим ни прошло

И метелей над нами ни выло,

Нам с Тобой хорошо,

Друг, Учитель наш милый!

Есть нам вспомнить о чем,

Есть о чем погутарить,

И всплакнуть, и запеть горячо,

И друг друга с рожденьем поздравить!

С днём рождения Вас,

Человек, и Учитель, и Добросоздатель,

И душевных всех ран Врачеватель!

 

От себя и от всех, кто помнит и любит,

Людмила Жмури

Надежда Балтусис

 

 

 

Чужая среди своих

 

Галина Маркина

С годами я всё чаще думаю о том, что самым драгоценным человеческим качеством является не ум, и даже не талант, не энергия и воля, а простая человеческая доброта. Этим качеством щедро была одарена моя мама. Она унаследовала его от деда, погибшего в начале 30-х, когда шла волна крестьянских репрессий. Мама не могла пройти мимо человека, встреченного на улице, если видела, что ему некуда пойти. Вечно у нас в тесной квартирке жили деревенские девчонки, провалившиеся на экзаменах в ВУЗ или деревенские родственники в трудных жизненных обстоятельствах. Люди, которым мама помогала, на долгие годы становились друзьями семьи. Она работала на фабрике, и подруги по цеху частенько просили её выступить на партсобрании и расчехвостить начальство. Это правдолюбие не давало ей, умнице, сделать карьеру, что, впрочем, её не особенно огорчало. Такими же были мой дядька - дядя Миша и его жена тётя Зоя. Как чудесно было отдыхать у них в деревне летом, во время каникул! Можно было приехать с друзьями - на сеновале всем находилось место, а за столом - картошка и молоко. А ведь трудно жили.

Уже в следующем поколении это качество как-то растворилось. Оно не просто редко, такие люди - "рудименты в нынешних мирах, словно полужесткие крепленья или радиолы во дворах". Сформировался другой мир. Недавно я была на конференции, посвященной проблемам современного русского языка. Удивительно, что проходила она в техническом ВУЗе - в ИрГТУ. Так вот, по мнению лингвистов и социологов, те перемены, которые происходят сейчас в языке, формируют другой национальный "космос" - и это очень серьёзно. Это другая модель отношений, в том числе и между близкими людьми. И получается, как всегда: от сердечного, пусть и малость непутёвого Ивана мы ушли, а цивилизованными европейцами так и не стали. И как-то холодно вокруг. Раньше стук в дверь: друзья на пороге. И пусть в холодильнике мышь с голоду подохла, но картошка-то есть! Теперь общение идёт с помощью СМС. И не технический прогресс тут виноват. Что-то с нами случилось... Что же с нами случилось?

Чужая среди своих

Входишь в комнату, где живёт Евдокия Степановна - и сразу понятно: тот самый "стакан воды" подать ей категорически некому. Холодильник придвинут к постели и развёрнут так, чтобы еду можно было достать, не вставая. Вокруг "стратегический" запас воды в пластиковых бутылках. Связь с миром - телефонный аппарат. Связной - сотрудник соцзащиты, социальный работник Марина. Она приходит два раза в неделю. У Евдокии Степановны три дочери и шестеро взрослых внуков. Одна дочь, правда, живёт далеко. Другая - под Иркутском, но тоже не наездишься. А вот третья... Но это особый разговор. Так стареть Евдокия Степановна не собиралась. Была в свои "за восемьдесят" бодра и надеялась никого своей персоной не обременять и впредь. Судьба распорядилась иначе. Три года назад она упала: нога подвернулась. С остеопорозом шутки плохи: перелом бедра сделал её инвалидом. Она оказалась прикованной к постели. А за два года до этого она переписала свою двухкомнатную квартиру на старшую дочь: возраст, мол, серьёзный, мало ли что. "Я о плохом и не думала. Мы в семье доверяли друг другу. А кому же мне ещё было верить, как не дочке", - грустит бабушка Дуся. Вскоре в бабушкину квартиру переселилась подросшая внучка, которой мать передарила втайне от Евдокии Степановны её квартиру. Внучка въехала не одна, а с другом. И, как говорится, понеслось!

Домашний экстрим

– У нас в деревне таких как он называли варнаками, - говорит Евдокия Степановна. Чуть что не по нему - кидается аж на стенку. Сколько раз на внучку руку поднимал. Я, конечно, не терпела, возмущалась. Так он меня обещал вместе с моей коляской инвалидной сбросить в пролёт. Глаза бешеные - и впрямь сбросить может! Опасения вскоре подтвердились. Как-то Евгений привёл в гости парня и девушку, с которыми познакомился в баре. Спиртное лилось рекой, слово за слово - и приятель внучки привычно отвесил ей оплеуху. По словам бабушки, гость вступился за обиженную барышню. И тут Евгений вспомнил, что он теперь не абы как, а "вооружён и очень опасен" - на днях приобрел пневматический пистолет. Он выстрелил в противника с близкого расстояния. - Ужас какой! Кровь лилась, "Скорая" примчалась,- вспоминает Евдокия Степановна. - Варнак он, как есть варнак! За этот "подвиг" Евгений получил срок - условно. И продолжал жить в квартире с беспомощной, прикованной к инвалидному креслу пенсионеркой. Зато внучка не выдержала такого экстрима и переселилась к подруге - так спокойнее. Судьба бабушки её нисколько не волновала.- Она и раньше ко мне как-то холодно относилась, - вспоминает Евдокия Степановна. - Никогда и бабушкой не назовёт, как чужая. Да и дочка моя старшая, её мать тоже не особенно заботилась. Я когда в больнице лежала три месяца, она ко мне не приходила ни разу.А ведь дочь - человек вполне благополучный и обеспеченный.Сама Евдокия Степановна хоть и родом из села, но получила образование, преподавала в родной школе русский язык и литературу. В свои годы, а ей 86 лет, она сохранила ясный ум, живой характер.- Я не могла не вмешиваться в их дела, - говорит она, имея в виду внучку, - как я могла молчать, если они выпивали часто, приходили под утро. А уж какие слова в мой адрес звучали - повторить стыдно, - она вытирает слёзы. - Внучка стала говорить мне: "Это, мол, моя квартира, а ты можешь и в съёмной пожить".Я-то не сразу поняла, откуда ветер дует. А дочь, она во всём её, внучкину, сторону держит.

Одиночество

Так Евдокия Степановна поняла, какую совершила ошибку, подарив квартиру дочери. Она перестала быть хозяйкой своей жизни. Одиночество было невыносимым, и пожилая женщина решила пригласить в Иркутск среднюю дочь, которая после смерти мужа тоже оказалась не у дел в большой семье его родственников. Дочь приехала. - Они её так встретили - мне горько было: как чужие. Она по квартире ходить боялась. Однажды и вовсе дверь не открыли, пришлось ей у соседей ночевать, - рассказывает Евдокия Степановна. - Так она и уехала с обидой в сердце. Дочь уехала, внучка отселилась, а чужой, неуравновешенный человек с судимостью - остался. Евгений сидел без денег, и порой баба Дуся его подкармливала. Как-то он обратил внимание на портрет мужа Евдокии Степановны - в военной форме и при орденах.- Он наклонился и поцеловал фотографию, - рассказывает женщина, - я удивилась, а он стал путано объяснять, что у его родственника тоже ордена есть, вот я, мол, и хотел сравнить. Тут я поняла, что он положил на них глаз, продать решил. Пришлось отговориться, что награды остались у одной из дочерей. Слушаю Евдокию Степановну и вспоминаю очень тягостный, застрявший в памяти эпизод.

Праздник со слезами на глазах

Это было в День 60-летия Победы. Сквер у Вечного огня, праздничная толпа. Уже закончился Парад, и немногочисленные старики с наградами на кителях и пиджаках присели передохнуть на скамейках. Один из них задумался. Вдруг к нему подошли два парня. Я ещё отметила - нехорошие у них лица, то ли спитые, то ли в ожидании дозы. Один из них заговорил с ветераном и вдруг прочувствованно припал к нему, обнял за плечи и поцеловал. Стариковские глаза наполнились влагой. А парень меж тем шарил свободной рукой по груди, пытаясь снять орден. Я подошла и громко, чтобы привлечь внимание к ситуации, стала их прогонять. Я очень боялась, что ветеран поймёт, в чём дело, и это омрачит ему праздник. Он смотрел на меня с недоумением, а парни - с откровенной ненавистью. Пришлось подойти к ребятам в курсантской форме и попросить помощи.

Кто поможет?

С таким человеком осталась один на один беспомощная старая женщина. Евгений мог не впустить в квартиру социального работника, который приносил больной женщине продукты. В квартире кто-то обрезал телефонный провод, сломал трубку домофона. Эта ситуация волновала кого угодно, только не самых близких людей. Беспокоились в соцзащите, приходили из районного совета ветеранов -они и обратились в газету. Евгений к тому же прибрал к рукам документы на квартиру. Пришлось вмешаться милиции. - Я так благодарна нашему участковому инспектору, - говорит Евдокия Степановна, - ты, Костя, мне как внук теперь. Константин Почекунин из МОМ №3 поясняет, что пришлось поработать с самовольным жильцом и убедить его от греха съехать, вернув документы на квартиру. Поменяли дверной замок, и теперь бабушка хоть и одинока по-прежнему, но в безопасности. - Я бы хотела умереть по-христиански, не в одиночестве. Боюсь я этого, - признаётся Евдокия Степановна. - Дочь ко мне не ходит, внуки меня забыли. Такое вот сиротство при трёх дочерях и шести внуках. Жизнь начинает казаться бессмысленной. А ведь всё было: и растила, и учила, из болезней вытягивала. Внуков на ноги ставить помогала. Последнее, что было - квартиру - подарила, не задумываясь. А теперь вот жди - на улицу бы не выкинули: закон-то на их стороне. А веры в самых близких людей у неё больше нет. И всё же просила не называть их имена. А что горем поделилась, так больно уж печёт сердце обида - за что же так? В самом деле, за что?

Куда исчезла доброта?

Такой вот непростой вопрос. На Востоке долг перед родителями превыше всего, даже заботы о детях. У нас же крайности: или всё детям, или вообще никакого долга ни перед кем: и дети сироты при живых родителях, и старики никому не нужны. Как-то я готовила материал о работе общественной организации "Надежда", которая выиграла грант одного из благотворительных фондов на ремонт квартир для одиноких стариков. По условиям помощь можно было оказывать только действительно одиноким. Только вот таких почти не нашлось. Брошенных стариков - хоть отбавляй, но у всех есть дети, внуки. Родственники же просто побелить квартирку престарелого человека считают за непосильный труд. Зато о своём праве на наследство - помнят. Вот и внучка Евдокии Степановны намекала ей при случае: квартирка-то моя теперь. И предлагала снять для задержавшейся на этом свете бабули "чего-нибудь поменьше": молодым простор нужен, им жить да жить!Я спросила у Евдокии Степановны, не видит ли она за собой вины в том, что сложились такие отношения с близкими? Она помолчала. Было видно, что она и сама много думала об этом. - Не знаю, может, я не очень мягкий человек, не очень ласковый. Много сил работе отдавала: деревенская учительница - человек занятой.

Редкостью стала в семьях любовь к старшему поколению, это скорее исключение из правил. "Распалась связь времён", зато утвердились правила и законы ушедшей из телеэфира игры "Слабое звено". Наши старики, в отличие от своих европейских ровесников, не умели жить для себя. В "трудные времена", а они у нас по жизни - трудные, и других не было - отдавать лучшее детям значило просто дать им вырасти. По-другому не получалось.

Моя мама всю жизнь работала на двух работах, чтобы учить нас. Потом, уже получая приличную пенсию, продолжала работать. Так и не начав жить "для себя", всё норовила помочь детям. Мы же относились к этому вполне снисходительно. Всё можно поправить, пока человек жив. Потом остаётся только чувство вины и потери.

 

Я не хочу судьбу иную...

Николай Медведев, Герой Социалистического труда

Николай Медведев с женой

Главным в моей жизни - так уж получилось - была работа. В 1971 году дали мне звание Героя Социалистического Труда. Я в это время трудился на радиозаводе. Тут на меня еще свалилась общественная работа: и в профсоюзе, и в Комитете по защите мира, и в народном контроле. Четыре раза выбирали меня депутатом районного совета. В общем, жизни личной я не видел, как дети росли, почти не помню. Но ничего, хорошие дети, не стыдно за них. Жена тоже много работала, так что ребята росли самостоятельные, небалованные, привыкли всего сами добиваться в жизни.

Когда война началась, я был подростком, в семье нас было шесть детей. Отец ушел воевать, а мать нас сгребла да и повезла в деревню - к родственникам в Заларинский район. В деревне выжить было проще, чем в городе. Мне было 14 лет, когда я сел за трактор. Бригадир прибежал: "Пахать надо, а некому, давай, учись!" Я и сел. Работал по 18 часов, упаду, посплю и опять на трактор. Вот так и понеслось. Я был злой до работы, да и здоровьем бог не обидел, видать.

После войны шесть лет проработал на Иркутском заводе тяжелого машиностроения, потом ушел на радиозавод. Вот эта самая заводская проходная меня в люди и вывела. Мощное было предприятие: 33 цеха, почти 11 000 работников. Я трудился в инструментальном цехе. В 1967 году мы получили немецкие станки "ТИЛЬ-32". Вот на них я и работал - пуансонострогальщиком. Хорошо работал: станки позднее модернизировал, выучил на них 10 человек - помог освоить новую технику, создали бригаду. По итогам соревнования в 8-й пятилетке и дали мне Героя.

Я ни о какой карьере никогда не думал. А вот как звание получил, пришлось подключаться к общественной работе. Отказываться нельзя было: вызывают в партком и говорят - надо! Так я стал членом Президиума областного комитета защиты мира. Общался с известными людьми: с заслуженными художниками, профессорами, летал в Москву. Придет вызов, я к начальнику цеха. Он посмотрит на меня хмуро так: это мне почетная обязанность, а у него план. Вот я из Москвы возвращаюсь - и давай нагонять упущенное. С работы приходил часов в девять. Жена только вздыхает: дети без отца растут. Вот фотографии: это 16 съезд профсоюзов, тоже в Москве. А это мы на Красной площади снимались, ездили на Первомайскую демонстрацию. Все же было уважение к человеку труда. Хотя и формализма хватало. Я вот был депутатом райсовета, вел прием граждан. С чем шли? Да с квартирным вопросом, в основном. Вырвешь листок из депутатского блокнота и напишешь просьбу: так, мол, и так, многодетная семья живет в однокомнатной квартире, надо помочь. Иногда и решится вопрос, все же строили много, получали люди квартиры, не то, что сейчас.

А завод жалко, это просто личная моя боль, думаю, что не только моя. Какую мы технику делали! Машины-радиостанции с радарами, которые могли волну менять очень быстро. Их эшелонами отправляли в Корею - там шла война. Не завод был - целая система со своей социальной инфраструктурой: детсадами, пионерскими лагерями, турбазой.

Началась перестройка. Технику, которую покупали за границей на золото, стали резать на металлолом и продавать в Китай - это как же можно?! Потом были попытки возродить производство, но силенок не хватило: привыкли все же жить за спиной государства, а тут надо только на свои силы рассчитывать. Вот и подкачал, видно, менеджмент. Часть рабочих ушла на ИРКАЗ, ну а кто-то и не нашел работы, взяли мужики в руки метлы. А ведь были специалисты - таких сейчас никто не готовит; это же годы нужны, чтобы вырастить классного слесаря, которого можно поставить за современный станок

Я прошлое не идеализирую, проблем хватало. Например, пьянки на работе. Водку в проходной отбирали, так рабочие ее наловчились через забор передавать. Через дыру, значит. Заместитель начальника нашего цеха лично с этой стороны бутылки и принимал. И сам пил с рабочими. А за сверхурочную работу спиртом расплачивался. Я сам не пил на работе и своим не позволял: как можно - станок с микроскопом, а тут пьяный орудует! Ребята к этому привыкли, и вопросов уже не возникало. А в цехе были случаи. Я взял да и выступил на заводской партконференции. Чувствую, не понравилось. А что мне сделаешь - тут меня мое звание защищает. Вообще, в партии много было бездарностей и карьеристов - эти люди не о деле думали, они свои проблемы решали.

В 1988 году я вышел на пенсию. Немного дома посидел, всю мебель отремонтировал - чувствую, не могу дома. И денег, в общем-то, хватает, а не могу. Пошел я охранять нашу Иркутскую ГЭС. С пистолетом в руках, между прочим. Объект особый, пришлось побегать: то судно какое оторвется от стоянки, и к плотине понесет. А кто его знает, что там, может, диверсия. А то на территорию кто-нибудь заберется с непонятной целью. Беспокойное было хозяйство, не подремлешь. Теперь вот дома - ремонтом занимаюсь. Я еще за рулем люблю посидеть, но чувствую - пора остановиться: нынче 80-летие отметил.Жизнь пролетела незаметно. Жена вот считает, ей с мужем повезло: работящий да непьющий. Не знаю, я так мало был с семьей, это, наверное, неправильно.

Сейчас она за сына переживает. Он хирург, заведует отделением детской кардиохирургии Областной больницы. Тоже много работает. На износ, я считаю. Хотя он мужик здоровый. Я смеюсь: ты, говорю, когда в операционную входишь да ножик берешь, больному и наркоз можно не давать. Тяжелая работа, а зарплата небольшая, приходится часто дежурить. А он ведь оперирует таких крох, весом меньше килограмма, бывает. И остается после операции, переживает, чтобы все обошлось благополучно.

И внук тоже хирург, уже самостоятельно оперирует. Дочь работает врачом. И откуда что взялось? Жена у меня всю жизнь проработала в торговле. Я - в цехе, у станка. А детей вот медицина привлекла - династия начала создаваться. Хотя младший внук свой путь ищет, это нормально. Мужчина все же силен своим делом - я считаю.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.