"Они сражались за Родину". Публикации 2008 года

Был ранен под Прохоровкой

Павел  Волокитин

Курская битва, 65-летие которой отмечали в этом году, оказала огромное влияние на ход не только Великой Отечественной, но и всей второй мировой войны в целом. После оборонительных боев 12 июля 1943 года под Прохоровкой был нанесен мощный контрудар по противнику, рвавшемуся к г. Курску: контрудар в дальнейшем перерос в контрнаступление, величайшее танковое сражение, разбившее тщательно подготовленную немецко-фашистскими захватчиками операцию "Цитадель".

Ветеран войны, участник Курской битвы Валерий Александрович Толстиков долго шел к победе тяжелыми фронтовыми дорогами и сполна хлебнул военного лиха.

22 июня 1941 года Валерий находился в пионерском лагере "Сокол" под г. Кемерово, где был старшим пионервожатым. Весть о вероломном нападении фашистов вызвала возмущение и гнев; он рвался на фронт бить врага, не мог дождаться призывного возраста в свои 16 лет.

Еще в 9 классе на уроках военного дела получил основы, необходимые на войне; имел значки БГТО, за отличную стрельбу из трехлинейной винтовки получил знак "Ворошиловский стрелок". Как и все его одноклассники, осаждал райком комсомола, рвался на фронт, но ответ был один: "Подождите, ваше время придет".

И оно пришло...

После встречи с работниками райвоенкомата весь 9 класс, 15 подростков (7 юношей и 8 девчат) подали заявления об отправке добровольцами на фронт. Их желание удовлетвори-ли. 25 декабря 1942 года всем вручили повестки прибыть на сборный пункт.

В неполных 17 лет Валерий прибыл в Гороховицкий военный лагерь Горьковской области, откуда его направили на Орловско-Курскую дугу. Воевал он в составе 11-й армии под командованием генерала Рокосовского, 31-й гвардейской стрелковой дивизии, 167-го гвардейского полка в звании старшего сержанта командиром минометного расчета, который из 120-миллиметровых минометов умелыми действиями точно посылал мины в скопления живой силы противника. Боевое крещение получил 13-15 июля 1943 года под палящим солнцем у деревни Прохоровка. Ночью небо как будто раскололось, раздался страшный грохот, стоял гул от разрывов авиабомб, раздавался свист реактивных снарядов, небо расчертили огненные линии гвардейских минометов-"катюш". Это обрабатывали позиции врага.

В этих боях В. Толстиков получил тяжелое осколочное ранение в ногу и контузию, был подобран санитарами и более пяти месяцев находился на лечении в военном госпитале в г. Иваново. Там он узнал, что за проявленное мужество и отвагу в боях на Орловско-Курской дуге награжден первой боевой наградой - медалью "За боевые заслуги".

После излечения в госпитале воевал на 3-м Белорусском фронте, участвовал в боях по освобождении Литвы, при форсировании реки Неман был вторично ранен. Служил разведчиком, за взятие "языка", давшего ценную информацию, награжден орденом Отечественной войны.

За участие в штурме Кенигсберга награжден вторым орденом Отечественной войны. В этих боях был вторично контужен, попал в военной госпиталь в г. Горький, где и встретил День Победы.

Из всего 9-го класса, добровольно ушедшего на фронт, вернулись живыми только двое.

После выздоровления в госпитале продолжил службу старшим сержантом при артиллерийской академии им. Дзержинского в г. Москве. Демобилизовался только в марте 1948 г.

Кроме трех орденов Отечественной войны также награжден шестью медалями.

В мирное время Валерий Александрович работал прорабом на строительстве Братской ГЭС, а также на подготовке строительной площадки Усть-Илимской ГЭС.

Затем более 15 лет трудился на железнодорожном транспорте на ст. Слюдянка, Мегет и Утулик ВСЖД.

С 1995 года В.А. Толстиков проживает в Ново-Ленинском доме-интернате для престарелых и инвалидов, по мере сил и здоровья участвует в общественной жизни интерната, является членом совета ветеранов войны и труда.

Война и мир Василия Дорошенко

Александр Глушков, член Союза журналистов РФ

Подполковник в отставке, инвалид Великой Отечественной войны

Василий Семенович Дорошенко продолжает активную общественную жизнь.

На вид же ветеран, благодаря офицерской выправке, галантности в общении, четкой речи и огромной эрудиции, выглядит гораздо моложе своих лет. Он по-прежнему энергичен и неугомонен. Ветераны-фронтовики знают - застать его дома можно лишь по обоюдной договоренности - вся его долгая жизнь - это постоянная учеба, ответственная работа, общественные дела.

Доброволец

А начиналось все в далеком 1941-м, когда после успешного окончания Тулунского учительского института крестьянский сын из небольшой таежной деревушки Прокопьевск, что в Братском районе Иркутской области, Василий Дорошенко добровольно вступает в ряды Красной Армии. Образованный парень, комсомолец и спортсмен, он не мог пройти незамеченным мимо бдительного ока военкома, поэтому и был направлен на ускоренные курсы в Смоленское артиллерийское училище, передислоцированное к тому времени в Свердловскую область.

- Учились мы всего пять месяцев, но успели за это короткое время пройти довоенный трехгодичный курс. Конечно, мудреную артиллерийскую подготовку, тактику ведения современного боя, строевую и физическую подготовку сложно было преодолеть так быстро, но мы упорно сидели за партами, чеканили шаг на плацу, отрабатывали стрельбы на полигоне по 12-15 часов в сутки, без выходных. И рвались в бой, - вспоминает сегодня ветеран.

С мая 1942 года молодой лейтенант уже сражается с фашистскими захватчиками. В составе 1009-го артиллерийского полка 225-й Новгородской Краснознаменной ордена Кутузова 2 степени дивизии прошел лейтенант Василий Дорошенко фронтовыми дорогами от берегов седого Волхова до голубого Дуная. Его боевой путь проходил в составе войск Волховского, Ленинградского, 3-го-»Прибалтийского и 2-го Украинского фронтов в должностях командира огневого взвода и взвода управления.

После войны был назначен помощником начальника штаба артиллерийской бригады по учету личного состава. В составе войск лейтенант Василий Дорошенко освобождал Румынию, Чехословакию, Венгрию, Австрию. Участвовал во взятии Будапешта и Вены, освобождал Братиславу. Забегая вперед, надо особо отметить, что молоденький советский лейтенант, пройдя с многомесячными боями почти через всю Европу, на всю жизнь в душе остался интернационалистом. После войны он много лет укреплял дружбу между советским и немецким народом на посту ответственного секретаря Иркутского областного отделения советского общества дружбы с ГДР.

Много раз приглашали его немцы в гости, даже сам партийный лидер ГДР Вальтер Ульбрихт в личном письме обращался к нему и благодарил за работу, но он так и не смог вновь посетить знакомые до боли места в послевоенной Европе. За свой труд на благо двух стран Василий Семенович был удостоен редкими для Сибири наградами - Золотого знака общества германо-советской дружбы. Серебряным знаком национального фронта и Почетной медали.

Опаленные войной

...Ожесточенные бои с оккупантами велись не только на советской земле, но и на территории многих европейских государств. Особое значение гитлеровское командование придавало Венгрии, нефтяные запасы которой обеспечивали армию вермахта на 80 процентов. Лейтенанту Дорошенко в составе артиллерийской части довелось пройти с боями по венгерской земле, участвовать в форсировании Дуная, Тиссы и других рек, драться за города, небольшие населенные пункты и даже за отдельные высоты. После Будапештской операции пришлось вести жесточайший ночной бой за город Эстергом.

Как вспоминает Василий Семенович, на окраине города воинов встретили жители. Осмелев, к орудию подошел худой черноглазый парнишка и, протянув корзинку с яблоками, взволнованно произнес: «Здравствуй, русский».

Нетрудно понять состояние молоденького лейтенанта, много суток подряд слышавшего свист пуль и осколков над головой, забывшего о нормальном сне, увидеть среди грохота войны худенького подростка с яблоками и услышать слова приветствия. Оказалось, что встречать яблоками - венгерский обычай, как у русских - хлебом-солью.

Он поднял мальчишку на руки и усадил на лафет своей пушки, еще не остывшей после жаркого боя. Лейтенант понимал, что для мальчика проехать на лафете настоящего боевого орудия - большая честь, незабываемое событие на всю жизнь.

Василий Семенович на секунду задумывается, продолжает: «У меня сейчас взрослые дети - сын и дочь, растут внуки. Они родились после войны, о которой знают по книгам, фильмам и моим рассказам. И сегодня, из нашего мирного далека, я часто вспоминаю того мальчугана. Пусть наши дети никогда не испытают тех страданий, которые выпали на нашу долю и на долю того венгерского ребенка из полуразрушенного войной города...»

Лейтенант Василий Дорошенко был дважды ранен, имеет контузию. Первое тяжелое ранение получил в ожесточенных боях под древним русским Новгородом летом 1942 года. Тогда очередную атаку пехоты на немецкие позиции у деревни Никитино артиллеристы поддержали огнем из орудий прямой наводкой. Осколок от разорвавшегося неподалеку немецкого снаряда впился в левую лопатку лейтенанта. Когда с доставленного в медсанбат Василия на операционном столе врачи стали снимать гимнастерку, точнее, резать ее на мелкие куски, из левого кармана выпал комсомольский билет. Этот пропитанный кровью документ-лейтенант носил до конца войны, а затем вместе с другими фронтовыми реликвиями сдал на хранение в Иркутский краеведческий музей.

Ранение оказалось очень серьезным, и лечение, восстановление здоровья затянулось на целых семь месяцев. Только зимой 1943 года, благодаря молодому организму, Василий Дорошенко прибыл в свой родной артиллерийский полк для дальнейшего прохождения службы. Второе ранение молодой офицер получил на прибалтийской земле, при освобождении латвийской столицы Риги.

«Это праздник со слезами на глазах...»

Долгожданный День Победы артиллерист встретил в Австрии. Встретил, точь-в-точь как в известной песне, «со слезами на глазах».

- В мою память навсегда врезался тот незабываемый теплый весенний день, - говорит ветеран. - Знаю, что 9 мая ликовали не только все советские люди, но и граждане освобожденных от фашистского ига европейских стран. Ликовал и я, думал о своей дальнейшей жизни. Хотел получить классическое военное образование и всю дальнейшую жизнь посвятить армейской карьере. Увы, мечтам не суждено было сбыться - тяжелое ранение не прошло даром...

Боевой путь в годы войны лейтенанта Василия Дорошенко Родина оценила достойно: он награжден орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды; медалями «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».

В послевоенные годы грудь фронтовика украсили еще 15 юбилейных медалей. В его домашнем архиве - несколько Почетных грамот и благодарностей от командования различных воинских частей.

Когда оружие - слово

В родное Прибайкалье офицер-фронтовик, победитель, на груди которого теснились боевые ордена и медали, вернулся лишь поздней осенью 1946 года. Отдыхать было некогда. Буквально через несколько дней состоялось решение обкома партии и вскоре он уже заведовал отделом пропаганды и агитации Тангуйского райкома партии. На следующий год он поступил на исторический факультет Иркутского пединститута, после успешного окончания которого стал работать преподавателем в Иркутском техникуме физкультуры. Позже он работал лектором Иркутского горкома КПСС и одновременно - лектором политотдела Восточно-Сибирской железной дороги. Все, кто слушал его лекции, отмечали доходчивость излагаемого материала. С лекциями он побывал в сотнях трудовых коллективов, и они были интересны, доступны всем, будь то рабочий, колхозник, рыбак, руководитель.

Как он сегодня вспоминает, готовился к выступлениям всегда основательно, изучал фактический материал, который излагал правдиво, уверенно, не избегал острых моментов. Он не просто констатировал факты, но добивался их глубокого осмысления слушателями. Как в прошлом, так и сегодня лекции Василия Семеновича носят воспитательный характер, заставляют людей верить в свои силы, в возможность улучшения жизни, прививают любовь к Родине, уважение к ветеранам и патриотам России.

Более трех десятков лет он являлся внештатным лектором Иркутской областной организации общества «Знание». За плодотворную лекционную и пропагандистскую работу Правление Всесоюзного общества «Знание» наградило его знаком «За активную работу».

Первый директор

В послевоенной жизни у Василия Семеновича было много значительного и интересного. Яркой страницей в своей послевоенной биографии он считает годы работы в Иркутском институте железнодорожного транспорта, у истоков которого стоял он сам.

Сегодня это уже далекая история, а тогда, в 1955-м, в Иркутске был создан учебно-консультационный пункт Всесоюзного заочного института инженеров железнодорожного транспорта. Создателем и бессменным руководителем его на долгие годы стал Василий Семенович. Прошло пять лет, и УКП уже не мог удовлетворить потребности в повышении квалификации специалистов железнодорожного транспорта, не хватало преподавателей, да и материальная база не отвечала современным требованиям.

В 1960 году на этой базе создается Иркутский филиал Новосибирского института железнодорожного транспорта. Директором назначается В. С. Дорошенко, которому в короткие сроки было необходимо создать материальную базу, подобрать преподавательские кадры, построить соцкультбыт.

- Поначалу у нас обучалось всего 50 студентов, потому как на дороге только-только зарождалась система заочного обучения, - вспоминает Василий Семенович. - Понадобилось много труда, чтобы уже в 1960 году в нашем городе наконец-то появился филиал. Умело организуя учебный цикл, научную, воспитательную и практическую работу, мы постоянно расширяли сеть заочного обучения, улучшали учебно-методический процесс, строили новый учебный корпус, создавали лаборатории, приобретали учебно-технические средства обучения...

Колоссальная работа всего профессорско-преподавательского состава филиала, возглавлял который В. С. Дорошенко, принесла свои плоды: если в 1955 году в Иркутске обучалось 50 студентов-заочников, то уже через десять лет их стало 2300. Благодаря Иркутскому филиалу в период электрификации ВСЖД на дорогу пришло 246 инженеров-путейцев.  В эти же годы здесь прошли переобучение 50 инженеров-паровозников, работавших прежде в локомотивных депо дороги.

В 1975 году на базе филиала Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта был создан Иркутский институт. И в этом была большая заслуга беспокойного В. С. Дорошенко, который до 65 лет работал в стенах родного института старшим преподавателем. За заслуги в области высшего образования СССР он был награжден нагрудным значком «За отличные успехи в работе».

Признание

У Василия Семеновича много боевых и трудовых орденов и медалей, но с особой гордостью он носит значок «Почетный железнодорожник», поскольку эта награда - значимая. Она не только итог преподавательской деятельности по подготовке инженеров железнодорожного транспорта, но и сотни лекций на станциях, полустанках, локомотивных и вагонных депо, дистанциях пути и восстановительных поездах.

Осенью 1994 года, после ухода на заслуженный отдых, на учредительной конференции Василий Семенович избирается заместителем председателя Иркутского областного отделения Союза пенсионеров России. Он много времени уделяет становлению первичных организаций Союза в городах и районах области, помогает им устанавливать связь с местными органами власти, с общественными организациями и объединениями.

Несмотря на солидный возраст, фронтовые ранения, которые постоянно дают о себе знать, Василий Семенович часто посещает своих сверстников-ветеранов. Он знает, что многие из них сегодня нуждаются как в материальных средствах, так и в простом добром участии. Главное, считает он, вовремя прийти на помощь пожилому человеку.

Несмотря на почтенные годы, Василий Семенович и сегодня все так же бодр, энергичен, общителен и внимателен к своим товарищам-фронтовикам. И его все так же непросто застать дома: бессменно на протяжении многих лет он является заместителем председателя президиума Иркутского регионального отделения межрегиональной общественной организации «Союз пенсионеров России». Его труд, как и раньше, востребован и по достоинству оценивается. Только в последние год-два в «копилке» ветерана значительно прибавилось наград за общественную деятельность: он удостоен медали «В память 300-летия Санкт-Петербурга» и медали «15 лет Пенсионного фонда России».

Василий Семенович стоял у истоков создания Иркутского отделения Союза пенсионеров России. В 1994 году по решению инициативной группы иркутских пенсионеров он не только участвовал в работе первого учредительного съезда Союза пенсионеров России, но и был избран в состав его центрального правления. Осенью того же года в Иркутске состоялась первая областная учредительная конференция, на которой В. С. Дорошенко был избран заместителем председателя. Эту хлопотную должность он занимает и сегодня.

При его непосредственном участии, инициативная группа пенсионеров, которая  насчитывала в начале своего пути лишь 14 энтузиастов, за эти годы выросла в мощную общественную организацию, объединяющую в своих рядах более 45 тысяч пенсионеров Прибайкалья. В составе областного отделения создано и активно работает 79 первичных организаций, в том числе 50 - в Иркутске.

С первых дней работы в качестве одного из руководителей Иркутского отделения, Василий Семенович проявляет завидную организаторскую работоспособность. На начальном этапе он много сил и внимания уделял становлению первичных организаций в городах и районах Прибайкалья. И сегодня он продолжает эту работу, повседневно и кропотливо разъясняет пенсионерам их права и обязанности, читает лекции, готовит отчеты о деятельности организации. Он помогает руководителям первичных организаций налаживать взаимодействие с органами власти, местными органами самоуправления, с общественными объединениями, со спонсорами-меценатами. Ведет большую работу по социальной защите пенсионеров.

В этот же период за активную работу среди ветеранов войны и труда, требующую многих сил и здоровья, в торжественной обстановке ему вручены две почетные грамоты Губернатора Иркутской области, а также Пенсионного фонда РФ, мэра города Иркутска. За долгие годы, прошедшие со дня окончания Великой Отечественной войны, Василий Семенович написал и опубликовал в средствах массовой информации десятки статей на самые разные темы, но главной темой для него всегда была и остается тема войны, истоков нашей Великой Победы. Немало материалов написано в газетах и о нем самом.

Одной из достойных наград Василий Семенович считает Диплом Ассоциации офицеров запаса Вооруженных сил, согласно которому решением Высшего Совета за мужество и героизм в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г. он удостоен звания лауреата Форума «Общественное признание». Диплом подписали наиболее уважаемые и известные люди нашей страны, среди которых Маршал Советского Союза Д. Т. Язов, летчик-космонавт СССР, дважды герой Советского Союза В. И. Севастьянов, академик Е. П. Велихов, академик, лауреат Нобелевской премии Ж. И. Алферов, Народный артист СССР В. С. Лановой, академик Е. И. Чазов и другие.

В начале 2004 года ветеран получил письмо и от Президента России вот с такими словами:

«Уважаемый Василий Семенович! 60-я годовщина полного снятия блокады Ленинграда- святой праздник для всех россиян. 900 блокадных дней - это тяжкая боль и великая слава нашего Отечества. Это беспримерный подвиг защитников великого города и всех ленинградцев, чье мужество и стойкость не сломили тяжелейшие жертвы и лишения.

Ваш героизм, воля к жизни и вера в Победу заслужили вечную благодарность народа России. Примите мои самые сердечные пожелания - здоровья и благополучия Вам и Вашим близким.

Президент Российской Федерации В. В. Путин».

А год спустя в газетах региона был опубликован Указ Президента РФ, согласно которому за многолетнюю активную общественную работу по социальной поддержке ветеранов и патриотическому воспитанию молодежи заместитель председателя Иркутского регионального отделения межрегиональной общественной организации «Союз пенсионеров России» В. С. Дорошенко был награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Эта награда - еще одно свидетельство и признание больших заслуг ветерана в общественной деятельности, в воспитании молодежи.

Время выбрало их

В.И. Демина, Председатель Свердловского

окружного Совета ветеранов г. Иркутска

В Свердловском совете ветеранов г. Иркутска работают старейшие работники - активисты ветеранского движения, участники Великой Отечественной войны.

Клавдия Трофимовна Тимонина

Клавдия Трофимовна Тимонина родилась 22 ноября 1924 года. О войне узнала в далекой сибирской деревне Егет Красноярского края. Не раздумывая, 16-летняя Клава пошла на курсы сандружинниц. В октябре 1941 года с фронта шли первые эшелоны с ранеными. Встречая их, Клава доставляла раненых от станции до госпиталя. Через несколько месяцев в составе 309 стрелковой дивизии, сформированной в Абакане, едет на фронт. Фронтовые будни для Клавы начались на восточном берегу Дона. С санитарной сумкой на плече она прошла Украину три раза - от Дона до Полтавы и затем обратно, отступая до Дона, и вновь от Дона, освобождая от фашистов города Белгород и Богодухов.

А потом была страшная битва на Орловско-Курской дуге, где Клаве приходилось вытаскивать раненых бойцов из-под огня и оказывать им первую помощь. В этой страшной битве в конце июня 1943 года девушка была ранена и отправлена в госпиталь. После выписки из госпиталя в сентябре 1943 года получила назначение в 496 истребительный артиллерийский противотанковый полк, с которым освобождали Белоруссию, Литву и Латвию. В Прибалтике встретила День Победы.

За боевые заслуги старшина медсанбата Клавдия Трофимовна награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени, медалями.

Своей военной профессии Клавдия Трофимовна не изменила и в мирное время: работала старшей медсестрой в Кировском райздравотделе и 25 лет заведовала детскими яслями.

Клавдия Трофимовна - частый гость приюта «Надежда». За активное участие в ветеранском движении награждена почетным знаком Российского комитета ветеранов войны и военной службы, почетной медалью имени святого благоверного князя Александра Невского «Защитник Отечества», грамотами от губернатора и мэра, областного, городского и окружного советов ветеранов. В настоящее время Клавдия Трофимовна является главным консультантом в совете, активно участвует во всех мероприятиях.

Любовь Семёновна Шалимова

Любовь Семеновна Шалимова родилась 12 января 1925 года в г. Минске. После выпускного бала у шестнадцатилетней девушки наступила суровая молодость. 21 июня 1941 года г. Минск бомбили немецкие самолеты, сбрасывали десант. Во время бомбежки на рабочих местах погибли родители Любы. Она осталась одна, без крова, т.к. дом, в котором жила семья Шалимовых, был разрушен. В Минске была создана подпольная организация, и Люба с подругами вступила в нее. Они оказывали содействие в организации партизанских групп. Так Люба оказалась в партизанском отряде, в котором в апреле 1942 года было уже более 3 тысяч бойцов.

Люба выполняла в отряде разную работу: ходила в разведку по хуторам и деревням, устанавливала связь с местным населением, узнавала, где, в каких зданиях расположена комендатура, какое вооружение, количество солдат, охрана и получала другую информацию, выполняла работу наборщицы в типографии, выпускала листовки, где рассказывалась правда о войне. Когда шла на задание, всегда брала сумку с медикаментами, оказывала первую помощь раненым бойцам, участвовала в подрыве железнодорожного полотна. Деятельность партизана-разведчика была опасной и рискованной, однако задания командования Люба выполняла добросовестно.

После соединения партизанских отрядов с воинскими частями и освобождения Белоруссии от фашистов Любовь Семеновна работала бухгалтером на п/я 24.

За участие в военных действиях Любовь Семеновна награждена орденом Отечественной войны II степени, медалями: «Партизан Отечественной войны» I степени, «За победу над Германией», «Долг, честь, слава Отечества во время войны, службы в разведке» и всеми юбилейными медалями.

В Иркутск Любовь Семеновна приехала с мужем, которого по партийной линии направили на строительство Иркутской ГЭС.

Любовь Семеновна работала на торгово-закупочной базе ДОРУРСа ВСЖД. За многолетний добросовестный труд награждена знаком «Отличник советской торговли», семью знаками «Победитель соцсоревнования», юбилейной медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина» и другими наградами.

После выхода на заслуженный отдых пришла на общественную работу в совет ветеранов Свердловского округа. 18 лет является председателем совета № 2 м/р Глазково.

Любовь Семеновна создала актив совета, который под ее руководством ведет большую работу с ветеранами. Главное в работе совета - индивидуальный подход к каждому. Совместно со спонсорами совет оказывает ветеранам материальную и моральную помощь: помогает наколоть дров, отремонтировать крышу и т.д., т.к. многие ветераны совета живут в неблагоустроенных домах.

За активное участие в ветеранском движении Любовь Семеновна Шалимова награждена почетным знаком Российского комитета ветеранов войны и воинской службы, почетной грамотой «За образцовое выполнение воинского и гражданского долга по защите Отечестве в честь дня военной разведки», грамотами и премиями от губернатора иркутской области и мэра г. Иркутска, грамотами областного, городского и окружного советов ветеранов.

Любовь Семеновна является членом президиума областного комитета ветеранов войны и воинской службы.

Парасковья Васильевна Шварц

Парасковья Васильевна Шварц (Кобзева) родилась 23 октября 1925 года в Ростовской области. В школе Паша занималась в кружках «Готов к труду и обороне», «Ворошиловский стрелок». С началом войны девушка вступает в отряд самообороны, сформированный при райкоме комсомола. Вместе с другими ополченцами Паша укрепляла заграждения, рыла окопы, строили железнодорожный разъезд, охраняла элеватор. 12 февраля 1943 года 17-летняя Паша Кобзева была призвана в армию. Закончив школу шоферов, была направлена в 465-й батальон обслуживания аэродромов. Ее задача состояла в подвозе продовольствия, а также снабжении воинской части боевым оснащением. Вместе со своей частью участвовала в страшной битве за Сталинград. Принимала участие в освобождении Донбасса, Одессы.

Продолжила службу Паша связисткой в рядах зенитного артиллерийского полка ПВО 1614 при 17-й воздушной армии. В 1944 году полк перешел границу Румынии (г. Бронлов), и началось освобождение Румынии, Болгарии, Венгрии, Югославии.

День Победы 19-летний ефрейтор Паша Кобзева встретила в Австрии при освобождении г. Грац. За участие в военных действиях против фашистов Парасковья Васильевна награждена орденом Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Сталинграда», «За освобождение Белграда», «За взятие Будапешта» и всеми юбилейными медалями.

В мае 1945 года Паша вышла замуж за однополчанина и стала Парасковьей Васильевной Шварц. После окончания учительского института в Хабаровске с сентября 1949 года Парасковья Васильевна работала в Иркутске воспитателем детского сада № 19 в/ч 92712. После окончания курсов бухгалтеров трудилась в организациях горздравотдела.

Парасковья Васильевна - мудрая, умная советчица, очень скромный руководитель, авторитетный человек.

За активное участие в общественной работе получала благодарности от военкомата, губернатора области, мэра, областного, городского и окружного советов ветеранов.

Вот такие герои нашего времени живут среди нас.

Большое спасибо вам, Клавдия Трофимовна, Любовь Семеновна, Парасковья Васильевна, за всё, что вы сделали для Родины и для нас. С праздником Великой Победы!

Живы. Выдержим. Победим.

27 января 1944 года снята блокада Ленинграда

Из воспоминаний Ивана Кудрина, хирурга,

доктора медицинских наук, профессора

Шла эвакуация заводов, раненых - и вдруг все оборвалось. С крыш домов были видны огненные кольца от горящих деревень и вагонов на путях. «Товарищи! Мы в огненном кольце», - писала Ольга Берггольц, и я сам это кольцо видел.

Начались бомбежки Ленинграда. Разбиты были здания недалеко от Московского вокзала. Долго горели зловещим пламенем разбомбленные Бадаевские склады. Постепенно усиливался и артиллерийский обстрел. Всякая эвакуация прекратилась. В магазинах исчезли все продукты. Последнее, что мне удалось купить, из-за чего жена даже сердилась, это шесть банок пюре шпината. Оставалась надежда только на карточки. Начиналась блокада...

В сентябре 1941 года, не считая гибели Бадаевских складов с продовольствием, сначала бомбежек было мало. Правда, ночные воздушные тревоги стали чаще, строже стало с комендантским часом, быстро стало ухудшаться снабжение по карточкам.

Последние делились на карточки для рабочих, служащих, иждивенцев и детей. Но очень скоро на них стали выдавать очень помалу. Основное же - уменьшилось количество выдаваемого хлеба. По хлебным карточкам выдавала хлеб любая булочная, а отоварить общую карточку можно было только в том магазине, где прикреплен.

Заведовал снабжением города Андреенко. В сообщениях по радио о выдачах продуктов всегда упоминалась его фамилия. И все спрашивали о нем, потом горько шутили: «Андреенко опять ничего не сказал».

Отец моей жены, по происхождению финн, живший в России с 1906 года, но все же неправильно говоривший по-русски, перенеся голод времен Гражданской войны, был запаслив. Он собрал картошку с нашего огорода, запас в разные дни полторы лошади из убитых бомбами и снарядами животных, а также восемь лошадиных ног. Все это он засолил, и мы голодали немного меньше, чем другие. Однако постепенно, сберегая эти запасы, мы съели свою собаку и ее щенка, своих кошек, приносимых кошек из Бехтеревки. С кроликами было покончено еще в сентябре.

Хлеба служащим, а мы были ими, стали давать по 125 грамм. Потеряли способность носить раненых мои санитары. Я обратился к И. П. Виноградову, известному хирургу, которого очень уважал, с вопросом, что делать мне. Он ничем помочь не мог. Начали умирать санитары, потом сестры, потом и некоторые врачи.

На 7 ноября 1941 года было объявлено, что дадут пиво. Собрав карточки всей семьи, я 6 ноября часов восемь простоял в очереди и к ночи получил ведро пива. С этого памятного дня у меня начали появляться первые отеки, которые полностью не прошли и до настоящего дня: чуть что - отекаю.

После ноябрьских праздников вскоре появился и первый снег. Сугробы убирать было некому, и постепенно остановился весь транспорт. Большое количество трамваев и троллейбусов застряло на улицах. Темнота в городе, особенно страшная в декабре - январе, угнетала. Население перешло на ходьбу, а все перевозки, включая завернутых в одеяла живых и мертвых, стали осуществляться на детских санях. На окраинах появились трупы людей, умерших на улицах и не убранных. Появились и недовезенные трупы, в одеялах, на санках, брошенные ослабевшими людьми на улицах. Наш патологоанатом доктор С. И. Варзар заперлась у себя в квартире, не стала хлопотать карточку и умерла.

Нам с женой приходилось делать огромные маршруты от Рыбацкого до наших госпиталей. Взвешиваться на весах стало страшно. Несмотря на отеки ног, мой вес катастрофически падал и дошел до 58 килограмм, чего я не имел со студенческих лет. Все стали раздражительны, проявление чувств у мужчин к женщинам полностью прекратилось, у женщин же прекратились менструации. Мыли только лицо и руки, но вшивости не было. Не было ни гриппа, ни ангин, ни аппендицита, ни прободных язв желудка. Зато у всех без исключения появились затруднения с удержанием при императивных позывах на мочеиспускание. Пили горячей воды много все, кто только мог на чем-нибудь ее согреть.

Начались страшные морозы до -41C° - -43C°, иногда с ветром. Участились обстрелы днем и ночные бомбежки с воздуха, особенно в лунные ночи. Я подсчитал, что к февралю 1942 года меня в живых не будет, и шутил, что «Гитлер ударил меня по самому чувствительному месту - желудку».

Жизнь стала налаживаться, воду возили из Невы и из прорванного на Литейном проспекте водопровода (никого не смущало, что около льющейся воды во льду, на глубине 40-50 см, вмерз труп упавшего и умершего здесь человека). Даже рояль из Куйбышевской больницы, где шпалерами в помещениях и на дворе лежали трупы, привезли мои выздоравливающие в наше отделение.

Но мое положение не улучшалось. Ходить было далеко. В квартире Яковлевых не было ни стекол, ни рам. Хотя мы и возили на санках из Рыбацкого дрова, в комнате, где окно было закрыто только ковром, нагреть температуру выше трех градусов не удавалось. Пить жидкий чай из суррогатного кофе с глицерином вместо сахара было несладко. Новый год мы встретили дома последним жареным котом, студнем из кожи и овсяными лепешками из отрубей, в которых осталась практически одна солома, так как из них уже дважды дочери Ире варили овсяный кисель, ведь ей не было еще и двух лет!

Я оперировал с молодым, только что окончившим институт врачом Т. С. Беловой три раза в неделю, по пять-шесть операций в операционный день. Состояние мое ухудшилось, у меня начались поносы и, что хуже всего, частые голодные обмороки.

20 января 1942 года нам с женой дали лифтерскую комнатку в госпитале на четвертом этаже, переведя на казарменное положение. Меня «положили» на военную койку, то есть дали полный военный паек по распоряжению ФЭП-50, не отобрав карточек, что тоже было существенно. Ведь моя жена Тамара еще в декабре получила рабочую карточку, то есть 200 г хлеба. С 1 января и я со 125 г служащего перешел на тот же паек. Остального же в декабре и январе ничего не давали. «Андреенко молчал».

На военной койке ФЭП-50 продержал меня до 1 мая. К этому времени при нашем госпитале, благодаря Дороге жизни, как и всюду, был создан стационар для дистрофиков. Меня держали еще полтора месяца до середины июня на пайке этого стационара.

Конечно, я нигде не прекращал работы. Однажды два часа не мог подняться после обморока на пустыре при возвращении из Бехтеревки. Много оперировал, снова терял сознание, но дожил до весны. С какой радостью мы скалывали лед с замерзших колонн во дворах, чтобы очистить Ленинград. Как радостно съели по большой лепешке, даже не помыв рук, которые нам прислали новосибирские рабочие! Спасибо им!

За эту зиму в марте я однажды побывал в бане. По радио объявили, что на улице Некрасова можно помыться в бане, которая начала вновь работать. Я отпросился из госпиталя, жена собрала мне белье, и я в темноте пошел. У меня тогда были уже все пропуска: и под обстрел, и ночью. У опухшей билетерши я купил билет за ничтожную сумму. Помнится, стоил он 15 копеек, а за 1 килограмм хлеба платили 600 рублей. Пробрался по темному коридору и вошел в тепловатую комнату, освещенную коптилкой. Мылся я вдвоем с каким-то «дьяконом» теплой, но не горячей водой, а перед уходом увидел, что «дьякон» - девушка! Девушка-дистрофик! «Что же вам два отделения открывать», - буркнула мне вслед опухшая кассирша, когда я выразил удивление, что открыто общее для обоих полов отделение.

Сейчас мне вспоминаются и толчки в ноги при взрывах авиабомб на соседних улицах, бесконечная ходьба под обстрелом, а по ночам - со светящимся фосфорным жетоном на груди. Такие жетоны носили почти все ленинградцы. Но основная мысль всегда была одна - только бы не упасть.

Когда улицы убрали и пошли первые трамваи, несмотря на то, что немцы обстреливали город все время, правда, налетами по нескольку раз в день и прежде всего трамвайные перекрестки, жизнь показалась уже вполне терпимой.

Как мало их осталось!

Галина Беляева

В Иркутске накануне праздника Победы проходят встречи с ветеранами. Одна из них состоялась в региональном отделении Пенсионного фонда России. Помогали организовать праздник  активисты Иркутского отделения общероссийской общественной организации "Союз пенсионеров России" и представители "Молодой гвардии Единой России".

В зале герои праздника - ветераны. Родные наши старики. Самым молодым давно за 80. Есть и те, кто перешагнул 90-летний рубеж. Они смущены вниманием, немного скованны и официальны. Их благодарят, говорят в их адрес теплые слова. Надежда Козлова, управляющая отделением Пенсионного фонда по Иркутской области и УОБАО, сказала: "Я рада, что сегодня на встречу пришло много женщин. Ведь в войну победили все - и дети, которые работали, как взрослые, и женщины, на чьи плечи легла неимоверная тяжесть, и солдаты. И наше чувство благодарности им острее с каждым годом. От них мы заряжаемся энергией, бодростью и оптимизмом".

И как- бы подтверждая это, один из ветеранов прочел стихи собственного сочинения. Искрометный народный юмор сразу снял скованность. Ветераны слушали песни в исполнении ансамбля "Лейся, песня" отделения Союза пенсионеров. Слушали и подпевали. А потом и в своей среде нашли запевал. Встреча разгоралась, как костер, в который подбросили сухих дровишек. Пели, утирали, слезы, разговаривали, вспоминали.

Василий Васильевич Подопригора

Я на Западе не был, участвовал в войне с Японией. Так что вы с кем- нибудь другим поговорите. Ну да, конечно, тоже нелегко было. Пешком прошли 1 600 километров. После войны я жил в Забайкалье, на станции Хилка. Там был госпиталь, где лечили пленных японцев. Много их умерло. После войны их останки увозили на родину. Я всю жизнь проработал на железной дороге. Дорос до заместителя начальника вагонного депо. У меня трое внуков и правнучка. Младшему внуку 18 лет. Он очень интересуется военной историей, расспрашивает, награды мои рассматривает. Я после войны много читал, в том числе воспоминания выдающихся полководцев. Спрашиваю: "Ты что же, в армию хочешь?" - Хочу, - отвечает. Сейчас что- то меняется в сознании. Начали снова заниматься патриотическим воспитанием.

Анна Александровна Загребная

Я воевала с 1942 года, на 3 Белорусском Фронте, Первая воздушная Армия, полк бомбардировщиков. А училась в Кемеровской школе младших авиационных специалистов. Воевала сначала в Подмосковье, потом в Литве, Польше, Восточной Пруссии. Война закончилась - я вернулась на родину, на Алтай. Отец на войне погиб, брат остался инвалидом. Я вышла замуж, и муж увез меня в Иркутск. На авиазаводе проработала  33 года. Старший сын  летчик. Вся моя жизнь с авиацией связана.

Варвара Васильевна Лазарева

Перед войной я закончила медучилище в Калуге. Работала в районной больнице в Тульской области. Послушали мы с подругами речь Молотова о начале войны и пошли в военкомат. Девочек призвали, а меня как медсестру отправили сопровождать эшелон: школьники ехали копать противотанковые рвы. Ребят перебрасывали с места на место - и  меня с ними. Тяжело было. Жара, дети падали от солнечного удара. Немцы летали над нашими головами, сбрасывали листовки. Потом я вернулась в свою больницу, а там - госпиталь. Немцы взяли Орел, двинулись на Москву. Нас быстро одели в военную форму и отправили в 314 истребительный противотанковый полк. Сильные были бои. Вся Тула встала на защиту города. Мы отступали, шли проселочными дорогами на Зарайск, на Серебряные пруды - вывозили раненых. А дальше все слилось в один долгий бой. Я была маленькая, худенькая девочка, а мне подчинялись. Вообще, особое отношение было. В 1942 году мне дали медаль "За боевые заслуги", приняли в партию. Мужчины старались помочь, чем могли, прикрывали, защищали. Помню один тяжелый бой. Я в землянке, рядом пушка стреляет. Паренек (он был детдомовец) один из расчета уцелел. Сам стреляет, сам заряжает - 3 танка подбил. Тут сообщили: комбат ранен. Я из землянки выскочила - ужас! Головы не поднять. Командир взвода побежал рядом со мной, меня прикрывая. Добежали. Командир батальона был ранен в грудь - проникающее ранение. Я ему помощь оказала, его в тыл отправили. Он потом из госпиталя письмо прислал, благодарил. Выздоровел, воевал на Волховском фронте, участвовал в прорыве блокады Ленинграда. А мои подруги - врачи погибли. Аня в танке сгорела, а Лизу я под Москвой потеряла. А я вот выжила.

Благодарные люди - наши старики. Столько пережили, столько вынесли. А умеют радоваться и малому. Каждому ветерану вручили благодарственное письмо, небольшую сумму денег, подарок. На прощанье все сфотографировались - и тут же получили фото на память. Как мало их осталось, бывших солдат Великой Отечественной! Как мало...

Командир пулеметного взвода

Николай Алфёров

Семён Фёдорович Коваль

Вечер 21 июня 1941 года. Поселок Бохан.  Педагогическое училище. У выпускников этого учебного заведения радостное событие получение аттестатов. Тридцать выпускников  двадцать девушек и десять юношей сидят за столами, с волнением ждут появление директора Иннокентия Степановича Вдовина и преподавателей. Вот и они. Как и их питомцы, по-праздничному одетые, с улыбками занимают места за учительским столом. Но взоры выпускников устремлены на директора, вернее, на его объемистый портфель. В нём то самое, ради чего они здесь  аттестаты...

Под гром аплодисментов первым получает из рук директора аттестат Семен Коваль самый низкорослый в училище юноша и самый удаленький: все годы учебы здесь был круглым отличником  "мал золотник да дорог". К тому же Семен был бессменным секретарем редакционной коллегии стенгазеты, а фактически в ней был и швец, и жнец, и на дуде игрец  почти один писал заметки, сочинял стихи, рисовал. Каждый новый номер стенгазеты был событием  собирал толпу читателей.

После очень скромного застолья в просторном коридоре на втором этаже здания выпускники вместе со своими наставниками под баян танцевали, исполняли хором любимые песни, устраивали игры  от души веселились...

Незаметно подкрался рассвет, встреченный на лесистой горе за поселком. Возвращались шумно  перекликивались, аукали, заливисто хохотали...При подходе к училищу, держа друг друга за руки, разрумяненные от ходьбы, счастливые и беззаботные, они запели Если завтра война, если враг нападет,Если темная сила нагрянет...

Пение прервалось при виде толпившихся людей под "черной тарелкой"  репродуктором на телеграфном столбе возле училища. Жители поселка с тревожными лицами слушали диктора. Маленький сутуловатый старичок, с бабьим лицом, жиденькой бороденкой, почти такой же, как у деда Щукаря в "Поднятой целине" поспешил значительно заметить подошедшим выпускникам: "Не завтра война, а сегодня. Уже началась...". И обвел всех взглядом, явно был доволен сказанным.

В толпе произошел обмен репликами. Высокий парень, каланча пожарная, запальчиво произнес: "Какая муха укусила немцев? Как они не поймут  Красная Армия под командованием полководцев Ворошилова и Буденного в считанные недели свернет шеи и им, и их фюреру!". Широкоплечий мужик в полинявшей клетчатой рубахе, с деревянной правой ногой, рассудительно отпарировал: "Как знать? В Первую мировую так же думали. А получилось как? Война затянулась надолго. А крови-то сколько было пролито...".

Поспешили к военкомату. А там уже толпились выпускники средней школы. Молодым людям как можно скорее хотелось на фронт  не опоздать в схватке с врагом.

В сентябре сорок первого года всех восемнадцатилетних парней вызвали на медицинскую комиссию. Семен Коваль боялся, что его забракуют за подростковый рост  149 сантиметров. И вес мог подвести  38 килограммов. Тревога Семена не была напрасной: врачи единодушно вынесли ему вердикт  с таким маленьким ростом и весом не место в Красной Армии, посоветовали поработать в школе и подрасти. Сёму от такого заключения точно обухом ударили по голове, мурашки поползли по спине. Спас его военком Белошапка, заступившийся за парня: "Из него может получиться хороший лазутчик  не хуже матроса Петра Кошки в Севастопольской баталии 185455 гг.". Врачи улыбнулись и согласились с веским аргументом начальника районного военного комиссариата...1 октября первого же года войны допризывники  выпускники средних школ и училищ из Иркутска железной дорогой были направлены в Омск в пехотное училище. Трое суток тряслись на голых нарах в товарных вагонах... В Омске определили их во Второе омское пехотное училище, разместили в добротных кирпичных казармах, которые обогревались голландскими печами. В Омск прибыло из разных мест Сибири две тысячи допризывников. Всех выстроили на плацу по росту. Самые рослые парни были определены в первую роту, а самые низкорослые  в 16ую. В 16ую роту был зачислен и Семен Коваль. И в этой роте самыми маленькими, как Коваль, было пять человек. Все они оказались в четвертом взводе, командиром которого был лейтенант Бычков. Как вспоминает Семен Федорович, с комвзводом ему крупно повезло: Бычков, небольшого роста, был мускулист и жилист крепко сбит. Любил баловаться двухпудовыми гирями. Сам выносливый, этого добивался от курсантов. Был человеком решительным, справедливым, незлобным. При разговоре смотрел собеседнику в глаза.

Семён Коваль занимался прилежно, шагал в ногу со всеми  и в отработке штыкового боя, и в стрельбе, и в изучении стрелкового оружия. А в беге по буму  гимнастическому бревну  не имел соперников. На политзанятиях его ответы отличались лаконичностью и глубиной.

Благодаря хорошему питанию, приему пищи в строго определенное время, а также спорту Семён Коваль подрос и прибавил в весе: был ростом 149 сантиметров, а к выпуску из училища  167 см., вес увеличился на 14 килограммов. Сам удивлялся этим переменам...

Незаметно промелькнуло семь месяцев учебы. В конце апреля 1942 года выпускникам училища присвоили первое офицерское звание  младший лейтенант, а немногим отличникам учебы  лейтенант, в их числе был Семён Коваль из деревни Тихоновки Боханского района...

Отбывали на фронт не все сразу  большими партиями в течение месяца. Растроганные курсанты простились со своими офицерами-наставниками. По словам Семёна Фёдоровича, тяжелое расставание было с Бычковым. С тоской в глазах он своим воспитанникам крепко пожал руку и напутственно сказал: "Берегите в бою солдат..."

На воинский состав немецкие пикировщики несколько раз сбрасывали бомбы, но, к счастью, ни одна не угодила ни в паровоз, ни в вагоны...

В мае 1942 года в штабе 16 армии (командующий  генерал К.К. Рокоссовский) прибывших молодых командиров распределили по частям. Лейтенант Коваль был определен в 69 полк 97 стрелковой дивизии. В полку его назначили командиром первого пулеметного взвода первого батальона. Дивизия находилась в обороне северо-западнее города Сухиничи  на стыке Калужской и Смоленской областей.

Первый пулеметный взвод, командовать которым предстояло Ковалю, занимал оборону на месте уничтоженной деревушки Поляки, точнее  на развалинах небольшого кирпичного домика. Во взводе насчитывалось 19 бойцов. Все они в большинстве своем  выходцы из Кировской области, в возрасте от 30 до 50 лет. До войны работали либо в колхозах, либо в поселках чернорабочими. Многие не умели ни читать, ни писать.

Живой, общительный Коваль быстро с солдатами сошелся. Перво-наперво лейтенант осмотрел блиндаж, дзот, траншеи. Решил их углубить и усилить у них перекрытие, у дзота сделать дополнительные боковые амбразуры. Навел порядок в солдатских вещевых мешках  заставил бойцов выбросить всё лишнее и оставить только необходимое. Заменил у солдат засаленные, основательно заношенные брюки и гимнастерки, прохудившиеся ботинки, заставил регулярно бриться и следить за своим внешним видом. Стал настойчиво учить солдат вслепую быстро разбирать и собирать замок станкового пулемета  главную деталь этого оружия, натренировал, как не допускать перекосы брезентовых пулеметных лент во время стрельбы. Все эти меры, несомненно, повысили боеспособность взвода, не раз сберегли жизнь солдат.

Однажды большой группе немцев после обстрела из шестиствольных минометов огневой позиции взвода ночью удалось перескочить траншею. "Незваные гости" были до единого уничтожены  и уничтожены, главным образом, огнем из боковых амбразур дзота. Лейтенант организовал охоту на фрицев с помощью снайперских винтовок. У самого Коваля на счету было 16 уничтоженных и раненых гитлеровцев. Во время относительного затишья лейтенант солдатам читал газеты, писал за них письма родным. А они в свободную минуту с наслаждением курили. Получали посылки с самосадом, крепким настолько, что от одной затяжки до пят пробирало. Уговаривали своего комвзвода испытать такое "блаженство". Однажды он затянулся и схватился за грудь: перехватило дыхание, ноги не держали, из глаз слезы...

В активной обороне на одном месте взвод лейтенанта со своим полком пробыл семь месяцев. Наши снайперы охотились на гитлеровцев, а гитлеровцы  на советских солдат. 3 декабря 1942 года немецкий снайпер выследил Коваля, ранив его в левую руку. Была перебита кость. Как вспоминает Семён Фёдорович, руку, без всякого сомнения, он бы потерял, не окажись в полевом госпитале опытного хирурга  симпатичной женщины из Улан-Удэ. Она сделала почти невозможное  сохранила руку. Рука покалечена, с перебитой костью, но своя  не протез.

Семен Коваль полгода лечился в различных госпиталях  Калуге, Свердловске и Иркутске. В Иркутске находился в эвакогоспитале, размещенном в здании ФТИ (ныне курорт "Ангара"). 23 июня 1943 года за ветераном приехала его мать  Фёкла Фёдоровна. Схватив руками сына в охапку, сначала молча, а затем навзрыд заплакала.

Почти два месяца отдыхал Семён в родном доме. Чаще всего, как в детстве, отсыпался на сеновале, вдыхая запах душистой высохшей лесной травы. Днем загорал на чистом песке на берегу реки Иды. Хлюпался в её воде. После фронта, госпиталей жизнь в Тихоновке, в тишине, в окружении родных и близких, казалась для него раем...

Деятельный, он не мог долго быть без дела. Военкомат устроил его военруком в педучилище, а через год он поступает учиться на историко-филологический факультет Иркутского госуниверситета. Через пять лет оканчивает его с красным дипломом. В его жизни новая полоса  работа на кафедре отечественной истории госуниверситета и активная научная деятельность. Читая студентам лекции по истории России, Семён Фёдорович написал и опубликовал в различных газетах и журналах 140 статей по отечественной истории. Свою дипломную работу "Декабрист В.Ф. Раевский" после ее защиты углубил и опубликовал в журнале.

Доцент С.Ф. Коваль  автор монографии "Декабрист В.Ф. Раевский" и "За правду и волю". В первой из них на основе архивных материалов освещена деятельность одного из наиболее ярких представителей декабристского движения, во второй  история восстания польских политических ссыльных в Сибири. В Иркутске была издана книга в 3х томах "Декабристы в Сибири". Второй том "Дум высокое стремленье" и третий "В сердцах отечества сынов" составлены Семеном Федоровичем.

С.Ф. Коваль был инициатором издания 60-томного труда по истории декабризма "Полярная звезда", выходящего в Восточно-Сибирском книжном издательстве. Из этой серии уже издано 22 тома, в семи из них ответственным редактором был С.Ф. Коваль. Он же был ответственным редактором книги в пяти томах "Письма Г.Н. Потанина  исследователя, путешественника, этнографа, писателя, журналиста", составителя книги "В потомках ваше племя оживет"  воспоминания современников о декабристах. В Иркутске С.Ф. Коваль известен как видный общественный деятель. Был у истоков образования областного общества советско-польской дружбы, являлся членом президиума областного общества охраны памятников истории и культуры и членом совета при Иркутском областном государственном архиве. За участие в защите Родины награжден орденами Отечественной войны 1 степени. Красной Звезды, медалью "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." и многими юбилейными.

6 декабря 2005 года он умер, ушел в небытие, в историю, которой  верно служил почти 60 лет. После себя оставил более 150 написанных им работ. Он прожил долгую, нелегкую, но честную жизнь.

Крылатый генерал

Слава вам, храбрые, слава, бесстрашные!
Вечную славу поет вам народ.
Доблестно жившие, смерть сокрушившие,
Память о вас никогда не умрет!

Владимир Михайлович Безбоков родился 14 июня 1922 года в г. Аткарске Саратовской области в семье служащего Михаила Дмитриевича Безбокова. В 1939 году Владимир окончил 10 классов и поступил в Саратовскую ВАШП. После ее окончания в апреле 1941 года был направлен в Ленинградский военный округ на должность второго пилота самолета ТБ-3. С первого и до последнего дня сражался Владимир Дмитриевич на фронтах Великой Отечественной войны прошел путь от командира корабля, командира отряда, командира эскадрильи. На его счету 262 боевых вылета в глубокий тыл противника, в районах  боевых действий Северо-Западного, Западного, Сталинградского, Северо-Кавказского, Ленинградского, Воронежского, 2-го Украинского и других фронтов. Безбоков принимал активное участие в обороне Москвы, Ленинграда, Сталинграда, участвовал в Курской битве, освобождении Румынии, Венгрии и Чехословакии, в войне с Японией.

За боевые отличия и безупречную службу в Советской Армии награжден двумя орденами Красного Знамени орденами Отечественной войны 1-й степени Красной Звезды, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги" ("За оборону Москвы", "За оборону Ленинграда", "За оборону Сталинграда" и многими другими орденами и медалями. Вот только несколько цитат из документов тех лет:"20 сентября 1942 года экипажу Безбокова была поставлена задача нанести удар по скоплению противника на северо-западной окраине Сталинграда. При подходе к цели у бомбардировщика Ли-2 отказал левый мотор. Безбоков, продолжая полет на одном моторе, произвел прицельное бомбометание, вызвав два сильных взрыва и очаг пожара, после чего совершил благополучную посадку на своем аэродроме". "Ночью 17 июля 1943 года Безбоков в условиях низкой облачности отлично выполнил задачу по освещению железнодорожного узла Барвенково. Полк нанес по освещенной им цели точные бомбардировочные удары, уничтожив несколько железнодорожных эшелонов. На обратном пути Безбоков заметил, как экипаж горящего Ли-2 покидает машину. Это было над территорией противника. Не раздумывая, Безбоков посадил свой самолет на клочок кукурузного поля, забрал попавший в беду экипаж, в том числе двух раненых офицеров, и доставил его на свой аэродром."9 октября 1944 года Безбокову было приказано доставить боеприпасы чехословацким партизанам в район города Зволен. В сложных метеоусловиях, пробив многослойную облачность в горной местности, Безбоков отыскал по кострам партизанский аэродром и произвел благополучную посадку. Обратным рейсом вывез на нашу территорию трех тяжело раненных чехословацких офицеров"."Выполняя задания командования, Безбоков участвовал в нанесении бомбардировочных ударов по военным объектам противника в городах Хельсинки, Будапеште, Варшаве, Таллине, Котке, Турку и других крупных населенных пунктах. В январе 1944 года Безбоков получил задачу подавить дальнобойную батарею противника "Муха", обстреливавшую Ленинград. За одну ночь отважный летчик сделал четыре боевых вылета. Вражеская батарея была уничтожена".

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года гвардии капитану Безбокову Владимиру Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" за 259 успешных боевых вылетов на бомбардировку важных объектов в тылу противника и проявленные при этом доблесть и мужество.После победы над Германией авиаподразделение, в составе которого проходил службу Владимир Михайлович, было переброшено на Дальний Восток, где с августа по сентябрь 1945 года оно принимало участие в войне с Японией.За годы Великой Отечественной войны Безбоков обрушил на головы врагов более 200 тонн осколочно-фугасных бомб, сбросил 720 осветительных бомб, уничтожил 6 складов с боеприпасами, 8 железнодорожных эшелонов, 12 самолетов, 26 танков, 9 автомашин, вызвал 75 крупных пожаров и 57 сильных взрывов.

После войны

С 1950 служил старшим инспектором-летчиком дальней авиации. После окончания Военно-воздушной академии полковник В. М. Безбоков был назначен командиром авиаполка дальней авиации, являлся заместителем командира авиадивизии, а с 1960 командиром авиадивизии. В 1963 году генерал-майор авиации В. М. Безбоков после окончания Академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР был назначен командиром 6-го отдельного тяжелого бомбардированного корпуса. В 1965 г., удостоен звания Заслуженного военного летчика СССР.С 1970 являлся заместителем командующего дальней авиацией. В 1985 году в звании генерал-лейтенанта авиации ушел в отставку с должности командующего 30-й воздушной армией ВГК.С 1970 года В.М. Безбоков жил в Иркутске. Работал на общественных должностях председателя обкома ДОСААФ и председателя обкома ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов. До 1995 года, вплоть до тяжелой болезни, В.М. Безбоков оставался в строю. Владимир Михайлович был не многословным человеком, о событиях Великой отечественной войны и своей службы в Дальней стратегической авиации, рассказывал крайне редко и очень сдержанно. Он был лишен тщеславия и показной бравады, которыми часто грешили его сверстники, не испытавшие и малой части того, что выпало на его долю. В общении с ним сразу чувствовалось, что имеешь дело с незаурядным человеком: вдумчивая, неспешная - нараспев речь, выразительные жесты, волевое лицо. Тех редких часов, когда он делился своими воспоминаниями, хватило, чтобы проникнуться к этому человеку глубоким уважением.

Светлая память

Умер 3 августа 2000 года, похоронен в Иркутске. Имя Героя Советского Союза и Заслуженного военного летчика СССР, ветерана стратегической авиации России Владимира Михайловича Безбокова с гордостью носит Иркутский РОСТО, в его честь названа одна из уютных улиц в Приморском микрорайоне г. Иркутска.

Моя война

Записала Н. Шпанская, ветеран труда

(по поручению Совета ветеранов № 9)

Георгий Михайлович Нечаев:

Родился я в августе 1920 года в г. Черемхове. В 1941 году работал на заводе в г. Свирске, и у меня была бронь - завод меня на фронт не отпускал. Но под давлением военкомата вынужден был бронь снять, и в октябре 1941 года я был призван в армию и отправлен в Барнаул, где формировалась Сибирская пехотная дивизия.

По специальности я шофер, поэтому штаб дивизии направил меня в автороту, где я был назначен заместителем политрука. До января 1942 года я проводил политбеседы, а затем от Москвы по южной железной дороге меня отправили на фронт.

Мы добирались до передовой с большими человеческими потерями, нас постоянно бомбили вражеские самолеты. На поле оставались сотни убитых, раненых и обгоревших. В одном из вагонов был бензин, и многие обгорели. Разбитые вагоны и составы заменяли, и мы ехали дальше, к фронту. А нас продолжали бесконечно бомбить, порой по три часа подряд.

В январе 1942 года мы оказались на передовой. У г. Калуги войска вступили в ожесточенные кровопролитные бои. После прорыва обороны врага я был переведен в 5-ю Гвардейскую дивизию, но в связи с контузией отправлен в запасной полк.

Был разведвзводным в 108-й артиллерийской дивизии, ведущей кровопролитные бои на Орловско-Курской дуге.

12 июня 1943 года участвовал в прорыве немецкой обороны по направлению Прохоровка и получил тяжелое ранение - снова контузию. Ранили меня при налете, и я был отправлен в полевой госпиталь № 1000. После лечения в госпитале был направлен в запасной полк в 34-й противотанковый дивизион 29-й гвардейской дивизии, где прослужил до демобилизации в 1946 году в звании рядового.

До окончания войны с этой дивизией дошел до Латвии и участвовал в освобождении Риги.

Имею награды: Орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны I степени, медали "За отвагу", "За победу над Германией", медаль Жукова, юбилейные.

После демобилизации работал слесарем на шахте и около 20 лет экскаваторщиком на Восточном разрезе в Черемховском разрезе.

Прокопий Степанович Цивенов:

Я сибиряк, родился в Черемховском районе, в Нижней Ерети Иркутской области, 21 июля 1917 года. В армию меня призвали в 1941 году, через месяц после начала войны. Было мне в то время 24 года.

Моя семья состояла из семи человек. Отца убили бандиты, когда я был еще маленьким, а моего брата насильно забрали в банду.

Служил вначале в Забайкалье в учебном полку. После принятия присяги дивизия была направлена на фронт, под командование генерала А.П. Белобородова, и стала именоваться 93-й Восточно-Сибирской пехотной дивизией.

Я служил рядовым в 51-м полку, занимавшем передовую позицию в обороне Москвы западнее Подольска. После соединения с 26-й гвардейской дивизией, защищавшей Москву, получил звание сержанта и был переведен на должность командира отделения. Был минометчиком, при обороне Москвы находился на передовой линии огня. На передовой мы слушали по радио краткую речь Сталина, адресованную  нам. В конце речи Сталин сказал: "Враг будет разбит. Москва будет за нами". Получил в бою тяжелое ранение, и с передовой меня доставили в московский госпиталь. Сутки был без сознания. При обходе профессор и хирург обрадовали, сказав: "Не сомневайся, Москва будет наша. А тебе еще жить да жить!". В госпитале мне провели первичную обработку раны и оказали другую медицинскую помощь, а затем самолетом отправили в ташкентский госпиталь, где провели операцию и переливание крови.

Лечили меня очень хорошо, и после шести месяцев лечения в госпиталях я был комиссован по инвалидности.

Домой вернулся на костылях, в звании сержанта. В мирные годы работал бригадиром в колхозе, на шахте по добыче талька. Из Черемхова тальк отправляли в госпитали. Трудился и рабочим на Белореченской птицефабрике.

Имею награды: орден Отечественной войны I степени, медаль "За боевые заслуги", медаль "За победу над Германией", медаль Жукова, юбилейные.

Нас оставалось только восемь...

Куклин Степан Васильевич, участник ВОВ

Суровым испытанием прошла война через каждую жизнь. Многие не вернулись, а живые по сей день носят в сердце осколок войны, осколок былого горя.

Есть ли лекарства от этих ран? Да, есть. Это память поколений, уважение к нам, фронтовикам, со стороны молодежи.

Мне довелось сражаться в боях за Ленинград. 900 дней и ночей бились за него войска советской армии и военно-морского флота.

Для меня самым памятным стал 1944 год. 27 января полностью снята блокада. Какая это была радость для всех нас! Поистине золотая звезда на фоне всех побед в великой отечественной войне. До сих пор перед глазами великолепный салют - залп из тысячи орудий!

В июне того года перед началом операции на Карельском перешейке, мне командование вручило орден "Красной звезды". Готовился первый из десяти так называемых сталинских ударов по врагу, который еще угрожал городу с севера. Задача была не из легких: впереди три сильнейших укрепрайона, между ними минные поля. За рекой Сестрой, по старой Финской границе стояли доты и дзоты "миллионеры" (стоимость каждого 1 млн. рублей). Последней была знаменитая "линия Маннергейма".

Наш 50 гвардейский Ленинградский истребительный противотанковый артдивизион поддерживал огнём пехоту. Я тогда, гвардии старший сержант, командовал первым орудием первой батареи.В первых цепях мы продвигались вперед. Прорвали оборонную линию противника. Вдруг совсем рядом с нашей пушкой раздался оглушительный взрыв. Наступил на мину наш солдат Шадрин. Никогда не забуду эту страшную картину. Ему оторвало ногу. С санинструктором Ивановым мы подбежали к тяжело стонавшему бойцу. Как смогли облегчили его страдания. Тут я заметил: рядом шевелится земля. Это оказался пехотинец, заживо погребенный и сильно оглушенный взрывом. Лилась кровь, но он был жив. Обоих бойцов эвакуировали в медсанбат. Какова их судьба, я не знаю.  А как хотелось бы узнать!

Преодолев все три линии, с тяжелыми боями мы вышли на подступы к городу-крепости Выборгу. После ожесточенной схватки он был взят штурмом. Видя свой крах, правительство Финляндии капитулировало.

Победы в войне давались трудно, ценой многих человеческих жизней.Были не только успехи, но и горечь поражений. Помню, уже после блокады, форсировали мы реку Нарву в Эстонии. Глухая ночь. От реки веет холодом, идет шуга. И вдруг ракета, повисла над нами, на маленьком парашютике. И тут мы как на ладони. Ударила с берега немецкая тяжелая артиллерия. Тяжелый снаряд накрыл наш понтон. Ледяная вода сковала тело. Шинель тянет вниз... Не подвернись тогда под руку кусок дерева от понтона - крышка. На этом куске, кое-как вдвоем с капитаном Шевелевым доплыли до берега. Благо недалеко было до него. Еще наши же бойцы у берега плацдарма на другой стороне р.Нарвы держали нас в воде не менее 20 минут. Мы не знали пароля. Но командиры плацдарма разбирались : " Кто такие ? Откуда ?" Нас посчитали чужаками. Из 180 человек осталось нас только 8. Мы сохранили наше знамя 50го отдельного гвардейского Ленинградского краснознаменного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона Ленинградского фронта.

Все штабные документы нашего штабного были уничтожены, погиб зам. начальника штаба Бойков. Были уничтожены важные документы, подготовленные к наградам, в том числе и меня. Причем к самой высокой награде СССР. Но это особый эпизод из моей фронтовой жизни, за что должна была быть эта награда. Сейчас за плечами 87 лет. Ноют фронтовые раны. Болезни разные тревожат. Но за Ленинград в любом возрасте я готов встать, как и в те суровые блокадные годы.   

О былом и личном

Руденко Надежда Георгиевна,

член городского женского клуба "Арина Родионовна"

На фотографиях Георгий Фёдорович и Надежда Георгиевна Руденко

2008 год в Приангарье объявлен Годом семьи. Это  мероприятие, по моему мнению, относится не только к вновь создаваемым молодым семьям, их планированию, материальной поддержке, но наводит на размышления старшее поколение о жизненных ценностях, оценке своего пройденного пути и мысли о том, "так ли мы жили, чтобы не навредить потомкам"?

5 марта 2008 года мы с супругом Руденко Георгием Григорьевичем будем отмечать бриллиантовую свадьбу. Шестьдесят лет тому назад, 5 марта 1948 года, будучи студентами Иркутского горно-металлургического института, мы поженились. Он учился на третьем курсе горного факультета, а я на втором курсе металлургического. Гражданский брак тогда не практиковался и считался позорным. Семьи создавались на более прочную перспективу, хотя трудностей было больше, чем сейчас.

Оба мы родились в 1923 году. В этом году нам исполнится по 85 лет.

Георгий Григорьевич в школьные годы босоногим мальчишкой принимал самое активное участие в строительстве и пуске Детской железной дороги, которая строилась на стадионе "Динамо" в предместье Рабочее. Всего молодых железнодорожников, которые готовились при Дворце пионеров, было 114 человек. Детская железная дорога была пущена в 1939 году.

Г. Руденко по приказу был назначен начальником паровозной службы и был одним из первых машинистов, которые водили поезда по Детской железной дороге в то время.Из юных железнодорожников 1939 года осталось в живых только четыре человека (М.Я. Тверских, Н.П. Коваль, А. Закаблуковский, Г. Руденко). Ежегодно в День Победы их, как почетных гостей, приглашают принять участие в открытии нового сезона работы ДЖД и предлагают совершить круг почета в первом праздничном рейсе.

Любовь к железной дороге позвала моего мужа учиться в школу военных техников. Началась Великая Отечественная война. Он пошел работать в депо ст. Иркутск-II помощником машиниста паровоза, где проработал до победного мая 1945 года, а затем поступил учиться в Горно-0металлургический институт. Защитил диплом в 1950 году и вот уже в течение 58 лет работает в Иркутской государственном техническом университете, сначала старшим преподавателем по курсу сопромата и теории упругости, а сейчас, выйдя на пенсию, учебным мастером.

У меня до свадьбы была другая жизненная дорога. В 1941 году окончила среднюю школу № 39 в Иркутске. 21 июня 1941 года на торжественном вечере в школе нам вручали аттестаты об окончании средней школы. А назавтра, 22 июня 1941 года, началась война и все наши планы спутала.

Я проработала 10 месяцев фрезеровщицей в цехе № 1 Иркутского авиационного завода. Весной 1942 года по комсомольскому призыву добровольцем ушла на фронт. За 5 месяцев окончила Ориенбаумскую школу младших авиаспециалистов, которая готовила специалистов для обслуживания морской авиации. В декабре 1942 года по Ладожскому озеру прибыла в блокадный Ленинград в 7-й Гвардейский штурмовой авиационный полк, в котором прослужила 4 года мастером по самолетному радиооборудованию, обеспечиваю надежную работу средств связи на самолете ИЛ-2.

В это время полк базировался на аэродроме "гражданка" внутри блокадного Ленинграда. Трудное и смертельно опасное было время. Полк принимал участие в прорыве блокады в январе 1943 года, в снятии блокады в январе 1944 года, освобождении Прибалтики, Польши, Германии, в штурме Кенигсберга, уничтожении немецких кораблей в Балтийском море.

Демобилизовали меня в августе 1946 года. Вернулась в Иркутск. Экстерном сдала вступительные экзамены и с 1 октября 1946 года была зачислена в группу "отечественников", т.е. тех, кто вернулся с войны и так же, как и я, экстерном сдавали вступительные экзамены. После первого семестра нас распределили по специальностям. Институт окончила в 1951 году по специальности "инженер-металлург по цветным и благородным металлам". Работала научным сотрудником в "Иргиредмете", а позднее доцентом в Политехническом и Железнодорожном институтах. С 1961 года - кандидат технических наук. В 1963 году получила ученое звание доцент.На пенсию ушла в 1987 году, в возрасте 64 года, чтобы помочь воспитывать внуков.Семья наша большая: двое детей, пять внуков, два правнука, а также два зятя, невестка, две сватьи.

Первым ребенком была дочь Таня. Она родилась в 1948 году, когда мы были еще студентами 3 и 4 курсов. Растили дочь и учились с большими трудностями. Нашей дочери Чарной Татьяне Георгиевне в этом году исполняется уже 60 лет. Она в 1966 году окончила среднюю школу № 11, в 1978 году - Иркутский медицинский институт. Кандидат медицинских наук, врач высшей категории. 23 года проработала в противочумной системе. Сейчас работает врачом-эпидемиологом УВД по Иркутской области. Зять - Чарный Михаил Борисович, 1949 г.р., окончил юридический факультет Госуниверситета, работал в системе МВД, подполковник.

Сын, Руденко Михаил Георгиевич, родился в 1954 году, окончил среднюю школу № 62, Иркутский политехнический институт, аспирантуру. Имеет научную степень кандидат технических наук и ученое звание доцент. Преподает в Государственном техническом университете и занимается наукой. Имеет более 10 авторских свидетельств на изобретения.

Невестка, Руденко Наталья Георгиевна, 1959 г.р., окончила филологический факультет Госуниверситета и работает преподавателем русского языка и литературы в лицее.

Внучка, Чарная Юлия Михайловна, 1973 г.р., с золотой медалью окончила среднюю школу № 62, Пекинский экономический университет и Байкальский государственный университет экономики и права с красным дипломом. Живет с семьей и работает в Пекине. Ее муж, Максим (предприниматель) и дети - Лева и Алиса - все разговаривают на трех языках: русском, китайском и английском.

Внук, Чарный Семен Михайлович, 1987 г.р., студент 4 курса факультета бизнеса и управления качеством Технического университета.

Внучка, Руденко Елена Михайловна, 1986 г.р., студентка 5 курса энергетического факультета Технического университета.

Вторая внучка, Руденко Марина Михайловна, 1990 г.р., студентка 1 курса Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов.

Внук, Руденко Андрей Михайлович, 2001 г.р., в этом году пойдет учиться в 1 класс.

Мы с Георгием Григорьевичем любим всех членов нашей семьи. Это самая большая ценность в нашей жизни. Трепетно следим за их деятельностью, помогаем советом и делом. И они платят нам взаимностью. С уважением относятся к нашему возрасту.

Так получилось, что наши дети родились и формировались в советское время и работают в бюджетной сфере, но никто не свернул с правильной и честной дороги, не пошел искать легкой жизни, а все трудятся. Поэтому мы можем считать, что жизнь прожили не зря и наша семья состоялась.

Обратный адрес: полевая почта

Ольга Калаянова

Передо мной лежат письма, и читаны они не единожды, а как полагаю, миллион раз. Их много, затертых до дыр, почти истлевших, написанных не на тетрадных аккуратных листочках, а на грубой, как наждак, оберточной бумаге, на клочках, торопливо вырванных из разноформатных блокнотов, в лучшем случае - на бланках обычных почтовых открыток. Словом, на всем, что попадалось под руку солдату, на чем карандаш мог след оставить. Уму не постижимо, как они выжили, как сохранились! Времени-то прошло ни много ни мало, а шестьдесят пять лет!

Говорят, что время беспощадно. Но, как оказалось в нашем случае, не всегда и не ко всему. Правда, я чувствую себя не вполне уютно. Вроде совершаю какое-то кощунственное, противоправное действо. Конечно, это верх неприличия - читать чужие письма! Это все равно, как подглядывать в замочную скважину или в чужое окно "пялиться". Одно оправдывает - нет во мне праздного любопытства. А только мысль горькая бьет - дать этим письмам с фронта возможность прожить еще одну жизнь, чтобы рассказали они о коротком довоенном периоде счастливо начавшейся семейной жизни самой обыкновенной пары - украинки и поляка - Натальи и Николая. Как оказалось, счастье их было совсем недолгим.

***

Нельзя сказать, что Коленька был чистокровным поляком. Отец его, Илья Николаевич, на все сто процентов был болгарином. Родство свое он помнил по рассказам прапрадеда, который любил вспоминать, что род их (хотите верьте, хотите нет) тянется еще с конца двенадцатого - начала тринадцатого веков от любимого и почитаемого болгарами царя Калаяна Ивана Асеня I, одного из самых величайших и умнейших правителей.

А в 1864 г. болгар вместе с украинцами и белорусами, примкнувшими к восстанию поляков против рекрутского набора, объявленного в Польше князем Горчаковым, сослали этапом в Сибирь, в Забайкалье.

Илья Николаевич, сын ссыльного болгарина, в Чите и встретил свою "ясновельможную" пани - Людвигу Сигизмундовну, чистокровную полячку римско - католического вероисповедования. И полюбил, не взирая на ее гордый нрав, и казалось совсем уж неприступный вид. Родились сыновья. Выросли и внешне, как две капли воды, оказались похожими на Людвигу Сигизмундовну, ну а нравом, характером - на покладистого отца, добрейшего православного болгарина. В метрических книгах сыновья по материнской линии записаны были поляками. Да разве имело и имеет это какое-то значение?

Коленька, старший, закончил, в Чите горно - металлургический техникум и отправлен был на самостоятельную работу в Сутарское управление треста "Приморзолото". Тут и влюбился в Натку - розовощекую, с широко распахнутыми наивными глазами дивчину, исписавшую к этому периоду своей девичьей, "одинокой" жизни внушительную стопку альбомов песнями о яркой "тропической" любви, о страстных поцелуях, о расставаниях. Брак Николая и Натальи был зарегистрирован 28 июня 1935 г. Наташа в это время получила диплом об окончании медико-фармацевтического техникума. Вполне "подкованная" молодая пара и отправилась в свое светлое будущее, полная радужных и романтических надежд.

В реальной жизни романтики было маловато, но альбомы сохранились до сих пор. Правда, не нашла Натка разбитного морячка с Ямайки и чайного домика, и жутких волн морских, разбивающих утлый челн, не увидела. Альбомная романтика осталась на розовых и голубых страницах, а в жизни оказался рядом надежный Коленька.

Но так уж случилось, что свела судьба поляка и украинку. И как свела, так и развела. Война развела! Прожили - то всего шесть лет. Пролетели эти годы, как миг, и были они самыми главными в их жизни. Больше счастья Натке не было выделено, но этого она еще не знала.

Жили в ожидании больших и интересных перемен. И приехав на Сутарский прииск, в радостном оцепенении смотрели на все вокруг. Их восхищала и "таежная оторванность", и бездорожье, и маленькая комнатка, выделенная для жилья, и новые знакомые.

В интересное дело с головой окунулся Николай. Сутарские прииски - это как раз то, что нужно было молодому инженеру.

Четвертый год здесь работали гидромониторные и гидроэлеваторные установки, ежедневно перемывающие огромное количество золотоносной породы.

Золото нашли и в самой реке Сутари. Вот - вот должны были поставить драгу. Коле повезло. На руднике сплотился отличный коллектив старателей, инженеров и техников. Энтузиазм был, как и везде в те годы, бешеным. В газетных статьях районной газеты частенько появлялись заметки, приветствующие работников золотоносной Сутари, совершивших очередной подвиг, посвященный, например, своему любимому наркому Серго Орджоникидзе. И имя Николая, приискового инженера - стахановца, "звучало" в газетах вполне привычно и оправданно.

А Наталью зачислили в штат Сутарской больницы фармацевтом. Вдохновенно составляла она мази, пестом перетирала в фарфоровой ступе до эластичности необходимые компоненты. Развешивала на сверхточных аптекарских весах полагающиеся для микстур ингридиенты. Счастливый ветер перемен не позволил навсегда обосноваться в Сутари. В 1937 году уехали в Красноярский край на рудник Знаменитовский треста "Хакассзолото". И вот здесь-то, на Знаменитовском, и произошло самое знаменитое и замечательное для Николая и Натальи событие - Вовка родился. Шел 1938 год. Мир для них окрасился в иные тона и краски. И смысл жизни стал другим. Беспокойное и пока беспомощное существо крепко-накрепко спаяло их. Все было подчинено голубоглазому проказнику, полновластному хозяину небольшой квартирки, украшенной Натальиными расшитыми салфетками и небольшими, писанными маслом картинками Николая, "прославлявшими" живописную природу Хакассии. А рядом тайга была, и озеро, и река. Частенько запрягали в кошовочку Ночку, собирали корзинку с едой, в отдельный рюкзачок укладывались Вовкины "походные" пожитки - запасные кофточки и штаны - и на рыбалку.

Ночка бежала резво, громко и смешно отфыркивалась, а вся троица хохотала беспечно и беспричинно. Добирались до любимого места, до излучины реки. А тут куда ни глянь - благодать. Трава-мурава, как изумруд - бархат, стелется. От каждой сосновой иголки запах густой, смолистый - хоть пей! Захлебнешься! Песчаный берег золотом плавится!

Коля удочки в охапку - и на заветное место. На перекате хариус уже играл, вроде, как рыбака и ждал, а жирные ленки и таймени из глубины своей тайной нехотя всплывали. Наталья приловчилась ловко костерок разжигать и за сыном приглядывала - глаз не спускала. В закопченном котелке, уже видавшем виды, перво-наперво чай "таежный" настаивала: благоухали разбухшие ягоды шиповника, чабрец терпкость и силу свою отдавал, листочки смородины ароматом чудным исходили. Сизо-голубой дымок прозрачной, почти невидимой дрожащей маревой свечой поднимался в высокое небо. Сушняк трещал - пламя его жарко облизывало...

Возвращались домой отдохнувшие, уставшие, когда солнце, наработавшись за долгий воскресный день, за горами укладывалось. Вовка тоже спал, отец доносил его на руках до плетеной кроватки. А он и глаз не открывал. Не хотел, видно, из нутра своего выпускать все увиденное и чудное за этот день. В себе таил крепко. А утаить было что - и рыбок, и ящерицу, и птичку любопытную, рядом гнездо свившую. Улыбка, блуждавшая на загоревшей мордашке малыша, все его милые тайны и выдавала.***Горе-злосчастие пришло в июне 1941 года. Через девять месяцев, 12 марта сорок второго, Николай добровольно ушел в Красную Армию. И брони ждать не стал. Наташа проводила его до станции, судорожно сжимая в одной руке батистовый платочек, второй - крепко держала ручку четырехлетнего сына. Так навсегда их солдат и запомнил.

На фронт его отправили через два месяца, а пока проходил курсы обучения на "химика" (на случай химической войны). Тосковал о семье своей страшно. Отрадой, связующим звеном, ниточкой крепкою стали письма к жене и сыну. В Красноярский край, Ширинский район летели эти самые нежные слова любви, нежности, тоски и веры в будущее.Я привожу выдержки из этих писем так, как они есть на самом деле; ничего не поправляя (ни синтаксис, ни орфографию) и не добавляя, чтобы увиделась и прочувствовалась сила любви солдата к своей семье, оставленной в тылу и жестокость военных суровых дней.

Март 1942

Пишу вам свои весточки в несколько приемов. Как придется - в поле, на нарах лежа, на подоконнике. Когда все курят, я пишу. Каждую свободную минуту. Сейчас бы меня не узнали. Настоящий советский боец: брюки, гимнастерка, полушубок, ушанка. Изучаю с земляками военную технику. Не тужи, Натка, после победы мы здорово заживем. И жизнь, и друг друга мы будем ценить во много раз больше. Вовочку береги. Я на тебя надеюсь. Пришли мне бумаги и конвертов штук 20. Полк у меня стрелковый, взвод химзащиты. Сегодня девятый день, как я с вами расстался. Для меня это целая вечность. Усиленно изучаю химию. Наташка-ромашка, не расстраивайся, что я не стал получать бронь. Воевать с фрицами надо всем миром, не отсиживаться, тогда и война быстрее кончится...

Наташенька, родная, приготовься на долгое ожидание. Может быть, и до года. Но Родину надо освобождать и защищать. Стал я настоящим красноармейцем. Меня подстригли. Скажи сыну, что я лысый. Форму выдали, но она мне не идет. Я ведь не скрою, что я в мирной жизни щеголь, а на прииске даже в геологических робах привык "форсить".

Апрель 1942

Сон сегодня видел. Сынок рыбу ловил, а мама жарила ее на костре, а день был солнечным. А еще мне часто стал сниться один и тот же сон. Помнишь, как мы с братцем моим Володькой гоняли по Сретенску железные обручи от бочки. Поддерживали слегка крючком проволочным и гнали что было мочи, чтоб не упали. У меня здорово это получалось. Но иногда победы дорого обходились - то в лужу окунешься, то кирпичами ноги до крови обобьешь. От мамы здорово попадало. Но зато обруч катился и не падал. Вот я этот обруч во сне уже несколько раз гнал. Дорога не кончалась и обруч не падал. Наверное, хороший сон? А помнишь, как мы на лодке по Шилке катались? Я тогда уже с отцом не один раз на охоту ходил, и на рыбалку ездил.

Заниматься приходиться с утра, то есть с рассвета до темна. Освещения нет. Сразу после занятий ложимся спать. Устаю. Но засыпаю не сразу. Хочется бесконечно говорить с вами, родные мои. Может перед отправкой на фронт, удастся встретиться. Привези, Наташенька мне папиросы - штук 100 "Северной Пальмиры", мой походный котелок и носки.

Сынок, мама написала, что ты порвал одну струну на гитаре и играешь уже пальчиком. Не тужи. Папочка все простит, а гитару новую купим.

Май 1942

Сегодня некоторые наши части ушли на погрузку. Завтра, наверное, будем и мы грузиться. Идут сборы. Если долго не будет писем все равно жди. И на живых приходят похоронки. Так случается. Ведь это война. А ты жди меня только с победой. Сынок, ты меня жди. Я вас одних никогда не оставлю. Кончаю писать. Время идет к ночи. Ехать будем в товарных вагонах. Посылай свои нарисованные ручки, сынок. От ваших писем я набираюсь бодрости. Адрес тот же: п/п 16/96, часть № 200.

А дальше с каждого населенного пункта, где останавливался состав и попадался на глаза почтовый ящик, эти жизненно-важные и необходимые для того и для другого срочные "депеши" летели в родной дом, к дорогому очагу. Менялись только названия станций - Тайга, Курган, Омск, Челябинск, Куйбышев, Мичуринск и т.д.

... Приехали в Городище. Опять будем учиться. Сегодня не спал вообще. Все время был с вами. Как я о вас истосковался! Но это ведь понятно. Играл с сынкой в догонялки. Он так быстро бегал, что я не смог его догнать. Наташа, о тебе думал. Ты в последнее время сильно похудела и Вовка тоже. Берегите себя.

Наташенька имей постоянную связь с моими родными, с приисковым управлением, напоминай о себе. И при всех условиях вашего местонахождения, я вас сразу же после войны найду. Поезд стоял минут 15. Сейчас вторая половина дня. Я сходил на озеро - выстирал пилотку, гимнастерку, кальсоны, обмотки, - и только успел одеться, как поехали. Минут 20 проехали - опять стоим, и опять пишу...

Август 1942

Наташа, почему ты мало написала, о гидравлике - какая причина, что пущен только один монитор? Меня это беспокоит, почему ты думаешь, что судьба гидравлики мне безразлична. Узнай у Кравченко и в следующем письме сообщи, от чего зависит, или от качества или не успели что доделать. Сообщи подробнее.

...Я здоров, уже на передовой, скучаю очень о вас, дорогие. Сынок, когда я приеду, куплю хорошую охотничью собаку и будем все трое ездить на велосипедах, и на лодке рыбу ловить. Велосипеды куплю другие, дорогие. Я жду от Вас письмо и "ручку". А вот немецкий бомбардировщик, но он боится наших ястребков. Я уже к этому привык. И не боюсь, а с нетерпением жду момента, кода мы общей лавиной попрем фрицев. Будьте здоровы. Пишите чаще. Целую. Ваш папка.... Наташа, узнал что Карлякова, моего друга - подбили при налете немцы и он утонул в Дону. Следи за газетами. Вскоре попрем проклятую немчуру от Дона и крепко попрем.

... Не представляю, если мои старики остались в Пятигорске. Это хуже смерти, если назвать смертью гибель в фашистском плену, то это ничего не сказать, так как люди, гибнущие там, переживают страдания и пытки хуже самой смерти. Они будучи еще живыми фактически уже, можно сказать, умерли.... Дорогие детки - Наташа и Вовочка чувствую себя хорошо. Холоднее становится. Особенно ночью. Но это не страшно. Бьем мы немцев не плохо. А скоро, с открытием второго фронта так попрем, что пятки засверкают. Беспокоюсь за стариков своих. Я хоть постоянно под обстрелом, но я то молод, а они старики. Писать буду как смогу. Целую.

Октябрь 1942

... Оборону держим крепко. Уже прошло три месяца, как враг начал пытаться на нашем фронте перейти Дон. Но мы его не пускаем и не пустим. Как львы деремся. Отправил рисунок, как я работаю метеорологом, а мой товарищ следит за врагом. Мы на передовой. Записываю направление ветра, его скорость, температуру воздуха. Приближается зима. Нам сибирякам не страшно, мы морозов не боимся и ждем их. А фрицы в мороз хрупкие.

... Дорогой Вовочка! Просишь послать тебе подарок с фронта. Договоримся так. Я буду воевать с фашистами и посылать в них то, что у меня есть. Это пули, а для тебя это будет подарком. А побьем фашистов - я приеду. Это будет тебе мой подарок.

... Уже четыре месяца мы держим фрицев и не даем им перебраться за Дон. Надеемся, что до зимы его здесь продержим, а значит, по морозу погоним. А на сердце какая-то особенная тревога за вас. О стариках своих я ничего не знаю. Наверное, ничего и не узнаю.Мой знакомый с приисков получил письмо, пишут, что гидравлика выстроена очень удачно, все пусковые недостатки ликвидированы быстро, но работу остановили из-за отсутствия людей. Попрошу Белоусова написать мне подробно о пуске государ. Гидравлики.Немцы сейчас уже воюют хуже, чем воевали сначала. Ждите меня с победой. Духом не падайте. Мы все живы и это большое счастье.

... Второй день 25 годовщины октября. Получили подарки от заводских рабочих г. Куйбышева печенье и по маленькой выпили. Сердце болит за моих стариков. Фашисты над ними наверное издеваются, а может и в живых нет. Или с голода умерли.

... Все быстрее приближается разгром фашистской Германии. Не беспокойтесь обо мне. Выдали шапку, стеганную куртку под шинель и новую гимнастерку, одеты не плохо. И боевые дела идут не плохо. Сибиряки не подкачают. Выручает меня физкультура сретенская. Легко могу каждый день переходить 20-30 км, не считаясь с погодой, слякотью и т.д. А мороза сибиряки не боятся. Нахожусь все время на передовой и уже в зимних условиях крепко схватились с немцами. Много побили, они отступают. В первом же зимнем бою одержали победу. И с других фронтов идут радостные вести - везде немцев жмут. Ждите меня с победой, буду биться с проклятыми за ваше счастье!

Ноябрь 1942

... Сегодня узнал об успехах продвижения наших войск на юго-западном фронте. Мои товарищи и я радуемся. Я считаю, что это и есть долгожданный час, после которого наступит падение фашизма. Целую всех вас, любящий папочка.

... Вовочка я тебе еще картинку нарисую, как будет время. Это письмо пишу после большого боя. Подробности сообщу в другом письме. Настроение хорошее. Наши соседи тоже теснят немцев. И мы в прошлую ночь разукрасили Дон вражьей кровью. Начало зимы хорошее. Немцы пятятся. Одеты они в летнюю одежду. Обирают мирных жителей. А мы одеты хорошо. И рукавички, и подшлемники, байковые портянки, ватные брюки.

Декабрь 1942

Воюем по зимнему. В белых халатах, на лыжах. Дела идут не плохо. Чувствую себя бодро, живу хорошо. Но это, как говорится: "На фронте, а не у тещи в гостях!". Бьем немцев по примеру сталинградцев. Гробим фрицев не сотнями, а тысячами в день. У нас зима. Ходим на лыжах, как папка недавно на охоту в тайгу ходил. Приеду и будем с тобой на рябчиков, глухарей ходить. Натка, немец временно нарушил наше счастье, но поплатится за это своей страной.

... Вовик, снимитесь с мамочкой, с дедушкой, бабушкой. Пошлите мне карточку. Вовик, ты моим фотоаппаратом снимай, как хочешь. Скажи, что папка его тебе подарил. Приеду, купим другой! Сынок, нарисовал я тебе фашистов. И еще нарисую. Добью немцев, опять уедем на прииск, а после работы будем кататься на лошадке. Я забыл, как ее зовут. И куплю тебе велосипед. И все трое будем кататься. Моя кровь даром немцу не прольется.

... Мое ружье бьет хорошо. Фрицы не ускользнут. Вчера гранатами ночью отбивались. Напали на пост, где нас было трое. Двое спали, а я наблюдал. В третьем часу стали фрицы подползать к нашему пункту. Я их заметил, подпустил и с близкого расстояния пустил три гранаты. Утром обнаружили четырех убитых, а двух нашли в 200 метрах тяжело раненных от места нападения. Вовочка, нарисовал Деда Мороза, который помогает мне воевать, мы его после войны пригласим на елочку. Тогда он придет с хорошими подарками. А сейчас у него подарки фрицам - гранаты.

... Сынок, скоро тебе пять лет исполнится. Поздравляю! Бъем фрицев без пощады. Стремимся скорее выгнать его с нашей земли и дать свободную жизнь тысячам таких же ребятишек, как ты. На следующий год в твой день рождения будем кататься по снежной приисковой дорожке среди распадков и ключей, пересекая заячьи и козьи тропинки. Буду пить с дедушкой вино и рассказывать про войну.

... Боевые дела идут на улучшение. Об этом сообщает информбюро, надеюсь к дню рождения Вовочки мы далеко отгоним немцев.

Январь 1943

... Дорогие, любимые детки Наташа и Вовочка, мама, папа. Поздравляю Вас с Новым годом. Сейчас 23 часа 30 минут пишу это письмо с расчетом закончить к 43 году. Нахожусь во фронтовой землянке, собственноручно построенной. Наш дзот крепок, мина не пробьет. Помещаемся мы двое с товарищем. Передо мною горит коптилка, топится железная печь. Друг мой спит, а я пишу, и кое- что в котелке варю на новогодний стол. Я ему расскажу, какой у меня сын растет - охотник, рыбак. Как мы дружно жили всей семьей в тайге, по приискам. Мой товарищ украинец, он жил в 150 км от того места, где мы сейчас находимся. Вся его семья сейчас под немцем. Но мы уверены, что освободим всех. И сами вступим в его село. Вот будет радости. Время без трех минут 24 ч. Сейчас разбужу друга и выпьем за разгром врага, за скорую победу и за радостную встречу с вами, дорогие мои. Целую, Ваш папка.

... Получил от брата письмо. Тоже лупит фрицев. Извините за краткость письма. Время горячее - некогда.

... Следите за газетами, за нашими успехами. Скоро мы будем шагать к старой государственной границе, очищая нашу землю от фашистской нечисти. Помогайте нам в тылу честным трудом. За меня не волнуйтесь. Бодро шагаем вперед, на запад. Время дорого. Хватит сидеть на одном месте. Натка, письма писать, часто не получается. Но не волнуйтесь, ждите радостных вестей о нашей победе. Целую крепко, ваш папка.

***
Как это было?

Десятого января сорок третьего года Донской фронт перешел в решительные действия. Вперед продвигались неуклонно. Уже был освобожден восточный берег Дона.

Только небо могло рассказать об этом. Но оно ничего не скажет. Молчит. Возможно, было так. Стрелковая часть № 200 заняла оборону около села Репьевка. Бои были жестокими. Сибиряки подошли сюда хорошо подготовленными. Прошли большую школу, прежде чем выступить на фронт. Пешим маршем прошагали около 300 км до Сумской области от Харькова.

"Закопались" в твердую, как камень землю. С трудом выдолбили себе землянки, дзоты. Кругом куда глаз ни кинь - донская степь: перекати-поле, полынь, да жженый ковыль. Снег. А зима в ту пору оказалась свирепой, снежной, метельной, не обычной для донских степей.

По официальным данным сибирские полки ежедневно героически отражали здесь налеты вражеской авиации, вылеты которой достигали астрономических цифр, столько же было сброшено и бомб. Грохот стоял беспрерывный. Глохли...

И наступил день. Его последний день на земле - 30 января сорок третьего года. Может быть, он и успел изготовиться к стрельбе, может и успел бы дать очередь по пикирующему на него самолету, но бомба опередила выстрел. Он уже ничего не слышал. Упал...

Юнкерсы бомбили их высотку, шли над траншеями черными тучами. Шли к Дону. Грохота взрыва он не слышал. Не видел боя. Только вдруг увидел себя, как гонит прутиком железный обруч к крылечку домика, где ждет его женщина с ребенком, бесконечно дорогим мальчишкой, улыбчивым, как и его мама. Но обруч не дотянул до крыльца. Вдруг завертелся, как скрученная пружина, и со звоном, расколовшим всю его голову, упал. И тишина наступила. А женщина все тянула к нему руки. Да напрасно! Черная ночь пришла. И звезды зажглись в небе, но не для него. Для него осталась только вечная память.

На следующий день, 31 января сорок третьего года Паулюс подписал капитуляцию. Закончилась великая битва за Сталинград.

Больше писем Наташа не получала. Пришло одно самое страшное. Почерк был незнакомый. Руки тряслись, как открывать треугольник стала. Товарищ писал. "Погиб ваш муж героически при налете вражеской авиации на моих глазах..." Не поверила. Ждала. Помнила, что Коля писал: " не будет писем, не горюй. Война! И контузить могут, и ранить. Мало ли на фронте каких неожиданностей?". Официального извещения не было. Запросила главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии: "Найдите, сообщите, разыщите". И только через 20 месяцев Центральное бюро по персональному учету потерь личного состава действующей армии сообщило, что действительно ее муж героически погиб 30.I, 1943 года и похоронен в селе Репьевка, Тимского района Сумской области.***Все это рассказали мне сохраненные вдовой письма. Видела я и батистовый тонкий платочек, скомканный, когда-то мокрый от слез, когда провожала вместе с сыном Коленьку в Красную Армию. Давно уж высохли, испарились те слезы. Но для нее этот платочек остался как некая материальная частица памяти о тяжелом дне разлуки. Разлуки навсегда.


Разбирая письма, отправленные с фронта в конце 1942 года моим прапрадедом, я нашла вырезку из газеты. Название газеты не известно. Только адрес редакции: Полевая почта 1402, часть № 148. На пожелтевшем листке напечатаны стихи солдата к матери. Пожалуйста, опубликуйте их.

Екатерина Иванова

Матери

Дикий ветер мечется во мраке,
Пыль морозная острей ножа...
В ожиданьи штыковой атаки
Я лежу у стенки блиндажа.

Ты не раз взгрустнешь,в разлуке плача,
Ты все ждешь с полей войны бойца.
Вот опять перед атакою горячей
Перебрал всю жизнь я до конца.

Мама, ты, наверно, не забыла,
Как со мной сидела у огня.
И купала, молоком поила,
В одеяло кутала меня?

Сколько ж у тебя заботы было:
(Встало детство в памяти моей),
Ты мне круто черный хлеб солила,
Наливала в чашку жирных щей

Помню, как сейчас, благоговейно
В золотой вечерней тишине,
При лампаде, за столом семейным
Сказки Пушкина читала мне.

Помню я, прощались мы с тобою,
Ты сказала на кольце дорог:
Вспомни мать родную перед боем
И земли не посрами, сынок!

Знай, родная, не оставят силы
Среди дымных фронтовых полей,
Ты меня на месть благословила
Лютым гневом Родины моей!

Я твое напутственное слово
Пуще жизни на войне храню,
Знай и верь, что в боях суровых
Никогда ему не изменю.

Мама, верь: во что бы то ни стало
Встретимся мы в прежней тишине,
И при этой встрече небывалой
Руки теплые протянешь мне.

Старший сержант С. Голованов

Он прошел Сталинград

Николай Алфёров

Василий Васильевич Шкуратов

2 февраля 1943 года были разгромлены немецкие войска под Сталинградом.

В газете 87-ой стрелковой дивизии "Вперед на врага" от 7 января 1943 года напечатана небольшая статья "Батарея врага замолчала".

"Преследуя противника, пехотинцы на окраине села Эркеминовка натолкнулись на плотный заслон врага. Взрывы вражеских снарядов заставили их залечь. Нужно было подавить огонь фашистской батареи. За это взялись минометчики лейтенанта Уварова... Отлично работали наводчики сержант Колосов и коммунист В.Шкуратов. В течение нескольких секунд жерла их минометов смотрели в цель. Мощный залп ошеломил гитлеровцев. Они заметались. Вторым метким залпом минометчики подняли на воздух все три пушки врага вместе с расчетами. Воспользовавшись замеша-тельством немцев, пехотинцы овладели селом".

В этой же газете № 32 от 10 февраля 1943 года напечатана заметка "Отважно воюет старшина Шкуратов".

"Старшина Шкуратов -- наводчик миномета. В подразделении говорят о нём как о смелом, отважном воине, проявившем в боях за Родину мужество, умение бить врага без промаха, наверняка. Вражеский пулемет мешал нашим бойцам продви-гаться вперед. Командир приказал Шкуратову уничтожить его. Раздался выстрел. Пулемет врага замолчал. И так каждый раз Шкуратов быстро, без промаха поражает цель. За короткое время огнем из миномета он уничтожил два вражеских орудия, один миномет, три автомашины и ещё две огневые точки врага".

Эта же дивизионная газета в январе 1943 года писала, как на хуторе Красный Луч, восточнее Ростова-на-Дону, мина, выпущенная Шкуратовым из миномета, уго-дила в дом жителя Василия Леонтьевича Редько, где в этот момент немецкий пол-ковник вручал ордена своим офицерам и солдатам, отличившимся в предновогодние и рождественские дни. Свыше тридцати награжденных было убито одной миной. Вторая мина Шкуратова попала в автомашину с медперсоналом, прибывшим за ране-ными и убитыми. И снова более десятка убитых и раненых.

Вот что написал через 40 лет после войны Василию Васильевичу Шкуратову в своём письме Мирошник Илья Тимофеевич -- внук В.Л.Редько, которому в то далекое время было 15 лет: "... Мать и сестренка ушли в другой конец села, а я ос-тался в хате деда Василия Леонтьевича. К вечеру немцев набилось в хате чело-век тридцать, а, возможно, и больше. Выл сильный мороз. Мина попадает в хату через соломенную крышу. В живых остался один немец и я с дедом -- были в дру-гой половине хаты. Это было наше чудо и наше счастье. Мы с дедом ушли в под-вал, где просидели до утра. Когда вылезли из подвала, ужаснулись: во дворе лежало человек пятьдесят убитых фрицев. Немцы сразу же нас прогнали со двора. Когда хутор заняли наши войска, и когда бабушка увидела развороченную крышу своей хаты, на бойцов понесла: "Ах вы, черти, что не видели, куда стреляли!" Мы с дедом от души хохотали".

Вот так воевал сибиряк Шкуратов

...Родился Василий Васильевич Шкуратов 15 марта 1920 года. Детство было тяжелое. В тридцатые годы прошлого века были репрессированы его дед Илларион Николаевич и отец Василий Илларионович Шкуратовы. Матери Дарье Климентьевне пришлось одной поднимать на ноги 6 детей. Десятилетний Вася вместе со своей мамой заготовлял дрова на зиму, помогал ей жать хлеба, косить и грести сено, а зимой вывозить его домой. Плёл для всей семьи лапти. С 13 лет стал работать в колхозе -- пахал и боронил. Учиться в школе начал с 14 лет, сразу был принят в 5 класс.

Окончив два курса Тулунского педучилища, Шкуратов поступил в Тулуне в учительский институт, а в мае 1941 года он был призван в армию - строить аэродром в Сихотэ-Алинских горах. За лето сорок первого года ценой неимоверных усилий двух тысяч солдат и многих тысяч заключенных аэродром был построен...

В феврале 1942 года красноармейцев-строителей передали во вновь формируемые подразделения 87-ой стрелковой дивизии и отправили на Сталинградское направление. Восьмого августа Василий Шкуратов уже купался в реке Дон, сообщив в письме домой: "С немцами ещё не встречались, но севернее нас доносится артиллерийская канонада. Видимо, скоро дойдет и до нас". И точно: 20 августа 1382 стрелковый полк и миндивизион, в котором был Шкуратов, сорвали попытку немцев форсировать Дон в районе Песковатки, но чуть севернее, в районе Паньшино, противник за три дня переправил на левый берег реки значительные силы, в том числе и сотни танков. При поддержке большого количества самолетов враг начал теснить незначительные части Красной Армии и двигаться к Сталинграду.

Полки 87-ой стрелковой дивизии в районе Россошек и Котлубани подверглись страшнейшей бомбежке сотен "юнкерсов". Была уничтожена вся артиллерия и весь обоз дивизии. Сотни фашистских танков прошли через дивизию, как нож сквозь масло, и устремились к городу. В полках осталось по две-три сотни бойцов.

1382 стрелковому полку и миндивизиону повезло: в их тылу проходил противо-танковый ров, отрытый во время строительства сталинградцами оборонительных сооружений. Немцы в этом направлении не пошли. Они взяли левее и раздавили три полка, не имевших ни танкового, ни авиационного прикрытия. 1382 полк и минометный дивизион вели оборонительные бои против наседавшей 295 немецкой дивизии. Дивизион занял позиции в балке под Дмитриевкой. Дорога, идущая из Песковатки в Россошку, оказалась в зоне досягаемости мин. И когда батальоны немецкой дивизии вытянулись на эту дорогу и уверенные в своей безнаказанности после вчерашнего успеха бодро начали марш, на них обрушились мины дивизиона, в том числе расчета Шкуратова. Фашисты метались по степи, как накануне крас-ноармейцы 87-ой дивизии -- от немецких авиабомб. В этот день расчет Шкуратова выпустил до обеда 62 мины -- тонну метала! Каждая мина дает свыше тысячи ос-колков.

На дивизион посыпались снаряды немецкой артиллерии, но он в балке в мертвом пространстве. После получасовой работы своей артиллерии фрицы начали подниматься и вытягиваться к дороге. И снова на них обрушились мины. И снова фрицы залегли. Над позицией дивизиона появилась эскадрилья немецких юнкерсов. Не разобравшись как следует, бомбардировщики разнесли в пух и прах соседнюю балку, где находилась кухня и хозяйственная часть дивизиона. Теперь уж фаши-сты были уверены, что заглушили стволы минометов, и поднялись. И повторилось, как и час назад. И вдруг второй налет немецкой авиации -- четырнадцать юнкер-сов. Первая батарея полностью была выведена из строя, вторая  наполовину, третья потеряла один миномет. Вторую и третью батареи спас кустарник, в кото-ром удачно замаскировались расчеты.

Теперь немцы уж не сомневались, что уничтожили наконец-то минометы, и сно-ва поднимаются. И снова по ним огонь из минометов...

Дивизия немцев в этот день не продвинулась ни на шаг. И потери её состави-ли не одну сотню. Танки в этот день гитлеровскую пехоту не поддержали: види-мо, ушли к Сталинграду по пробитому накануне коридору.

Ночью дивизион по приказу сменил огневую, занял новую в пойме речушки Рос-сошка, где назавтра был опять горячий бой. Таких горячих дней впереди было много. Были дни, когда выпускалась одна мина, когда три, когда пять, а когда и десять. 10-го января сорок третьего расчеты Шкуратова и Романюка под станцией Орловской за полчаса выпустили по 30 мин и уничтожили роту немецких солдат, изготовившуюся к атаке. Но чтобы 60 мин выпустить в один день из одного миномета, такого больше у Василия Шкуратова, как и у других расчетов, не было.

...Пятого сентября 1942 года немцы приблизились к окраинам Сталинграда. Сохранившиеся от дивизиона четыре расчета заняли позицию на Мамаевом кургане. Неделю они вели огонь с этой позиции в северном и северо-западном направлени-ях. Через неделю были вынуждены оставить курган и спуститься в балку Долгую, откуда били по Мамаеву кургану, занятому фашистами...

В первых числах октября остатки дивизиона с остатками 87 дивизии (в диви-зии осталось 80 человек) ночью были переправлены через Волгу и отправлены на переформировку в Саратовскую область. Первого декабря дивизия, вновь сформи-рованная, была переправлена  на правый берег Волги, в Светлый Яр, и приняла участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками. И снова в боях участвовал минометчик Василий Шкуратов. Там он был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За боевые заслуги", а позднее -- медалью "За оборону Сталинграда".

В декабре 1945 года В.В.Шкуратов демобилизовался, а уже 3 января следующе-го года сдал экзамен по древнерусской литературе в Тулунском учительском ин-ституте. Художественные произведения читал взахлеб. Для того, чтобы навер-стать упущенное для учебы время (в годы войны было не до чтения книг), утром пораньше вставал и ложился спать не раньше полуночи. От постоянного недосыпа-ния бывший наводчик заметно похудел, вокруг его глаз легли голубоватые тени.

Учительский институт Шкуратов окончил успешно и в 1951 году также успешно, но заочно, окончил исторический факультет Иркутского педагогического институ-та. Свыше сорока лет проработал на педагогическом поприще в Заларинском рай-оне, в том числе двадцать лет директором трех средних школ Тагнинской, Ты-ретской, Заларинской. На его уроках истории ученикам было стыдно посредственно знать изучаемый материал. В школе и для учителей, и для учащихся он был большим авторитетом.

Василий Васильевич не забывал места боев, участником которых был в годылихолетий. После войны он семь раз побывал в Волгограде и каждый раз посещал Мамаев курган, на вершине которого вспоминал боевых друзей - мертвых и живых. Встречался с жителями донских станиц и городов Волгоградской и Ростовской областей, которые освобождала его 87-я Краснознаменная Перекопская дивизия.

Я, пишущий эти строки, горжусь тем, что моё знакомство с В. В. Шкуратовым переросло в сердечную дружбу с этим прекрасным, мудрым, талантливым челове-ком. Василия Васильевича невозможно не полюбить. У него блестящий ум и при этом - никакой спеси и чванства.

...У него было много планов. В основном - литературных. Шла работа над рас-сказом о детстве, делались наброски повести о юности.

Смерть оборвала начатое неожиданно, 1 октября 2003 года... Не выдержало сердце нагрузки, которой никогда не избегало и не боялось. Ушел из жизни еще один иркутский ветеран, талантливый учитель и воспитатель, надежный товарищ, ушел, оставив своё доброе имя в детях и внуках, в правдивых строчках о войне.

Память будет светла

Николай Алфёров

Николай Александрович Мурашев

21 июня 1941 года. Иркутская средняя школа №19, расположенная на правом берегу Ангары, почти рядом с мостом. У выпускников знаменательное событие - получение аттестатов зрелости. Они после скромного застолья, оставив аттестаты в приемной директора, выпорхнули из школы и группами в три-четыре человека поспешили к Ангаре - любимому месту прогулок иркутян.

Была тихая погода, безветрие. Безоблачное небо было испещрено яркими звездами, струилось их мягкое мерцание.

Ощущение радости и счастья охватило вчерашних десятиклассников. Им еще  не верилось, что остались позади бессонные ночи и зубрежка перед экзаменами. Бессменный редактор классной стенгазеты Коля Мурашев шел под ручку с двумя одноклассницами. Слева, прижавшись к нему, семенила ножками Вера Поздняк - невысокая востролицая брюнеточка в пестрой кофточке, а справа - со вздернутым носиком хохотушка Таня Гольская, которая с нетерпением выжидала, когда ей удастся ввернуть свое слово. Обеим девушкам было приятно идти с Мурашевым - любимцем всего класса. Он был, стройный, выше среднего роста, имел приятные черты лица, большие красивые темно-голубые глаза, золотистые волнистые волосы, белую с румянцем кожу на лице, которая бывает у некурящих мужчин. У него, как и у всех выпускников, в этот день был щегольской вид - тшательно проутюженные синие брюки, в синюю полоску спортивная трикотажная майка с рукавами и шнурками в верхней части.

Таня предложила всем помечтать и обратилась к Мурашеву: "Коля, какие у тебя планы на ближайшее время - работа, институт или что-то другое?"

- Еще не определился. Но, наверное, железная дорога. - И он кивнул в сторону железнодорожного вокзала на левом берегу Ангары, где из-под моста выскочил окутанный черным дымом курьерский поезд. Громыхая на стрелках, он плавно и быстро замедлил ход и остановился.

- А как, Коленька, насчет женитьбы? - не унималась Таня. - Завидую будущей твоей жене: будет счастливой.

- Это почему же? - лицо Мурашева покрылось румянцем,  ему стало неловко.

- Ты у нас не только самый красивый, но и самый умный, да и вообще самый, самый...

Верочка во время этого разговора хихикала и делала Коле глазки. ...Они ещё долго говорили о своих планах, пели, шутили, хохотали, бросали камешки в воду и только на рассвете разошлись по домам ...

Весь воскресный день Мурашев отсыпался. Он еще не знал о нападении фашистской Германии на Советский Союз. Только в понедельник, 23 июня, от прохожих на улице узнал о войне. Её дыхание, её приближение Николай, как, наверное, многие граждане страны, чувствовал, но, тем не менее, война явилась неожиданно, свалилась, как снег на голову. На митинге возле городского Совета военком Иркутска уверял иркутян, что Красная Армия сокрушит агрессора, сокрушит на его же территории. Военком был совершенно прав - воины Советской Армии водрузят Знамя Победы над Рейхстагом, но до этого - ой, как было далеко - 1418 дней и ночей ожесточенных боев.

...Николай Мурашев не стал ждать повестку из военкомата и на третий день войны добился отправки его в действующую армию. В декабре этого же года в составе 33 армии он уже сражался под городом Наро-Фоминск, в 70 километрах к юго-западу от Москвы. Население этого небольшого города перед войной - 32 тысячи жителей.

...Бои были ожесточенные, с рассвета до сумерек дрожала и гудела земля, и лишь ночью ненадолго смолкали орудийные раскаты. Бойцы спасались от пуль и осколков, прижимаясь к передней стенке окопов. За шиворот им постоянно сыпался песок со снегом. Как рассказывал позже Мурашев, от его стрелкового взвода за неделю боев в живых осталось только четыре красноармейца, каждый день на передовую прибывали новые бойцы. Им здесь было все в диковинку - и грозная музыка орудий, и простые успокаивающие слова старых, обстрелянных товарищей. Новички быстро привыкали к своему новому положению, привыкали к смерти, стрельбе. Они впервые стреляли по живым мишеням - фашистам и становились обстрелянными бойцами.

Тяжко на передовой рядовым и командирам, но вдвойне тяжело девушкам-санитаркам, особенно, когда они целый день под пулями и осколками, и когда постоянно среди красноармейцев, и нет для них укромного уголка, чтоб подштопать гимнастерку или состирнуть белье. Они ежеминутно всей кожей чувствуют, как их ощупывают жадные мужские взгляды...

Жизнь людей на фронте зависит от везения. Не повезло Мурашеву. При очередном наступлении на немецкие позиции осколками мины ему оторвало правую руку выше локтя, два осколка угодили в голову и один - в коленный сустав левой ноги. Санитарка перетянула жгутом обрубок правой руки, перебинтовала все раны и отправила Николая с одним легко раненым бойцом в санитарный батальон. Раненых было много, а подвод мало. Оставаться в холодном окопе и ждать подводу было рискованно - можно превратиться в ледышку. Было морозно, зуб не попадал на зуб. Пальцы левой руки даже в теплой перчатке обмерзли и одеревенели. Ресницы стали белыми, мохнатыми. Санитарный батальон находился в шести километрах. К нему тащились раненые. Поковылял и Мурашев, держась здоровой рукой за плечо попутчика. От слабости и холода клонило ко сну. Хотелось упасть на снег и не шевелиться. Нo спасением было только движение.

Попутчик Петров был среднего роста, крепкого телосложения, с куцыми золотистыми усиками и расплюснутым носом. Его большие валенки могли вместить ещё пару ног. Петров оказался исключительно порядочным человеком. Он здоровой правой рукой крепко держал Николая за ремень и фактически его тащил. Оба уставали, часто отдыхали. Во время отдыха Петров курил. Курил жадно, глубоко заглатывая дым, выпуская его через ноздри. Ковыляли раненые по дороге, по сторонам которой были натыканы шестики с фанерной перекладиной. На перекладинах было написано одно слово - "мины!" Похожие на могильные кресты, они неровно выстроились вдоль дороги.

Первая на пути деревня была полностью сожжена. Видно, здесь недавно прошел бой. На месте бывших домов торчали одни печные трубы и чадившие головешки. Одичавшие кошки перебегали от одного места к другому в поисках пристанища.Другая по дороге деревня, в которой разместился санитарный батальон, смотрелась веселее. Не виделось запустения, почти все дома были целые, из труб кверху тянулся дым. Бабы и ребятишки, приплюснувшись носами к окнам, глядели на идущих раненых.

Раненых принимал фельдшер - высокий мужчина, лет сорока, с рябым, некрасивым лицом. На нем был белый халат не первой свежести и растоптанные серые валенки...

В санбате Николаю обработали все раны. Пальцы, кроме большого, на левой руке ампутировали, левую ногу заключили в гипс. Воина для него закончилась, в госпитале он пролежал без малого пять месяцев. Там ему вручили орден Красной Звезды.

Искалеченный, но живой, он вернулся в родной Иркутск. Понятно, было горько и обидно ему, спортсмену, человеку, которому в свое время тайно завидовали парни, сохли да вздыхали иркутские красавицы, оказаться калекой. Человек сильной воли, он не сник, не спился, не пал духом. Мурашев поступает и оканчивает в 1947 году отделение географии Иркутского педагогического института. Работает учителем и 14 лет директором школы. На уроках географии он прививает ученикам любовь к родному краю, призывает их защищать окружающую среду, рассказывает о героизме советских людей в Отечественной войне и с сожалением говорит, что ему, добровольцу, из-за ранения пришлось мало воевать. С 1962 года в течение четырнадцати лет Мурашев трудится преподавателем кафедры географии Иркутского пединститута, в том числе заместителем декана естественно-географического факультета.

Его труд оценен многочисленными почетными грамотами института и министерств просвещения СССР и PCФCP. Он был награжден значками "Отличник народного образования РСФСР" и "Отличник просвещения СССР".С годами его все больше беспокоят раны. Он лечится, отдыхает на курортах, но уже не помогают ни курорты, ни госпитали. И 13 декабря 1998 года его не стало.

Вся жизнь после ранения Николая Александровича была подвигом. Без правой руки, с одним пальцем на левой он водил легковую автомашину, много писал, с учениками, а позднее со студентами делал макеты гор, рек, заливов, озер. Никогда не подавал вида, что ему трудно ходить, трудно писать. Всех окружающих его людей, всех учеников и учителей вдохновлял своей энергией, оптимизмом, жизнелюбием. Начитанный, эрудированный, интеллигентный, он притягивал к себе людей. Его все любили, уважали, брали с него пример. У него не было недругов и не могло их быть. Егo замечания всегда были корректны, справедливы, на его замечания никто не обижался. С ним легко было работать. Николай Александрович поистине был учителем учителей, прекрасным товарищем, исключительно порядочным человеком.

Со своей женой Идой Павловной прожил пятьдесят лет,  детям - Ольге и Александру дал высшее образование и хорошее воспитание. Память о нем будет светла, как он того и заслужил.

Папка капитана Толстоухова

Олег Суханов, пенсионер,

член Союза журналистов России

Это история семьи капитана милиции из Усть-Уды. Это память о войне: Иван Зиновьевич закончил ее в Берлине.

С аккуратностью, присущей его профессии, в папку собраны и подшиты удостоверения, письма, наградные - самого различного рода документы.

Кавалер ордена Славы третьей степени и других наград штурмовал правительственный сектор Берлина в составе 5-й ударной армии Героя Советского Союза генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина - первого коменданта германской столицы. Это имя увековечено в Иркутске на здании бывшего пехотного училища.

Заглянем в папку Ивана Толстоухова.

***

Было у Зиновия и Сусанны шестеро детей. Мал мала меньше. Трудно жизнь начиналась, только прошла коллективизация, и бедности прибавилось. Подрос старший сын Иван, помогать отцу начал. Дружно заработала семья. Только горе пришло в Усть-Уду издалека, когда стали провожать семьи своих кормильцев на войну.

Вскоре одиноким стал дом Сусанны. Воевали на Западе ее муж Зиновий, сын Иван, а вскоре подошла очередь собираться в дорогу среднему - Георгию.

Посмотрел он на запасы картофеля, на четверых младших. Сусанна сказала ему: "Ты, сынок, за нас не беспокойся. У меня руки крестьянские, да и вон помощников сколько. Помогай отцу и брату. Гоните врага скорее, а уж после заживем".

Сказала и стала ждать весточки с фронта, но долго шли письма с войны.

"Попляши, мать, попляши, -- радовалась вместе с Толстоуховыми почтальонша, -- от Гошеньки письмо". Сели читать вместе.

Только на письме пятна непонятные, вроде краску кто пролил.

"Здравствуйте, дорогие мама и сестры Пана, Клава, Люба и брат Толя! С приветом ваш Гоша. Мама, большое и еще раз большое спасибо за письмо и фотокарточку...

Мама, я здоров и узнал, что брат Ваня лежит в Москве, в госпитале.

Мама, я вам посылаю деньги. Вы мне напишите, я еще пошлю...

Пока до свидания. Остаюсь живым и здоровым, чего и вам желаю".

А дальше... Выронила Сусанна письмо: не верит глазам - чужие руки его закончили.

"Тетя Сусанна, я вам допысую его и сообщаю такую пучливу новость. Как раз в 12 часов дня ваш сын Георгий поступил в санроту. Ранен был очень тыжало - в обе ноги, левую оторвало по колешко. Он пожил у нас день, а ночью умер. Медсестра Варя Афанасьева".

А на Западе шли бои.

В госпитале вспоминал Иван о случившемся.

Приказал ему перед тем днем командир батареи, чтобы выбирал он сам себе позицию. Пехоту нужно было поддержать. Место открытое, всего несколько березок под январским ветром трепещется. Установил Иван орудие с бойцами Бабенко, Ярцевым, Пучковым и Суровцевым. Стал ждать приказа. Славно поработали артиллеристы. С трех выстрелов уничтожили пулеметное гнездо. Пехота уже в наступлении была, как непонятное случилось.

Открыл Иван глаза, увидел над собой расколовшуюся березу. Приподнялся, посмотрел на лежавших товарищей, встал, булькнул валенком, выплеснувшим что-то алое, и упал, ударившись о промерзлую землю.

Вечером в медсанбате оказались его носилки рядом с Бабенко.

-- Ох, Ваня, -- простонал заряжающий, -- нету теперь ног у меня. Нету нашего расчету.

За всех своих товарищей войну продолжил Иван Толстоухов. 451-й стрелковый полк, преодолев полноводный Одер, дошел с боями до Берлина и пошел на штурм гитлеровского гнезда. Сдружился Иван с иркутянином Николаем Асташкиным. Одер вместе форсировали.

Заканчивалась война. Бои шли в городе. Старшина роты Толстоухов и командир отделения боекомплекта Асташкин поддерживали своих "братишек" и пищей, и "гостинцами" для фрицев. Только перед обедом 24 апреля заминка получилась.

Положено ребят кормить горячей пищей, а не подвезли ее, и не только пищу - потерпеть с едой можно, а гранаты с патронами на исходе. Фашисты ждать не будут.

Пошли сами. За железнодорожным полотном наткнулись на убитого ездового. Ящики, термосы разбросаны. Решили на руках перенести. Подползли к насыпи, а подняться страшно: пули, как разъяренные звери, воют, об рельсы бьются. Раз прошли, другой. Стали на этом месте мины рваться. Снаряд грохнул. Смотрит Иван: Асташкина как ветром сдуло. Подбежал Иван к нему. Успокоил друга: все, мол, в порядке, оглушило только.

Первого мая подразделение вело бой за имперские склады. Старшинам забота. Праздничный обед нужно доставить да по сто граммов "наркомовской".

Длинная каменная стена отделяла наши "тылы", где кухня находилась, от переднего края. Подтащили друзья ящики к стене, а на той стороне бой за дом идет. Решили дыру в заборе пробить, так быстрее будет обед доставать.

Иван сообразил: "Я сейчас в подвал заскочу, у гражданского населения кирку, может, достану". Немцы долго не понимали, что русский солдат требует. Кто часы, кто кольца протягивает.

Рассердился Иван: "Да что вы, не люди? Мне работать - арбайт - нужно". Кто-то догадался, разыскал лом.

Выскочил Толстоухов из подвала, и сердце защемило. Лежат все, кто с ним находился, возле праздничного обеда. Стал трясти Николая, только он больше глаз не открывает, и гимнастерка на левой стороне груди вся красная.

Впервые заплакал Иван за годы войны и так стал крошить стену, словно хотел всю ее вывернуть. Доставил он батальону обед и боеприпасы.

Через несколько дней закончилась война, и пошел Иван погулять по притихшему Берлину со своим земляком Лешкой Каиновским. Нацарапали они тогда на рейхстаге среди других надписей "Мы из Иркутска" и фамилии убитых земляков не забыли поставить.

Дождалась Сусанна Ивана. Показала последнее письмо от Георгия. Отец от ран умер.

Понемногу в Усть-Уде стали раздаваться веселые песни. Да вот нет-нет, а война чем-нибудь вновь напомнит.

Пришло в село письмо от председателя сельского совета Пустошинского района Великолукской области. Нашли, мол, на холме одинокую солдатскую могилу Толстоухова - уроженца Усть-Удинского района.

Поехал Иван на реку Ловать и привез с могилы, за которой теперь ухаживают местные жители далекой области, землю. Тогда и собрал он все семейные документы в одну папку, чтобы со временем узнали правнуки о той судьбе, что выпала на их род.

P.S. В параде на Красной площади в Москве, посвященном 55-й годовщине Великой Победы, участвовало 5 тысяч ветеранов войны, в их числе и 8 человек из нашей области: И.К. Говорин, Ф.И. Голзицкий, С.И. Демидович, К.Ф. Кологреев, В.П. Косоплечев, А.Ф. Наумчук, В.Д. Федосеенко, Ф.А. Болотин. Они участвовали в принятии обращения к молодежи 2045 года. Его запаяли в гильзу от снаряда и отправили на хранение в музей на Поклонной горе. Обращение содержит наказ помнить о подвиге прадедов во имя свободы и независимости Родины, сохранять и приумножать боевые традиции.

Партизанскими тропами

Николай Алфёров

Любовь Семёновна Шалимова

Субботу 21 июня 1941 года Люба Шалимова провела с подругами на берегу реки Свислочь - в центре Минска. День был жаркий. Ни дуновения ветерка, ни одного облачка на небе. Девочки пели любимые песни, плескались в воде, пили квас.

- Расставаться нам в тот вечер не хотелось, - вспоминает Любовь Семеновна. - Поэтому решили всем классом махнуть в воскресенье за город. Люба вернулась домой, когда над городом опускались сумерки, синие теплые, тихие. Спать не хотелось. Под окном ворковали голуби, в траве жужжали пчелы. Веяло от деревьев приятным душком набухших листьев, тонким ароматом молодой зелени.

На рассвете, когда она только-только заснула -- дом ходуном заходил. Сдвинулись с места стол, шифоньер, тумбочка и другая мебель. Схватив в охапку платье, туфли, в нижней сорочке, Люба опрометью выскочила на улицу, вслед за нею очень быстро выбежали и ее родители: Семен Иванович и Екатерина Васильевна. Выбегали и из других домов полуодетые, почти сонные люди. Они хотели узнать, что происходит в такое раннее время. Земля содрогалась от бомбовых разрывов, многие строения были объяты пламенем. Столбы густого черного дыма тянулись к небу. Душераздирающие крики людей, зловещий свист падающих бомб, их взрывы наполнили утренний воздух. Самолеты с черными крестами на крыльях проносились над домами. В мирную жизнь Минска ворвалась война.

По словам Шалимовой, в первые военные дни немецкие воздушные стервятники разрушали город безнаказанно, им навстречу не взлетали советские истребители, не стреляли наши зенитки - их не было.На другой день войны родители Любы Шалимовой, сотрудники городского отдела НКВД, погибли под развалинами здания этого учреждения. Люба стала круглой сиротой. Ее дом был также разрушен и сожжен. Приютила Любу ее подруга Маша Трусевич, жившая в деревне Медважино в пяти километрах от Минска.

Оккупанты стали устраивать облавы на молодых людей для отправки их в Германию в качестве рабсилы. Рыскали по населенным пунктам. В их лапах оказалась и Люба Шалимова со своей подругой Машей Трусевич. Когда их стали втискивать в переполненный товарный вагон, Люба за взятку отпросилась у охранника (отдала ему ручные золотые часы -дорогой материнский подарок) якобы сбегать домой за теплой одеждой. Сама же пулей мчалась к лесу. Пробиралась Шалимова в сторону Западной Белоруссии по проселочным дорогам, по глухим местам, избегала магистралей. Вышла на хутор, сердобольный хозяин которого Ян не только впустил девушку в свой дом переночевать, но и приютил ее - отогрел, накормил, оставил жить. Люба стала помогать хозяину в уходе за скотом и птицей. Однажды в хату постучали партизаны. Их было трое. Когда они после выполнения боевого задания возвращались в свой лагерь, Шалимова ушла с ними.

Шли разведчики весь день по извилистым лесным тропинкам, по разжиженной болотистой земле. Только к сумеркам они, уставшие и голодные, доплелись до места дислокации отряда в густом лесу.Шалимову завели в большую землянку, в которой было тесно и жарко, негде было яблоку упасть. Разноголосые негромкие голоса наполняли ее. Слышались отдельные фразы и возгласы. На ругань не обращалось внимания, так как бранное, непечатное слово было для всех обыкновенным явлением. Курили все. От табачного дыма резало в глазах. Единственный на стене фонарь "летучая мышь" не мог побороть сумрак землянки.

Шалимова с любопытством разглядывала обветренные лица, разнообразную одежду партизан.  Среди меховых безрукавок, солдатских ватников, шинелей пестрели немецкие и румынские мундиры без погон.Ее вызвал Вагин - командир партизанского отряда в свою небольшую землянку. Командир принял Шалимову чрезвычайно любезно, пригласив сесть на нары напротив себя. Люба встретилась с серыми глазами Вагина, внимательно изучавшими девушку. Твердый, немигающий взгляд несколько смутил ее.

Вагин медленно раздавил окурок каблуком и стал расспрашивать Любу про ее жизнь в Минске, учебу, про отношение к оккупантам. В конце беседы сказал: "Жизнь партизан - не сахар: это  недоедания, недосыпания, смерть постоянно витает над головой". На это Шалимова ответила так: "Я, товарищ командир, все это представляю и прошу Вас зачислить меня в отряд - хочу, как и Вы, сражаться с оккупантами".Суровое лицо командира стало ребячливым. "Я, товарищ Шалимова, принимаю Вас в отряд, зачисляю в разведку, к старшему лейтенанту Суслову. Надеюсь - будете храбро воевать с фашистами". - "Спасибо! Постараюсь оправдать Ваше доверие". Командир взвода разведки старший лейтенант Суслов не был в восторге от новенькой разведчицы-пигалицы, ждал боевых хлопцев. Глянул на худенькую фигурку, на растоптанные грязные туфли и с досадой процедил: "Что же мне с тобой делать? Не то что стрелять, тебе и винтовку не поднять". - "А я из автомата буду пулять", - ответила Люба.

Как ни старался Суслов девушке подобрать гимнастерку и брюки, так и не смог. Все они были ей велики, болтались, как на вешалке. Такая же проблема была и с ботинками: самые маленькие солдатские ботинки могли вместить по две ее ступни. Выход был найден - совершили обмен у жителей одной деревни, большие размеры одежды и обуви поменяли на меньшие.

Старший лейтенант стал учить Шалимову пользоваться винтовкой и автоматом и вскоре удивился: разбирать на части винтовку и снова собирать ее для разведчицы ничего не стоило. Быстро она овладела стрельбой из стрелкового оружия. И Суслов проникся к девушке уважением, а затем и симпатией, которая переросла в любовь. Сам командир разведки, всегда собранный, немногословный, человек не робкого десятка, был Любе далеко не безразличен. Она тянулась к нему с инстинктом здоровой, неиспорченной натуры, как растение тянется к свету.

Вскоре они сыграли партизанскую свадьбу. Суслов у деревенских жителей раздобыл самогон, сала, кое-каких овощей для "свадебного стола"."Милости прошу к нашему шалашу!" - весело пригласил парторг Бриль всех к нарам и плеснул каждому в кружку самогон. Партизаны выпили. Люба маленько пригубила. "Горько! - крикнул разведчик Фомин. - Горько! Горько! Горько! - дружно повторили все. "Чего Вам, молодым, пожелать бы? Чтобы невредимыми дошли до Победы и дожили до золотой свадьбы, а еще лучше - до алмазной," - пожелал новобрачным командир отряда... Однажды в диверсии впервые участвовала Шалимова. Группу диверсантов в семь человек возглавлял Суслов. Он с собой взял юного партизана Ваню Чепелова, которому велел идти вдоль вагонов и узнавать, какой груз в них. Партизаны скрывались за штабелем досок. Старший лейтенант переживал за Ваню, даже оторвал верхнюю пуговицу на своей гимнастерке. Мальчик шел вдоль состава. Часовой схватил его за шиворот. "Ой, дяденька, не бейте!" - захныкал Ваня, делая вид, что размазывает по лицу грязь. Немец толкнул юного партизана и грозно произнес: "Шнель! Шнель!"

Ваня сообщил старшему лейтенанту, что в пятом вагоне находятся ящики со снарядами. Суслов приказал партизану Карпову завернуть горящую самокрутку в промасленную мазутом тряпку и бросить ее в приоткрытую дверь вагона. Шалимовой было поручено отвлекать часового болтовней на немецком языке (в школе по немецкому языку она имела отличные отметки).Диверсия удалась на славу: при взрывах снарядов от вагонов остались одни разбросанные щепки, колеса отлетели на десятки метров, рельсы превратились в спираль. Диверсанты не пострадали - успели отбежать.

Оккупанты в городах и деревнях вывешивали на видных местах большого размера листы бумаги, в которых информировали население, что Красная армия якобы разбита и немецким войскам осталось только взять в плен разбежавшихся ее красноармейцев, уверяли, что Советское правительство перебралось из Москвы в Сибирь. Люди нуждались в правдивой информации. Это осуществлялось с помощью листовок.

В Белоруссии бесчинствовали оккупанты. Командир отряда Вагин не мог со своими партизанами отсиживаться в землянках. Партизаны ночью задворками пробирались в деревни, на железнодорожные станции, где на заборах и стенах домов наклеивали листовки, в которых рассказывали как о событиях на фронтах Отечественной войны, так и о лживости оккупационных властей. Разведчица Люба Шалимова в распространении листовок принимала само активное участие. Чтобы с захватчиками как-то объясняться, Вагин приказал всем партизанам выучить десять немецких слов: стой, сдавайся, следуй за мной и т.д. И ответственной назначил Шалимову...В отряде постоянно были перебои с продуктами. Как-то стало известно, что в деревне Демжевицы остановился немецкий обоз с награбленными продуктами. Операцией по захвату обоза руководил сам командир отряда. До деревни добирались более суток. Партизаны окружили деревню на рассвете, когда допевали третьи петухи. Все взводы приготовились к бою. Вагин вынул из-за пазухи ракетницу и выстрелил. Красная ракета, оставляя за собой полоску белого дыма, легко понеслась к небу. Это было сигналом для атаки, которая для немцев явилась полной неожиданностью. Они, сонные, выбегали в нижнем белье, метались по деревне и падали, сраженные партизанскими пулями. Доносились крики о помощи, со смертельными хрипами умирающих.

Налёт удался, немногие из обозников удрали живыми. Шалимова с Сусловым во время боя нырнули в первый попавшийся подвал, в котором двое фрицев прижимались к стене. Люба крикнула: "Хенде хох!" Оккупанты подняли руки и послушно выбрались из подвала. Ещё было взято в плен шесть человек, среди которых оказался полицейский в немецкой шинели. Один партизан с полицейского сдернул шинель, дал пинка коленом в мягкое место и застрелил этого фашистского прихвостня.

Были жертвы и среди партизан. Погибла партизанка Таня. Если бы не ранка на лбу и  темное пятно на гимнастёрке, можно было подумать, что она спит. В памяти Любы Шалимовой она осталась строгой, недоступной никаким личным радостям девушкой.

Летом 1944 года партизанские отряды встретились с частями Советской армии. Весёлые, в праздничном настроении были все. Не было, пожалуй, в те дни совершенно трезвого партизана. Да и как было не выпить в те прекрасные дни - полного очищения Белоруссии от оккупантов...

После изгнания немцев с территории Белоруссии Суслов работал председателем Бегомельского райисполкома Минской области, а его жена Любовь Семёновна — радисткой.

В 1952 году Суслов Центральным комитетом партии Белоруссии был направлен в Иркутск на строительство гидроэлектростанции на Ангаре, работал бригадиром плотников по изготовлению опалубки под бетон, а позднее строил дома. Кстати, дом № 14 по улице Чайковского, в котором живет сейчас Любовь Семёновна, построен его бригадой. За самоотверженную работу на строительстве ГЭС Семён Григорьевич награжден орденом "Знак Почета", а ранее за героизм в борьбе с оккупантами в годы Отечественной войны он был удостоен орденов Боевого Красного Знамени и Красной Звезды. Ушёл из жизни С.Г.Суслов в 1986 году.

Любовь Семёновна все эти годы в Иркутске до ухода на заслуженный отдых в 1984 году работала кладовщиком, заведующей складом на торгово-закупочной базе ДорУРСа ВСЖД. За ратные подвиги в годы войны награждена орденом Отечественной войны 2 степени, медалью "Партизан Отечественной войны I степени" и юбилейными.

Любовь Семёновна, несмотря на свой немолодой возраст, вся в работе: в её квартире идеальная чистота, как и на лестничной площадке третьего этажа, где её квартира. На стенах лестничной площадки полочки с комнатными растениями. Она возглавляет в Свердловском округе совет ветеранов войны и труда № 2, на учёте которого 450 человек. На каждого из них Шалимовой заведена учетная карточка со всеми необходимыми данными. Со всеми ветеранами встречается, печётся о них, оказывает посильную помощь...

Хочется верить, что бывшая партизанка сохранит свою неиссякаемую энергию и жизнелюбие на многие годы.

Я не участвую в войне, война участвует во мне...

Галина Беляева

Михаил Ильич Гусельников

Вспоминает Михаил Ильич Гусельников, Кавалер 6 орденов, солдат Великой Отечественной войны.

Как меня жизнь ни мотала, а я все равно говорю: я счастливый человек. Родился  в 1923 году в глухой деревушке на Урале. Отучился 4 года и с такой вот грамотешкой вышел в жизнь. Потом  набирался знаний. Но сначала пришлось учиться воевать. Забрали меня на фронт в 1942 году- это значит, мне было 19 лет. Прямо с военного завода, куда я попал после ФЗО. В марте меня призвали, а уже в мае я получил свою первую медаль-" За отвагу".

Шел первый год войны, время тяжелое. Нас сперва отправили в запасной полк по формированию маршевых рот: что-то вроде учебного пункта,  под Ижевском. Условия там были ужасные: жили мы в землянке, грязь, вода всюду. Нас готовили к газовым атакам. Газу напустят в землянку, противогаз в руки и втолкнут туда. Успеешь надеть противогаз, твое счастье, не успеешь- наглотаешься газа. Я от такой жизни сильно на фронт захотел. Думаю, пусть уж лучше меня убьют. Наконец, нас отправили на фронт, под Синявино. Генерал Власов сдал свою армию, фронт оказался открытым- вот нас туда и послали. Командир взвода построил нас и спрашивает: есть пулеметчики? Где там, некоторые вообще стрелять не умели. Тогда он спросил: ну, хоть на охоту  кто ходил? Я ходил, вот и вышел.- Будешь пулеметчиком. Достает командир пулемет, он весь в грязи, диски хранились как попало. Но я разобрался. А один парнишка отказался в бой идти с таким оружием. Ну, все,- думаю,- сейчас расстреляют. Обошлось. Местность там была- одни болота кругом. Мы рыли , по колено в воде, насыпные окопы. Потом наш старшина ушел "оформлять передний край", как он сказал. Что это означало, мы еще не знали, но очень не хотелось без старшины оставаться. Сидим мы с напарником, а он меня ничуть не опытнее, на полянке: немцев ждем. Со страху начали стрелять, куда попало. Наконец, старшина наш вернулся. Стало нас четверо. Ночью  немец пошел в наступление. Шум, крик, наши кричат, немцы кричат, раненые зовут. Потом немцы отошли метров на 200, окопались.  Мы их хорошо видели. Немецкий  снайпер  постреливал в нашу сторону. И простояли мы в обороне до сентября 1942г. Летом жара была. Вода в болоте тухлая. Нам выдали хлорные таблетки- гадость ужасная. И все равно всех понос мучил. И вшы. Вошебойку привезут, прожарят одежду, день- другой пройдет- опять поползли. Представьте себе: 4-5 атак каждый день. Пройдем вперед несколько километров, потом немцы нас отбросят. Они, конечно, были вооружены гораздо лучше нас, лучше обучены. Мы стояли как раз там, где еще не сомкнулось кольцо Ленинградской блокады. У меня вот такой документ есть- "Личный счет мести". Сюда вписывали убитых фашистов и другие боевые достижения. Только часто некогда было этим заниматься. А после боя иногда и некому свидетельствовать, сами понимаете. За эти бои я и получил свою медаль "За отвагу".

Там же, под Синявиным, меня в первый раз ранило. Пуля прошла вдоль позвоночника, снизу вверх. Кровь хлынула по спине- чудом уцелел. Как кровью не истек, не знаю. Молодой был, сильный, хоть и ростом небольшой. Я маленько прополз. Потом встал и побежал, километра два бежал до перевязочного пункта. Там мне гимнастерку разрезали, сделали перевязку и пешком отправили искать транспорт, чтобы в госпиталь ехать. Я и пошел- через Черную Речку, знаете, это в окрестностях Ленинграда, теперь уже в черте города. Да, где Пушкин стрелялся с Дантесом. Я дошел, увидел повозку. С нее меня и  окликнули. Смотрю: знакомый политрук, мы с  ним на сборах встречались. Ну, сел я к нему в повозку, а тут самолеты... Начали нас бомбить. Машины разбомбили, а мы уцелели: спрятались в кусты вместе с лошадью. Такая каша была- страшное дело. Кровь, стоны, много раненых. После всех подобрали и повезли в госпиталь. Это примерно 100 километров надо было проехать. Госпиталь был размещен в больших военных палатках, мест не хватало, и нас положили в баню, на пол кинули соломы. Я так намаялся, что, несмотря на боль, уснул. Ночью объявляют: кто может ходить, выходи на эвакуацию. Я вышел. Прошли мы 2-3 километра- опять бомбежка. Наш состав разбомбили. На следующую ночь то же самое. Наконец, нам нашли состав: товарные вагоны, в которых перевозили уголь. Сутки ехали  без еды. Наконец, добрались мы до санитарного поезда. Ну, тут уж был уход! Персонал, белые простыни- красота! Потом был госпиталь. Я после первого ранения был верный кандидат на инвалидность: правая рука перебита, тяжелое ранение в спину. Месяц пролежал, меня с незажившей еще спиной  выписали в отдельный  батальон выздоравливающих. Кормили там плохо. Поэтому, когда нас отправили на село тянуть провода- электричество подводить- я даже обрадовался. Хоть и тяжело было мне недолеченному, а все же кормили не в пример лучше. Вернулся я в батальон, мне предложили пойти учиться на офицера. Я испугался, говорю: у меня всего 4 класса. А командир мне: говори, что 7. Я и сказал. И отправили меня в Велико- Устюгское военно- пехотное училище. Нас там двое было с наградами. Так нас ставили в голове строя, хоть я и был небольшого росточка.

Так я стал лейтенантом. Отправили меня формировать маршевые роты. А я хотел на фронт. Как- то приехал с инспекцией генерал, а я в тот день был дежурным. Ну и обратился к нему. Он мне: не в моей компетенции. Я говорю: разрешите на вас сослаться. Он удивился, но разрешил. Так я попал в Архангельск, в  отдельный полк офицерского состава. Это был такой горячий фронтовой резерв. Каждый знал: в любой момент могут на фронт отправить, поэтому атмосфера была особая. В карты играли сутками.

Наконец и мой черед пришел. Отправили меня под Нарофоминск командиром пулеметного взвода. Там мы столкнулись с американской техникой: были такие бронетранспортеры, оснащенные пулеметами- "Кольт- Браунинг". Я хорошо стрелял, хотя у меня левый глаз после  ранения плохо видел. Но правый- то зоркий был. Мы сбивали самолеты, ты стреляешь, а он пикирует- кажется, сейчас свалится тебе на голову. В 1944 году меня опять тяжело ранило. Начал я скитаться по госпиталям. Хотели мне  дать инвалидность, я отказывался. Даже плясал перед комиссией . Не хотелось мне быть инвалидом, вся ведь жизнь впереди. В госпитале я и встретил День Победы.

От редакции:

После войны Михаил Ильич Гусельников работал в МВД, потом в составе 30- тысячного  отряда коммунистов был отправлен поднимать разрушенное сельское хозяйство. Был председателем колхоза, директором крупного совхоза "Ангинский", генеральным директором треста "Скотопром". И везде  энергичный Гусельников умел наладить дело, был человеком на своем месте.

Яскин, боец и учитель

Е. И. Скулина, г. Иркутск

Яскин Трофим Николаевич

Третьего апреля в г. Шелехове хоронили одного из лучших людей Иркутской области - Яскина Трофима Николаевича, патриота, энтузиаста, инициатора. И это не громкие слова. Это объективная оценка его жизни. Он свершил много дел, достойных заслуженной оценки, как воин  и гражданин Иркутской области.

На войне Трофим Николаевич проявил лучшие воинские качества - смелость, решительность и мужество. События требовали немедленных действий, и Яскин сумел ориентироваться в сложных ситуациях. Он одним из первых форсировал Днепр и только по стечению обстоятельств не получил за свой подвиг звание Героя. Это время он описал в своих воспоминаниях. О его военных заслугах написано много, имеются и архивные документы, о его героизме говорят полученные им награды. Немало сказано о нем и теми, кто приближал победу, кто знал о войне не понаслышке.

Вернувшись с фронта, где Трофим Николаевич получил тяжелые ранения, он увидел, что на его родной земле дел невпроворот. Он знал, что красивых слов сказано много, а вот неотложные дела предстоят  людям ответственным. И он был из их числа.

После войны Трофим Николаевич приехал в наше тогда еще районное село с заданием возглавить работу Икейского детского дома, где жили дети погибших фронтовиков. Благодаря ему, за короткое время их жизнь стала заметно лучше.

В 50-е годы он был переведен на должность директора Икейской средней школы. На наш учительский коллектив новый директор произвел впечатление не только своей военной выправкой. Он пришел, чтобы достойно выполнить порученное ему дело. Большое зависит от малого, и это малое кто-то должен добросовестно делать. К нам пришел человек, руководитель, инициативный и требовательный не только к подчиненным, но прежде всего к себе.

Помещение нашей школы в те времена состояла из двух зданий начальной школы. После войны сюда пришли учиться переростки, в войну работавшие на колхозных полях и в хозяйстве, порою в две смены. Здание школы не вмещало всех, работали в три смены.

В 1953 году Икейский район расформировали, освободилось несколько деревянных зданий бывшей администрации района. Т.Н. Яскин обратился к руководству теперь уже Тулунского района с просьбой разрешить разобрать эти здания и полученный материал использовать для расширения школы. Разрешение было получено. Строительство требовало средств, а их не было. Решение этой проблемы он вынес на обсуждение коллектива школы. И сумел не только убедить, но и увлечь людей. Было принято решение о привлечении коллектива и родительского комитета к возведению пристроя к зданию школы. Каждый из нас, учителей, пожертвовал на строительство месяц из своего отпуска. К работе подключились ученики и их родители, так как в школьном бюджете не было средств.

В 1961-62 гг. школа уже работала в одну смену, стала теплой и уютной. Были созданы учебные кабинеты, спортзал, просторная библиотека, раздевалка, столовая, учительская с кабинетами завуча и директора и многое другое.

Но Трофиму Николаевичу не сиделось на месте, он искал себе поле деятельности в других сферах. О его работе в Шелеховской школе сказано много, хочется добавить, что в конце 60-х гг. Трофим Николаевич работал в областной Будаговской санаторно-лесной школе Тулунского района. Там он пробыл недолго, но сделал все, чтобы создать педагогическому коллективу наилучшие условия для жизни, а значит, и для работы.

• Расскажите об этом своим друзьям!

• «…Я знаю о своем невероятном совершенстве»: памяти Владимира Набокова
  
  Владимир Набоков родился в Петербурге 22 апреля (10 апреля по старому стилю) 1899 года, однако отмечал свой день рождения 23-го числа. Такая путаница произошла из-за расхождения между датами старого и нового стиля – в начале XX века разница была не 12, а 13 дней.
• «Помогите!». Рассказ Андрея Хромовских
  
  Пассажирка стрекочет неумолчно, словно кузнечик на лугу:
• «Он, наверное, и сам кот»: Юрий Куклачев
  
  Юрий Дмитриевич Куклачёв – советский и российский артист цирка, клоун, дрессировщик кошек. Создатель и бессменный художественный руководитель Театра кошек в Москве с 1990 года. Народный артист РСФСР (1986), лауреат премии Ленинского комсомола (1980).
• Эпоха Жилкиной
  
  Елена Викторовна Жилкина родилась в селе Лиственичное (пос. Листвянка) в 1902 г. Окончила Иркутский государственный университет, работала учителем в с. Хилок Читинской области, затем в Иркутске.
• «Открывала, окрыляла, поддерживала»: памяти Натальи Крымовой
  
  Продолжаем публикации к Международному дню театра, который отмечался 27 марта с 1961 года.
• Казалось бы, мелочь – всего один день
  
  Раз в четырехлетие в феврале прибавляется 29-е число, а с високосным годом связано множество примет – как правило, запретных, предостерегающих: нельзя, не рекомендуется, лучше перенести на другой год.
• Так что же мы строим? Будущее невозможно без осмысления настоящего
  
  В ушедшем году все мы отметили юбилейную дату: 30-ю годовщину образования государства Российская Федерация. Было создано государство с новым общественно-политическим строем, название которому «капитализм». Что это за строй?
• Первый фантаст России Александр Беляев
  
  16 марта исполнилось 140 лет со дня рождения русского писателя-фантаста Александра Беляева (1884–1942).
• «Необычный актёрский дар…»: вспомним Виктора Павлова
  
  Выдающийся актер России, сыгравший и в театре, и в кино много замечательных и запоминающихся образов Виктор Павлов. Его нет с нами уже 18 лет. Зрителю он запомнился ролью студента, пришедшего сдавать экзамен со скрытой рацией в фильме «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика».
• Последняя звезда серебряного века Александр Вертинский
  
  Александр Вертинский родился 21 марта 1889 года в Киеве. Он был вторым ребенком Николая Вертинского и Евгении Скалацкой. Его отец работал частным поверенным и журналистом. В семье был еще один ребенок – сестра Надежда, которая была старше брата на пять лет. Дети рано лишились родителей. Когда младшему Александру было три года, умерла мать, а спустя два года погиб от скоротечной чахотки отец. Брата и сестру взяли на воспитание сестры матери в разные семьи.
• Николай Бердяев: предвидевший судьбы мира
  
  Выдающийся философ своего времени Николай Александрович Бердяев мечтал о духовном преображении «падшего» мира. Он тонко чувствовал «пульс времени», многое видел и предвидел. «Революционер духа», творец, одержимый идеей улучшить мир, оратор, способный зажечь любую аудиторию, был ярким порождением творческой атмосферы «серебряного века».
• Единственная…
  
  О ней написано тысячи статей, стихов, поэм. Для каждого она своя, неповторимая – любимая женщина, жена, мать… Именно о такой мечтает каждый мужчина. И дело не во внешней красоте.
• Живописец русских сказок Виктор Васнецов
  
  Виктор Васнецов – прославленный русский художник, архитектор. Основоположник «неорусского стиля», в основе которого лежат романтические тенденции, исторический жанр, фольклор и символизм.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 3)
  
  Продолжаем публикацию книги Василия Козлова «Изба на отшибе. Култукские истории».
• Где начинаются реки (фрагменты книги «Сказание о медведе»)
  
  Василию Владимировичу в феврале исполнилось 95 лет. Уже первые рассказы и повести этого влюблённого в природу человека, опубликованные в 70-­е годы, были высоко оценены и читателями, и литературной критикой.
• Ночь слагает сонеты...
  
  Постоянные читатели газеты знакомы с творчеством Ирины Лебедевой и, наверное, многие запомнили это имя. Ей не чужда тонкая ирония, но, в основном, можно отметить гармоничное сочетание любовной и философской лирики, порой по принципу «два в одном».
• Композитор из детства Евгений Крылатов
  
  Трудно найти человека, рожденного в СССР, кто не знал бы композитора Евгения Крылатова. Его песни звучали на радио и с экранов телевизоров, их распевали на школьных концертах и творческих вечерах.
• Изба на отшибе. Култукские истории (часть 2)
  
  Было странно, что он не повысил голос, не выматерился, спокойно докурил сигарету, щелчком отправил её в сторону костра и полез в зимовьё.
• Из полыньи да в пламя…
  
  120 лет назад в Иркутске обвенчались Александр Колчак и Софья Омирова.
• Лесной волшебник Виталий Бианки
  
  На произведениях Виталия Валентиновича выросло не одно поколение людей, способных чувствовать красоту мира природы, наблюдать за жизнью животных и получать от этого удовольствие.